Это, мол, не наше дело, мы подрядчики!
- Я довольно ясно сказал, что вы попросту спасовали перед трудностями, - перебил его Синельников.
- Да, вы ловко отвели спор от существа вопроса. Вы переключились на обвинение меня в том, что я боюсь трудностей. Дело не в трудностях, а в равнодушии к людям. Почти два года многие рабочие живут у нас все еще в палатках! Вас это не трогает. Вас не смущают невыносимые лесные дороги, где калечатся машины и надрываются люди. Все это вас мало заботит не потому ли, что вы избавлены от многих тягот? Это не вы стоите в ледяной воде на закладке фундаментов. И в палатке вы не живете. И не из вас вытрясают душу ежедневные рейсы по таежному бездорожью. И тем не менее вы говорите от имени этих людей, что нам важен конечный итог нашего труда, а не его сегодняшние тяготы. По какому праву вы говорите от имени других?
- Однако мы отвлекаемся, деятель, - перебил его Лукашин.
- Я кончил. - Воронов решительно сел и нахмурился.
- Мне думается, что нам следует попытаться найти какое-то общее решение, - предложил Лукашин. - Как вы полагаете, Петр Ермолаевич?
- Решение очень простое, - уверенно заявил Синельников. - Строительство поселка продолжать, а персональное дело Воронова разобрать на бюро. Что же касается некоторых предложений Воронова, то пусть ими займутся производственный и технический отделы.
- В таком случае я вынужден буду обратиться в крайком, - сказал Воронов.
- Не надо торопиться, деятель, - досадливо поморщился Лукашин. - Как вы думаете, товарищ Зеленин?
- На днях у нас будет производственное собрание по итогам месячного плана, - ответил Зеленин. - Вот и пусть выступит Воронов. Обсудим и решим, что делать. Если нужно будет, пошлем в совнархоз резолюцию собрания.
Лукашин хорошо понимал, что от вороновских расчетов так просто не отмахнешься. И уж если узнают об этом горняки, то заварится каша. Значит, на тормозах надо съезжать. Мысль Зеленина показалась ему стоящей. Выступит коллектив Управления, а там пусть разбираются, пусть решают.
- А что! Это заслуживает внимания. - Лукашин посмотрел на Синельникова.
- При чем тут собрание? - резко возразил тот. - Мы сами в состоянии известить об этом совнархоз.
Синельников больше всего не желал этого коллективного обращения - оно неизбежно вызвало бы широкую огласку и могло спутать все карты. На худой конец, ему нужно успеть съездить в совнархоз, подготовить почву.
- С мнением коллектива следует считаться, - бросил Зеленин.
Синельников вызывающе промолчал.
- А как вы, Михаил Титыч? - Лукашин повернулся к Дубинину.
Дубинин так и не мог разобраться, кто же прав, Синельников или Воронов, поэтому охотно согласился обсудить этот вопрос еще и на собрании.
- В таком случае давайте соберем специальное собрание, - предложил Синельников. - Приготовимся как следует, пригласим представителей совнархоза...
- А зачем второй раз беспокоить людей? - простодушно возразил Дубинин.
"Ох, идиот!" - выругался про себя Синельников.
- В самом деле, деятель, - согласился и Лукашин. - Давайте послезавтра и поговорим.
"И эта старая лиса заюлила", - зло подумал Синельников, а вслух сказал:
- Как хотите.
Само собрание для него, в конце концов, не страшно... Лишь бы успеть убедить кое-кого, что дело тут не столько в престиже Синельникова, сколько в авторитете самого совнархоза. А свою позицию он отстоять сумеет.
Он пришел к себе в кабинет и тотчас заказал билет на вечерний поезд до Приморска...
16
На другой день утром Лукашин вызвал к себе Воронова. Там уже сидели Дубинин и Зеленин.
- Вот так, деятели... Только что звонили из совнархоза. Приказано явиться туда сегодня же. Я заказал билеты на самолет. Поедете все втроем, сразу же, от меня.
А после обеда они были в приемной председателя совнархоза.
Зеленин отказался идти в Управление строительства к Пилипенко.
- Только к самому председателю... - настаивал он. - Иначе дело наше дрянь.
Их вызвали первыми.
Высокий крутоплечий Мясников встал из-за стола и пошел к ним навстречу. У него было широкоскулое лицо, слегка рябоватое, редкий седеющий бобрик и рыжие густые брови, придававшие ему выражение насупленное и властное.
- Строители? Привет, привет, - говорил он, здороваясь. - Чего это вы всем колхозом пожаловали? Проходите к столу, проходите.
"Эх черт! Вот так медведь! - подумал Воронов, пожимая объемистую ладонь Мясникова. - Такого не скоро собьешь и не свалишь..." Воронов питал слабость к людям крупным, напористым и теперь не без удовольствия поглядывал на Мясникова, на обстановку кабинета. В центре стоял огромный на толстых дубовых тумбах стол, обтянутый сверху зеленым сукном настоящее бильярдное поле, возле стола - старомодные черные кожаные кресла с высокими резными спинками...
- Садитесь, - приглашал Мясников, указывая на кресла, потом сел за стол, вынул расческу и сперва причесал брови, затем волосы.
Воронов посмотрел на эти диковинные брови, вспомнил из истории, что какого-то Цимисхия, византийского императора, звали "Бровястым", и улыбнулся.
- Ты чего это заранее веселишься? - грубовато спросил его Мясников.
- А потом, может быть, поздно будет, - ответил Воронов.
Мясникову шутка понравилась, он пошевелил насупленными бровями, и из-под них весело блеснули светлые голубые глаза.
- Ну, с кого начнем? Вы, кажется, парторг Управления? - спросил он Дубинина.
- Да.
- Ну, давайте вы.
Дубинин пожал плечами.
- Вопрос-то у нас сложный. Я, право, не знаю, как попроще изложить суть дела. Вот тут специалисты сидят. Может, с них начнем.
- А вы разве не инженер? - брови Мясникова удивленно взметнулись.
- Нет, - ответил Дубинин.
- На стройке-то? Парторг! Н-да, - Мясников перевел взгляд на Зеленина. - Говорите.
- Речь идет о строительстве жилого поселка для оловянных рудников. Зеленин говорил, чуть растягивая слова, стараясь скрыть проступавшее волнение. - На этот поселок было два проекта; по первому проекту предлагалось строить поселок в пятнадцати километрах от рудников, в долине Солнечное. Это был мой проект, - его отвергли. По второму проекту поселок перенесен к рудникам в ущелье. Но строить в том месте нецелесообразно. По нашим расчетам строительство обойдется значительно дороже, чем в Солнечном. Вот наши расчеты, - Зеленин взял папку из рук Воронова и передал ее Мясникову. - А главное - жить в том ущелье очень неудобно. Мы предлагаем пересмотреть это решение, пока еще не поздно.
- Любопытно, - Мясников стал бегло просматривать расчеты. - А почему же вы ко мне-то сразу обратились? Ведь у нас есть в совнархозе и строители, и горняки... целые управления!
- Потому, что поселок в том ущелье строится по вашему распоряжению, сказал Воронов.
- Как? По моему распоряжению? Вот это новость! - Мясников захлопнул папку и с любопытством уставился на Воронова.
- Для вас это новость? - переспросил Воронов.
- Разумеется. Ведь я председатель совнархоза, а не проектно-изыскательская контора. Я места для городов и поселков не выбираю.
- Но вы же были у нас на рудниках года полтора назад, - сказал Зеленин.
- Был... Теперь я припоминаю эту поездку. Я еще критиковал вас за то, что слишком далеко отнесли поселок от рудников. Большие расходы придется нести на перевозку рабочих... Вот и предложил вам перенести поселок поближе. Предложил... Понимаете?
- Да, но потом был проект Синельникова, утвержденный совнархозом, возразил Зеленин.
- Совершенно верно. Мне докладывали потом, что поселок решили строить рядом с рудниками - удобнее.
- Там жить нельзя! - громко сказал Воронов. - И я остановил это строительство.
- Одну минутку, - Мясников нажал на кнопку звонка.
Вошла высокая худая секретарша в черном костюме.
- Пригласите ко мне Пилипенко.
- Почему же там нельзя жить? - спросил Мясников у Воронова после ухода секретарши.
- Ущелье очень сырое, до августа месяца держится в нем наледь, и солнце бывает часа три в сутки. Потом, строительство поселка обойдется в том месте слишком дорого.
Мясников покачал головой.
- Значит, строят по моему распоряжению. Интересно... очень.
В кабинет без стука вошел начальник Управления строительства Пилипенко. Он был высокий, очень моложавый, с белоснежными висками.
- Знакомьтесь. Строители из Тихой Гавани, - сказал Мясников.
- Знаю, - Пилипенко приветствовал их легким наклоном головы. - У меня сидит главный инженер Синельников.
- Они доказывают, что поселок возле рудников строить нельзя. Вот расчеты. Просмотрите. - Мясников подал ему папку с расчетами.
- Я уже знаком с ними, - сказал Пилипенко, мельком взглянув на расчеты. - Горняки, наши заказчики, прислали мне их вместе с жалобой. Правда, жалоба направлена в министерство, а мне копия.
- Вот как! Как же попали к ним эти расчеты? - спросил Мясников.
- Я им дал, - ответил Воронов. - Еще неделю назад.
- Однако вы разворотливый, - усмехнулся Мясников. - А что они в жалобе пишут? - спрашивал он.
- То же самое, что в расчетах. Пишут еще, что поселок попадет в зону силикоза, и воздух там будет загрязнен, вреден для здоровья, - отвечал Пилипенко, стоя как на строевой линейке.
- Н-да. - Мясников встал из-за стола. - Вот что, сегодня же свяжитесь с проектными отделами и немедленно создайте комиссию. Пусть хорошенько займутся этим делом. А выводы доложите мне.
- Слушаюсь, - сказал Пилипенко.
Мясников провожал посетителей до двери. Прощаясь с Вороновым, он задержал его руку.
- Ну как, строптивый? Доволен?
- Разумеется, - ответил Воронов.
- Вот так... Разберем, уладим.
В приемной Зеленин тронул Воронова и Дубинина:
- Смотрите, Синельников!
Главный инженер сидел возле стола и что-то на ухо нашептывал сухопарой секретарше. Она вытягивала к нему шею из широкого воротника, точно из хомута, и как-то заливисто, по-лошадиному, взвизгивала и смеялась. Заметив своих сослуживцев, Синельников даже бровью не повел - продолжал свое нашептывать. И они прошли мимо него, не окликнув, не поздоровавшись...
- Ну, а теперь и по маленькой пропустить не грешно, - сказал Воронов, беря под руку Дубинина и Зеленина. - Пошли в гостиницу!
- Не с чего веселиться, - возразил Дубинин. - Мне, по крайней мере.
- Чего это вы нос повесили, Михаил Титыч?
- Видал, как Мясников посмотрел на меня, когда узнал, что я не инженер, - сказал Дубинин. - То-то и оно. А мне совестно: сидишь как чучело. Ведь это мое дело разбирать - кто прав, кто виноват. И где поселок строить, где не строить... Но у меня багаж не тот. А на одном старании далеко не уедешь. Того и гляди, шею сломаешь и себе, и другим. Вот так-то. Ступайте пейте. А я в крайком схожу, в промышленный отдел. Попрошусь, чтобы освободили... С меня хватит!
- Но ведь мы вас избирали, - сказал Зеленин.
- Ничего, переизберете. - Дубинин насупился и тяжело, грузно пошел на выход.
- Черт возьми! - развел руками Воронов. - Товарищи называются. Неужто и ты мне не составишь компанию? Ведь это законное торжество... как фронтовые сто граммов. Мы их взяли с бою...
- Погоди веселиться. Смотри не прослезись, - сказал Зеленин. - Не нравится мне этот Пилипенко.
17
Комиссия была создана на другой же день под председательством Пилипенко и немедленно выехала на рудники. Делом этим заинтересовалась краевая газета, и к работе комиссии подключился ее собственный корреспондент Терехин.
Лукашин потребовал от Воронова письменного объяснения о причине простоя на рудниках. Воронов подал ему рапорт. В нем написал он и про горнорудничный поселок, и про массивы-гиганты, доказывал, что наблюдаются непроизводительные резервы и что отставание жилищных объектов ничем не оправдано. Синельников окрестил это заявление поклепом на весь коллектив и требовал строго наказать Воронова. Поговаривали, что сам Пилипенко остался очень недоволен резкостью Воронова. Корреспондент Терехин вернулся с рудников, прочел вороновский рапорт и явился к Лукашину.
- Здравствуйте, Семен Иванович! - шумно приветствовал он Лукашина от самого порога и, размашисто пройдя через кабинет, журавлем перегнулся над столом, с улыбкой выкинул руку.
Лукашин слегка приподнялся.
- Привет, привет советской печати! Садитесь. Чем могу служить?
- Да вот очерк собираюсь написать о вас, - сказал Терехин, усаживаясь в кресло. - Вы на счету, так сказать, примерного руководителя.
- Ну, что вы, деятель! Какой я примерный руководитель? Так, стараемся по малости.
- Как у вас с планом в этом месяце?
- В целом неплохо. Но участок Воронова не выполняет.
- Воронова? - удивленно спросил Терехин. - Вот оно что! А я только что читал его заявление о неполадках на стройке. Что вы об этом думаете?
- А что же тут думать? Я начальник... Вы послушайте, что об этом говорит коллектив.
В кабинет неслышно вошел предупрежденный секретаршей Синельников.
- Петр Ермолаевич! - сказал Лукашин Синельникову. - Вот корреспондент интересуется заявлением Воронова.
- Заявлением Воронова? - переспросил Синельников.
- Да. Это интересно и, по-моему, важно! - воскликнул Терехин, поздоровавшись. - Вы можете сказать что-либо поподробнее об этом?
Синельников отошел на два шага в сторону, заложил руки за спину и озабоченно потупился.
- Видите ли, я в этом деле, так сказать, лицо заинтересованное, - начал он, смущенно улыбаясь. - Мне трудно быть объективным, но я постараюсь. Воронов - человек новый в нашем коллективе, и вполне понятно, что многое видится ему в ином свете. Это - нормальное явление. Было бы более странным, если бы все непривычное для него он принимал безоговорочно. Ну-с, ближе к делу. Воронов решил, что мы быстрее можем двинуть жилье. Он отжал кое-какие резервы, попросил еще техники. Мы дали. Пожалуйста, как говорится, ему и карты в руки! Но эффект получился не тот. Он распылил людей и, попросту говоря, не выполнил плана. Вы понимаете, разумеется, что не можем мы по примеру Воронова снимать людей с основных производственных объектов и ставить на жилье. Мы просто оголим участки и завалим план.
Терехин сделал несколько пометок в блокноте.
- Собственно, Воронов на этом и настаивает в своем заявлении. Судите сами!
- Да, интересно... Ну, а насчет рудничного поселка?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15