Использование разных ритуалов, возжигание свечей, подношения цветов и благовоний, девоционные песнопенья – все это составляет часть медитации в храмах и в центрах. Путь преклонения перед Буддой, дхармой и сангхой должен в конечном счете вернуть практикующего к самому себе. Благоговение становится средством отказа от эгоизма; из этого отказа практикующий может возрастать в любви и сострадании, возрастать в мудрости, пока наконец Будда, дхарма и сангха не станут едиными с ним.
Правила и дисциплина
В некоторых аскетических монастырях и монастырях строгой медитации частью медитации оказывается использование весьма сложных и точных правил дисциплины. Практикующего поощряют к возможно большей внимательности в выполнении многих сотен, даже тысяч, правил: он пользуется ими для того, чтобы разбить потребность в собственной индивидуальности, проистекающей из иллюзии «я». Утонченное использование дисциплины, как части практики медитации, составляет чрезвычайно важную часть деятельности многих хорошо известных центров медитации. Трудно понять полную ценность этого метода, если он не был проверен в личной практике. Благодаря использованию точной дисциплины практикующий становится весьма внимательным к телу и речи, а его действия приходят в гармонию с действиями остальных членов общины. Это в свою очередь создает очень прочную основу для дальнейшей практики медитации и помогает изучающему проникнуть в самые корни личных желаний. Практикующий следует правилам общины, а не основывает свое поведение на сиюминутном желании. Строгая и точная дисциплина может оказаться огромной и ценной помощью для развития мудрости, если ею пользоваться в соединении с ежемгновенной внимательностью и любящей добротой.
Служение и благотворительность
Использование форм социальной медитации, ориентированных на служение, таких как обучение, помощь больным, восстановительная работа с наркоманами, также составляет важную часть традиции буддизма тхеравады. Большое число монастырей предназначено для культивирования чистоты при помощи смирения и служения, как главной формы медитации. Такое служение может включать медитацию обучения в ее формальных способах: обучение мирян другим ремеслам и знаниям, например, чтению и письму, помощь очень бедным и больным, а также и другие, более специализированные функции. Некоторые храмы особо предназначены для заботы о детях, об их обучении и воспитании. Другие храмы служат центрами восстановительной работы с наркоманами; там помогают тем из них, кто привык к опию или героину и нуждается в лечении в таком месте, где существует любовь, где ему окажут настоящую помощь. Ценность милостыни, как в форме служения, так и в форме раздачи материальных даров, часто подчеркивалась Буддой. Милостыня составляет неотъемлемую часть системы медитации тхеравады и буддийского образа жизни. Благотворительность, когда мы делимся с другими своим трудом и своей собственностью, является фундаментальным средством культивирования внутреннего отречения и мира. Она представляет собой действенное проявление бескорыстия и сострадания ума. Отдача, освобожденность на всех уровнях, оказывается коренной практикой, ведущей к отсутствию эгоизма и очищению ума; эта практика, как таковая, будет особенно важной и распространенной формой медитации.
Высшие формы учения, прочие виды практики
Ради достаточной полноты изложения представляется важным отметить, что, хотя учения, подробно рассмотренные в данной книге, содержат суть буддийской медитации, существуют также и такие виды практики и понимания, которые выходят за пределы нашего описания. Эти «высшие виды практики» охватывают два класса явлений: первый из них составляют более глубокие уровни прозрения и чистоты, приходящие вместе с практикой випассаны; второй класс охватывает различные виды упражнений в сосредоточенности и упражнения йоги, которым учат в качестве дополнения к мудрости прозрения и культивированию способности выражать эту мудрость в сострадании к самим себе и ко всем другим существам. Многие из этих учений включают практику и описания переживаний, превышающих первый привкус нирваны. В других своих работах Махаси-саядо подробно пишет о высших достижениях, охватывающих поглощенность, плоды нирваны, состояния отрешенности и особенно путь очищения после первого переживания нирваны. Подобным же образом ачааны Дхаммадаро и Джумньен, а также учителя традиции У Ба Кхина учат практике, которая содержит не только поглощенность и отрешенность, но также и работу с раскрывающимися чакрами, или центрами энергии внутри тела, как и использование энергий, света и светящихся сплетений, работу с «ниббана дхату», с передачей силы и тому подобными явлениями. Другие учителя культивируют прочие телесные и психические силы у продвинутых учеников. В большинстве своем представленные здесь учителя – это не только признанные мастера прозрения, которые в своих учениях делают упор на сущность буддийской мудрости, – они также известны как мастера поглощенности, культивирующие многообразные психические силы. Однако такие силы не есть мудрость; и эти учителя, как и вся данная книга, предпочитают учить таким способом, который наиболее прямо ведет к прозрению и освобождению.
Обычно учитель прямо приводит изучающего к пониманию этих высших уровней прозрения. Традиция тхеравады подчеркивает необходимость развития практики до глубокого переживания первого вкуса нирваны, после чего медитирующий нуждается лишь в немногих указаниях руководителя, чтобы продолжать практику до конечного освобождения, хотя зачастую на самую практику ему требуется гораздо больше времени. По мере очищения ума раскрывается блистающая и самосущая природа всех переживаний. Естественно обнаруживается дхарма, следуя основным принципам, кратко изложенным в самой первой беседе Будды о четырех благородных истинах. Когда поняты основные учения, все, что остается делать, – это проявлять настойчивость в осуществлении их на практике.
Несомненно, в странах тхеравады имеется множество других технических приемов и форм медитации, которые здесь не представлены, хотя в данной главе дается неплохой набор образцов. Стоит отметить и еще один аспект практики – аспект исцеления. В традиции тхеравады существует множество целительных систем – они являют собой или части стандартной системы медитации, или представляются результатами специального развития. Такие системы включают в себя разные средства; назовем лишь немногие из них. Это использование медитаций, сосредоточенных на отдельных частях тела, использование цветных огоньков по отношению к телу или к болезни, использование особых упражнений в сосредоточенной визуализации, использование трав и воды, особым образом собранных и обработанных монахами, окропление святой водой. В церемонии, исцеления, совершаемые монахами, входят также наложения рук и разного рода заклинания, обряды и ритуалы. Частью некоторых традиций исцеления оказываются также астрология и хиромантия. Будда подчеркивал, что для монахов важно проявлять заботу о больных; он весьма энергично выразил это предписание в следующих словах: «Те, кто заботятся о больном, друзья, заботятся о самом Будде». Фактически все учения и системы медитации, представленные в этой книге, имеют дело с исцелением. Некоторые из них заняты лечением особых болезней тела, но в большинстве своем они имеют своей задачей исцеление наших душевных страданий. Страдание, возникающее вследствие наших привязанностей и желаний, доступно излечению – таково величайшее и важнейшее провозвестие Будды.
Хинаяна, махаяна и другие «яна»
Исследуя все многообразие практических методов буддизма, изучающие часто задают вопросы относительно различных школ и традиций тех или иных стран; поэтому нередко буддизм описывают в понятиях «повозок»: хинаяна, или «меньшая повозка», махаяна, или «большая повозка», и ваджраяна, или «алмазная повозка». В какой мере учения тхеравады совпадают с этой схемой?
Деление на «яна» можно понять разными способами. Один из них состоит в том, что все «яна» относятся к историко-культурной эволюции буддизма; и в этой схеме термин «хинаяна» относится к ранним школам в Индии, развившимся в буддизм тхеравады, который мы находим на Цейлоне и в Юго-Восточной Азии. Термин «махаяна» относится к буддизму, развившемуся в культурах Китая, Кореи и императорской Японии, тогда как подход «ваджраяны» с особой отчетливостью обнаруживается в эволюции буддизма в Тибете и в Монголии.
Другой популярный способ понять разделение буддизма на разные «яна» основан на некотором неправильном представлении каждой традиции. С этой точки зрения, хинаяна, или меньшая повозка, считается ранними поучениями Будды, которые заняты низшими видами практики, ведущими к достижению ограниченного просветления. В хинаяне видят практику, при которой практикующий отделяет себя от других и достигает ограниченной свободы, не помогая никому другому. С другой стороны, махаяна – это большая повозка, основанная на более поздних поучениях Будды; она ведет к освобождению для себя и для всех других существ – это учение, основанное на великом сострадании. Наконец в школах ваджраяны видят школы, содержащие высочайшие учения Будды, при помощи которых человек преодолевает даже двойственность спасения всех существ, или освобождения и свободы. Такое неправильное понимание «яна» сопровождается отождествлением хинаяны с тхеравадой, махаяны – с дзэн и другими восточно-азиатскими школами, а ваджраяны – с тибетским буддизмом.
Но когда мы по-настоящему понимаем буддизм, нам становится ясно, что в каждой традиции присутствуют все три повозки, что сущность всей буддийской практики повсюду одинакова. Подлинное значение «яна» видят в описании естественной эволюции практики каждого индивида независимо от школы или культуры. Хинаяна относится к начальной стадии практики, когда практикующий прежде всего мотивирован эгоцентрическими желаниями; мы хотим положить конец страданию, или хотим добиться понимания, или хотим найти блаженство, или истину, или хотим стать просветленными; иными словами, практика начинается потому, что мы хотим чего-то для себя. Этот ограниченный подход оказывается естественной стартовой площадкой. Позднее, когда благодаря практике углубляется понимание, становится ясной истина пустоты «я». Не будучи более связанной иллюзией отдельного «я», практика становится махаяной. Автоматически возникает огромное сострадание, и практика основывается на бескорыстном намерении спасти все живые существа, потому что мы более не делаем различия между собой и другим человеком. Это большая повозка. Когда мы преступаем пределы эгоистической практики, когда ясно видим, что нет никакого «я», которое что-то приобретает, практика выполняется ради всех живых существ. Продолжающаяся практика автоматически переходит в наивысшую, недвойственную повозку, когда уничтожены даже различия между практикой и ее отсутствием. По мере того, как углубляется понимание пустоты, возрастает способность трансмутировать все ситуации и всю энергию в силы, используемые для освобождения. Наконец исчезает всякое желание освобождения, всякая иллюзия других существ, подлежащих освобождению. Весь мир становится просто местом проявления дхармы, где ни одно событие не совершается вне практики. Истинная природа всех существ проявляется превыше какого бы то ни было вмешательства, не остается ничего, что нужно было бы делать. Остается только жизнь, пребывающая по ту сторону желаний и различий; там надлежащее действие выполняется просто в виде естественного хода событий.
Когда мы понимаем, что «повозки» суть ступени естественного развертывания практики, нам становится ясно, что каждая школа (такая как тхеравада или дзэн) содержит в себе все «яна». По мере роста мудрости практикующий переходит от эгоистической практики к бескорыстной. Поскольку весь буддизм нацелен на искоренение алчности, ненависти и заблуждения, между целями разных школ не может существовать подлинного различия. Мы говорим это не для того, чтобы отрицать богатство каждой историко-культурной традиции в буддизме или ценность различий в центре тяжести и технических методах практики. Просто важно с полной ясностью установить, что буддийская практика ведет к тому, чтобы мы оказались в гармонии с четырьмя благородными истинами и пришли к концу всех желаний приобретения и всех иллюзий; важно также понять что любой путь, ведущий к этой цели, будет полным и всеобъемлющим.
В конце концов нам необходимо полностью превзойти «яна»: они представляют собой не что иное, как еще одно искусственное различие на пути. Как говорит традиция, буддизм подобен плоту, которым пользуются, чтобы пересечь поток и перейти на другой берег. Когда же мы пересекли поток, нет нужды тащить плот дальше. Или, как писал современный буддийский поэт Том Сэвидж: «Большая повозка, меньшая повозка; все повозки утащим прочь за счет владельцев».
Возвращение к мудрости
Когда мы рассматриваем все эти разнообразные подходы к медитации в свете семи факторов просветления (сосредоточенность, исследование, энергия, восторг, спокойствие, внимательность и душевное равновесие), нам становится легко увидеть, каким образом каждый подход может оказаться полезным в развитии, по крайней мере, некоторых качеств ума, ведущих к просветлению. Однако необходимо помнить, что медитация в форме какой-то отдельной практики, метода или техники представляет собой просто инструмент для работы. Когда мы развили медитацию, ведущую к мудрости и освобождению, нам в конечном счете нужно освободиться, от всех систем, от любой техники, от какой бы то ни было практики. Тогда медитация более не рассматривается изолированно; она становится неотъемлемым компонентом образа жизни;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55