Покупал тут Водолей ру 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


– Так что же, тебя уже более не забавляют ответы хорошеньких непальских девушек, когда ты допытываешься, нет ли у них лихорадки? – смеясь, спрашивает Нуаель.
– Знаешь ли, экзотика постепенно теряет свою привлекательность.
– Ну, коли так, пойдем вдвоем, – решает Террай.
– Идет!
– Предупреждаю, – говорит Террай, – я пойду до конца!
– Пойдем вместе.
– Как бы ни было это далеко, сколько бы ни пришлось пройти перевалов, какие бы трудности ни встретились, я не остановлюсь.
– Достаточно будет всем добраться до такого места, откуда можно зарисовать всю северную часть Дхаулагири, – говорю я.
– Хорошо, – отвечает Террай, – но мы должны быть во всеоружии. Мне нужны два шерпа, шесть носильщиков,
которых можно нанять здесь, и по крайней мере на восемь дней продуктов…
– Это все мы обсудим подробно.
– Вторая задача? – спрашивает Ляшеналь. Видимо, лихорадочный приступ деятельности Террая заразил и его.
– Вторая задача – Аннапурна. Нужно выяснить вопрос с ней, однако, прежде чем что-либо предпринимать, необходимо дождаться возвращения Кузи и Шаца. Что касается третьей задачи…
– А! Это для нас, Гастон, – говорит Ляшеналь, обращаясь к Ребюффа.
– Этот вопрос, который еще совершенно неясен…
– Ненадолго! – кричит Ляшеналь.
– Ты же не знаешь, о чем идет речь!
– Черта с два!
– Восточный ледник Дхаула? – говорит Гастон.
– Совершенно верно! Можно ли по нему подняться и затем свернуть налево, добраться до юго-восточного гребня или направо – до северного гребня? Разведки, проделанной тобой и Бискантом, недостаточно, чтобы составить ясное представление.
– Но, пожалуй, достаточно, чтобы впасть в пессимизм, – отвечает Гастон. – Мне кажется, что подъем в лоб по леднику будет трудным. Судя по тому, что мы видели, – это громадный ледопад, заваленный сераками Ледяные башни разнообразной формы. (Примеч. перев.)

, пересеченный бесчисленными трещинами. Лавины сходят непрерывно. Все это выглядит не слишком привлекательно.
– Я пойду с вами, – говорю я Ляшеналю и Ребюффа. – Мы доедем верхом возможно дальше и установим маленький базовый лагерь у языка ледника. Будь я трижды проклят, если нам не удастся раскрыть эту тайну.
Следующий день объявлен днем отдыха для всей экспедиции. С утра Ишак, Нуаель, Ребюффа и я используем свободное время, чтобы подняться на небольшой холм к югу от Тукучи, откуда прекрасно виден Дхаулагири. Рассматриваем в бинокль детали страшного Восточного ледника. Если пройти слева, то есть по правому орографически берегу можно обойти большую часть сераков на всем пути, за исключением верхней части ледопада. Основная задача – выход на один из гребней.
Отсюда замечательный вид на Дхаулагири; в ущельях еще проплывает утренняя дымка. Ослепительный блеск льда и снега заставляет прищуриваться. Небосвод нежно-голубого цвета. В каких-нибудь 200 метрах от нас, примостившись на остром утесе, наблюдает за нами неподвижный коршун.
Вот уже месяц, как мы в Азии!
Просыпаясь, чувствуем ломоту во всем теле.
– Когда же придут наши клячи? – спрашивает Бискант у Ж.Б… – Вставай, Морис, все готово!
Признаюсь, сегодня мое участие в сборах чисто фиктивное.
Проезжаем верхом обширную каменистую равнину Гандаки. Шерпы ведут нас через Ларжунг, вероятно затем, чтобы лишний раз повертеть молитвенные мельницы. Это селение с узкими улочками, перекрытыми крышами (для защиты от обильных зимних снегопадов), выглядит очень живописно. Примерно через километр оставляем лошадей. Караван растягивается по травянистым склонам. Многочисленные яки и коровы усердно поедают густую траву. По склонам горы разбросаны деревья, покрытые душистыми цветами различных оттенков: от красного до розового. Трудно выдерживать график движения в этом земном раю. Шерпы недоумевают, почему сегодня мы так охотно соглашаемся на все остановки, предлагаемые носильщиками. Как-то не укладывается в голове, что через несколько часов вместо этих гигантских цветов, этой приветливой зелени мы увидим вокруг себя ледники, настолько грандиозные, что от нашей смелости не останется и следа. Весь день набираем высоту.
Покидаем зону лесов. Жалкая редкая трава – единственная растительность на этой высоте.
Наш караван поднимается. Все чаще попадаются фирновые участки. Вечером разбиваем лагерь на последнем клочке земли. Устанавливаем рацию, позволяющую поддерживать двухстороннюю связь на расстоянии более 10 километров. Вскоре удается связаться с Тукучей; с ребяческим восторгом слушаю голос Ишака, сообщающего мне последние сведения и городские сплетни.
– Алло, Марсель! Дошли хорошо. Местечко здесь мрачноватое при этой погоде. Все уже улеглись…
– Нуаель выходит завтра за вами. Кузи и Шац вернулись.
– Ага! Ну как с Аннапурной?
– Они шли три дня. Им удалось проникнуть в верховья ущелья Миристи-Кхола.
– Молодцы!
– В конце его они уперлись в ребро, спускающееся с Аннапурны.
– То, которое они с Удо видели 27 апреля?
– То самое. Говорят, ребро грандиозное. Начало как будто приемлемое. Далее ребро, вероятно, соединяется с вершинным гребнем, но где именно, снизу не видно.
– А дальше они не пошли?
– Нет! Решили, что обогнуть ребро, чтобы увидеть северный склон, будет трудно.
– Значит, они так и не видели перевала Тиличо?
– Ни малейшего признака. Если действительно существует перевал Тиличо, ведущий к подножию северного склона Аннапурны, то он где-то в другом месте.
– Значит, тот человек из Тинигаона был прав! Здорово они устали?
– Да, порядочно, сейчас отдыхают.
– Какая у вас там погода?
– Очень холодно. Кругом облака. Привет всем!
– Привет… Желаю успеха!
Внезапно я вспоминаю о носильщиках, пришедших с нами. Как они проведут ночь? У нас есть лишняя палатка.
Часть из них могла бы там укрыться…
Напившись чаю, иду осматривать лагерь.
– Слушай, Анг-Таркэ, как быть с носильщиками?
– Yes, sir Да, сэр!

.
– Where? Где?


– Here Здесь

, Бара-сагиб!
– Как здесь? В палатке? Их же шестеро! – Заглядываю в палатку. В темноте не различаю ни рук, ни ног, но запах… Как они не задохнутся?
С рассветом мы быстро отправляемся к большому ледопаду. Вблизи в предрассветных сумерках он производит сильное впечатление. В группе кроме моих товарищей Ля – шеналя и Ребюффа шерпы: Анг-Таркэ, Путаркэ и Саркэ, которым впервые придется встретиться с большими техническими трудностями.
Целый день в поисках снежных мостов Под снегом на ледниках может всегда скрываться трещина это постоянная опасность

мы бродим среди гигантских ледяных стен или вдоль зияющих трещин. Поневоле приходится двигаться под громадными сераками, готовыми обрушиться каждую минуту. Поднимаясь на кошках или вырубая ступени, мы с тревогой поглядываем на еле держащиеся колоссальные ледяные глыбы.
Крутизна сильно возрастает. Мы вынуждены непрерывно рубить ступени. Шерпам, нагруженным двадцатикилограммовыми рюкзаками, приходится тяжело. Погода, которая уже с одиннадцати часов была неважной, резко ухудшается. Мы вынуждены установить лагерь на площадке, защищенной от ледовых обвалов. Сейчас четырнадцать часов, а мы прошли только половину ледопада!
Идет снег. Вторая половина дня пропала.
Ночь проходит беспокойно: мы не можем сомкнуть глаз.
Утром встаем очень рано, так как ежедневно с двух часов дня начинается гроза. Как правило, эхо раскатов грома повторяется окружающими склонами непрерывно до самого вечера.
Светает, первая связка преодолевает ледовый склон над лагерем. В рюкзаках позвякивает «слесарня» Так мы называем ледовые крючья, молотки для их забивания, карабины, в которые пропускается веревка…

.
Мы готовы ко всему. Лед в эти ранние часы очень тверд. Шерпы поднимаются на кошках вполне правильно, хотя и медленно. Как мы уже заметили позавчера с наблюдательного пункта, наилучший, если не единственно возможный, путь проходит по правому краю ледника.
На высоте около 5000 метров начинается одышка. Шерпы на остановках, согнувшись вдвое, опершись на ледоруб, выдыхают воздух с громким свистом. Мы начинаем к этому привыкать – еще во время подходов некоторые носильщики дышали точно так же.
Хотя определенно сказать трудно, но мне кажется, что я меньше страдаю от недостатка кислорода, чем Ляшеналь и Ребюффа. Сказывается положительное действие последних ночей, проведенных на высоте 5000 метров. Это обстоятельство еще раз подтверждает, что всей нашей команде необходимо побыть на высоте 5000–6000 метров перед решающим штурмом.
Уже полдень! До плато, где трудности кончаются, остается еще 300 метров.
Ледник подобен реке: за пологими участками, где течение его спокойно, следуют разорванные ледопады. Преодоление последних 300 метров весьма проблематично.
– Мне не нравится эта картина, – замечает Ляшеналь.
– Ненадежное место. Взгляни на упавшие глыбы льда! – восклицает Ребюффа.
– Всюду голый лед, – говорю я разочарованно. – А какая крутизна! Пожалуй, следовало бы пересечь весь ледник и попытать счастья у левого края.
– Прежде надо попробовать подняться в лоб и свернуть влево, вплотную к скалам, – советует Ребюффа.
– Сходите вдвоем, посмотрите, как это выглядит? Я подожду здесь с шерпами.
В мгновение ока они преодолевают ближайший склон зеленого гладкого льда дьявольской крутизны.
– Молодцы! Вот это класс! – кричу я им.
Мастерство друзей подбадривает меня. Шерпы поражены. Через несколько минут слышу крик Ляшеналя:
– Эй, Морис! Влево не ходи. Можешь подняться, мы сейчас посмотрим, что делается справа.
– О'кей! Будьте осторожны!
Небо свинцового цвета – опять плохая погода!
Товарищи проходят очень опасное место. В любой момент они могут оказаться под падающим сераком.
– Вперед! – говорю я обеспокоенным шерпам.
Мне приходится рубить для них многочисленные широкие ступени и захваты для рук. Громоздкие рюкзаки тянут вниз. Крутизна столь велика, что стоя упираешься носом в лед.
– Прохода нет! – раздается голос сверху.
– Громадная трещина перегораживает весь ледник! – доносится крик.
Слышится целая серия звонких ругательств – друзья реагируют на неудачу.
Я обнаруживаю их за сераком.
– Ну что, не выходит? Видно, придется траверсировать. Может быть, есть проход с другой стороны…
Падает снежок. Облака нависли над самой землей. Гром гремит непрерывно, действуя на наши и без того измученные нервы. Мы вшестером затерялись среди гигантских сераков, которые воздвигла перед нами гора. Со зловещим треском содрогаются под нами ледяные глыбы. Тусклый свет падает на мертвенно-бледные ледовые склоны.
Ляшеналь и Ребюффа находятся под сильным впечатлением зловещего окружения. Однако они мужественно идут на разведку в указанном направлении.
В ожидании их все молчат. По временам ледник угрожающе вздрагивает. Во что бы то ни стало надо оставаться бесстрастным.
Разведка возвращается. Лица мрачные.
– Пройти невозможно!
– Невесело, – говорю я, озадаченный. – Что же, раз нельзя…
– Морис, лучше спускаться, – уверяет Ребюффа, – здесь пахнет аварией.
Внезапно раздается громкий, продолжительный треск. Мы замираем в напряжении… На этот раз пронесло!
– Сейчас нам будет крышка! – кричит Ляшеналь. – Быстрее вниз!
– Бежим! – вопит Ребюффа.
Беспрерывные раскаты грома усиливают общую панику. Это уже не отступление, а самое настоящее бегство перед вершиной, готовящейся нанести удар.
– Если нас не накроет, нам повезло! – успевает вымолвить Ляшеналь, устремляясь вниз по склону в связке с шерпом.
– Давай быстрее!
Я тороплю своего шерпа, который, на мой взгляд, слишком медлит.
Друг за другом мы спускаемся по ледяной стене.
Жестокий град обрушивается на нас. Приходится сдерживать себя, чтобы не спешить, каждое движение должно быть точно рассчитано.
– Смотри за шерпами, как бы они не свалились! – кричу я Ляшеналю, пользуясь минутным затишьем ветра.
– Это был бы шикарный спуск, – бросает он на ходу.
– Так близко от цели!
– В таких случаях нельзя упорствовать.
Я же думаю, что, даже если бы нам удалось выйти на это плато, было бы безумием вести туда всю экспедицию. Риск слишком велик. Никакая победа не могла бы оправдать сознательной игры человеческими жизнями.
Град сменяется снегом. Вокруг туман. Видимость не более пяти метров. По временам появляются серые тени, и какие-то привидения скатываются вниз к лагерю. Лавины свежего снега беспрерывно обрушиваются с ужасающим грохотом.
Постепенно ад удаляется.
Для нас воспоминание о нем всегда останется кошмаром.
Около 17 часов мы наслаждаемся в лагере горячим чаем. Его приготовил Нуаель, увидев, что мы спускаемся.
– Значит, ты поднялся вчера наверх?
– Да, без особого труда. Придя на место, я отправил молодого Ангава обратно в Тукучу. Лишний рот был бы здесь ни к чему… Кроме того, он нужен Терраю.
– Какой сегодня день? Мы потеряли счет времени!
– Э, дорогой, третье.
– Уже 3 мая! Нам остается только месяц до муссона.
– И ничего определенного в отношении Дхаулагири пока что нет! Чтобы исчерпать все возможности, надо было бы исследовать ребра юго-восточного гребня здесь, прямо перед нами.
– Мы могли бы туда сходить! – восклицает Ляшеналь.
– Хорошо! Как только у вас будут лыжи, сбегайте на снежную вершину в конце ущелья.
– Лыжная вылазка! Вот это здорово!
– Я смогу заснять южный склон!
Нуаель предлагает мне связаться по радио с Тукучей.
– Два часа тому назад я разговаривал с Ишаком, но стоял такой треск, что я предпочел прекратить связь.
– Ты, разумеется, боялся за рацию? – иронизирует Бискант.
Спустя несколько минут связь с Тукучей установлена.
– Говорит Эрцог. Что нового в Тукуче?
– Говорит Ишак. В лагере все в порядке. Ничего нового. Лионель и Удо вышли сегодня утром. А как у вас?
– Мы не дошли до конца ледника, но теперь и так все ясно.
– Что именно? Есть путь?
– Как бы не так! Это горы… Будь они прокляты! Нам никогда здесь не пройти.
– Что же вы собираетесь делать?
– Я завтра спускаюсь. Ребюффа, Нуаель и Ляшеналь на лыжах сходят на Белую вершину – 5500 метров в юго-восточном гребне Дхаулагири.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38


А-П

П-Я