Оба брата соскочили на землю, ввели своих лошадей на ранчо и, привязав их, вышли оттуда.
— Не оставить ли их здесь? — спросил Пепе.
— Я сам подумал об этом, но боюсь, что их украдут и вдобавок еще откроют наше присутствие. Пока я начну поиски, пойди поищи подходящее место, где бы мы могли оставить животных на день-два; раньше нам вряд ли удастся вернуться. Иди же скорее.
Они расстались.
Пепе Ортис вошел в лес и принялся за розыски с увлечением, присущим ему во всем, что касалось исполнения приказаний его брата.
Долго он не мог ничего найти; растущие близко друг от друга деревья и густо переплетенные лианы со всех сторон заграждали дорогу. Это был настоящий девственный лес, где ни люди, ни звери не находили себе приюта. Здесь не было протоптано ни одной тропинки, землю загораживали сухие стволы. Стоячие воды, непроходимые кустарники — вот все, что удалось обнаружить молодому человеку. Разбитый усталостью от бесполезных поисков, он решил вернуться к брату, чтобы посоветоваться с ним.
Но не прошел он и пяти минут, совсем расстроившись от неудачи, как вдруг ему в грудь ударила лиана и он споткнулся. Он попробовал удержаться, но наткнулся на камень, покрытый мхом, и растянулся во весь рост, к счастью, не причинив себе особого вреда, так как упал на лианы и кусты. Пепе Ортис поднялся, ругаясь про себя, и машинально, как это обыкновенно бывает в таких обстоятельствах, осмотрелся кругом, чтобы уяснить себе причину падения.
Внезапно он вздрогнул и вскрикнул от радости: падая, он сдвинул массу лиан и примял куст позади себя, который заслонял собой красное дерево гигантских размеров. В этом великане, с виду совсем крепком, было громадное дупло; на двенадцать футов в высоту от земли вся внутренность дерева сгнила, осталась только одна кора. Ему, по-видимому, было двести—триста лет, и, по всей вероятности, оно могло простоять еще столько же, прежде чем превратиться в прах.
Пепе Ортис, добравшись до него, проник в отверстие, которое и осмотрел самым тщательным образом, после чего удалился, весьма обрадованный: шесть лошадей могли легко поместиться в этой своеобразной конюшне. Молодой человек скоро нагнал брата, которому, смеясь, и сообщил обо всем.
На ранчо нашелся горох, кукуруза и прочие припасы, оставленные платеадос в расчете на скорое возвращение, чем молодые люди и поспешили воспользоваться; для лошадей хватило бы корму на четыре дня. Затем, найдя под портиком замка несколько ведер, они наполнили их водой и, взвалив все на двух животных, повели их в конюшню, найденную таким странным образом Пепе Ортисом, и прекрасно устроили их там. Затем, сложив в уголок провизию и сбрую, вышли из дупла, завалив вход и прикрыв его лианами, так что кроме них никто не мог заметить следов этого потайного убежища.
Покончив с заботами о лошадях, они начали совещаться.
— Во время твоего отсутствия, — сказал дон Торрибио брату, — я внимательно осмотрел окрестности на расстоянии двухсот квадратных метров, но не нашел никаких следов. Есть только одна, едва заметная тропинка с востока. Со всех других сторон дорога совершенно непроходимая; расчистить ее можно лишь топором, а наши противники были на лошадях. Значит, они пробирались по тропинке, а потому я и приступил к тщательному исследованию последней, рассмотрел ее дюйм за дюймом, но безрезультатно. Если бы дело происходило днем, я, конечно, различил бы малейший след, но при свете луны, заволакиваемой облаками, это было невозможно. Тогда я бросил тропинку и принялся за окраины. Вскоре я заметил по обеим сторонам дороги чуть заметные песчаные валики, прикрытые частью травой, частью листьями. Тут я вспомнил о наломанных ветвях, на которые набрел в ту ночь в лесу, где останавливались платеадос, и мне все стало ясно. Оставив ранчо, они привязали ветви к хвостам лошадей, чтобы замести за собой следы; но им не удалось уничтожить валик, образовавшийся от лошадиного галопа.
— А что ты хочешь, брат, — сказал Пепе Ортис насмешливо, — нельзя же предусмотреть абсолютно все! Несмотря на все хитрости, они позабыли о пыли, скапливающейся посреди дороги, которая, что весьма естественно, отбрасывалась в стороны. Итак, теперь ты напал на след?
— Да, и на этот раз, клянусь тебе, не упущу его! Ну, теперь, брат, в дорогу, мы и так потеряли немало времени!
— В дорогу! — весело воскликнул Пепе Ортис.
Они решительно вступили на тропинку, идя особенной, развалистой походкой, свойственной лишь лесным охотникам. Вскоре тропинка затерялась, и перед искателями следов отовсюду выросли препятствия. Но ничто не могло заставить их отступить или даже замедлить шаги. Они продолжали продвигаться вперед, с глазами, устремленными скорее к небу, чем к земле. Доверяясь своему необыкновенному чутью, им удавалось держаться нужного направления. Они долго шли радом, не произнося ни слова, проходя по тому самому месту, где два часа тому назад проезжали их недруги.
— Ага! — проговорил дон Торрибио, внезапно останавливаясь. — Здесь они устроили привал.
— Да, — сказал Пепе Ортис, — ветви они отвязали, а ноги лошадей обернули войлоком.
Дон Торрибио направился прямо к расщелине, куда были брошены ветви.
— Посмотри, — сказал он брату, — вот где они освободились от ненужных больше ветвей! — И он указал на несколько листьев, валявшихся вокруг.
— Ну, пойдем дальше, — сказал Пепе, смеясь, — думаю, скоро мы найдем еще что-нибудь новенькое.
Действительно, вскоре они заметили еще одно место, где всадники остановились; даже на гладких камнях их опытные глаза улавливали следы.
Остальное было для них сущим пустяком: они прошли сквозь лабиринт скал, как по знакомой дороге, и очутились у входа в грот.
— Уф! — произнес Пепе Ортис. — Наконец-то мы добрались до знаменитой асиенды дель-Энганьо, на которую еще никто не проникал.
— Молчи и зажги факел, — сказал дон Торрибио шепотом, — надо быть осторожнее, чтобы с первых же шагов не потерпеть неудачу.
Пепе притих и зажег лучину, которую достал из своего ягдташа.
Они вступили в грот.
— Что за странный памятник, — проговорил дон Торрибио, — он напоминает мне камни Кариака. Он попал сюда не случайно и должен иметь какое-то значение.
Затем он процедил сквозь зубы:
— «Остерегайтесь дольменов». А-а, это как раз дольмен, значит, я должен быть настороже. Но почему он находится именно здесь, у стены, тогда как его место у входа или же посреди грота?
— Не осмотреть ли нам стены? — спросил Пепе.
— Сейчас так и сделаем, дай-ка мне лучину!
— На, бери.
Молодой человек, подойдя к стене, начал внимательно разглядывать ее.
— Хм! Что бы это значило? — проговорил он через минуту.
Он увидел две головки от гвоздей, почти не заметные, воткнутые по одной линии на расстоянии двух футов одна от другой. Придвинувшись лицом к стене почти вплотную, он несколько минут рассматривал их поочередно и вдруг вздрогнул, заметив на левой головке гвоздя микроскопическое пятнышко желтовато-черного цвета.
— Это пружины, — сказал он, — причем на левую только что надавливали, судя по этому пятнышку. Вот что значит курить папиросу — никотин остается на пальцах, и если при этом потными руками дотронуться до пружины, она непременно запачкается. Теперь мне все понятно!
— Что же ты понял, брат? — спросил Пепе Ортис с любопытством.
— О! Все очень просто. Ты видишь эти две пружины, не правда ли?
— Прекрасно вижу.
— Правая гораздо заметнее, тогда как левая едва видна!
— Правда.
— Эта правая пружина — секретный страж невидимого входа в подземелье, который скрывается за этой стеной. Но горе тому любопытному или шпиону, который, заметив ее, пожелает воспользоваться ею: он надавливает на нее пальцем — трах, и вдруг распрямится невидимая пружина, земля под ним провалится, и он исчезнет навеки в ловушке или же, что еще вероятнее, камень, помещенный как бы для равновесия на гранитном пьедестале, сам собой отодвинется и убьет его наповал. Понял?
— Отлично. Это же просто гениально!
— Очень даже гениально, действительно! Но рядом с этой пружиной — вторая, с левой стороны, которую, кроме нас, никто бы не заметил. Если на эту пружину слегка надавить пальцем, она откроет невидимую дверь. Не более как час тому назад ею пользовались, но тот, кто ее надавливал, забыл предварительно вымыть руки, а потому и запачкал ее никотином, правда совсем немного, но достаточно для того, чтобы я заметил.
— Все это в высшей степени логично; кроме того, ты забываешь…
— Что такое?
— Наставление Лукаса Мендеса: левая сторона — хороша, так как находится со стороны сердца.
— Ах да! Ведь ты прав; он все предвидел, и все пока происходит так, как он сказал. Слава Богу! Я нажимаю!
— Что ж, нажимай!
Дон Торрибио надавил на пружину; часть стены тотчас же повернулась и открыла вход в подземелье.
— А-а! Теперь они в наших руках! — вскричал Пепе Ортис.
— Клянусь честью, и я начинаю убеждаться в этом! Иди за мной.
Они решительно вступили в подземелье, и стена сама закрылась за ними.
ГЛАВА III. В которой дон Торрибио и Пепе Ортис продолжают свои поиски
Лишь только стена приняла свое прежнее положение, Пепе Ортис хотел податься вперед, но дон Торрибио остановил его, прошептав:
— Остерегайся!
— Хм! Чего же остерегаться?
— Пока что все, что мы сделали, — ничто в сравнении с тем, что нам сейчас предстоит.
— Я не понимаю тебя.
— Выслушай, тогда поймешь.
— Да, верно, я просто дурак, что вечно спешу!
— Вот именно. Посмотри-ка на землю, на ней ясно видны следы лошадиных ног, наши враги, следовательно, не сходили с седел.
— Да, ты прав.
—Я сразу заметил это, а потому и сказал тебе «остерегайся». Это подземелье после множества поворотов должно иметь выход не внутри асиенды, а снаружи ее — в дом не въезжают на лошадях. Я думаю, что подземелье наверняка выходит на площадку, шагах в ста от асиенды. Мы имеем дело с людьми осторожными; нам предстоит преодолеть еще немало препятствий, прежде чем мы доберемся до этого таинственного жилища. Для этого, очень может быть, требуется какое-нибудь особенное действие или условный знак, которого мы не можем знать. Если мы будем руководствоваться намеренно оставленными следами, то можем очутиться в западне, и тогда все потеряно. Теперь ты понимаешь меня, брат?
— Думаю, что понимаю; но что же нам делать? Мы и без того находимся в безвыходном положении!
— Очень возможно. Для меня очевидно, что в этом подземелье несколько секретных ходов, в противном случае его устройство было бы нелепым. Наверное, отсюда можно попасть и в сам дом, и в потайные комнаты. Только надо отыскать эти ходы.
— Да, если допустить, что они существуют, хотя, после всего, и это возможно!
— Не возможно, а точно, говорю тебе!
— Хорошо, но как их открыть?
— Это быть может не так трудно, как ты полагаешь; только надо быть терпеливым и обладать хорошим зрением.
— Вряд ли наши поиски увенчаются успехом!
— Ба-а! Попробуем.
— Обязательно попробуем! Я готов. С чего начнем?
— Давно бы так! Слушай меня внимательно и постарайся как следует уяснить то, что я тебе сейчас скажу. Мы изучим этот след дюйм за дюйм, линия за линией, если нужно. Мы ведь сняли следы всадников, которых преследуем?
— Да, все до единого!
— Прекрасно; теперь мы должны попробовать найти среди всех этих следов и даже под ними такой, которого мы не знаем: если мы найдем его, то половина дела сделана, так как этот самый след, как бы незначителен он ни был, прямо укажет нам на один из секретных ходов.
— А ведь это правда! — вскричал Пепе Ортис, хлопнув себя по лбу. — Так вот почему ты остановил меня!
— А-а! Теперь ты понимаешь! Суть не в том, чтобы не терять следа, как это делают все лесные охотники, надо еще уметь уловить его, что доступно только искателям следов в пампасах. Для нас это пустячное дело, если мы хорошенько возьмемся за него. Разделим этот кусок земли и примемся за работу.
— За работу, так за работу. Да, брат, ты всегда будешь моим властелином.
— Нет, ты стоишь не меньше меня, но ты любишь спешить, не размышляя. Отсюда твоя кажущаяся несостоятельность. Зажги для меня вторую лучину.
Пепе Ортис исполнил приказание, после чего оба искателя следов приступили к работе.
Началось нечто непонятное, невообразимое. Молодые люди, согнувшись почти вдвое, рассматривали каждую крупинку песка, изрытого ногами лошадей и их хозяевами; с сосредоточенным взглядом и сдвинутыми бровями они внимательно разглядывали каждую неровность земли и различали в ней такие подробности, какие для постороннего глаза остались бы незаметны, даже если бы их рассматривали в сильную лупу.
Это странное исследование продолжалось приблизительно минут двадцать—двадцать пять. Потом вдруг, точно сговорившись, они оба разом выпрямились и, приложив одновременно руки к стене, проговорили в один голос: «Здесь!» — после чего оба вздохнули с облегчением.
Они не ошиблись: их розыски действительно не остались бесплодными.
Они прошли около двух третей всего подземелья и остановились у правой стены.
Как раз между ними, на высоте четырех с половиной футов, виднелось на пожелтевшей стене пятнышко величиной с горошину. Его едва можно было различить на мраморе среди массы черных точек, которые каменщики называют обыкновенными слизняками.
Но наших искателей следов провести было трудно. Благодаря своему изумительному зрению они заметили это пятно, каким образом — невозможно ответить, но после непрерывных и тщательных поисков их взгляды как по волшебству остановились на стене, и слизняк был обнаружен ими.
Этот невероятный факт только убедил молодых людей в том,что они идут прямо к цели; они даже удивились бы, если бы результат был иным — так они были уверены в нем. Не могла же их работа пропасть даром!
Первым делом они замели свои следы, оставленные на том участке земли, который исследовали, затем возвратились к прежнему месту.
Дон Торрибио сильно надавил на пятно; оно углубилось в стену, и кусок скалы тотчас повернулся вокруг себя и открыл .вход в длинную и узкую галерею с довольно крутым спуском.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24