Отец сказал, что сын не приехал.
Служака оглянулся на Рэмбо. Тот внимательно слушал.
—Я дал команду искать. Морги, больницы. Несчастные случаи…
Неерия спросил еще:
— Аркан не вернулся?
— Советник все еще в офисе.
— Появится — срочно ко мне…
На наружном посту «Дромита» заметили подъехавшего к Фонду Красноглазого, но открыть не спешили. Аркан ждал за решетчатой запертой дверью. Дежурный секьюрити сделал пару коротких затяжек.
«Перебьется…»
Вольница Савона только делала вид, что их роль в фирме сводится к обеспечению безопасности. У нее было свое дело и свой шеф. То один, то другой охранник из окружения Савона на время внезапно исчезал. Возвращался тоже неожиданно. На стоянке появлялась новая лайба. «Вольво» или «БМВ». Машины гнали через Германию. Поездки регулировал Савон лично, он же налом — из рук в руки — отпускал суточные. Отчитывались тоже перед ним.
С руководством «Дромита» гориллы разговаривали дерзко. Обстановка напоминала судно с пиратским экипажем из детской книжки. Савон да еще старшие смен личным примером гасили открытый бунт, который мог вспыхнуть в любую секунду.
Так было и сейчас. Старший смены опередил охранника, отбросил накладку на двери, открыл замок.
— Ну как там, Аркадий Акбарович?
Красноглазый махнул рукой:
— Наповал! Оба…
— Несчастье… — Старший вспомнил. — Вы ведь наверняка ничего не ели… Я сейчас распоряжусь насчет чая!
— Можно чифирь…
По жизни Красноглазый был авантюрист, игрок, распутник. Вместе с Нисаном ему приходилось входить в запой, выходить. Баловался он и наркотой. Не знал середины. Меры, которую хорошо чувствовал и умел соблюдать Нисан.
«Наслаждение должно быть непрерывным…»
Он прошел в кабинет Арабова. Стальной огромный сейф был ему хорошо знаком, Нисан не раз просил что-то оттуда взять, кому-то передать, отвезти. Как правило, он не держал в нем никаких мало-мальски важных документов. Рыжий отпер сейф. Содержимое было на виду: несколько прозрачных папочек… Аркан просмотрел их одну за другой.
«Это — смерть…»
Он с силой грохнул дверцей.
Чека, выписанного на «Юнион Банк Суиссез» в Женеве, не было. Стол Нисана тоже был пуст.
Моторность, поселившаяся в нем с первой же минуты после гибели Нисана, давала о себе знать.
Он уже предчувствовал, что случится потом, когда бушующая в нем энергия потеряет возможность выхода. Представлял последствия, которые легкомысленно надеялся избежать или по крайней мере оттянуть…
В ящике стола, в самом низу, нашлась единственная сигарета и зажигалка. Он положил их туда, когда оба они с Нисаном в единочасье бросили курить. Сигарета была мятой, с худым фильтром. Красноглазый был и сам не в порядке — несвежий, обсыпанный перхотью. Дым воспламенившейся сухой бумаги горько защекотал горло, проник в легкие. Аркан ощутил слабое головокружение.
«Каждый раз — стоит закурить месяц или год спустя, под рукой — никогда ничего, кроме самого что ни на есть дерьма…»
Суперкондишн гнал в его сторону мощные струи. Красноглазый чувствовал себя словно в эпицентре холодных течений.
«Роза ветров…»
В дверь постучали.
—Прошу, Аркадий Акбарович… — Старшего смены сопровождал секьюрити, который нес поднос с пиалой, заварным чайником. Печенье.
Секьюрити наполнил пиалу, вышел.
Руководству «Дромита» заваривали чай, к которому оно привыкло — Самаркандской фабрики, терпкий «триста шестой».
Старший смены доложил:
— За Нисаном должен был ехать Шайба. Не Ковач!
Шайба — как и покойный теперь Ковач, мастер спорта — считался одним из опытных.
— Начальник службы безопасности знает? — Аркан поднял красные глаза.
— Я только что с ним разговаривал.
Старший смены достал «Мальборо», подумал, предложил советнику:
— Вроде бросали…
— А-а…
Они закурили.
—Думаешь, Шайба загулял?
Старший смены отрицательно покачал головой:
—Я доложил Савону. Кажется, он сам не знает…
Надо было возвращаться к Неерии. Красноглазый сделал последнюю затяжку. Поднялся. На него уже накатывало, но он надеялся по крайней мере еще пару суток продержаться.
«Похороны в Вабкенте, потом на Ваганьково…» Никто не мог Неерии заменить его.
Приглашения Союза кинематографистов на презентацию фильма были отпечатаны на дорогой мелованной бумаге. Фамилий Сметаны и Серого в них, естественно, не указали. Один из авторов новой ленты — известный писатель и сценарист — входил в число «бессмертных», в Комиссию по помилованию. Адвокат заканчивал вместе с ним юридический факультет МГУ — это все знали, и на этом строился расчет.
День был нехороший, отмеченный знаком Беды. Сметану и Серого с утра доставали бизнесмены, получавшие их крышу . Убийство Нисана Арабова вызвало панику.
Ведущие московские банки в знак протеста объявили о прекращении операций.
Твердили о мафии. Но это еще не была мафия. Она только еще оформлялась, переходя к легальному бизнесу.
Прежнее ворье — малообразованная, жесткая с ментами отрицаловка — хотело жить спокойно, было против переделов, разборок. В конце концов логически пришло к лояльности.
Сметане, Серому, еще многим это не подходило.
Воровской мир прекратил бы существовать, если бы сильный мирился в нем со слабым и незащищенным. Чем бы отличался тогда от мужицкого, фраерского?
Всю дорогу восставала в нем дерзкая и голодная молодежь, новые авторитеты, купившие, а не выстрадавшие по тюрьмам и лагерям свою воровскую масть, рыноч ники мученные и битые фраера, главари национальных группировок…
Новые русские требовали передела земли, а главное, модернизации преступного бизнеса.
И воровского дела .
Американские вышибалы публичных домов, бутлегеры, владельцы грузовиков, секьюрити, Меир Лански — сколько им пришлось вертеться, чтобы начать жить по-людски…
Первоначально суть реформы сводилась к одному: воровской кусок должен быть вложен в дело! Деньги не могут быть поделены, проиграны, прокучены, храниться в носках…
О б щ а к должен крутиться! Братва должна жить не на сам воровской капитал — а на процент с него. На доход!
Сметана и Серый стояли у колыбели реформы. Их поддержали умные головы. Кто мог теперь точно сказать, где кончается легальное предпринимательство и начинается мошенничество.
Сотни разлетевшихся, как карточные домики, фирм, выпустившие на сотни миллионов долларов бумаг, равноценных туалетной… Те же куклы , подброшенные не под ноги, не на тротуары… Одно из величайших достижений организованной преступности!
«МММ», «Чара», «Хопер»…
Впереди было виденное в чужих богатых иллюстрированных еженедельниках. В рекламе… Прозрачная жидкость кокосового ореха, соленые брызги над волнорезом. Офис с видом на море. Длинноногая с откляченным задом секретарша с блокнотиком, с тонкой кожей. Сучка с непрекращающейся течкой в образе Магдалины…
Подстриженные газоны с зелеными лужайками, с раскидистыми дубами, с благородными собаками меж столов, застеленных хрустящими белоснежными скатертями…
В конверте вместе с приглашениями лежала записка с напоминанием: «Сообщить про английский рейс…»
Друзья Сотника жаждали заполучить иерусалимского покровителя Арабовых в Москву.

Жара в Лондоне не спадала.
Варнава и Миха Туманов вернулись в отель быстро. Про встречу с английскими легавыми и московским ментом не говорили.
Жид принял душ. Черный, похожий на афганца — с матовым лицом, масляными глазами, с блатными татуировками на спине и груди, — сбросил на пол гостиничный халат, стал собираться. Левое запястье авторитет последние годы бинтовал. Подключичную звезду тоже прятал. О наколках, которые приходилось скрывать на Западе, можно было лишь догадываться.
Череп со свастикой пахана зоны? «Рожден вором»? «Начал воровать малолеткой»?..
Туманов достал из бара виски. Разлил. Поднял хрустальную британскую рюмку:
— Первый тост за Мессию!
За Посланца Господа…
— Второй — за московский «Спартак»!
Это было у Афганца постоянным.
Обе стопки пошли хорошо.
Жид чувствовал себя за границей прекрасно. Как дома!
Варнава вроде тоже отошел. Нездоровое, покрывавшееся испариной лицо прояснилось. Поручение, которое ему дали Сметана и Серый, было выполнено. С Жидом, консультантом братвы, осевшей за границей, они снова были не разлей вода. Словно в прежние годы, прогулялись с куклой — подошли к огромнейшему, не очень дорогому «Си-энд-Эй», нерушимой точке притяжения российских лохов .
Никто из нынешних авторитетов не мог бы себе такое позволить, потому что не было у них по жизни ни капли воровского — а только бандитское! Вымолотить, отначить, кинуть… А еще лучше — замочить и расседлать… Убить и взять…
Не важно, что из этого ничего не вышло. Мент, ушедший в секьюрити, носил старомодную куртку российского челнока…
—…Московские авторитеты за законы братвы целиком, но на них давят. Неславянские фирмы не хотят брать московскую крыш у !..
Миха осторожно кашлянул, показал на стену. Варнава повернулся к телевизору, усилил звук. Снаружи до самых окон поднимался чужой Лондон.
—Скотленд-Ярду не больно интересно! Сметана и Серый держат ситуацию под контролем. Арабова они не сдадут. В Иерусалиме и «Белая чайхана» могут быть спокойны… А пощипать их — это закон никому не запрещает. Вор украдет, фраер заработает…
Варнава не беспокоился о чужих ушах. Кроме того, был уже прилично поддатый.
— В Иерусалиме говорят о банке, с которым они контачат… — Миха был осторожнее. Имен не называл. Стены и за границей имели уши. — Народ там стремный. — Сбоку на столе лежали белоснежные салфетки. Туманов достал ручку. — Эти!..
— Ты им не опасен…
— Считаешь?
— В Москве тебе ничего не грозит…
— Известно, кто они по жизни?
— Бушлаты… Им, конечно, помогли открыться. Но сейчас я о Фонде… — Варнава тоже нацарапал на салфетке. — Им нужен советник по Востоку…
Варнава по одному ему ведомой ассоциации вспомнил о менте на Оксфорд-стрит:
— Почему он дал набой на «Дромит»?
— Спутал с кем-то!
— Пару таких путаниц — и, смотришь, голову потерял!
— Там было что-то…
Варнава уже дал отбой.
Допивали наспех. Времени не оставалось. Чемодан уже спустили из номера в холл. Миха достал зажигалку-пистолет. Поднес к пепельнице, щелкнул. Высокое пламя поглотило текст.
— Ну, на посошок!..
Улица напротив отеля была все еще заполнена людьми. Девки, мужики двигались колонной. Кривлялись. Один — опущенный — в шортах, в бюстгальтере, на крыше автобуса, над толпой, под ламбаду всухую крутил передком. Проходившие внизу хлопали. Орали. Варнава плюнул:
— На зоне ему бы в момент вдули!
— Делать нехера…
Против «Черчилля» колонной стояли такси.
— Чего они все время лыбятся?
— Прикус! У всех искусственные челюсти…
Миха выбрал английского старикана с седыми бачками над бритыми подбородками, объяснил, что требуется:
— Аэропорт Хитроу!
Старикан понял. Обрадовался:
— Ньюз рашен… Йес, мастерз!
Подсели. От водителя отделяла прозрачная перегородка.
— Такси тут высокие. Как в старых лентах…
— Ездят, не снимая цилиндров.
Ни у Варнавы, ни у Михи цилиндров с собой не было. Было чувство, что можно говорить свободнее. Жид спросил неожиданно:
— Как там брат Серого? Вышку ему не заменили?
— Нет вроде…
— Он знает, что я прилечу?
— Вряд ли… Он в основном братом и занимается…
Жид успокоился или сделал вид, что спокоен.
—Меня найдешь через Соньку… — Сестра Туманова работала кассиром на Курском.
Дорога впереди была забита. Двухэтажные британские автобусы, непривычно справа, заворачивали словно поперек улиц, валились на встречный транспорт. Аэропорт Хитроу показался впереди. До него было совсем близко. Водитель подрулил к тротуару. Заулыбался. Миха достал полсотни.
—Держи!
Старикан залопотал. У него не было сдачи. Надо было идти разменивать.
Таксист вывел его из себя. Жид, не глядя, выдернул еще купюру, бросил на сиденье:
—Козел! Ты еще будешь меня лечить , как мне свои деньги тратить!
Из Информационного центра «Лайнса». Свидетельствует пресса:
«В распоряжение „Вашингтон тайме“ попал секретный доклад ЦРУ, в котором, как утверждает газета, сообщает ся: большинство крупнейших российских коммерческих банков связано с организованной преступностью или же участвует в других незаконных операциях. В частности, десять крупных банков связаны с российскими преступ ными группировками, которые проводят «Яростную кам панию по проникновению в банковский сектор России».
Расставшись с Варнавой и Афганцем на Оксфорд-стрит, Игумнов мимо орущего и стреляющего магазина с ужастиками двинулся назад. Стоило принять превентивные меры. У отеля, на улице с мудреным названием — South Audley Street — Игумнов еще прежде приметил магазин, он торговал подслушивающей и подсматривающей техникой. Невидимый колокольчик в дверях тренькнул, предупреждая о посетителе. Навстречу поднялась пожилая английская Мата Хари, в аккуратном парике, в деловом костюме, с сигаретой в длинном костяном мундштуке. С ссохшегося личика смотрели юные, необыкновенно живые глаза.
—Мне нужен баггинг… «Клоп».
Иностранный акцент заставил даму насторожиться. Игумнов достал из бумажника визитки, которыми его предусмотрительно снабдил Рэмбо. Тут были визитные карточки членов Британской корпорации секьюрити, служб инвестигейторов «Пинкертон», которые преподавали Игумнову в школе полиции в Кенте. Рекомендации произвели нужное впечатление. Мата Хари успокоилась.
—Рашен?
Мата Хари выложила на прилавок не менее трех десятков образцов электронного «уха» разных конструкций, форм, размеров. Английское изделие «X» обеспечивало подслушивание на расстоянии около пятисот метров с помощью обычного радиовещательного УКВ-приемника. Игумнов выбрал крохотного пластикового «клопа». Приемник у Игумнова был с собой.
—Что это стоит?
В России цена была по меньшей мере втрое меньше, но выбора не оставалось. Как и времени. Варнава и Туманов с минуты на минуту могли возвратиться в отель. Собирался ли Варнава принять ответные шаги и какие именно — ответ мог дать «клоп».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45