https://wodolei.ru/catalog/unitazy/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

«Фонд психологической помощи. Промптов — начальник ее внутренней службы безопасности. В день гибели Шайбы он ездил на шашлыки…» Бутурлин вспомнил: «Телефон Промптова был записан у Шайбы. Савельич ездил к Промптову вместе с Толяном… Приезжий друг Промптова оказался откуда-то из Средней Азии, жил в гостинице… Некий Фонд психологической помощи был внесен в телефонный справочник. В названии, правда, было указание на таинственного Марка Галдера…»
«Дмитровское шоссе…» Промптов работал в том же районе. «И шашлык, между прочим, покупал там же…» Все чудесным образом срасталось…
—Еще не уехал…
Толян все-таки добрался до него через дежурного. Бутурлин закрыл телефонный справочник.
— Сейчас мне звонил домой… — Толян назвал мудреную фамилию, вовсе не милицейскую.
— Новый партийный вождь?
— Из Правовой комиссии. Ты там задержал какого-то чудака.
— Пошел он!..
— Ему звонили из главка…
— Да мне он самому нужен! Черт возьми! — Бутурлин словно только и ждал, чтобы спустить на кого-то собаку. — Убийство Арабова нам боком выйдет…
Встречая отпор, Толян обычно менял тон. На этот раз коса нашла на камень. Деятель Госдумы с мудреной фамилией был зловещей фигурой.
—Немедленно отдай! С этим лучше не связываться. Он сам вор в законе! Одним нераскрытым убийством больше, одним меньше…
Слышно было, как генеральша на том конце провода пытается его успокоить. Толян звонил непосредственно из спальни. Бутурлин с трубкой, с телефонным справочником смотрел в окно.
—И вообще, Бутурлин. — Толян разошелся. — Ты не знаешь: главк нашел пистолет Ковача. На Смоленской. У «Гастронома». С Арабовым не все просто! Замешана жена телохранителя. Есть предположение: Ковач застрелил Арабова, потом застрелился сам…
Бутурлин не выдержал:
— И снес пистолет в «Гастроном» на Смоленскую… Кто им подбросил эту версию?
— Воробьев! Начальник службы безопасности.
— Ну, этого-то я знаю. Из него сыскарь, как из задницы… Кто-то подал ему эту идею. А что пистолет Ковача?
— В прокуратуре… Там свежая копоть. И все на свете.
— Охренеть можно…
— Ниндзя, шофер, показал: он не раз возил Нисана и жену Ковача в ресторан «Савой»…
— Я говорил с Ниндзей.
— Его показания заверили нотариально и послали прокурору города! Мы еще с тобой объяснения будем писать, почему не разобрались… Что у тебя с утра?
— Теперь-то уж обязательно Ниндзя! Еще я посылаю за Промптовым.
— Снова здорово! Шашлык-то оказался свиной! Знаешь? А в роще бараний!
— Больно тонко!
— Это из другой оперы, Бутурлин! Это у Льва Шейнина. Судмедэксперт Афанасьев расчленил Нину Амирагову, жену. Разбросал по кускам. Год готовился. У нас другие кадры…
— Из Ниндзи, из Промптова я душу вытрясу!
— Оставь Промптова. Я запрещаю.
«Полный мудак, — подумал Бутурлин. — А может, хитрец?»
Чтобы закрыть тему, Толян перешел к рутинным делам:
— Звонили: приезжает очередной деятель. Турция или Израиль. У меня просили людей…
— Не могу! — В Бутурлина как черт вселился. — Все заняты.
В своем Управлении у Бутурлина не было причин выглядеть тихоней или пытаться кого-либо одурачить. Он чувствовал себя тут как рыба в воде. Толян взял себя в руки:
—Короче, Бутурлин: за этим мужиком, что у тебя, уже выехали. Сейчас подъедут… Спокойной ночи. Езжай, отдохни!
Рассвет уже проступал в ряби и промоинах ночного неба. Кто-то внизу прогрохотал пустым металлическим контейнером из-под мусора. Внизу под окном скрипнули тормоза. Машина, приехавшая за задержанным, уже парковалась. «Быстро подсуетились…»
Ночь прошла без пользы. Неумно. Бездарно. Бутурлин с размаху от души грохнул о стену справочником. «Чтоб у вас на лбу хер вырос!» Вошедшему на шум Савельеву сказал уже спокойно, с обычной небрежной ноткой:
—Как они издают справочную литературу! Ошибка на ошибке! Ничего не найти!
Заместитель как ни в чем не бывало поднял тяжелейший кирпич-справочник, положил на стол.
— Звонил человек… Барон зашевелился. Новые завязки. На Арабова наезжают не на жизнь. На смерть. Дело кончится еще одним жмуриком…
— За такие новости в Риме тебя давно бы урыли, Савельич. Утром доставь мне Ниндзю, водителя… Я вырву ему язык!
Бутурлин вернулся в образ. Демонстрировал наплевательское, враждебное безразличие.
— Афганца отдали?
— На хрен он нам?! И вообще… Все, Савельич, я уехал.
Рэмбо просмотрел прибывшие в течение ночи факсы. Заключение банковского эксперта, ознакомившегося с ксерокопией чека на UBS, было многословным. Рэмбо просмотрел его по диагонали.
«…Гарантийный лимит 300 франков Швейцарии. Получить большую сумму можно в США, если послать чек на инкассо в Женеву в „Юнион Банк Суиссез“, удостовериться, выписан ли чек чекодателем… Один из банков мог бы принять на инкассо и отослать в „Юнион Банк Суиссез“. Поскольку чек заблокирован, деньги не будут выплачены…»
Эксперт не понял, о чем его спрашивают.
Сейчас, впрочем, это было неактуально: деньги по чеку в Женеве были получены…
Сведения об этом сообщила американская фирма-партнер из престижного мирового объединения WAD — Всемирной ассоциации детективов. И сразу поступил факс второго партнера — из не менее известного международного объединения, приславшего предложение начать обмен информацией, ASIS — Американской ассоциации промышленной безопасности.
«Деньги со счета Камала Халифа переведены фирме „Фантом-информ“… Подробности выясняются…»
Телефонный звонок прозвучал по-ночному глухо. В голосе секьюрити, звонившего с главного поста у входа, Рэмбо почувствовал неуверенность.
— Тут преподаватель к вам…
— Преподаватель?
—Сопромата. Доцент. Говорит, ему назначено.
Было слышно, как дежурный о чем-то спрашивает гостя через дверь по переговорному устройству.
—Он говорит, вы знаете. Принимать экзамен по сопромату.
—А-а… Конечно! Что ж это я! Открывай!
Секьюрити привел в действие систему разблокировки двери. Рэмбо уже быстро шагал по коридору. «Бутурлин!»
При теперешнем отношении МВД к частно-сыскным структурам визит для РУОПа был равносилен тайному посещению воровской малины. Бутурлин слегка поддал, держался в хамской манере:
— Все в порядке, Рэмбо. Так, поссать заехал. Привет…
— У вас в РУОПе уже и поссать негде? Сейчас организуем.
Разговаривали на лестничной площадке. Было удивительно: не только криминальные авторитеты Сметана и Серый, но и свой брат мент равно предпочитали откровенничать наверху, у туалета. Вроде после дискотеки в неприютном этом, зачуханном когда-то клубе, именовавшемся Дворцом культуры, на последнем этаже сбежались, чтобы свести личные счеты. Не было только музыки внизу. Бутурлин, как давеча Серый, прошел вдоль кабинок. В них было пусто.
— Говорят, и тут у тебя нашпиговано техникой…
— Есть немного. А ты? Как обычно? Со скрытой камерой?
—Может, штаны снять? Показать?
Бутурлин валял дурака. После разговора с Толяном у него было муторно на душе.
—Боюсь, убийство Арабова РУОПу не по зубам. А тут еще синтетический наркотик… — Стоило следствию войти в соприкосновение с торговцами оружием или наркотиками, дела сгорали, словно в плотных слоях. — Я чувствую, как на меня уже давят.
Рэмбо не обрадовался, оттого что его худшие опасения подтвердились. РУОП располагал мощными связями в криминальной среде. Кроме того, в МУРе существовало подразделение, занимавшееся оперативной разработкой преступных авторитетов. И ничего с заказными убийствами не получалось!
— Тебе туалет больше не нужен?
— Нет, поехал.
Они вышли на лестницу. На втором этаже Рэмбо окликнул дежурного:
—Открой семнадцатый. — Он обернулся к Бутурлину: — Зайди.
Кабинет был обычный, медицинский. Рэмбо включил свет. Нажал на клавишу компьютера:
—Тут у нас психолог… Видишь? Вот несколько оттенков цветов. Выбери тот, что тебе в данную минуту по душе…
Бутурлин дотронулся до табло:
—Этот! Серо-буро-малиновый…
Компьютер тут же выдал заключение: «Желаемые цели, сдерживаемые характеристики, актуальные проблемы…» Бутурлин узнал о себе: «Напряженное состояние, вызванное нервным истощением или стрессом на сексуальной почве, обусловленное чрезмерным самоограничением… Сдержанность в сфере чувственности мешает раскрыться и вступить в эмоционально насыщенные контакты… Беспокойство, идущее от отсутствия эмоционально-теплых связей…»
—Что-то есть…
Он вспомнил овцу, постоянно встречавшую его в коридоре. Спросил без всякой связи:
— У меня нет времени ждать почту. Может, есть вещи, которые ты обязан по закону сообщить в контору . Тогда лучше прямо сейчас!
— Поднимемся ко мне.
В кабинете он достал ксерокопию. Бутурлин ее сразу узнал:
— У меня такая же. Я не знал, что это…
— Савон! — Рэмбо догадался.
«Савон работал с РУОПом! Как и с „Рассветбанком“! И с бандитами. РУОП ничего не знает о судьбе своего человека…» .
— Ваш человек…
— Комментариев не будет.
Яснее Бутурлин не мог выразиться. Над сведениями такого рода стоял гриф «секретно».
—Что это за чек?
Рэмбо ввел Бутурлина в курс мошеннической операции с чеком. Мертвому главе «Дромита» это уже не могло навредить.
— Это — твое, Бутурлин! Давай…
— Разве мы не в спарке с тобой? Мне казалось…
— Я ограничен заказом. Безопасность Неерии! Мои наработки в твоем распоряжении. Вот, кстати…
Рэмбо достал несколько бумаг.
— Гнеушев Александр Иванович… Приходил устраиваться. Прошел спецкурс ФСБ. Ганс Шлейер, приговоренный к смерти «Красными бригадами»… Его конек! А это удостоверение Фонда психологической помощи. Ребята отобрали его в проезде Вахтангова у профессионального топальщика. Он пас Игумнова. Разберешься…
— Психологами я уже занимаюсь. В частности, Промптовым, начальником службы безопасности Фонда. У Шайбы дома был его телефон…
— Вот кого следовало сразу сдать под наружку…
— Толян выехал на место. Все провалил. Кстати, почему ты посчитал Гнеушева подозрительным?
— Паспорт! «Выдан в г. Пап, Наманганской области…» Оттуда же учредитель «Новых центурионов», который пригласил Тяглова. У меня хорошая память.
Географически все тянулось к афганской границе — к Большой Дороге Наркотиков.
Бутурлин пока тоже не жаловался на память:
— Промптов ссылался на друга, тот ночевал в гостинице. Прохоров! Из тех же мест… Фамилии все разные. Но чтобы все из одного городка величиной с муравьиную залупу! Я начал проверку… Тебе название «Фонд психологической помощи Галдера» о чем-то говорит?
— Говорит… — «Лайнс» был динамичнее громоздкой структуры РУОПа. Работая по конкретному заказу, быстро превращался в источник собственной конфиденциальной информации. — Это тоже «Рассветбанк». Его диверсионный отряд.
— Какой он из себя, Гнеушев?
— Меньше сорока, крепкий. Особая примета: волосы словно алюминий… Редкий цвет!
Афганца увезли из РУОПа на Петровку, 38. Старший опер подразделения, разрабатывавшего главарей преступного мира, — молочный, дебелый, — не сразу понял, кто перед ним, повел себя грубо. Ему понравилась зажигалка-пистолет.
— Твою игрушку я оставляю для проверки…
Жид ему не посоветовал:
— Без зажигалки ты меня не отправишь…
— Отправлю.
— Посмотрим. Звони Мокеичу.
— Какой еще Мокеич?
—Для тебя он Губанов. Передай, я хочу с ним говорить!
Старший опер лишился языка.
— Я тебя сейчас как задвину! Какой он тебе Мокеич! На хрен ты ему сдался!
— Я хочу сделать официальное заявление.
— На параше! В камере!..
— У меня двойное гражданство. Мне надо поставить в известность свое посольство…
— В России ты — российский гражданин.
— Я — иностранец…
—Ты — бандит, блин!
Неизвестно, чем бы закончился спор. Оперу позвонили. Он посерьезнел:
—Есть, товарищ генерал… — Покосился на задержанного. — Понял. Сейчас…
Он положил трубку:
— Собирайся.
— Ни хрена…
Авторитет усмехнулся в лицо.
—Быстрее…
Жид нагнулся, быстро расшнуровал ботинок, швырнул в угол:
— Босого не поведешь.
— Ты что?!
— Никуда не пойду! Звони генералу — пусть приедет!
— Совсем оборзел?!
Опер уже понял, что пропал.
—Не пойду!
Миха сбросил куртку, сорочку. Он уже снимал брюки. Черный, с матовым лицом, маслеными глазами, татуированный… Череп с кинжалом, с крылышками, со змеей и короной — «вор в законе ». Подключичная звезда была тоже с черепом, со свастикой — «пахан зоны ».
Положение было безвыходным. Старший опер был молодой. Звонить на самый верх? Да еще домой! Ночью! Может, доложить ответственному? А тому зачем его геморрой? О генерале он не много знал: «Этот выгонит из главка с ходу! Сволочи… Генералы, депутаты, авторитеты… Жириновского бы сюда сейчас! Что делать? Подать ботинки, унижаться?» Миха освободил его:
—Я сам позвоню. И не ему, а сеструхе. Пусть везет шмотки, а то я как хасид! Не сочти за труд: посмотри, чтобы не шел никто…
С Петровки Миху отправили в престижном милицейском «мерседесе». Под охраной. Ехали тем же маршрутом, что он и предполагал. В прошлый раз его устроили на ночь там же. Вскоре были уже в зеленой зоне внутри городской черты, на территории Серебряноборского лесничества, за глухим забором, на государственной даче. Конвоировавшие его бойцы уехали сразу, едва за Михой закрылась калитка с замком. Внутрь их не впустили. О том, что находилось за забором, они могли только строить предположения. Ухоженной тропинкой Афганец шел к крыльцу, под деревья. Двухэтажная дача была пуста, если не считать охранника в гражданском вместе с хорошенькой официанткой на чистенькой кухоньке. Туманову уже приходилось бывать тут.
Дом предназначался для конфиденциальных встреч. Служил он и министерской гостиницей для «очень важных персон». Все тут было на уровне. Деревянные потолки, чистый воздух, хрусталь, тюль на старых ореховых карнизах. На всякий случай Миха обследовал помещение. Особых изменений не наблюдалось. Наверху справа была спальня, две ванные, балкон и гостиная. Внизу — каминная, кухонька. Длинные свечи-светильники.
Как и в прошлый раз: никого из посторонних…
—Здравствуйте. — Официантка еле двигала вспухшими губами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45


А-П

П-Я