Если ты предпочитаешь уйти, не оставайся здесь. Мы можем подыскать кого-нибудь другого.
Она скомкала платочек и, всхлипывая, сказала:
— Я не хочу уходить. Я уеду только тогда, когда наступит время, и никак не раньше. За кого ты меня принимаешь? Уж нельзя женщине и поплакать немножко, если ей захотелось?
— Можно, но…
— Не обращай внимания. — Она засунула платок в карман, поморгала и улыбнулась ему. — Все уже прошло.
— У Лайны тоже такое бывает? — спросил Чарлз, глядя на Рейвена.
— Нет. По крайней мере, при мне.
— Лайна была постарше, когда… когда… — не закончив фразы, Мэвис остановилась.
Но оба мужчины поняли все, что она хотела сказать. Некоторое время они молчали. Чарлз первым нарушил тишину и сказал:
— Приступим к делу, Дэвид. Каковы твои планы и наше участие в них?
— Планы довольно простые. Я хочу установить контакт и затем поговорить с руководителем оппозиции на Венере, в руках которого все нити управления националистическим движением, — с руководителем, который имеет абсолютный авторитет и является фигурой номер один на планете. Как ты знаешь, достаточно вытащить один камень из свода арки, чтобы она рухнула…
— Иногда… — заметил Чарлз.
— Да, иногда, — согласился Рейвен. — Если их организация по-настоящему серьезная, то, несомненно, должен быть заместитель, готовый в случае необходимости заменить руководителя. Иногда их даже несколько. В этом случае наша задача осложняется.
— Кроме того, ты не должен забывать, что есть еще марсиане, — напомнил Чарлз.
— Нет, не забываю. Но все зависит от того, как они прореагируют на то, что произойдет здесь. Заговор «Марс — Венера» в большой степени держится на взаимном подбадривании. Каждая из сторон постоянно вдохновляет партнера. Стоит положить конец аплодисментам, и представление уже не покажется партнеру таким хорошим. У меня есть надежда, что они заткнутся, если Венера выйдет из игры.
— Я одного пока не понял, — задумчиво заметил Чарлз. — Что мешает Земле отплатить бунтарям той же монетой? Саботаж и другие подобные фокусы — это все же игра, в которой могут принять участие двое партнеров. Рейвен подробно все объяснил.
— Ах вот в чем дело! — Чарлз потер щеку. — Теперь понимаю! Местные ребята могут делать все, что им захочется, со всем, что они считают чужим, в то время как земляне все считают своим.
— Нас это абсолютно не касается, — вмешалась Мэвис. — В противном случае нас бы уже известили. — Ее взгляд, устремленный на Рейвена, стал напряженным и пронизывающим. — Разве тебе поручили вмешиваться в дела землян?
— Нет, моя дорогая, и маловероятно, что это произойдет.
— Тогда почему?..
— Потому что проблема, которая кажется важной и значительной в этом уголке Галактики, выглядит ничтожной по сравнению с тем, что происходит в других местах. Издалека все видится по-иному, понимаешь? А всеобщий закон гласит, что необходимо проявлять личную инициативу в вопросах даже небольшой важности. Именно это я и делаю.
— Абсолютно с тобой согласен, — поддержал Рейвена Чарлз. — Что мы должны делать?
— Ничего необычного. Этот уголок находится под вашей юрисдикцией. Вы знаете о нем гораздо больше, чем кто бы то ни было. Назовите мне имя человека, которого вы считаете наиболее вероятным вдохновителем этого сепаратистского безумия! Представьте мне всю информацию о его способностях и талантах и скажите, где я могу его найти. В чем я сейчас больше всего нуждаюсь, так это в точной и надежной информации. Ну и, если вам это будет приятно, окажите мне любую другую помощь, которую сочтете нужной.
— Я готов тебе помочь во всем, — сказал Чарлз. — А ты, Мэвис?
— На меня не рассчитывай. Я последую примеру Лайны и буду лишь наблюдать. В конце концов, именно для этого мы здесь. Кто-то должен это делать, пока вы, упрямые мужики, слоняетесь без дела.
— Ты абсолютно права, — сказал Рейвен. — Поддерживать бдительность — это очень важно. Благодарю вас, очаровательные нимфы. В этом случае мы, твердолобые упрямцы, будем иметь больше времени для наших опасных авантюр.
Она со злостью на него посмотрела, но ничего не сказала.
— Ситуация на планете довольно любопытная, — начал Чарлз. — Здесь есть ортодоксальный губернатор с Земли, который дипломатически ни во что не вмешивается и делает вид, что не знает о том, что девяносто процентов власти уже находится в руках незаконного националистического движения. Глава этого движения — высокий и симпатичный агитатор и демагог, некто Волленкот.
— А что в нем особенного для такого поста?
— Лицо, фигура и личность, необходимые для этой роли. Он абориген этой планеты, мутант шестого типа, то есть «хамелеон», с пышной, седой, внушающей уважение шевелюрой и с хорошо поставленным командирским голосом. В любой момент он может принять облик вождя племени, предводителя народа. Говорит словно оракул… но только после того, как выучит наизусть слова. Думать сам он не способен.
— Все это звучит просто и восхитительно, — заметил Рейвен.
— Подожди, не торопись. Я еще не закончил, Волленкот — идеальная кандидатура на роль динамичного лидера патриотического движения. Именно поэтому выбор пал на него.
— Чей выбор?
— Есть один крепкий орешек, некто Торстерн, настоящий шеф, своего рода «серый кардинал» за спиной у Волленкота. Подлинная власть его настолько велика, что даже если Волленкота повесят, организация будет работать, как и раньше.
— Кукловод, не так ли? А у этого типа есть какие-либо особенности?
— И да и нет. Самое интересное, что он не является мутантом. Он не обладает ни одним паранормальным талантом. — Чарлз сделал паузу, подумал немного и затем продолжил: — Но он очень жесткий, амбициозный, прекрасный психолог, обладает мозгом, которого хватило бы на тысячу обезьян.
— Обычный смертный с высоким уровнем интеллекта.
— Вот именно. И это наиболее значимое качество, так как не всегда опасные способности принадлежат людям с соответствующими мозгами. Обладая высшим интеллектом, даже простой смертный может подчинить себе дурака-телепата. Благодаря огромной скорости мышления он может свести на нет способность телепата прочесть его мысли и предпринять соответствующие действия.
— Понятно. Я уже сталкивался с одним или двумя подобными случаями. Это создает иллюзию у мутанта, что можно недооценивать своего оппонента только потому, что он обычный человек. Кроме того, сами по себе особые способности мало что значат. Необходимо уметь их применять. Именно в этом денебы мастера. Они в совершенстве овладели искусством на все сто процентов использовать данные им способности. — Почувствовав беспокойство, Рейвен направился к двери. — Но мы должны исходить из того, что находимся здесь. Наша первоочередная цель — Торстерн.
— Я иду с тобой, — Чарлз с трудом поднялся со своего надувного сиденья и добродушно сказал Мэвие: — Защищай крепость, дорогая. Если кто-нибудь будет спрашивать обо мне, скажи, что я пошел на рыбалку. Но не говори, что я собираюсь ловить!
— Постарайся вернуться. И, желательно, целым и невредимым, — ответила она.
— В этой странной фазе существования жизни во время смерти никто ничего не может гарантировать. — Чарлз деланно рассмеялся. — Но даже в такой ситуации я попытаюсь.
Успокоив таким образом свою подругу, Чарлз вышел вслед за Рейвеном.
Она, как и Лайна, сидела и прислушивалась… постоянно прислушивалась к самой незначительной мысли, к малейшему намеку на опасность. Ее единственным утешением была мысль о том, что ее одиночество разделяют другие молчаливые часовые с большими и сияющими глазами, разбросанные по Вселенной.
Глава 9
Вечером на город всегда накатывалась волна липкого тумана, который к полуночи влажным и темным одеялом окутывал проспекты и улицы города. По мере того как солнце садилось за горизонт, туман становился все плотнее.
В дождевых лесах было по-другому, так как туман клубился в основном в долинах и на равнине.
Чарлз и Рейвен прошли мимо магазина, в витрине которого на спектроэкране показывали сцену из балета «Сильфиды»,
В нескольких милях отсюда в густых и диких лесах жили своей жизнью монстрообразные и отвратительные растительные формы, как бы отмечая границу между полуизвестным и абсолютно неизвестным.
Остановившись перед витриной и наблюдая за примадонной, Чарлз сказал:
— Обрати внимание на мягкость и изящество, с которыми она делает эти пируэты. Эта балерина представляет собой прекрасный образец почти неземного типа, который властвует над человечеством уже столетия: «балетный тип». Она восхищает меня и заставляет думать…
— О чем? — спросил Рейвен.
— Не принадлежит ли она к паранормальным существам? Возможно, речь идет о слишком хрупком таланте, чтобы иметь название или быть классифицированным.
— Объясни-ка получше, — попросил Рейвен.
— Возможно, подобные ей люди обладают подсознательной формой экстрасенсорного восприятия, которое заставляет их напрягаться в поэтической форме для того, чтобы достичь цели, названия которой они даже не знают и не могут описать. Подобное интуитивное предчувствие дает им страстное желание красоты, которую они могут выразить только таким образом. Это словно бабочка, которая обожает солнце, день и свет.
— Наверное, ты недалек от истины.
— Я уверен в этом, Дэвид. — Отвернувшись от витрины, он широкими шагами зашагал прочь. — Как формы жизни человеческие существа накопили значительные знания. Но они поднялись бы на гораздо более высокую ступень развития, если бы могли обобщить и присоединить к реальному знанию все подсознательное и интуитивное.
— Наш друг Карсон, который далеко не дурак, в этом пункте с тобой согласен, — сказал Рейвен. — Очень трудно заявлять о себе как о анормальных существах, если эта анормальность не проявляется сама по себе.
Кивнув в знак согласия, Чарлз добавил:
— Ходят слухи, что на этой неделе совершенно случайно был открыт абсолютно новый тип. Какой-то парень потерял на пилораме руку, а теперь на этом месте у него растет другая.
— Биомеханический тип, — определил Рейвен. — Может снабжать себя «запасными частями». По сравнению с некоторыми другими типами это вполне безобидная разновидность таланта.
— Согласен. Но все дело в том, что до этого случая он и понятия не имел об этой своей особенности. И если бы не этот несчастный случай, то он мог до самой смерти даже не подозревать об этой своей супернормальной способности. Поэтому я начинаю задумываться, сколько же еще людей, которые не знают о своих способностях, как этот.
— Я думаю, много. Достаточно обратить внимание на то, что мы знаем.
— Именно об этом я сейчас и думал, — спокойно ответил Чарлз. — Их столько, что это вызвало бы настоящее потрясение, если бы они об этом узнали. Но, Дэвид, ты веришь в то, что… что…
— Заканчивай, раз начал говорить, Чарлз.
— Ты уже думал о том, что, возможно, мы не знаем и половины того, что, как нам кажется, мы знаем. Что, возможно, есть и другие, которые наблюдают за нами, как мы за этими, иногда смеясь над нами, иногда жалея нас?
— Я не знаю, что тебе ответить, — Рейвен вымученно улыбнулся. — Но если даже и существуют подобные существа, в одном мы можем быть уверены: они не вмешиваются в наше существование.
— Не вмешиваются? Мы можем быть уверены в этом?
— По крайней мере мы не замечаем их вмешательства.
— Мы чувствуем движение денеб, — ответил Чарлз. — Они много суетятся и предпринимают бесчисленные попытки войти в контакт с нами, но пока безрезультатно. Таким же образом и другие могли бы вести борьбу с нами, не зная, с кем имеют дело, а мы в свою очередь не знаем, что с нами борются.
— Или еще похлеще. Они могли усвоить наши собственные методы, чтобы еще больше запутать, — скептически заметил Рейвен, хотя и выразил желание обсудить проблему. — Они могли появиться перед нами, как мы появились перед этими человеческими существами, то есть абсолютно нормальными и без чего бы то ни было, что бы их отличало. Как любой обычный человек. Представь, я тебе говорю, что я один из этих в телесной оболочке… Ты бы отважился назвать меня лгуном?
— Еще как отважусь! — не колеблясь заявил Чарлз. — Ты — бессовестный врунишка.
— Извини за фантазии. — Рейвен дружески похлопал Чарлза по плечу. — Вот видишь, ты знаешь, кто я есть. Ты должен обладать какой-либо формой интуитивного знания. В конце концов, ты существо паранормальное и должен освободить свое подсознание, посвятив себя балету.
— Что? — Чарлз грустно посмотрел на свой живот, который выделялся, словно спрятанный под пиджаком рождественский подарок. — Это ты такого высокого мнения обо мне?
Неожиданно он замолчал, увидев трех человек в униформе. Они только что вышли из-за угла и остановились, ожидая приближения Дэвида и Чарлза.
Командир группы подождал, пока они подойдут поближе, повернулся на каблуках и гаркнул властным голосом:
— Вас зовут Дэвид Рейвен?
Остановившись от удивления, Дэвид спросил:
— А как вы догадались?
— Не надо острить! — предупредил командир.
Рейвен повернулся к Чарлзу и спросил печальным голосом:
— Он говорит, что я острю. И ты так считаешь?
— Считаю, — подхватил игру Чарлз. — С тех пор как в трехлетнем возрасте ты упал на голову, ты стал остряком. — Глупо посмотрев на командира, он сказал: — Вы ищете человека по имени… по имени?..
— Рейвен, — пришел ему на помощь Дэвид, не то забавляясь, не то печалясь.
— Ах да! Точно, Рейвен. А зачем он вам понадобился?
— Потому что за его голову назначено вознаграждение. Вы что, никогда не смотрите свои спсктроэкраны?
— Очень редко, — ответил Чарлз. — В большинстве случаев надоедает все до слез, поэтому я его почти никогда не включаю.
Командир патруля нахмурился и повернулся к своим спутникам:
— Вот вам пример того, почему люди остаются бедными всю жизнь. Шанс разбогатеть дается почти каждому, только не ленись его использовать. — Не обращая внимания на Рейвена, он продолжил, обращаясь к Чарлзу, который казался печальным: — Передали по спектроэкрану, что необходимо схватить этого типа как можно скорее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26