Звон колокольчика заставил девушку оглянуться на дверь. При виде его глаза ее расширились. По-видимому, она была так же поражена, как и он за минуту до этого.
Винсент улыбнулся ей.
Она улыбнулась в ответ, и на ее щеках обозначились ямочки.
Он подумал, что у нее самая умопомрачительная улыбка из всех, что ему приходилось видеть. Ободренный ее дружелюбием, он направился через магазин к ней.
По-прежнему повернувшись в его сторону, она следила за ним со все возрастающим интересом.
Остановившись перед девушкой, Винсент отметил ожидающее выражение ее глаз. Он снял шляпу и, снова улыбнувшись, сказал:
– Извините… Мне бы хотелось узнать, помните ли вы меня?
– Ну конечно, помню. Мы танцевали последний вальс в приходском зале… в ночь костра. И должна извиниться за то, что не поблагодарила вас тогда за приглашение на танец. Вы, должно быть, подумали, что я вела себя невежливо.
Она была леди. Пораженный, испытывая смятение, он стоял, не сводя в нее глаз. Голос изменил ему, как и привычное спокойствие. С чего бы девушке такого воспитания интересоваться подобными ему? – думал он, все крепче сжимая в руках свою шляпу. Чувство огромного разочарования охватило его. Она была для него недоступна. В этом не было никакого сомнения. И так же, как она не могла вымолвить ни слова на танцах, он лишился дара речи теперь и чувствовал себя полным идиотом.
Воцарилось неловкое молчание.
Нарушил его мальчик, спросивший пронзительным тонким голоском:
– Как вас зовут?
Девушка воскликнула строго, но тихо:
– Ну, как же ты так! Это грубо! Следи за своими манерами, молодой человек.
– Я Винсент Краудер, – быстро ответил он, ухватившись за представившуюся возможность. Он удивился тому, что его голос звучит вполне нормально; это помогло ему восстановить утраченную было уверенность в себе. Посмотрев вниз на мальчика, он широко улыбнулся ему, благодарный судьбе за его присутствие.
Ребенок повернул к Винсенту свое маленькое умное личико и, протянув руку, заявил:
– А я Теофил Белл из Калфер-Хауза, Верхний Армли.
Винсент пожал ему руку и, пытаясь говорить так же торжественно, как и он, сказал:
– Я очень рад нашему знакомству. Надеюсь, мои слова тебя не обидят, но у тебя очень необычное имя, просто удивительное имя, парень.
– Оно означает «любимый Богом» по-гречески, – объяснил Теофил, важно выпячивая свою маленькую грудь. Он слегка улыбнулся Винсенту и добавил: – Но ты можешь звать меня Тео для краткости.
– Это очень мило с твоей стороны, большое спасибо, так я и буду тебя называть.
Подняв голову, Винсент посмотрел на девушку. Он откашлялся и, полностью обретя самообладание, а с ним и дерзкую невозмутимость улыбнулся ей своей самой обворожительной улыбкой.
– Вот, – сказал он, – теперь вы знаете мое имя. Могу я иметь честь узнать ваше?
– Да, конечно, мистер Краудер. Я Одра Кентон. – Ее улыбка была такой же теплой и приветливой, как и его, и она протянула ему руку.
Приняв ее, Винсент удивился тому, каким твердым и сильным было ее рукопожатие. И какой маленькой была сама рука, как и вся девушка – крошечная и изящная. Он удерживал ее руку дольше, чем было необходимо, будучи не в состоянии отпустить ее и глядя в чистые, очень яркие синие глаза, которые напомнили ему о васильках. Неожиданно он подумал: «Я не могу позволить этой женщине уйти. Никогда. Ни за что. Я хочу, чтобы она осталась со мной на всю жизнь».
Он был чрезвычайно потрясен такой мыслью.
Моргнув, Винсент наконец отпустил ее руку и отвел взгляд, пораженный неправдоподобностью своих чувств. Сама идея женитьбы была для него абсурдной, а уж жениться на этой девушке – положительно смехотворна. Она была не такая, как все. Особенная. Леди. И вряд ли он, ученик каменщика, будет ей сколько-нибудь интересен. Очевидно, она была родственницей Беллов, принадлежавших к местной аристократии, важных людей с кучей денег и земли. Да и, помимо всего этого, женитьба в настоящее время совсем не входила в его планы, ему нужно было еще пожить и погулять, прежде чем он даст привязать себя к женскому фартуку. Такая затея годилась только для дураков. Ведь ему исполнится всего двадцать пять в июне.
Все эти мысли пронеслись в его голове за несколько секунд, и теперь ему хотелось немедленно убежать из магазина и скрыться, пока не поздно. Но он с раздражением обнаружил, что не может сдвинуться с места. Его ноги, казалось, приросли к полу. Он почувствовал себя не в своей тарелке, ему было неловко с самим собой, а значит, и с ней, и он продолжал мять в руках поля своей фетровой шляпы.
Теофил потянул Винсента за пальто и сообщил:
– Мы ищем волнистого попугайчика, мистер Краудер. А что вы хотите купить?
Слава Богу, что здесь этот мальчик, снова подумал Винсент, а вслух сказал:
– Честно говоря, я и сам точно не знаю. – Переключив все свое внимание на ребенка, он наклонился к нему и доверительно сообщил: – Понимаешь, Тео, я пришел купить что-нибудь своему маленькому брату. Ему четыре года. Но когда я уходил из дома, то не догадался спросить у него, кого бы ему хотелось. Так что теперь я в затруднении. Ты кажешься мне очень опытным молодым человеком по части домашних животных и птиц. Может быть, ты посоветуешь мне что-нибудь?
– Дайте мне минуту подумать. – Тео с умудренным видом кивнул, поджал губы, и его лицо приняло крайне сосредоточенное выражение. Он обвел своими наблюдательными глазами зоомагазин, вплотную подошел к Винсенту и сказал: – Это довольно трудно. Предложить что-нибудь стоящее, я имею в виду. Понимаете, выбор здесь небольшой.
Услышав эти слова, сказанные с такой прямолинейностью, Винсент расхохотался:
– Смотри, чтобы мистер Хэррисон этого не услышал. Он считает, что у него самый лучший зоомагазин в Армли.
– Так оно и есть, потому что это единственный магазин, – ответил Тео, улыбаясь во весь рот и, очевидно, чрезвычайно довольный собой.
– Маленькие мальчики должны быть видны, но не слышны, – заметила Одра, однако это увещевание прозвучало уж очень мягко. Смех щекотал ей язык и мелькал в глазах. Она взглянула на Винсента и, пожав плечами, пробормотала: – Ну что тут можно поделать?
– Он в самом деле забавный чудак, – заметил Винсент.
Тео, поочередно поглядывая на каждого из них, наконец остановил взгляд своих черных, блестящих, как бусинки, глаз на Винсенте, который, по-видимому, заворожил его.
– Я думаю, вы должны купить своему брату попугайчика, – сказал он. – По крайней мере, у мистера Хэррисона их много, и есть, из чего выбрать. Пойдемте, мистер Краудер, я вам покажу. – Он потянул Винсента за рукав. – Как его зовут? Вашего брата?
– Дэнни.
Винсент позволил мальчику подвести себя к клеткам с птицами, во множестве стоящим вдоль стены магазина. Какое-то время они вдвоем с интересом их рассматривали, затем Винсент проговорил с восхищением в голосе:
– Должен сказать, Тео, они очень красивые.
Одра присоединилась к ним. Винсент моментально почувствовал, что она остановилась рядом. Его беспокоили чувства, которые она пробуждала в нем, и сильное физическое влечение. Ему хотелось взять ее за руку, вывести из магазина и пойти с ней куда-нибудь, где они были бы одни. Он хотел сжать ее в объятиях, он страстно желал близости с ней. Желание становилось неодолимым – он почувствовал, как его лицо обожгло жapoм, и мучительно сглотнул, пытаясь сосредоточиться на птицах.
В это момент Одра сказала:
– Тео хочет вон того справа, мистер Краудер. Того, что в зеленой клетке. Что вы скажете? Он вам нравится?
Винсент только кивнул. Тео объявил:
– Одра покупает его для меня, мистер Краудер.
– Ну не везучий ли ты парнишка? – пробормотал Винсент.
– Да, везучий. Давайте, мистер Краудер, выберите попугайчика для Дэнни. За ним легко ухаживать. Его не нужно прогуливать, как собаку, и прокормить стоит недорого.
– Верно, – согласился Винсент. Он опять овладел собой, и они с Одрой переглянулись, забавляясь ребенком.
Тео продолжал настаивать.
– Вы только посмотрите вот на этого. Какая красивая птица. Держу пари, что Дэнни она понравится. Это прекрасный экземпляр австралийского длиннохвостого попугая: зеленовато-желтое тело с ярко-синим оттенком на щечках и в перьях хвоста и с коричневыми полосками вдоль крыльев.
– Длиннохвостый? – повторил Винсент озадаченно. Он нахмурился, глядя на Тео. – Я думал, что это волнистый попугайчик.
– Он и есть волнистый и происходит из семейства попугаев, в котором триста пятнадцать видов птиц с яркой окраской, – сообщил гордо Тео, с удовольствием демонстрируя свои познания. – Неразлучники, лори, какаду, различные австралийские попугаи и ара – и это лишь некоторые их них. Я всегда хотел попугая. Я собирался научить его говорить. Чтобы он говорил грубые слова. Но когда покупаешь попугаев, нужно быть осторожным. Из-за орнитоза. Это попугайная лихорадка, и она заразная, даже люди могут ею заразиться. Немного похоже на воспаление легких. Жаль, что у мистера Хэррисона нет крупных попугаев. Приходится покупать волнистого. Но когда-нибудь у меня будет настоящий попугай.
Глядя на Тео в изумлении и качая головой, Винсент сказал:
– Для такого маленького мальчугана ты, безусловно, настоящий кладезь познаний, Тео. Это точно. Похоже, что ты проглотил энциклопедию. Это оттуда ты черпаешь все эти факты?
– Нет, я получаю их от Одры, – объяснил Тео. – Она очень умная, и за то время, пока она со мной, многому меня научила. Моя мама говорит, что она самая лучшая няня из всех, которые у меня были. Если вы не хотите купить для Дэнни волнистого попугайчика, купите ему одну из тех канареек. Они из семейства вьюрков. – Тео указал Винсенту на других птиц и продолжал: – Они тоже красивые, но лучше всего в них то, что они по-настоящему поют. Я уверен, что Дэнни был бы рад иметь кенаря. Но придется научить его петь. Я имею в виду кенаря, а не Дэнни.
– Да, я понимаю, – сказал Винсент рассеянно. Няня, повторил он про себя. Значит она няня мальчика, а не богатая родственница Беллов. Одна из их служащих. Хотя для него это не меняло положения ни на йоту. Все-таки Одра Кентон была леди. Но леди, которая сама зарабатывала себе на жизнь. Обедневшая аристократка, решил он. Возможно, она не была такой уж недосягаемой для него.
Надежды Винсента окрепли.
Втроем они пошли по Таун-стрит.
Винсент нес клетку с птицей, купленную Одрой. В конце концов они купили одинаковых волнистых попугайчиков, но Винсент попросил Джо Хэррисона оставить у себя его клетку, сказав, что вернется за ней позднее. А потом он спросил Одру, может ли он проводить ее и мальчика до Калфер-Хауза. Она сказала – да. Подняв клетку одной рукой, он другой открыл дверь магазина и пропустил их вперед, улыбаясь при этом от уха до уха и поздравляя себя с удачей.
Теперь они шли по улице бок о бок, ровным шагом и в ногу, ни о чем не разговаривая, но установившееся между ними молчание не вызывало чувство неловкости. Тео резво скакал впереди, как веселый щенок.
Хотя был уже почти полдень, погода все еще оставалась холодной, но ветер стих – день был ясным, и все вокруг сверкало от выпавшего снега. Небо над ними, такое высокое и огромное, было лазурно-синим, безоблачным, чистым и омытым серебристым светом холодного зимнего солнца.
Все получилось просто чудесно, думала Одра, со счастливой улыбкой оглядываясь вокруг. Волна радости поднималась в ней, наполняя все ее существо приятным чувством тепла. День, подобный этому, был доказательством тому, что все в жизни возможно.
Абсолютно все.
Винсент глубоко дышал. Морозный воздух прочищал легкие, и он чувствовал себя здоровым и сильным, как это всегда с ним бывало в такую ясную и бодрящую погоду. Он незаметно взглянул на Одру и подумал, как элегантно она выглядит в сером пальто и темно-фиолетовой шляпе. Он был горд тем, что идет с ней рядом, что его видят вместе с ней на Таун-стрит – главной магистрали Армли, которая, как всегда в субботу, была очень оживленной.
Винсент твердо решил, что, прежде чем они придут к Калфер-Хаузу, он куда-нибудь ее пригласит, и немного нервничал по этому поводу. Если она откажет, он будет чувствовать себя последним дураком; но если он не пригласит ее сейчас, другой возможности может и не представиться. Он размышлял над тем, куда поведет ее, если она согласится. Это была проблема. Может быть, стоит позвать ее к ним домой завтра на встречу Нового года? Нет, это не годится. Бедняжка будет ошеломлена его шумным семейством. Кроме того, в день их первого свидания он хотел побыть с ней наедине. Он ломал голову, стараясь придумать что-нибудь стоящее.
Одре, тоже погруженной в свои мысли, казалось, будто она плывет по воздуху, такой она чувствовала себя окрыленной. Два месяца ее не оставляла надежда на то, что они встретятся снова. Но когда он вошел в зоомагазин, она очень растерялась. Сначала. А потом, всего через несколько минут, происшедшее показалось ей совершенно естественным. Она знала, что это должно было случиться. Она больше не испытывала неловкости, охватившей ее тогда на танцах, и нисколько не стеснялась в его обществе. Говоря по правде, совсем наоборот.
Он оказался еще красивее, чем представлялся в воспоминаниях, и так же хорошо одет, как тогда на танцах. Он бы чудесным молодым человеком, очень к себе располагающим, а тем, как он повел себя с Тео, он понравился ей еще больше. Одра улыбнулась. «Понравился» было совсем не то слово. Оно не передавало ее чувств. В зоомагазине она поняла, что влюбилась в него. Краем глаза она взглянула на Винсента. Он был для нее единственным мужчиной.
Единственным мужчиной, который навсегда останется для нее желанным.
Она подняла глаза на Винсента, и он тоже посмотрел на нее. Их взгляды слились. Он нежно улыбнулся ей. И она улыбнулась в ответ с некоторой робостью. В эту минуту они прочли мысли друг друга и, не отводя глаза, затаили дыхание. А затем, все поняв без слов, моментально отвернулись и продолжили свой путь в молчании, глядя прямо перед собой.
Немного спустя Винсент заговорил:
– Я надеюсь, что не покажусь вам слишком любопытным, если спрошу, как долго вы работаете у Беллов?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54