Он решил ехать вдоль побережья, через Кальмар, и, уже проехав Сельвесборг, вспомнил, что обещал доктору Йоранссону явиться сегодня в клинику. Он съехал на обочину и позвонил Мартинссону. Время шло к семи, день обещал быть теплым и сухим. Валландер попросил Мартинссона позвонить врачу и отменить визит.
– Скажи, что я уехал в срочную командировку, – сказал он.
– Ты что, заболел?
– Профилактический осмотр, – соврал он. – Ничего больше.
Потом, уже набирая скорость, он подумал, что Мартинссон наверняка удивится, почему он не позвонил доктору сам. И в самом деле – почему? И почему ему не сказать все как есть – что у него признаки диабета, половина шведов диабетики, и ничего постыдного в этом нет. Он и собственных мотивов не понимает.
Доехав до Брёмсебру, он почувствовал такую усталость, что вынужден был остановиться. Он свернул с дороги и подъехал к большому памятному камню, воздвигнутому когда-то по случаю очередного примирения между шведами и датчанами. Помочился за деревом, сел за руль, откинулся на сиденье и заснул.
Во сне его мучили какие-то причудливые образы, все время шел дождь. Он почему-то искал Анн-Бритт и никак не мог найти. Вдруг откуда-то появились его отец и Линда. Он точно знал, что это Линда, хотя она была совершенно неузнаваемой. И дождь, все время дождь…
Он медленно вынырнул из сна. Солнце уже светило вовсю, и он вспотел. Отдохнувшим он себя не чувствовал, к тому же его мучила жажда. Он глянул на часы – к его удивлению, он проспал больше получаса. Все тело болело. Он завел мотор и выехал на дорогу. Километров через двадцать ему попалось придорожное кафе. Он остановился, позавтракал, купил на дорогу две литровые бутылки воды и поехал дальше. Еще не было девяти, когда он проехал Кальмар. Зажужжал телефон – это была Анн-Бритт. Она обещала, что его в Эстергётланде встретят.
– Я говорила с моим бывшим сотрудником в Вальдемарсвике, – сказала она. – Мне подумалось – пусть это выглядит как личная неофициальная услуга.
– Правильно подумалось, – сказал Валландер. – Полицейские не любят, когда коллеги топчутся в их огороде.
– Особенно такие полицейские, как ты, – засмеялась она.
Она была права. Он терпеть не мог, когда в Истаде появлялись полицейские из других округов.
– Как мне добраться до Бернсё? – спросил он.
– Это зависит от того, где ты сейчас. Тебе много еще осталось?
– Только что проехал Кальмар. До Вестервика еще километров сто. А потом еще сто.
– Ты немного опаздываешь.
– Опаздываю куда?
– Мой приятель сказал, что до Бернсё можно добраться почтовым катером. Но он отправляется из Фюруддена между одиннадцатью и половиной двенадцатого.
– А другие варианты есть?
– Наверняка. Но тогда тебе придется договариваться в гавани.
– Может быть, я успею. А ты можешь позвонить в почтовую контору и сказать, что я уже еду? Где они сортируют почту? В Норрчёпинге?
– Передо мной карта, – сказала Анн-Бритт. – Скорее всего, в Грюте. Если там, разумеется, есть почтовая контора.
– А где это – Грют?
– Между Вальдемарсвиком и гаванью. Гавань, как я уже говорила, называется Фюрудден. У тебя что, нет карты?
– Забыл в кабинете.
– Я перезвоню, – сказала она. – Но хорошо бы ты успел с почтовым катером. Им пользуются почти все. Это самое удобное – если у тебя нет своей лодки, понятно. Или если ты с кем-то не договорился, чтобы тебя захватили.
Валландер понял, что она имеет в виду.
– Мне нравится ход твоих мыслей, – сказал он. – Ты предполагаешь, что Иса Эденгрен, если она там, тоже добиралась этим катером?
– Мне пришло в голову именно это.
Валландер задумался.
– А как она могла успеть до одиннадцати? – спросил он. – Если она сбежала из больницы в шесть?
– Могла успеть, – возразила она. – На машине могла успеть. Права у нее есть. К тому же она могла уйти из больницы не в шесть, а, скажем, в начале пятого. Последний раз ее видели в четыре.
Пообещав позвонить попозже, она повесила трубку. Валландер прибавил скорость. Движение становилось все плотнее. То и дело попадались кемперы. Конечно, подумал он, лето еще не кончилось, многие еще в отпуске. Взвесил, не стоит ли поставить маячок на крышу, но отказался от этой мысли – просто еще прибавил газу. Анн-Бритт позвонила через двадцать минут.
– Я угадала, – сказала она. – Почту сортируют в Грюте. Мне даже удалось разыскать почтальона, который возит эту почту на острова. Очень приятный парень.
– Как его зовут?
– Я не поняла. Но он тебя подождет – при условии, что ты успеешь до двенадцати. Если нет, он отвезет тебя ближе к вечеру. Но это будет дороже.
– Я включу это в смету командировки, – сказал Валландер. – Но скорее всего, успею до двенадцати.
– В гавани есть парковка, – продолжила она. – Прямо рядом с причалом, откуда уходит почтовый катер.
– У тебя есть телефон этого парня?
Он съехал на обочину, чтобы записать номер. Мимо него тут же проехал грузовик, который ему только что удалось с большим трудом обогнать.
Без девятнадцати двенадцать он съехал по довольно крутому спуску к гавани Фюрудден. Нашел свободное место на стоянке и пошел к пирсу. Дул слабый теплый ветер. В гавани было полным-полно лодок. Какой-то дядька лет пятидесяти грузил картонные коробки в большой катер с палубной надстройкой. Валландер растерялся. Он почему-то представлял себе почтовый катер по-другому. Может быть, с флагом с изображением рожка – символом шведской почтовой службы. Моряк поставил на палубу две упаковки минеральной воды и посмотрел на Валландера:
– Это не вы собрались на Бернсё?
– Я.
Тот спрыгнул на берег и протянул руку:
– Леннарт Вестин.
– Извините, что поздно.
– Никакой спешки нет.
– И еще, – сказал Валландер, – я не знаю, сказали ли вам, что я должен сегодня же вернуться. Самое позднее к вечеру.
– Вы, значит, жить там не будете?
Валландер почувствовал неловкость. Он даже не знал, сказала ли Анн-Бритт, что он из полиции.
– Сейчас все объясню, – сказал он и вынул удостоверение. – Я из Истадской криминальной полиции. Занимаюсь следствием по очень трудному и неприятному делу.
Морской почтальон соображал быстро.
– Это насчет этих ребят? Я читал в газетах. Там ведь еще и полицейского убили?
Валландер кивнул. Вестин вдруг помрачнел.
– Мне кажется, я их узнал, – сказал он. – По фото в газетах. По крайней мере, некоторых. По-моему, они со мной ездили.
– Вместе с Исой?
– Ну да. С ней. Думаю, это было осенью года два назад. Штормило довольно прилично – я даже сомневался, удастся ли пришвартоваться к причалу на Бернсё. Там это цирковой номер, если дует с юго-запада. Но все обошлось. У них, правда, чемодан в воду свалился с мостков. Багром доставали. Поэтому я их и запомнил. Если это, конечно, они. Память уже не та.
– Наверняка они, – сказал Валландер. – А в последние дни вы не видели Ису? Вчера или сегодня?
– Нет.
– Но она обычно с вами ездит?
– Когда родители там, они за ней приезжают на своем катере. Когда их нет, она ездит со мной.
– Значит, ее там нет?
– Если она туда уехала сегодня или вчера, значит, не со мной, а с кем-то еще.
– С кем?
Вестин пожал плечами:
– На островах всегда кто-то есть. Мало ли кто мог ее подбросить. Иса знает, кому позвонить. Но я все же думаю, она сначала бы попросила меня.
Вестин поглядел на часы. Валландер сбегал к машине за сумкой и шагнул на борт. Вестин показал на морскую карту, лежавшую рядом со штурвалом.
– Я могу вас сразу отвезти на Бернсё, – сказал он, – но мне это не особенно удобно. Придется делать крюк. Вы торопитесь? Если я пойду обычным маршрутом, мы будем на Бернсё примерно через час. У меня есть еще три точки.
– Годится.
– А когда вас надо захватить обратно?
Валландер прикинул – Исы, скорее всего, на острове нет. И если ее там нет, значит, он оценил ситуацию неверно. Но тогда, раз он уже здесь, надо будет осмотреть дом. Нескольких часов на это хватит.
– Можете сейчас не отвечать, – сказал Вестин и протянул ему визитную карточку. – Вы всегда можете мне позвонить. После обеда и вечером я могу приехать в любое время. Я сам живу на острове не так далеко отсюда. – Он снова ткнул пальцем в карту, показав на один из бесчисленных островов.
– Я позвоню, – сказал Валландер и опустил карточку в карман.
Вестин запустил оба мотора и отдал швартовы. В трюме и на палубе лежали коробки с письмами и газетами. Был даже маленький кассовый сейф. Катер, несмотря на его приличные размеры, показался Валландеру очень маневренным. Или просто человек за штурвалом так здорово с ним управляется? Выйдя из гавани, почтальон дал полный ход. Катер неторопливо задрал нос и вышел на глиссирование.
– И давно вы возите почту? – спросил Валландер.
– Еще как, – крикнул Вестин, – больше двадцати пяти лет.
– А как зимой? Когда вода замерзает?
– Гидрокоптер. Гидрокоптер – транспортное средство с воздушным пропеллером, может передвигаться и по воде, и по льду.


Валландер заметил, что усталость его прошла. Скорость, сверкающее под солнцем море – он сам не ожидал, что ему будет так хорошо. Когда в последний раз он ощущал что-то подобное? Разве что когда они с Линдой были на Готланде. Он не сомневался, что это работа не из легких – развозить почту в шхерах. Но сейчас до холодов и осенних штормов еще далеко. Вестин смотрел на него, прищурившись. Казалось, он угадал его мысли.
– Ну и как вам? Я имею в виду – служить в полиции? Нравится?
Как правило, в таких случаях Валландер сразу вставал на защиту своей профессии. Но сейчас, в обществе Вестина, на катере, летящем по спокойному морю, ему совершенно не хотелось сражаться за честь мундира.
– Иногда не очень, – постарался он перекричать шум моторов. – Но когда тебе под пятьдесят, ничего не поделаешь. Поезд ушел.
– Мне стукнуло пятьдесят весной, – крикнул Вестин. – Все местные, кого я знаю, устроили мне день рождения.
– А кого вы здесь знаете?
– Всех. Так что был пир горой.
Вестин заложил поворот и сбросил скорость. У подножия высокой скалы виднелся небольшой ярко-красный эллинг для катера и причал.
– Ботмансё, – сказал Вестин. – Когда я был маленьким, здесь жили девять семей. Тридцать с лишним человек. Летом тут и сейчас много народу, а на зиму остается только один. Его зовут Сеттерквист, ему девяносто три года. Но он справляется. Трижды вдовец. Таких стариков теперь почти нет. Может быть, их запретила Социальная служба?
Валландер засмеялся:
– Он что, был рыбаком?
– Он занимался всем, чем угодно. Все умеет. Даже лоцманом был.
– Вы здесь и правда, гляжу, всех знаете. И вас все знают?
– Так и должно быть. Если старикан в один прекрасный день не придет на причал, я, само собой, поднимусь и посмотрю, не заболел ли. Или может, упал. Если ты почтальон, не важно, на море или на суше, ты знаешь, что за люди рядом живут. Что они поделывают, куда собираются, когда возвращаются. Хочешь не хочешь, а знаешь.
Вестин аккуратно подрулил к причалу. Он бросил только кормовой швартов и начал разгружать ящики. Народу собралось довольно много. Вестин взял красный пакет с заказной почтой и ушел. Валландер вышел на мостки. Воздух был чист и свеж, как вода из родника.
Через несколько минут пришел Вестин, и они отчалили. Наконец, очередь дошла до Бернсё. Остров находился в большом фьорде, который, судя по карте, назывался Викфьорд и лежал на отшибе, словно был исключен из сообщества других шхер.
– Вы, конечно, знаете всю семью Эденгрен, – сказал Валландер, когда они уже чалились.
– Знать-то знаю, – ответил Вестин. – Хотя с родителями много не общался. Они, похоже, слегка… м-м-м… заносчивы, если выразиться помягче. Но Иса и Йорген сюда ездили часто.
– Вы, должно быть, слышали, что Йоргена уже нет.
– Что-то слышал. Он вроде разбился на машине. Его отец мне сказал – я один раз его подвозил, когда на его лодке сломался винт.
– Это всегда трагедия, когда дети умирают раньше родителей, – сказал Валландер.
– Мне всегда казалось, что несчастье скорее может произойти с Исой.
– Почему?
– У нее довольно бурная жизнь, если верить ее словам.
– Значит, она вам рассказывала? Почтальон здесь, стало быть, еще и исповедник?
– Ни хрена подобного, – заявил Вестин. – Мой сын – ее ровесник. У них даже было что-то вроде романа несколько лет назад. Но потом все кончилось, как это бывает у молодежи.
Катер мягко стукнулся о причал. Валландер взял сумку и спрыгнул на дощатый настил.
– Я позвоню, – сказал он. – Где-то после обеда.
Валландер проводил взглядом катер, уходящий за мыс. Значит, Эденгрен-старший скрывал причину гибели сына. Тостер в ванне превратился в автокатастрофу.
Валландер двинулся в глубь острова. Вокруг росла буйная зелень. Рядом с причалом был эллинг для катера и домик для гостей, чем-то похожий на павильон в Скорбю, где Валландер нашел потерявшую сознание девушку. На козлах лежала старая деревянная весельная лодка. Валландер ощутил слабый запах смолы. К дому вела старая дубовая аллея. Двухэтажный красный дом был довольно старым, но в прекрасном состоянии. Валландер вошел во двор. Огляделся и прислушался. Вдали в заливе шла яхта, но паруса были зарифлены. Слабо доносился звук подвесного мотора. Валландер взмок. Он поставил сумку на землю, снял куртку и подошел к дому. Шторы были задернуты. Он поднялся на крыльцо и постучал в дверь. Подождал, потом постучал кулаком. Никто не открывал. Дернул за ручку – дверь заперта. Он толком не знал, что предпринять. Обошел вокруг дома с чувством, что в любую минуту может повториться сцена в Скорбю, когда он обнаружил Ису. Позади дома был фруктовый сад. Яблони, сливы, одинокая вишня. Садовая мебель, сложенная штабелем под пластиковым навесом.
От дома в глубину острова вела тропинка. Валландер прошел по ней пару сотен метров и оглянулся – за густой порослью дома уже видно не было. Тропинка вела дальше. Он отогнал назойливую осу и подошел к старому колодцу, рядом с которым было что-то вроде погреба. На двери погреба стояли цифры: 1897. В двери торчал ключ. Валландер открыл дверь – внутри было темно и прохладно. Пахло картошкой. Он подождал, пока привыкнут глаза, и шагнул в темноту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67