https://wodolei.ru/catalog/vanny/sidyachie/
они считали Марию не матерью Бога, но только матерью Христа-человека. В распятии опущены орудия страданий Спасителя: отсутствует крест, ноги не пригвождены, а стоят на подножной доске, копье сотника Лонгина превратилось в короткий обрубок. «… Армяне и несториане стыдятся показывать Христа пригвожденным к кресту», – отмечал Рубрук Влиянием несторианских обычаев можно объяснить странное положение рук Даниила и рук апостолов в сцене вознесения. Не изображена ли специфическая культовая поза средне – центральноазиатских несториан? Как сообщал Рубрук, под влиянием «идолопоклонников» (буддистов) они «не соединяют рук для молитвы, а молятся, протянув руки перед грудью». Крест в центре блюда имеет четыре расширяющихся конца с маленькими кружками и удлиненную нижнюю ветвь – форму, особенно характерную для несторианских памятников (стела из Чанъ-аня, семиреченские надгробия тюрков-несториан). Наконец, несторианскую принадлежность блюда подтверждают и надписи: официальным языком несториан, на котором шла литургия, был сирийский. Вместе с тем палеографический анализ надписей показал отсутствие у мастера прочных навыков в сирийском письме. Здесь снова уместно вспомнить слова Рубрука о том, что китайские несториане «произносят свою службу и имеют священные книги на сирийском языке, которого не знают, отсюда они поют, как у нас монахи, совершенно не знающие грамоты…».
В основе композиций на блюде лежит сиро-палестинская иконография тех евангельских событий, которые были отнесены Церковью к наиболее чтимым. Именно их чаще всего изображали на культовых предметах паломников в Святую землю: ампулах для хранения масла и святой воды, бронзовых кадилах и ларцах, кольцах, браслетах и амулетах. Из Сирии и Палестины эти скромные сувениры пилигримов распространялись по всему христианскому миру. Их находят в Египте и Италии, Крыму и Закавказье. Литургическая утварь Святой земли поступала и в несторианские монастыри Средней Азии. В Ургуте близ Самарканда обнаружено сирийское бронзовое кадило с эпизодами из Нового Завета, в Пенджикенте найден сирийский стеклянный сосудик. Благоговейное отношение к палестинским реликвиям сохранялось на востоке Азии в течение всего Средневековья. Рубрук описал серебряный крест с пятью жемчужинами, принесенный одним армянином из Иерусалима в Монголию.
Сирийские мастера работали и за пределами своей страны, распространяя технические приемы и стиль, созданные в сиро-палестинском искусстве. Не исключено, что прототип блюда из Григоровского был исполнен в кругах несториан Ирана, где целые корпорации сирийских мастеров занимались художественной обработкой металла. Отсюда заметное влияние сасанидской торевтики: условная передача Голгофы в духе сасанидских «скал», близость ангелов в сюжете «Вознесение» зороастрийским крылатым гениям – покровителям шахиншахов и т. д. Несториане Средней Азии постоянно поддерживали связи со своими единоверцами на иранской территории.
Скрещение и взаимодействие различных художественных принципов в одном произведении – свидетельство сложности исторической и духовной жизни эпохи. В Семиречье, где встречались Запад и Восток Азии и где на великой караванной трассе лежали крупные торговые города, создалась благоприятная почва для взаимопроникновения элементов непохожих культур. Оседлое согдийско-тюркское население с его культурным синкретизмом – вот та среда, откуда вышло несторианское блюдо.
Глава 3
К «морю мраков»
Если бы не было торговцев, путешествующих по Вселенной, то когда одевались бы в одежду с подкладкой из черного соболя?
«Кутадгу билиг»
В 651 г. последний сасанидский царь царей Иезди-герд III погиб в окрестностях Мерва – завоевание Ирана арабами завершилось.
Огни погасли в храмах оскверненных,
Все смолкло в городах опустошенных.
И диво – не осталось ни зубца
На гордых башнях царского дворца.
Фирдоуси
Под копытами легкой мусульманской конницы пало государство, мастера которого славились во всем мире. Они возвели монументальные дворцы и храмы, украсили их штуковыми панелями и фресками, на отвесных скалах высекли колоссальные рельефы, выткали многоцветные ковры и шелковые ткани, покрыли тончайшей резьбой геммы из самоцветов. Яркая придворная культура ушедших в небытие шахиншахов еще долго оставалась живой для последующих поколений: при халифском дворе в Багдаде сохраняются моды и праздники Сасанидов, с пехлеви на арабский язык переводят сасанидские хроники и научные трактаты, аббасидские дворцы расписывают художники Персии. В рыцарских замках, затерянных в горах, по-прежнему пользуются успехом «рассказчики историй о персах и их днях».
Поэтам, воспевавшим вино и чувственные радости, Иран прошлого рисуется средоточием беззаботной и веселой жизни.
Исчезнувшие сокровища Хосроев
Особой известностью пользовались сасанидские художники по металлу. Даже после того как «стих Корана зазвучал с мимбара» подражать их произведениям не считали кощунством. Поэт Абу Нувас обстоятельно описал золотую чашу для питья, «которую одарила разными изображениями Персия»: «…на дне у нее Хосрой, а по сторонам антилопы, которых выслеживают с луками всадники». Чашу с Хосроем и его войском он вспоминал в другом стихотворении:
И развязал он бурдюк над чашей, края и дно которой разукрашены.
Изображено на ней войско Хосроя и Хосрой на дне кубка,
а главы войска у стремени Хосроя, с булавами,
в коротких кафтанах.
Пиры в средневековой общественной жизни играли огромную роль, и потому питьевая посуда из драгоценных металлов стала знаком высокого социального положения. Ею похвалялись, выставляя напоказ на торжественных приемах, ее дарили почетным гостям, а при военном поражении ею приходилось откупаться от удачливого победителя. Стремясь укрепить свой престиж, зависевший от количества накопленного добра, даже второстепенные правители собирали в своих сокровищницах громадное число золотых и серебряных блюд и чаш, кружек и кувшинов.
«Однажды… один хорасанский царевич приехал к испахбеду (правителю) Табаристана с многочисленными дарами… Он попросил серебряные блюда и подносы, чтобы расположить на них дары. Слуги принесли ему… 500 серебряных подносов. Хорасанец попросил еще. Тогда… послали к главной жене ис-пахбеда и принесли от нее еще 500 подносов из серебра. Испах-бед получил дары из Хорасана на этих 1000 подносах и в ответ послал царевичу 2000 подносов, наполненных подарками».
Поистине несметными богатствами владели влиятельные вельможи, храмы и сами шахиншахи. Предания о судьбе царских сокровищ после арабского нашествия передавали из поколения в поколение; этот «золотой мираж» владел умами несколько столетий. Географ Ибн ал Факих (начало X в.) называл место Так в горах Табаристана, где со времен мифического Менучехра хранились драгоценности персидских монархов. Мимо этой увлекательной темы не прошел и всеведущий Бируни. Согласно его рассказу, Сасаниды во время бегства из Ирака в Мерв оставили на хранение у царей Джабала – горного округа между Реем и Табаристаном – самые дорогие самоцветы и наиболее легкие вещи из своих богатств. Арабский полководец Халид Ибн-Бармак, осаждавший испахбедов Джабала в одной из горных крепостей, после сдачи твердыни захватил казнохранилище с «сокровищами Хосроев». Собственность одного из шахиншахов – пальму, отлитую из золота, якобы нашел правитель Хорасана. Между ее ветвями, «подобно зеленым и спелым финикам», были нанизаны драгоценные камни.
Большая часть этих неисчислимых ценностей развеялась, как пыль на ветру. В Иране и прилегающих областях сасанидское серебро находят очень редко. Виной тому религиозный фанатизм последователей Аллаха, а главное – нужда в сырье для чеканки монет. С течением времени десятки тысяч художественных изделий из золота и серебра уничтожили в плавильных печах. По словам Бируни, когда «благополучие превращается в свою противоположность», появляется необходимость переплавки сосудов для чеканки из них дирхемов и динаров. Уже омейядский наместник Ирака ал Хаджжадж приказал разломать в странах ислама золотые и серебряные сосуды и настрого запретил пить из них. Эта мера могла быть вызвана как борьбой с изнеживающей роскошью, так и неприемлемой для мусульманского ортодокса зороастриискои тематикой изображений на вещах.
Примечательные страницы истории культуры Ирана и Средней Азии были бы безвозвратно утрачены, если бы не… уральские клады.
Уральские клады
В междуречье Камы и Вятки, среди лесов, болот и невысоких холмов-увалов затерялась деревня Турушева. Летом 1927 г. здесь был найден один из многих кладов «восточного серебра». Мальчик, пасший стадо на опушке леса, неожиданно провалился в яму. Нащупав в ней какой-то твердый и гладкий предмет, он стал выгребать землю то руками, то кнутовищем. Несколько минут работы – и на поверхности показалось очень тяжелое ведерко из серебра. Когда пастушок перевернул ведерко, из него выпали серебряные блюда, светильники, витые шейные обручи-гривны.
«Восточные клады» на Урале крестьяне обнаруживали при распашке целины или огорода, под выкорчеванными пнями. Иногда их находили в густой чаще леса или на склонах террас, размытых вешними водами.
Самая древняя вещь в турушевском кладе – иранское блюдо IV в. со сценой охоты Шапура II. Резко обернувшись назад, коронованный всадник посылает стрелу во вздыбленного льва. Под копытами коня распростерся уже смертельно раненный зверь. На блюде, изготовленном византийским ювелиром три века спустя, – черненый крест в венке из плюща. Светильники из Средней Азии относятся к VIII в. На дне одного выгравирован слон – священное животное буддистов, изображения на другом восходят к доисламским земледельческим культам. Здесь гранатовые деревья: обильный семенами гранат означал надежду семьи на многочисленное потомство. На ручке сосуда свернулась пантера – непременная спутница Диониса-Вакха. В медальоны на тулове вписаны двугорбый верблюд, олицетворение сакральных сил плодородия, конь, связанный с почитанием животворных вод, олень, способный продлить человеческую жизнь благодаря целебности лекарства из своих рогов. Позднесасанидское блюдо из деревни Турушева сохранило популярный эпический сюжет охота царевича Бахрама Гура (рис 27)
Рис. 27. На иранском серебряном блюде Vile – эпический сюжет, распространенный в искусстве царевич Баграм Тур, он же – сасанидскии царь Варахран V (421–439), охотится на газелей в сопровождении рабыни Азаде.
Найдено в Прикамье. Гос. Эрмитаж .
Однажды с музыкантшею, без свиты,
Помчался в степь охотник именитый
Его румийку звали Азада,
Он с нею время проводил всегда
Лишь на верблюде ездил он верхом,
Что был покрыт атласным чепраком
Чета газелей мчалась по холмам
Сказал, смеясь, красавице Бахрам
«Луна моя Сейчас начну я ловлю
Как только лук могучий изготовлю,–
Кого сначала мне сразить тогда
Самец – в годах, а самка – молода»
«О лев, – сказала Азада, – ужели
Гордится муж, что он сильней газели
Чтоб заслужить прозванье храбреца,
Огретою самку преврати в самца»
В колчане у охотника была
Особая двуострая стрела
Самец взметнулся на равнине пестрой, –
Бахрам тотчас подсек стрелой двуострой
Его рога, подсек на всем скаку
И подивилась Азада стрелку
Едва самец своих рогов лишился,
Он сразу как бы в самку превратился
А в самку две стрелы всадил Бахрам,
Чтоб уподобились они рогам
Фирдоуси
На блюде точно переданы все детали этого эпизода, подробно пересказанного Фирдоуси, но, как видим, восходящего к домусульманской эпической традиции.
В уральских кладах преобладает пиршественная утварь из обихода светской знати, встречены и украшения костюма – поясные накладки, медальоны Сложная ювелирная техника обнаруживает руку придворных мастеров высшей квалификации, в совершенстве владевших приемами литья, чеканки, гравировки, золочения, черни.
«Восточное серебро» Урала вводит нас в «затерянный мир» архаических представлений о мироздании, красочно повествует об охотничьих триумфах царей и героев, знакомит с фантастическими образами восточной мифологии крылатым верблюдом или собакой-птицей Сенмурвом
За собольими мехами
Сасанидское серебро на Урале впервые привлекло внимание в 1750 г, когда в прикамском имении Строгановых был обнаружен серебряный кувшин, изготовленный иранскими мастерами С тех пор в этих краях зарегистрировано свыше сотни «восточных кладов» (рис 28) Кроме того, известно, что многие дореволюционные находки скупщики серебра сумели переплавить. Чем же объясняется столь массовая «миграция» вещей?
Рис. 28. Центральный медальон серебряного блюда. Иран, VIII в. в зороастрийских трактатах собака-птица Сенмурв предстает как благожелательное существо, оберегающее от злых сил. Блюдо найдено на берегу Камы (Вятская губ) Гос. Эрмитаж .
Почему драгоценную утварь Среднего Востока вывозили далеко за пределы тогдашнего культурного мира, к таежным охотникам Урала – предкам коми-пермяков?
Большая ее часть попала на Урал не ранее IX в. Это доказали археологи, которые выявили топографическую связь кладов с древними поселениями и проанализировали их состав. Оказалось, что начало северной торговли Багдадского халифата приходится на первое столетие господства Аббасидов, когда провинциальная ограниченность арабской культуры уходит в прошлое, когда она подвергается влиянию эллинизма и сасанидской «классики». Именно тогда устанавливаются коммерческие связи с Восточной Европой и Дальним Востоком, с Индией и Черной Африкой. В поисках рынков сбыта и источников сырья купцы стран ислама устремляются в «неведомые земли» Севера.
В IX–X вв. в восточноевропейской торговле с Азией главное место занимало серебро. «Серебро легче перевозить, чем те необходимые предметы, которые на него можно купить», – писал Бируни. Серебро везли в виде монет и вещей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
В основе композиций на блюде лежит сиро-палестинская иконография тех евангельских событий, которые были отнесены Церковью к наиболее чтимым. Именно их чаще всего изображали на культовых предметах паломников в Святую землю: ампулах для хранения масла и святой воды, бронзовых кадилах и ларцах, кольцах, браслетах и амулетах. Из Сирии и Палестины эти скромные сувениры пилигримов распространялись по всему христианскому миру. Их находят в Египте и Италии, Крыму и Закавказье. Литургическая утварь Святой земли поступала и в несторианские монастыри Средней Азии. В Ургуте близ Самарканда обнаружено сирийское бронзовое кадило с эпизодами из Нового Завета, в Пенджикенте найден сирийский стеклянный сосудик. Благоговейное отношение к палестинским реликвиям сохранялось на востоке Азии в течение всего Средневековья. Рубрук описал серебряный крест с пятью жемчужинами, принесенный одним армянином из Иерусалима в Монголию.
Сирийские мастера работали и за пределами своей страны, распространяя технические приемы и стиль, созданные в сиро-палестинском искусстве. Не исключено, что прототип блюда из Григоровского был исполнен в кругах несториан Ирана, где целые корпорации сирийских мастеров занимались художественной обработкой металла. Отсюда заметное влияние сасанидской торевтики: условная передача Голгофы в духе сасанидских «скал», близость ангелов в сюжете «Вознесение» зороастрийским крылатым гениям – покровителям шахиншахов и т. д. Несториане Средней Азии постоянно поддерживали связи со своими единоверцами на иранской территории.
Скрещение и взаимодействие различных художественных принципов в одном произведении – свидетельство сложности исторической и духовной жизни эпохи. В Семиречье, где встречались Запад и Восток Азии и где на великой караванной трассе лежали крупные торговые города, создалась благоприятная почва для взаимопроникновения элементов непохожих культур. Оседлое согдийско-тюркское население с его культурным синкретизмом – вот та среда, откуда вышло несторианское блюдо.
Глава 3
К «морю мраков»
Если бы не было торговцев, путешествующих по Вселенной, то когда одевались бы в одежду с подкладкой из черного соболя?
«Кутадгу билиг»
В 651 г. последний сасанидский царь царей Иезди-герд III погиб в окрестностях Мерва – завоевание Ирана арабами завершилось.
Огни погасли в храмах оскверненных,
Все смолкло в городах опустошенных.
И диво – не осталось ни зубца
На гордых башнях царского дворца.
Фирдоуси
Под копытами легкой мусульманской конницы пало государство, мастера которого славились во всем мире. Они возвели монументальные дворцы и храмы, украсили их штуковыми панелями и фресками, на отвесных скалах высекли колоссальные рельефы, выткали многоцветные ковры и шелковые ткани, покрыли тончайшей резьбой геммы из самоцветов. Яркая придворная культура ушедших в небытие шахиншахов еще долго оставалась живой для последующих поколений: при халифском дворе в Багдаде сохраняются моды и праздники Сасанидов, с пехлеви на арабский язык переводят сасанидские хроники и научные трактаты, аббасидские дворцы расписывают художники Персии. В рыцарских замках, затерянных в горах, по-прежнему пользуются успехом «рассказчики историй о персах и их днях».
Поэтам, воспевавшим вино и чувственные радости, Иран прошлого рисуется средоточием беззаботной и веселой жизни.
Исчезнувшие сокровища Хосроев
Особой известностью пользовались сасанидские художники по металлу. Даже после того как «стих Корана зазвучал с мимбара» подражать их произведениям не считали кощунством. Поэт Абу Нувас обстоятельно описал золотую чашу для питья, «которую одарила разными изображениями Персия»: «…на дне у нее Хосрой, а по сторонам антилопы, которых выслеживают с луками всадники». Чашу с Хосроем и его войском он вспоминал в другом стихотворении:
И развязал он бурдюк над чашей, края и дно которой разукрашены.
Изображено на ней войско Хосроя и Хосрой на дне кубка,
а главы войска у стремени Хосроя, с булавами,
в коротких кафтанах.
Пиры в средневековой общественной жизни играли огромную роль, и потому питьевая посуда из драгоценных металлов стала знаком высокого социального положения. Ею похвалялись, выставляя напоказ на торжественных приемах, ее дарили почетным гостям, а при военном поражении ею приходилось откупаться от удачливого победителя. Стремясь укрепить свой престиж, зависевший от количества накопленного добра, даже второстепенные правители собирали в своих сокровищницах громадное число золотых и серебряных блюд и чаш, кружек и кувшинов.
«Однажды… один хорасанский царевич приехал к испахбеду (правителю) Табаристана с многочисленными дарами… Он попросил серебряные блюда и подносы, чтобы расположить на них дары. Слуги принесли ему… 500 серебряных подносов. Хорасанец попросил еще. Тогда… послали к главной жене ис-пахбеда и принесли от нее еще 500 подносов из серебра. Испах-бед получил дары из Хорасана на этих 1000 подносах и в ответ послал царевичу 2000 подносов, наполненных подарками».
Поистине несметными богатствами владели влиятельные вельможи, храмы и сами шахиншахи. Предания о судьбе царских сокровищ после арабского нашествия передавали из поколения в поколение; этот «золотой мираж» владел умами несколько столетий. Географ Ибн ал Факих (начало X в.) называл место Так в горах Табаристана, где со времен мифического Менучехра хранились драгоценности персидских монархов. Мимо этой увлекательной темы не прошел и всеведущий Бируни. Согласно его рассказу, Сасаниды во время бегства из Ирака в Мерв оставили на хранение у царей Джабала – горного округа между Реем и Табаристаном – самые дорогие самоцветы и наиболее легкие вещи из своих богатств. Арабский полководец Халид Ибн-Бармак, осаждавший испахбедов Джабала в одной из горных крепостей, после сдачи твердыни захватил казнохранилище с «сокровищами Хосроев». Собственность одного из шахиншахов – пальму, отлитую из золота, якобы нашел правитель Хорасана. Между ее ветвями, «подобно зеленым и спелым финикам», были нанизаны драгоценные камни.
Большая часть этих неисчислимых ценностей развеялась, как пыль на ветру. В Иране и прилегающих областях сасанидское серебро находят очень редко. Виной тому религиозный фанатизм последователей Аллаха, а главное – нужда в сырье для чеканки монет. С течением времени десятки тысяч художественных изделий из золота и серебра уничтожили в плавильных печах. По словам Бируни, когда «благополучие превращается в свою противоположность», появляется необходимость переплавки сосудов для чеканки из них дирхемов и динаров. Уже омейядский наместник Ирака ал Хаджжадж приказал разломать в странах ислама золотые и серебряные сосуды и настрого запретил пить из них. Эта мера могла быть вызвана как борьбой с изнеживающей роскошью, так и неприемлемой для мусульманского ортодокса зороастриискои тематикой изображений на вещах.
Примечательные страницы истории культуры Ирана и Средней Азии были бы безвозвратно утрачены, если бы не… уральские клады.
Уральские клады
В междуречье Камы и Вятки, среди лесов, болот и невысоких холмов-увалов затерялась деревня Турушева. Летом 1927 г. здесь был найден один из многих кладов «восточного серебра». Мальчик, пасший стадо на опушке леса, неожиданно провалился в яму. Нащупав в ней какой-то твердый и гладкий предмет, он стал выгребать землю то руками, то кнутовищем. Несколько минут работы – и на поверхности показалось очень тяжелое ведерко из серебра. Когда пастушок перевернул ведерко, из него выпали серебряные блюда, светильники, витые шейные обручи-гривны.
«Восточные клады» на Урале крестьяне обнаруживали при распашке целины или огорода, под выкорчеванными пнями. Иногда их находили в густой чаще леса или на склонах террас, размытых вешними водами.
Самая древняя вещь в турушевском кладе – иранское блюдо IV в. со сценой охоты Шапура II. Резко обернувшись назад, коронованный всадник посылает стрелу во вздыбленного льва. Под копытами коня распростерся уже смертельно раненный зверь. На блюде, изготовленном византийским ювелиром три века спустя, – черненый крест в венке из плюща. Светильники из Средней Азии относятся к VIII в. На дне одного выгравирован слон – священное животное буддистов, изображения на другом восходят к доисламским земледельческим культам. Здесь гранатовые деревья: обильный семенами гранат означал надежду семьи на многочисленное потомство. На ручке сосуда свернулась пантера – непременная спутница Диониса-Вакха. В медальоны на тулове вписаны двугорбый верблюд, олицетворение сакральных сил плодородия, конь, связанный с почитанием животворных вод, олень, способный продлить человеческую жизнь благодаря целебности лекарства из своих рогов. Позднесасанидское блюдо из деревни Турушева сохранило популярный эпический сюжет охота царевича Бахрама Гура (рис 27)
Рис. 27. На иранском серебряном блюде Vile – эпический сюжет, распространенный в искусстве царевич Баграм Тур, он же – сасанидскии царь Варахран V (421–439), охотится на газелей в сопровождении рабыни Азаде.
Найдено в Прикамье. Гос. Эрмитаж .
Однажды с музыкантшею, без свиты,
Помчался в степь охотник именитый
Его румийку звали Азада,
Он с нею время проводил всегда
Лишь на верблюде ездил он верхом,
Что был покрыт атласным чепраком
Чета газелей мчалась по холмам
Сказал, смеясь, красавице Бахрам
«Луна моя Сейчас начну я ловлю
Как только лук могучий изготовлю,–
Кого сначала мне сразить тогда
Самец – в годах, а самка – молода»
«О лев, – сказала Азада, – ужели
Гордится муж, что он сильней газели
Чтоб заслужить прозванье храбреца,
Огретою самку преврати в самца»
В колчане у охотника была
Особая двуострая стрела
Самец взметнулся на равнине пестрой, –
Бахрам тотчас подсек стрелой двуострой
Его рога, подсек на всем скаку
И подивилась Азада стрелку
Едва самец своих рогов лишился,
Он сразу как бы в самку превратился
А в самку две стрелы всадил Бахрам,
Чтоб уподобились они рогам
Фирдоуси
На блюде точно переданы все детали этого эпизода, подробно пересказанного Фирдоуси, но, как видим, восходящего к домусульманской эпической традиции.
В уральских кладах преобладает пиршественная утварь из обихода светской знати, встречены и украшения костюма – поясные накладки, медальоны Сложная ювелирная техника обнаруживает руку придворных мастеров высшей квалификации, в совершенстве владевших приемами литья, чеканки, гравировки, золочения, черни.
«Восточное серебро» Урала вводит нас в «затерянный мир» архаических представлений о мироздании, красочно повествует об охотничьих триумфах царей и героев, знакомит с фантастическими образами восточной мифологии крылатым верблюдом или собакой-птицей Сенмурвом
За собольими мехами
Сасанидское серебро на Урале впервые привлекло внимание в 1750 г, когда в прикамском имении Строгановых был обнаружен серебряный кувшин, изготовленный иранскими мастерами С тех пор в этих краях зарегистрировано свыше сотни «восточных кладов» (рис 28) Кроме того, известно, что многие дореволюционные находки скупщики серебра сумели переплавить. Чем же объясняется столь массовая «миграция» вещей?
Рис. 28. Центральный медальон серебряного блюда. Иран, VIII в. в зороастрийских трактатах собака-птица Сенмурв предстает как благожелательное существо, оберегающее от злых сил. Блюдо найдено на берегу Камы (Вятская губ) Гос. Эрмитаж .
Почему драгоценную утварь Среднего Востока вывозили далеко за пределы тогдашнего культурного мира, к таежным охотникам Урала – предкам коми-пермяков?
Большая ее часть попала на Урал не ранее IX в. Это доказали археологи, которые выявили топографическую связь кладов с древними поселениями и проанализировали их состав. Оказалось, что начало северной торговли Багдадского халифата приходится на первое столетие господства Аббасидов, когда провинциальная ограниченность арабской культуры уходит в прошлое, когда она подвергается влиянию эллинизма и сасанидской «классики». Именно тогда устанавливаются коммерческие связи с Восточной Европой и Дальним Востоком, с Индией и Черной Африкой. В поисках рынков сбыта и источников сырья купцы стран ислама устремляются в «неведомые земли» Севера.
В IX–X вв. в восточноевропейской торговле с Азией главное место занимало серебро. «Серебро легче перевозить, чем те необходимые предметы, которые на него можно купить», – писал Бируни. Серебро везли в виде монет и вещей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29