– Теперь ему конец.
Гарет рассеянно кивнул, задумался на мгновение и принял решение, хотя и посчитал себя мягкосердечным дураком.
– Разворот, – приказал он. – Попытаемся снять с него людей. Если сможем.
Техиди посмотрел на Гарета, хотел что-то сказать, отвернулся и начал отдавать приказы.
Матросы замерли на мгновение, потом разбежались по местам, за исключением одного, который подошел к трапу на ют.
– Капитан, что вы задумали?
– Спасти товарищей по плаванию.
– Да пошли они! Они только что подписали договор! А что будет с нашими задницами?
– А ты сам хотел бы, чтобы тебя оставили на растерзание линиятам?
Матрос замялся, услышав неодобрительное бормотание товарищей.
– Хорошо, – сказал он. – Мы это сделаем, но молитесь о том, чтобы у нас все получилось…капитан.
Гарет приказал поднять сигнальные флажки, приказывая остальным кораблям идти на норд-норд-ост, к столице Ютербога Лиравайзу, как они и договаривались.
Он догонит их, когда сможет и если сможет.
– Лабала! Придумай какое-нибудь заклинание. Пусть эти линияты начнут чесаться от лобковых вшей или вдруг испытают жуткий страх.
– Попробую.
Гарет был приятно удивлен хорошим настроением команды, когда услышал смех в ответ на свой последний приказ.
Он приказал поднять другие флажки с сигналом “Найджаку”. Несколько минут делать было нечего, следовало только вспомнить основы геометрии. Он определил треугольник сближения “Стойкого”, “Найджака” и головного корабля линиятов.
– Главные орудия! Зарядить цепными! Носовые и кормовые – картечь! Комендоры, мы подойдем к “Найджаку” с левого борта. Орудия правого борта, цельтесь выше, если будет во что целиться. Нужно постараться снести мачты головного корабля. Левый борт, стреляйте по тем же целям, когда отойдем от “Найджака”. Носовые и кормовые орудия, засыпьте их палубы шрапнелью, если сможете!
“Найджак” был совсем близко, как, впрочем, и линияты.
– Матросы с кошками к борту! – крикнул Гарет и сам подбежал к борту с рупором.
– Эй, на “Найджаке”! Я попытаюсь снять вас. Берите только то, что сможете унести!
Петрич прокричал что-то в ответ, но ветер унес его слова. Прошло еще несколько минут, и корабли едва не соприкоснулись бортами.
– На руле, так держать, – сказал Гарет.–Том, спусти паруса и прикажи матросам с кошками приготовиться.
– Есть, сэр.
“Найджак”, казалось, навис над ними. Его борт был на три фута выше борта “Стойкого”.
– Начали! – крикнул Техиди.
Три кошки перелетели на борт “Найджака”, тросы были мгновенно натянуты и закреплены.
Появился первый матрос “Найджака”, он держал в руках золотые слитки, а сабля была засунута за пояс.
– Давай! – крикнул кто-то, и матрос прыгнул. За ним последовали другие матросы, тяжело нагруженные сокровищами из трюма обреченного корабля, никто из них не побеспокоился о таких мелочах, как одежда и продукты.
Гарет услышал крики, повернулся и увидел корабль линиятов за кормой “Найджака”. Громыхнули пушки, и три ядра со свистом пролетели над “Стойким”. Кто-то коротко вскрикнул.
Главные пушки “Стойкого” пока нельзя было навести на цель, а кормовые пушки были бесполезны, потому что “Найджак” заслонял корпус корабля линиятов. Гарет увидел, что на его корабль перебрались два офицера с “Найджака” и сам Петрич. Матросы у тросов, не дожидаясь приказа, перерезали их, освобождая “Стойкий”, и тут перед носовыми орудиями появилась цель.
Они выстрелили залпом, и картечь пронеслась над палубой корабля линиятов. Рулевой и стоявший рядом с ним офицер упали.
Гарет услышал грохот главных пушек линиятов, и “Стойкий” качнулся, получив пробоину чуть выше ватерлинии.
Комендоры смогли навести на цель главные орудия Гарета. Грот-мачта корабля линиятов с треском упала в море, и тут, откуда ни возьмись, появилась “Добрая надежда”, которая произвела точный бортовой залп по батарейной палубе линиятов из своих маленьких пушек.
– Заряжай шрапнелью, – крикнул кто-то, и пушки “Стойкого” провели еще один залп. Корабль линиятов, получив серьезные повреждения, вышел из боя.
– Поднять все паруса, – крикнул Гарет.–Том, отправляйся в трюм с тремя матросами, оцени повреждения.
– Есть, сэр.
– Потом отбери лучших мастеров и произведи ремонт.
Техиди исчез.
Гарет посмотрел на приближавшиеся четыре корабля линиятов и поднес рупор к губам.
– Спасибо, – крикнул он на “Добрую надежду” .
Дихр, не нуждавшийся в помощи, прокричал в ответ:
– Мы лишь вернули долг.
Его пушки произвели еще один залп по палубе корабля линиятов.
Потом на борту работорговцев началось нечто странное. Матросы на его палубе отвернулись от двух пиратских кораблей, словно что-то увидели по левому борту, и закричали. Потом выстрелила в пустоту пушка.
Несомненно, это сработало заклинание Лабалы.
Техиди поднялся на мостик.
– Пробоина выше ватерлинии; если не перекладывать резко руль, вода в трюм не попадет. Плотник сказал, что заделает пробоину за вахту или две.
Гарет промолчал, глубоко вдыхая соленый воздух, чувствуя, как тело наполняется жизненными силами. Он заметил, что рядом стоит Петрич.
– Спасибо, капитан, – сказал тот.–Я не ожидал…
– Забудьте, – перебил его Гарет. – Жаль, что столько золота попадет на дно.
– Забудьте о золоте, – сказал Петрич. – Мы всегда сможем украсть его, если останемся живы, верно?
– А пока мы живы, – сказал Гарет. – Постараемся такими и остаться. Кстати, мне понадобятся ваши матросы, чтобы заделать пробоину в трюме.
– Распоряжайтесь ими, – Петрич ушел с мостика, а Лабала поднялся на него.
– Я не могу влиять на погоду, – сказал он. –Но я создал пару морских чудовищ, правда, они получились беззубыми.
– Так вот почему линияты завопили и устроили пальбу?
– Конечно. Я создал их по подобию друзей Дафлемера, которых мы видели, когда подошли к острову Флибустьеров. Подумал, что тебе они понравятся больше, чем крабы.
– Молодец, – похвалил его Гарет. Лабала явно обрадовался.
– Бедняга Дафлемер. Теперь мы навечно останемся у него в долгу.
Гарет уныло кивнул.
– Как бы мне хотелось вызвать настоящий шторм, – сказал Лабала, – но этому еще предстоит научиться.
Он устало спустился по трапу с юта. Потом по трапу поднялся матрос, который сомневался в правильности приказов Гарета.
– Капитан, прошу извинить меня за то, что я сказал.
– Не стоит об этом волноваться.
– Вам всегда сопутствует удача в бою. Настоящая удача.
– Скажешь это, когда догоним остальных, –с тревогой в голосе заметил Гарет. – Нас преследуют четыре корабля работорговцев.
– Ну и черт с ними, – уверенно заявил матрос. – Оторвемся от них в течение вахты.
Ближе к ночи усилился ветер, поднялась волна, но линияты не отстали. Вахтенный сообщил, что видит корабль прямо по курсу. Они почти догнали флотилию, ход которой замедляла неповоротливая “Свобода”.
На следующий день погода ухудшилась еще больше, правда, ветер дул с востока, так что их не относило ни в сторону преследователей, ни в сторону Каши. Порывы ветра, все время меняющего направление, не давали матросам скучать, потому что требовалась постоянная подгонка парусов.
Гарету иногда удавалось обмениваться сигналами с тремя своими кораблями. Некоторые члены команды высказывались за то, что нужно развернуться и сразиться с врагом, тем более что силы, по числу кораблей, были равными.
Гарет решительно возражал.
– Шансы совсем не равны, – сказал он,–учитывая размер “Доброй надежды”. Кроме того, груз лишил нас маневренности. Многим членам компании суждено умереть, даже если нам удастся потопить линиятов.
Один матрос пробормотал, что от этого только увеличатся доли, но улыбался при этом.
Гарет, по меньшей мере дважды за вахту, поднимался на мачту. Его корабли постепенно уходили от кораблей линиятов с более низкой осадкой.
Но погоня не прекращалась.
Лабала расспросил всех членов команды о том, какие чувства они испытали, кроме страха, конечно, когда налетел шторм.
Когда очередь дошла до Гарета, он задумался и ответил:
– Я подумал о том, каким соленым становится воздух, когда ветер срывает шапки пены с волн.
Лабала поблагодарил его, что-то нацарапал на своей дощечке, как его учил, но не доучил Дафлемер.
В конце вахты Гарет спустился в трюм, чтобы убедиться, что пробоина заделана надежно и вода в трюм не поступает. Возвращаясь, он остановился у крохотной каютки, которую матросы соорудили для Лабалы. Сам Лабала говорил с усмешкой, что они поступили так не из уважения, а из-за страха, что он как-нибудь не так произнесет заклинание и все они превратятся в мышей.
Занавеска была отдернута, и Гарет заглянул в каюту. Лабала сидел перед большой свечой, что-то бормотал, сыпал на пламя ладан, гасил свечу и снова зажигал.
Гарет не понял, чем он занимается, и поспешил уйти – как все разумные люди, он старался держаться подальше от колдунов.
– Сэр, я сменю вас, – предложил Петрич.
– Нет, – ответил Гарет. – Я чувствую себя отлично.
– Вы не сходили с мостика три вахты подряд. Как вы сможете командовать, если на нас нападут линияты?
Гарет понял, что Петрич прав.
– Я только немного отдохну, – сказал он и почувствовал, как долго сдерживаемая усталость накатилась волной, ударила в ноги и спину.
– Обязательно поешьте и поспите, – сказал Петрич. – Обещаю позвать вас в конце вахты.
– Или если что-нибудь произойдет.
– Хорошо, – согласился Петрич. – Да, кстати, не могли бы вы задержаться на минуту.
– В чем дело?
– Я поговорил с офицерами и мичманами моего корабля, и мы сошлись во мнении, что вам следует высадить нас на берег в Лиравайзе. Мне совсем не хочется объяснять Квиндольфину, во-первых, почему мы подняли после смерти Озерова черный флаг, во-вторых, почему я вдруг решил служить под вашим началом, в-третьих, почему мы стали пиратами, а не продолжили заниматься работорговлей, в-четвертых, куда подевался его дорогой корабль. У меня нет ответов на эти вопросы, по крайней мере таких, которые обрадовали бы этого знатного лорда. Мы давно уже решили, что не пойдем на “Найджаке” из Ютербога в Тикао.
Гарет рассмеялся:
– Хорошо, Петрич. Хочу заметить только, что если мы вернемся домой со всем этим золотом, самый никчемный матрос станет богачом. Мы сможем поступать так, как захотим, и не беспокоиться, что об этом подумает какой-то Квиндольфин.
– Я хочу приобрести в Лиравайзе другой корабль, – сказал Петрич. – Когда, вернее, если вы решите выйти в море, я бы не возражал против еще одной попытки лишить линиятов золота, под вашим началом, конечно.
– Благодарю вас, сэр. Я не задумывался о будущем, – сказал Гарет и зевнул так широко, что хрустнули челюсти. – Мечтаю только о куске мыла, отдыхе и, возможно, стакане лимонада.
Он едва успел опорожнить желудок, присев в открытом гальюне недалеко от своей каюты, как чуть не потерял сознание от усталости. Он решил помыться, сделал несколько шагов и упал лицом вниз на койку.
Когда Гарета разбудили, он увидел перед собой тарелку супа и непонятно откуда взявшийся свежий хлеб, густо намазанный соленым маслом.
Еще ему сообщили, что шторм усиливается.
День был пасмурным, небо и море сливались в одну серую стену, на которой иногда появлялись белые пенные пятна, которые ветер немилосердно швырял на пиратские корабли, едва двигавшиеся вперед, приспустив почти все паруса.
Гарет поднялся на мачту и оглядел горизонт, постоянно протирая линзы подзорной трубы мягкой замшей. Кораблей линиятов он не увидел.
Не смея надеяться, Гарет спустился вниз, а ветер пытался сорвать с него одежду и бросить в пучину.

Как раз перед сменой вахтенный закричал с топа, что видит сигнальные флажки на “Свободе”. Все находившиеся на мостике матросы попытались понять смысл сообщения, передаваемого трепетавшими на ветру флажками.
– …вода… носовой трюм, – сумел прочитать Гарет.
– Верхний сигнал значит “поступает”, – сказал Техиди. – Тот, что находится чуть ниже, не могу разобрать. А самые последние означают“прошу помощи”.
– Я разглядел третий сигнал, – сказал Петрич. – Это – “тону”.
– По местам, – приказал Гарет.

“Свобода” качалась на волнах с видимым креном на нос. “Стойкий” подошел к ней с правого борта, “Мститель” – с левого, маленькая “Добрая надежда” – с кормы, чтобы подобрать упавших за борт людей, хотя в такой шторм у любой жертвы было мало шансов на спасение.
“Свобода”, как и все другие торговые суда линиятов, в море плохо слушалась руля и была предназначена для каботажного плавания, когда можно спрятаться в ближайшем порту при первых признаках надвигающегося шторма. Сейчас судно вело себя гораздо хуже, чем прежде.
Все объяснил сигнал, поданный капитаном Фролном. Очевидно, “Свобода” получила пробоину в бою, но заметили ее, когда уже было слишком поздно.
Гарет спросил сигналом, как долго “Свобода” продержится на плаву. Он надеялся, что она выстоит достаточное время для того, чтобы начать работы по спасению экипажа, когда стихнет шторм.
Фролн сообщил, что корабль потонет до окончания вахты.
Гарет не знал, что предпринять, потом Техиди привлек его внимание к серии сигналов с “Мстителя”. У более опытного Галфа появилась идея.
Сначала, как он предлагал, следовало снять с корабля как можно больше груза.
Матросы поднимали из трюма сокровища линиятов и складывали их в сети, которые применялись для отражения попыток абордажа.
Потом “Мститель” подошел так близко, как позволяли волны и ветер, и матрос перебросил трос на “Свободу”. Трос шел к грузовой балке. Матросы выбрали слабину троса, потом подняли сеть с грузом и повернули балку. “Мститель” закачался на набежавшей волне, и сеть с золотом погрузилась в море. Гарет услышал, как застонали матросы на палубе “Стойкого”.
Потом сеть показалась на поверхности, мокрая, но целая, и была поднята моряками на палубу “
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43