Почтенные Матери, наблюдавшие и контролировавшие его жизнь, зачастую
относились к нему с почтительным страхом - к нему, вечно одетому в чер-
ное, суровому до аскетизма. Да еще эти глаза - синее в синем, без бел-
ков. Говорили, это из-за спайса.
Только Одрейд проявляла к нему чувство, похожее на искреннюю привя-
занность, - а Одрейд была весьма важной персоной в мире Бене Джессерит.
Все называли ее Преподобной Матерью, и она велела ему называть ее так
же. Но только не в садах, где они были одни. Там он называл ее Матерью.
На утренней прогулке во время, близившееся к сбору урожая, в девятый
год его жизни, в третьем кругу яблоневых садов они наткнулись на не-
большую ложбинку, в которой не было деревьев, но зато она заросла раз-
нотравьем. Одрейд положила руку на плечо Тэга и придержала его там, где
он мог видеть дорожку из отдельных черных камней, ведущую сквозь густую
траву, в которой поблескивали маленькие звездочки цветов. Почтенная мать
была в странном настроении; это было слышно по ее голосу:
- Собственность - интересный вопрос, - сказала она. - Эта планета -
наша собственность, или мы - собственность планеты?
- Мне нравится, как здесь пахнет, - сказал Тэг. Одрейд убрала руки с
его плечей и легонько подтолкнула его вперед:
- Здесь собраны травы для обоняния, Майлз. Ароматические травы. Расс-
мотри их хорошенько и выясни их названия в библиотеке, когда мы вернем-
ся. Ну, иди же!
Он попытался обойти выползший на дорожку вьюнок, но, услышав эти сло-
ва, твердо ступил на зеленые усики растения, вдохнув острый запах.
- Они были посажены именно для этого: когда на них ступаешь, они от-
дают тебе свой аромат, - сказала Одрейд. - Прокторы учили тебя тому, как
справляться с ностальгией. Они говорили тебе, что ностальгию часто вызы-
вают запахи?
- Да, Мать...
Обернувшись и взглянув туда, куда только что ступил, он прибавил:
- Это розмарин.
- Откуда ты знаешь? - голос Преподобной звучал настойчиво; она требо-
вала ответа.
Он пожал плечами:
- Просто - знаю.
- Возможно, это изначальная память, - Одрейд казалась довольной.
Они пошли дальше по ложбинке, полной странных ароматов, и снова голос
Одрейд зазвучал задумчиво:
- У каждой планеты - свой характер, на каждой есть место, где мы пы-
таемся восстановить уголок Старой Земли. Иногда воплощение лишь смутно
напоминает замысел, но здесь нам была суждена удача.
Она наклонилась и, сорвав тонкий побег ядовитозеленого растения, рас-
терла его в пальцах. Понюхала:
- Шалфей.
Она была права, но он не смог бы сказать, откуда знает это.
- Я чувствовал этот запах в пище - иногда. Это как меланж?
- Нет, это растение улучшает вкус, но не изменяет сознания, - она
выпрямилась и посмотрела на мальчика с высоты своего роста. - Запомни
это место, Майлз, хорошенько запомни. Миры, породившие нас, давно исчез-
ли, но здесь мы восстановили их малую частицу.
Он чувствовал, что она учит его чему-то очень важному. Он спросил:
- Почему ты подумала, что эта планета владеет нами?
- Мои Сестры считают, что мы - правители этой земли. Ты знаешь
что-нибудь о правителях?
- Это как Ройтиро, отец моего друга Йорги. Йорги говорит, что его
старшая Сестра когда-нибудь станет правителем их плантации.
- Верно. На некоторых планетах мы живем много больше, чем кто бы то
ни было, но мы - только правители.
- Если не ты владеешь Домом Собраний, то кто же?
- Быть может, никто. Мой вопрос таков: какую метку мы наложили друг
на друга - мои Сестры и эта планета?
Он взглянул снизу вверх в ее лицо, затем перевел взгляд на свои руки.
Быть может, именно сейчас Дом Ордена накладывает на него свою печать,
свою метку?
- Большинство таких отметин - внутри нас, глубоко внутри, - Одрейд
взяла его за руку. - Идем. Они покинули травяную ароматную долину и под-
нялись по склону во владения Ройтиро, а Одрейд все говорила:
- Сестры редко создают сады с чисто ботаническими целями. Сады должны
не только услаждать взгляд и обоняние.
- Пища?
- Да, в первую очередь то, что поддерживает нашу жизнь. Сады дают пи-
щу телу. И та ложбинка позади - она тоже дает пряные травы для нашей
кухни.
Он чувствовал, как ее слова вливаются в него, заполняя пространство
между провалами в памяти. Он чувствовал, что значит предусмотреть все на
века вперед: деревья для того, чтобы заменять потолочные балки, расте-
ния, предназначенные для того, чтобы сдерживать оползни, не позволять
разрушаться берегам рек и озер, чтобы предохранять плодородный слой поч-
вы от эрозии под действием ветров и дождевой воды, чтобы не допустить
обмеления морей - и даже водяные растения, пища и убежище для рыбы...
Бене Джессерит приходилось также думать о деревьях, дающих убежище и
тень, и даже о тех, что будут бросать причудливые тени на газоны.
- Деревья и прочие растения для любых симбиотических отношений, -
сказала Одрейд.
- Симбиотических? - это было новым словом.
Она стала объяснять на примере того, с чем Тэг уже встречался - нап-
ример, когда ходил собирать грибы:
- Грибница будет жить и расти только подле подходящих ей корней. И
каждый гриб находится в симбиозе с определенным деревом или растением.
Каждое дерево или растение берет у других что-то, что ему нужно...
Она продолжала объяснение, и наконец, утомленный учением, Тэг поддал
ногой поросшую травой кочку - и тут заметил взгляд Одрейд. Странный, ка-
кой-то неуютный взгляд. Он сделал что-то оскорбительное. Почему на одно
растение можно наступить, а на другое нельзя?
- Майлз! Трава не дает ветру иссушить плодородный слой и развеять
его, унеся частицы его куда-нибудь далеко - на речное дно, скажем.
Он знал этот тон. Тон упрека. Он снова взглянул на оскорбленную им
траву.
- Эти травы кормят наш скот. Некоторые дают семена, которые мы упот-
ребляем в пищу с хлебом или другой едой. Некоторые - надежная защита от
ветра, как лесополосы...
Он знал это. Пытаясь отвлечь Одрейд от отповеди, он спросил:
- Лесополосы? - произнося слово по слогам.
Она не улыбнулась. Тэг понял, что напрасно пытался обмануть Одрейд.
Он сдался и вновь принялся слушать. Урок продолжался.
- Когда сюда придет пустыня, - говорила Одрейд, вероятно, виноградни-
ки погибнут последними - их корни уходят в землю на несколько сот мет-
ров. Сады погибнут раньше.
- Почему они должны погибнуть?
- Чтобы уступить место более важной жизни.
- Песчаным червям и меланжу.
Он увидел, что ее обрадовали эти слова: ей было приятно, что он знает
о связи между песчаными червями и спайсом, который был необходим для су-
ществования Бене Джессерит. Он не знал точно, какова была эта необходи-
мость, но ему рисовался круговорот: песчаные черви - песчаная форель -
меланж - и снова по кругу. И из этого круга Бене Джессерит выбирала то,
что было нужно Сестрам.
И все же это учение утомило его, а потому он спросил:
- Если все это все равно умрет, зачем мне снова возвращаться в библи-
отеку и учить имена деревьев и растений?
- Потому что ты человек, а в людях живет желание классифицировать.
Вешать на все ярлыки.
- Почему нам так нужно называть вещи?
- Потому что таким образом мы заявляем право на то, чему даем имена.
Мы принимаем на себя права владения, которые могут оказаться обманчивыми
и опасными.
Итак, она снова вернулась к праву владения.
- Моя улица, мое озеро, моя планета, - говорила она. - На них навсег-
да - моя печать. А печать эта может и не пережить тебя - разве что оста-
нется как вежливая уступка победителя... или слово, которое вспоминается
со страхом.
- Дюна, - сказал он.
- Ты схватываешь налету!
- Чтимые Матры сожгли Дюну.
- Так же, как сожгут и нас, если нас обнаружат.
- Этого не будет, если я буду вашим Башаром! - слова вырвались не-
вольно, он не успел их обдумать, но, произнеся их, ощутил, что в них мо-
жет быть доля правды. Летописи из библиотеки говорили, что враги содро-
гались уже от того, что Башар появлялся на поле битвы.
Словно прочитав его мысли, Одрейд сказала:
- Башар Тэг был знаменит еще и тем, что умел находить решения, не
требующие сражений.
- Но он сражался с вашими врагами.
- Не забывай о Дюне, Майлз. Он погиб там.
- Я знаю.
- Прокторы уже давали тебе учить историю Каладан?
- Да. В истории, которую учу я, это называется Дан.
- Ярлыки, Майлз. Имена - только любопытные напоминания; большинство
людей не связывает их больше ни с чем. Утомительная история, а? Имена -
удобные указатели, полезные, как правило, только таким, как ты?
- А ты - такая, как я?
Он много раз задавал себе этот вопрос, но до сегодняшнего дня -
только мысленно.
- Мы - Атридесы, ты и я. Помни это, когда вернешься к изучению исто-
рии Каладан.
Когда они прошли назад через сады, через пастбища к холму, с которого
открывался прекрасный обзор Центральной, Тэг увидел административный
корпус и окружавшие его плантации совершенно новым взглядом. И он поста-
рался сохранить это ощущение в глубине души, пока они спускались по ого-
роженной тропинке к арке входа на Первую Улицу.
"Живая драгоценность" - называла Центральную Одрейд.
Пройдя под аркой, Тэг поднял взгляд к названию улицы, выжженному в
камне. Галах, изящный шрифт с мягкими изгибами линий, одно из украшений
Бене Джессерит. Все улицы и здания несли на себе имена, выполненные тем
же шрифтом.
Оглядев Центральную - танцующий фонтан на площади, изящные детали
построек - Тэг задумался о глубине человеческого опыта. Бене Джессерит
сделали так, что неуловимым для него образом это место поддерживало и
придавало сил. То, что он узнавал на занятиях и во время небольших экс-
курсий в садах, все новые знания, сложные и совсем простые, проявлялись
как-то по-иному. Это была скрытая реакция Ментата, но Тэг не знал этого.
Он только чувствовал, что его память перераспределила соотношения и соз-
дала новую систему. Внезапно он остановился и оглянулся назад, на сад,
видный в арке крытой улицы. Все было связано. Центральная производила
метан и удобрения (он обходил завод с одним из прокторов). Метан приво-
дил в действие помпы и некоторые охладительные установки.
- На что ты смотришь, Майлз?
Он не знал, как ответить, но вспомнил осенний вечер, когда Одрейд
взяла его с собой, и они пролетели над Центральной на "топтере" - она
хотела показать и объяснить ему некоторые взаимоотношения, дать возмож-
ность увидеть все это "сверху". Тогда ее объяснения были просто словами,
но в словах был заключен смысл.
"Все это так близко к замкнутому экологическому циклу, как только
возможно было сделать, - говорила Одрейд, - Контроль Погоды управляет
циклом и поточными линиями...
- Почему ты стоишь и смотришь на сад, Майлз? - ее вопрос звучал как
приказание, которому он не мог не подчиниться.
- В орнитоптере ты сказала, что это прекрасно, но опасно.
Они только однажды летали на "топтере" вместе. Она поняла, о чем он
говорил. "Экологический цикл".
Тэг обернулся и выжидательно посмотрел на Одрейд.
- Замкнутость, - сказала она. - Как это соблазнительно - возвести вы-
сокие стены и отгородиться от изменений. Гнить здесь в самодовольном
комфорте.
Ее слова всколыхнули душу Тэга. Он чувствовал, что уже слышал их ког-
да-то... в другом месте, и другая женщина держала его за руку.
- Любая замкнутость и отгороженность от мира - плодородная почва для
зерен ненависти - ненависти тех, кто находится вовне, - продолжала Од-
рейд. - И горек будет урожай.
Не совсем те слова, но - тот же урок.
Он медленно шел рядом с Одрейд; его рука в ее ладони стала влажной.
- Почему ты молчишь, Майлз?
- Вы - фермеры, - сказал он. - Вот чем на самом деле занимаются Бене
Джессерит.
Она мгновенно поняла, что произошло. В нем проявлялась подготовка
Ментата, хотя он сам и не знал этого. Но пока лучше было не проверять
возродившиеся способности гхолы.
- Мы занимаемся всем, что растет, Майлз. И ты воспринял это.
Когда они расставались - Одрейд направлялась в свою башню, он в свои
апартаменты в школьном секторе, - Одрейд сказала:
- Я скажу твоим прокторам, чтобы они обращали больше внимания на ис-
кусство использования силы.
Он неверно понял ее:
- Я уже начал тренировки с лазерным оружием. Мне сказали, что у меня
хорошо получается.
- Я слышала об этом. Но есть оружие, которое нельзя взять в руки. Оно
может существовать только в твоем мозгу...


Правила - это укрепления и стены, за которыми люди недалекие создают
свои сатрапии. И это дело опасное даже в лучшие из времен, а в тяжкие
времена погибельное.
- Кодекс Бене Джессерит.

Мрачная непроглядная стигийская тьма царит в опочивальне Великой Чти-
мой Матры. Логно, Гранддама и главный адъютант Великой, входит из неос-
вещенного коридора - она была вызвана сюда приказом Великой - и невольно
вздрагивает, вступая во тьму. Эти совещания в покоях, где не было света,
пугают ее, и она знает, что Великой Матре это нравится. Но, конечно, это
не может быть единственной причиной темноты. Быть может. Великая боится
нападения? Несколько Высоких были убиты в постели. Нет... не совсем это,
хотя, возможно, есть подобная причина выбору обстановки...
Во мраке - стоны и невнятное бормотание.
Некоторые Чтимые Матры, хихикая, рассказывали, что Великая Чтимая
Матра рискует принимать на ложе Футара. Логно считала это вполне возмож-
ным. Эта Великая многое себе позволяет. Разве она не спасла часть Ору-
жия, когда произошла катастрофа Рассеяния? Пусть даже и Футаров? Сестры
знали, что Футаров нельзя поработить с помощью секса. По крайней мере,
человеческого секса. Может, Многоликие Враги и воспользовались именно
этим. Кто знает?
В спальне стоял запах шерсти. Логно закрыла за собой дверь и осталась
стоять в ожидании. Великая Чтимая Матра не любила, когда ее прерывали,
что бы она не делала там, под покровом мрака.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11