– Я просто провела ночь, совокупляясь с этим вашим опасным мистером Перуджи, – ответила она. – Он почти такой же опасный, как и любой другой Чужак-мужчина, с которым я встречалась.
– Ты взяла вещи со складов Улья, – сказал Хелльстром. – Расскажи мне об этом.
– Только это пальто и шприц, чтобы ввести ему гормоны наших мужчин, – произнесла Фэнси. – Я вколола их ему.
– Он отреагировал?
– Как обычно.
– Ты и раньше занималась этим?
– Много раз, – ответила молодая женщина. Хелльстром вел себя так странно.
Хелльстром кивнул про себя, пытаясь прочесть, не скрывается ли за этими ответами Фэнси подтверждение его подозрений, что ее действия неосознанно выражали самые насущные нужды Улья. Да, пополнение генофонда идет на пользу Улью; и поступление генов Перуджи можно только приветствовать. Но она выдала один из самых ценнейших секретов Улья этим Чужакам из Внешнего мира, рисковала открыть Чужаку то, что Улей владеет глубокими познаниями в механизме действия человеческих гормонов. По ее нынешнему признанию она сама делает это уже не в первый раз. Если Чужакам станет известно кое-что из того, что может делать Улей с химизмом людей…
– Ты обсуждала когда-либо это с кем-нибудь? – спросил Хелльстром. Конечно, должны же быть какие-то обстоятельства, объясняющие это ее поведение.
– Я беседовала об этом со многими женщинами-матерями, – ответила Фэнси. «Что же это так тревожит старину Нильса?» Она лишь теперь заметила его крайнее напряжение.
– С женщинами-матерями, – повторил он.
– Конечно. Многие из нас используют гормоны, когда мы выходим во Внешний мир.
Хелльстром в шоке только и мог что молча покачивать головой. «Благословенная праматерь! И никто из ведущих специалистов даже не подозревал об этом! Что же еще такого, о чем никто не подозревает, может твориться здесь, в Улье?»
– Друзья Перуджи захватили велосипед, – сказал Хелльстром.
Молодая женщина посмотрела на него, не понимая.
– Велосипед, который ты взяла, когда тайком выбралась в город, – объяснил Хелльстром.
– О-о-о! Работники, взявшие меня, были так настойчивы, что я забыла обо всем.
– И взяв этот велосипед, ты вызвала кризис, – продолжил Хелльстром.
– Почему это?
– Ты не помнишь, откуда у нас этот велосипед?
Она приставила руку к губам, внезапно все поняв. Когда она брала велосипед, в мыслях у нее было, как бы побыстрее попасть в город. Да еще известная толика гордости за то, что делает. Она одна из немногих работников знала, как ездить на велосипеде. Она демонстрировала эту свою способность перед инженерами неделю назад и даже научила одного из них ездить на нем. Воспитанный в ней Ульем защитный инстинкт теперь начал проявляться во всю силу. Если этот велосипед свяжут с парой, отправленной в чан…
– Что я могу сделать, чтобы вернуть его? – спросила Фэнси.
«Такова она, Фэнси, – подумал Хелльстром, увидев ее реакцию, когда она осознала, что натворила, – я могу лишь восхищаться ею».
– Пока что я не знаю, – ответил он.
– Перуджи должен сегодня прибыть сюда, – сказала она. – Могу я потребовать, чтобы он вернул его мне?
– Уже слишком поздно для этого. Его увезли на самолете. Что означает, что у них возникли подозрения.
Она кивнула. Отпечатки пальцев… Серийный номер. Она знала обо всем этом.
– Лучше всего, если мы будем отрицать, что этот велосипед был у нас когда-либо, – произнесла молодая женщина.
– И не сообщать, кто мог видеть тебя на нем, – заметил Хелльстром, с грустью подумав: «Лучше всего отрицать вообще существование Фэнси. У нас есть другие, похожие на нее лицом и фигурой. Возможно ли, чтобы ее отпечатки пальцев стояли на документах, которые она подписала как Фэнси Калотерми? Нет, вряд ли, ведь прошло столько времени».
– Я совершила ошибку, да? – спросила Фэнси, начиная постигать сложность проблемы, которую она сама создала.
– Ты и другие женщины совершали ошибку, когда выносили гормоны со складов Улья во Внешний мир. И ошибкой было брать этот велосипед.
– Велосипед… теперь я понимаю, – призналась она. – Но гормоны лишь служили гарантией оплодотворения.
Даже когда она говорила, честность, воспитанная Ульем, заставляла Фэнси признаться самой себе, что это до конца не оправдывает, почему она и другие женщины использовали подобным образом запасы Улья. Сначала это был просто эксперимент, потом она с восхищением обнаружила, сколь восприимчивы и впечатлительны оказались Чужаки-мужчины. Она поделилась этим открытием с несколькими сестрами, которым пришлось придумать собственные истории для удовлетворения излишнего любопытства Чужаков-мужчин. Наркотик, который они крали, был очень дорогим. Возможно, они больше не смогут достать его. Лучше воспользоваться им, пока он у них есть.
– Ты должна назвать имена всех женщин, кто знает эту твою уловку, – сказал Хелльстром.
– О, Нильс!
– Ты должна это сделать, и ты знаешь об этом. Вы все дадите нам подробный отчет, касающийся реакции Чужаков-мужчин, насколько любопытны они были, кто они и сколько раз вы посещали склады Улья с подобной целью – все!
Она удрученно кивнула. Конечно, это придется сделать. Развлечение кончилось.
– На основе этих данных мы сможем провести во Внешнем мире несколько экспериментов, которые будут осуществляться под полным нашим контролем и наблюдением, – продолжил Хелльстром. – Вот поэтому ты должна быть точна в деталях в своем отчете. Все, что сможешь вспомнить, будет иметь огромную ценность.
– Да, Нильс.
Теперь Фэнси чувствовала раскаяние, но внутри себя возликовала. Возможно, развлечение еще не кончилось. Контролируемые эксперименты означают дальнейшее использование принятых в Улье методов на Чужаках. А кто лучше подходит для участия в подобном проекте, как не те, кто уже испытал такую тактику?
– Фэнси, Фэнси, – покачал головой Хелльстром. – Улей еще никогда не был в такой опасности, а ты продолжаешь играть в свои игры.
Она обхватила себя руками.
– Почему? – спросил Хелльстром. – Почему?
Фэнси лишь молчала.
– Мы, возможно, даже будем вынуждены отправить тебя в чан, – продолжил Хелльстром.
Ее глаза расширились в тревоге. Она выпрямилась, глядя прямо в лицо Хелльстрому. Чан! Но она еще так молода! Ее ждут впереди еще долгие годы работы в качестве матки Улья! И им понадобятся ее способности и умения обращаться с насекомыми. Не было никого лучше нее в этом! Молодая женщина уже хотела было привести эти аргументы, однако Хелльстром прервал ее:
– Фэнси! Улей прежде всего!
Его слова потрясли ее, и она вдруг вспомнила то, о чем хотела сама напомнить Хелльстрому. Разумеется, Улей прежде всего! Неужели он считает ее моральной отступницей?
– У меня есть еще кое-что, – сказала она. – Это может оказаться важным.
– Да?
– Гормоны очень сильно подействовали на Перуджи. В один из моментов ему показалась, что я задала ему вопрос. На самом деле я не задавала, но когда я поняла, что он говорит, то я начала их задавать. Он еще не полностью пришел в себя, просто реагировал. Мне показалось, что он говорит правду.
– Что же он сказал? Давай побыстрее!
– Он сказал, что приехал предложить тебе сделку. Он сказал, что после изучения найденных ими документов по «Проекту 40» – ты понимаешь – они считают, что мы разрабатываем новые способы литья металлов. Сталь и тому подобное. Он сказал, что новое крупное открытие в металлургии будет стоить миллиарды. Не всегда были понятны его слова, но вот в чем была их суть.
Хелльстром после этого ее признания пришел в такое возбуждение, что ему захотелось вскочить и обнять ее. Да, она была настоящим работником Улья!
В этот момент в комнату вошел Салдо, и Хелльстром почти крича объяснил ему то, что только что узнал. Открытие Фэнси давало им выход: это коммерческое вторжение! Это подтверждало познанные Ульем инстинкты Чужаков из Внешнего мира, глубоко укоренившиеся в них. Необходимо немедленно сообщить в лабораторию. Это может даже помочь им в их исследованиях. Дикие Чужаки иногда представляли проблему в новом ракурсе.
– Я помогла Улью? – спросила Фэнси.
– Да, и очень!
Салдо, остановившийся, чтобы сказать несколько слов одному из наблюдателей, сидевшему за консолью, бросил взгляд на Хелльстрома и покачал головой. Значит, Перуджи еще не приехал. Салдо должен был сообщить об этом сразу же.
Теперь Хелльстром хотел, чтобы Перуджи приехал на ферму.
Металлургия! Изобретения! Все эти таинственные намеки теперь прояснились.
Фэнси все еще стояла у стола и наблюдала за Хелльстромом.
– Перуджи сообщил еще что-нибудь? – спросил Хелльстром.
– Нет. – Молодая женщина покачала головой.
– Ничего об Агентстве, пославшем его, правительственном Агентстве?
– Ну, он говорил что-то о каком-то человеке, которого называл Шеф. Он ненавидит Шефа. Он ужасно ругался.
– Ты чрезвычайно помогла, – сказал Хелльстром, – но теперь тебя надо спрятать.
– Спрятать?
– Да. Ты помогла во многих отношениях. Мне даже теперь все равно, что ты крала гормоны со складов Улья. Ты просто напомнила нам, что у нас то же самое химическое строение тела, что и у Чужаков. Конечно, мы в каких-то отношениях изменились за триста лет, потому что работали с генами, но… – Он одарил ее ослепительной улыбкой. – Фэнси, не делай теперь ничего, не проконсультировавшись заранее с нами.
– Хорошо. Обещаю.
– Очень хорошо. И Мимека тоже была одной из женщин-матерей, которым ты сообщила о своей уловке?
– Да.
– Превосходно. Я хочу, чтобы ты… – Он остановился на несколько секунд в нерешительно, глядя на ее бледное лицо, выражавшем ожидание. – Есть шанс, что из этой последней ночной вылазки ты вернулась, добившись успеха, то есть беременной?
– Очень даже большой шанс. – Она вся так и светилась от радости. – Я как раз на самом пике цикла. Я же прекрасно разбираюсь в подобного рода вещах.
– Посмотрим, подтвердят ли это лабораторные анализы, – сказал Хелльстром. – Если они дадут положительный результат, скучать в укрытии тебе не придется. Тогда направляйся в Центр Беременности, скажешь им, что это мой приказ. Однако не впадай в спячку, пока мы не пришлем кого-нибудь, кто запишет твои показания относительно использования возбуждающих гормонов на Чужаках.
– Хорошо, Нильс. Я сейчас же отправляюсь в лабораторию.
Она повернулась и торопливо пошла по комнате, и несколько работников наблюдали за ее уходом. От нее, вероятно, все еще исходит слабый запах возбуждающего средства. Хелльстром был слишком занят, чтобы обратить на него внимание. «Нет, – подумал Хелльстром, – она в самом деле сумасбродка. Что же они получили в ФЭНСИ-линии?»
Дойдя до ниши Хелльстрома, Салдо тоже наблюдал за уходом Фэнси.
Хелльстром потер подбородок. Когда он был в Улье, он в основном пользовался средством, подавляющем рост волос, но все равно борода местами проглядывала. Ему нужно побриться и обязательно до прихода Перуджи. Внешний вид имеет важное значение при общении с Чужаками.
– Так значит, металлургия и изобретения?
Когда Салдо шагнул к нему, Хелльстром рассеянно спросил:
– Что тебе надо?
– Я слушал, пока вы говорили с Фэнси, – ответил Салдо.
– Ты слышал, что она сказала о Перуджи?
– Да.
– Ты все еще считаешь, что ошибкой было позволять ей выходить из Улья?
– спросил Хелльстром.
– Я… – Салдо махнул рукой.
– Это Улей управлял ею – даже не мы, – заметил Хелльстром. – Весь Улей реагирует, как единый организм, или же посредством одного из нас. Запомни это.
– Если вы так считаете, – сказал Салдо. Однако по голосу его нельзя было сказать, что он убежден в этом.
– Да, я так считаю. Да, и когда будешь допрашивать Фэнси, я хотел бы, чтобы ты был мягок с ней.
– Мягок? Она подвергла…
– Вовсе нет! Она показала нам путь к спасению. Ты будешь мягок с ней. И с остальными женщинами, имена которых она назовет.
– Хорошо, Нильс. – Самому Салдо эти приказы казались лишенными здравого смысла, однако он не мог открыто выказать неповиновение руководителю Улья.
Хелльстром встал, обошел стол и пошел к выходу.
– Вы будете у себя, если мне понадобится найти вас? – спросил Салдо.
– Да. Свяжитесь со мной сразу же, как только появится Перуджи.
43
Из мудрости Харла:
«Выступая против Вселенной, вы можете уничтожить себя».
Вместо того чтобы прямиком направиться к себе, Хелльстром свернул налево в главную галерею, к которой примыкал Центральный пост Службы Безопасности, потом еще раз налево, и в конце коридора, когда подошла кабина, он вошел в открытый проем экспресс-лифта. Он выпрыгнул из движущейся кабины на пятьдесят первом уровне в другую широкую галерею; здесь было поспокойнее, чем на верхних уровнях; и из-за царившей здесь тишины, несмотря на все-таки непрекращающуюся деятельность, казалось, что стены обиты мягким материалом, да и сами работники двигались с кошачьей мягкостью и с молчаливым сознанием важности выполняемых ими даже второстепенных задач.
Хелльстром пробирался по коридору, стараясь не мешать им, и только когда вошел в арку, ведущую в лабораторию «Проекта 40», задумался над тем, что же ему говорить специалистам.
«Чужаки из Внешнего мира думают, что речь идет об изобретении в сфере производства таких металлов, как сталь. У них создалось это впечатление после изучения страниц 17–41 Отчета ТРЗ-88а. Вероятно, они подумали о наличии проблемы перегрева, ознакомившись только с этим крохотным фрагментом отчета».
Да, именно так. Достаточно краткий, чтобы удовлетворить характерное для физиков-исследователей нетерпение, но содержащее при этом существенную информацию вместе с его собственными заметками.
Хелльстром остановился прямо в дверном проеме лаборатории, имевшей куполообразную форму, ожидая перерыва в работе. Никому не было позволено врываться сюда, если только не по делу чрезвычайной важности. Специалисты этой лаборатории были известны своей вспыльчивостью.
Несмотря на достаточный опыт работы с физиками, занимавшимися в Улье исследовательскими работами, чтобы не обращать внимания на странности их поведения, Хелльстром часто ловил себя на мысли, какой переполох среди диких ученых Внешнего мира произведет это семейство, если они покинут Улей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44