Он все время вынужден был принимать возбуждающие средства. Его раздражение выражалось в том, что он, как зверь в клетке, бродил в шаре калебана. Если Эбнис хочет его убить, она попытается сделать это. Смерть Фурунео – подтверждение тому.
Мак-Кей чувствовал смесь гнева и сострадания, думая о смерти Фурунео. В этом агенте было что-то добродушное и надежное, располагающее к доверию. И он нашел здесь печальный и бессмысленный конец, совсем один, запертый в ловушке. Его поиски Эбнис не продвинули дела вперед, а только подняли конфликт до уровня неприкрытого насилия. Это означало неопределенность и причиняло вред одной-единственной жизни – а вместе с ней стали уязвимыми и все остальные жизни.
Он почувствовал волну ярости, направленную против Эбнис. Это же бессмысленно!
Он поборол нервную дрожь. Через отверстие он мог видеть лавовый блок, на котором покоился шар калебана, и торчавшие за ним скалы. Большинство из них были замшелыми, покрытыми водорослями. Теперь, в отлив, они привлекали тучи насекомых. В соленом воздухе смешивались запахи гнили и тины.
– Может быть, вы мне сможете сказать, – обратился он через плечо к калебану, – находится ли Эбнис где-нибудь поблизости или остается на своей планете. Это не должно противоречить вашему договору.
– Это поможет вам найти Эбнис?
– Не знаю.
– Эбнис заняла относительно постоянную позицию на определенной планете.
– Но при всех наших измерениях и подсчетах мы не можем найти единственно правильное направление, не можем обнаружить источник, из которого она совершает нападения на вас.
– Вы не можете видеть связи, – сказал калебан.
Мак-Кей вздохнул и встал, чтобы выглянуть наружу. В этот момент в воздухе мелькнула серебристо-белая петля и упала на то место, где он только что стоял. В ту же секунду он обернулся и увидел, как петля мгновенно втянулась назад, в маленькую трубу прыжковой двери.
– Эбнис, это вы? – крикнул он.
Он не получил никакого ответа, а прыжковая дверь щелкнула и исчезла.
Охранники снаружи устремились к входному отверстию.
– Все в порядке, Мак-Кей? – крикнул один из них.
Мак-Кей махнул им рукой, вытащил из кармашка излучатель и слегка сжал его в руке.
– Фанни Мей, – сказал он, – вы помогаете ей найти меня и убить, как она это сделала с Фурунео?
– Наблюдающая личность, – ответил калебан. – Поскольку Фурунео перестал существовать, намерения наблюдающего неизвестны.
– Вы выдели, что здесь произошло? – спросил Мак-Кей.
– Эта личность с помощью зейе-контроля получает сведения о возрастающей активности других индивидуумов. Активность возрастает.
Мак-Кей потер левой рукой шею. Он спросил себя, сможет ли использовать свое оружие достаточно быстро, чтобы на лету срезать брошенную петлю.
– Это тот способ, с помощью которого она захватила Фурунео? – спросил он. – Она набросила ему на шею петлю и втянула в зейе-дверь?
– Прерывистость удаляет личность из существования, – сказал калебан.
Мак-Кей пожал плечами и сдался. Это был один из тех ответов, которые он получал, когда спрашивал калебана о смерти Фурунео. Но они должны разрешить эту проблему. Он раздраженно покачал головой, когда получил вызов от тапризиота, но не прервал контакт. Это был Сайкер. Лаклак принял эмоцию беспокойств Мак-Кея и решил подключиться.
– Нет! – в ярости вскричал Мак-Кей. Он почувствовал, как его тело застыло в трансе. – Нет, Сайкер! Отключитесь!
– Но что случилось, Мак-Кей?
– Отключитесь, вы, идиот, или со мной все будет кончено!
– Хорошо… что с вами все в порядке. Но вы были так…
– Отключитесь!
Сайкер прервал контакт.
Снова почувствовав свое тело, Мак-Кей обнаружил, что болтается в петле, которая, перехватив его дыхание, подтягивает его к маленькой прыжковой двери. Он слышал скребущие и царапающие звуки, доносящиеся из отверстия, его люди звали его, но он не мог ответить. Его легкие готовы били лопнуть, паника захлестывала мозг. Он обнаружил, что во время транса выронил излучать. Он был беспомощен. Руки напрасно царапали петлю.
Кто-то схватил его за плечи и повис. Добавочная тяжесть затянула петлю туже, и Мак-Кей начал терять сознание.
Внезапно он услышал шум движения вверху. Мак-Кей упал на человека, схватившего его, и они вместе покатились по полу.
Охранник освободил его от петли и помог встать на ноги. Затем врайвер поднял камеру прыжковой двери, которая закрылась с треском электрического разряда.
Мак-Кей со стоном хватал воздух. Без помощи охранника он не смог бы стоять.
Постепенно до него дошло, что в шаре калебана находятся еще пять мужчин – два врайвера, один лаклак, один пан спехи и один человек. По меньшей мере трое из них говорили одновременно.
– Хватит! – прокряхтел Мак-Кей. От произнесенных слов заболело горло. Он взял петлю из щупалец врайвера и осмотрел ее. Тросик был сделан из серебристого блестящего материала, не известного Мак-Кею. Си был ровно обрезан излучателем.
Мак-Кей посмотрел на охранника, который делал голографические снимки, и спросил:
– Вы что-нибудь видели?
– Нападение было совершено пан спехи с удаленным эго-органом, – ответил врайвер. – Я сделал хорошие снимки его лица. Попробуем его идентифицировать.
Мак-Кей бросил ему срезанную петлю.
– Отправьте это в лабораторию. Пусть Тулук исследует ее. Не исключено, что этой же петлей был убит и Фурунео. Может быть, на материале петли остались клетки его тела.
– Мак-Кей, – сказал пан спехи, – у нас приказ оставаться здесь, с вами, если на вашу жизнь будет совершено покушение, – он протянул ему излучатель. – Я думаю, эту вещь потеряли вы.
Мак-Кей сердитым жестом убрал оружие. В следующее мгновение он почувствовал взрыв нового транса и замер.
– Отключись! – с яростью выдохнул он. – Проклятье, ты хочешь меня убить?
Но контакт не прервался. Это был Бильдун, и он не был настроен выслушивать проклятия.
– Что там у вас происходит, Мак-Кей?
Мак-Кей объяснил ситуацию.
– Вы теперь окружены охранниками?
– Да.
– Видел ли кто-нибудь нападавшего?
– У нас есть его голограмма. Это был пан спехи с удаленным эго-органом.
Мак-Кей воспринял ужас, охвативший его шефа, потом Бильдун резко сказал:
– Немедленно возвращайтесь в Централь.
– Видите ли, – сказал Мак-Кей. – Я – лучшая приманка, которая у нас есть. У вас есть какие-нибудь основания…
– Назад, немедленно! – оборвал его Бильдун. – Если вы не послушаетесь, я доставлю вас сюда силой.
Мак-Кей уступил. Еще никогда он не видел своего начальника в таком мрачном настроении.
– Что происходит? – спросил он.
– Если вы та приманка, которой вы себя считаете, Мак-Кей, то здесь она так же эффективна, как и там. Если Эбнис охотится за вашей жизнью, она больше не будет столь легкомысленной. Я хочу, чтобы вы были здесь, в окружении еще большей охраны.
– Что-то случилось? – спросил Мак-Кей.
– Он еще спрашивает! Все бичи, доставленные на исследование, исчезли! Лаборатория выглядит так, словно в ней хозяйничало стадо обезьян, а один из ассистентов Тулука мертв! Обезглавлен и… голова исчезла.
– Проклятье, – сказал Мак-Кей. – Иду.

Чео, скрестив ноги, сидел на полу в прихожей своей квартиры. В руках он держал кусок, который остался у него после того, как помощник Мак-Кея обрезал петлю.
Так не повезло! Этот лаклак с излучателем был достаточно быстр. И нет никакого сомнения в том, что врайверу удалось сделать голограмму через отверстие прыжковой двери. Теперь они будут исследовать петлю, задавать вопросы, показывать всем снимки.
Ну, это многого им не даст. Ни один из его друзей или знакомых прошлых лет не сможет его узнать после того, как врачи-косметологи изменили его внешность. Конечно, пропорции носа и глаз остались такими же, но кроме этого…
Чео покачал головой. Нет никаких оснований для беспокойства. Никто не сможет помешать им уничтожить калебана! А после этого все предположения и соображения будут иметь только академический интерес.
Он вздохнул, встал и бросил кусок тросика в угол. Нужно убрать охрану от калебана или калебана от охраны. Но как? Он погладил шрам на лбу, потом прислушался. Что это за шорох позади? Он медленно повернулся, и руки его опустились.
В проеме двери, выходящей в коридор, стояла Млисс Эбнис. Оранжевый свет превратил жемчужины на облегающем тело платье в янтарь. На лице ее боролись ярость и страх, а в глазах был виден лихорадочный блеск, признак больной психики.
– Ты давно здесь? – тихо спросил он.
– А что? – она вошла в комнату и закрыла дверь. – Что ты делаешь?
– Выуживаю, – сказал он.
Она проследила по комнате за его взглядом и увидела в углу бичи. Они были брошены на что-то круглое, поросшее волосами. Под этой кучей на полу виднелось мокрое темное пятно. Она побледнела.
– Что это? – прошептала она.
– Не волнуйся, Млисс, – сказал он.
– Что ты сделал! – прокричала она в истерике.
«Я должен ей сказать, – подумал он. – Я действительно должен ей сказать».
– Я работаю, чтобы спасти наши жизни, – сказал он.
– Ты кого-то убил, не так ли? – прокричала она.
– Он не страдал, – сказал Чео.
– Но ты…
– Что значит одна смерть по сравнению с миллионами, миллиардами, которые мы запланировали? – спросил он. – И ради всех чертей Говахина, можешь ты когда-нибудь не нервничать!
– Чео, я боюсь тебя!
– Успокойся, – сказал он. – У меня есть план, как избавить калебана от охраны. Если это удастся, мы скоро уничтожим его, и тогда дело будет сделано.
Она сглотнула.
– Фанни Мей страдает. Я знаю это.
– Это бессмыслица! – порывисто возразил он. – Ты же сама слышала, что калебан это отрицает. Он не знает, что такое боль. У него даже нет такого понятия!
– Но что если мы ошибаемся? Что если это недоразумение?
Он подошел к ней и сурово взглянул на нее сверху вниз.
– Млисс, ты имеешь представление о том, как мы будем страдать, если наши планы потерпят крах?

У Мак-Кея было такое ощущение, словно каленое его нервное окончание сигнализирует об опасности. Они с Тулуком стояли в лаборатории. Это помещение должно было действовать успокаивающе, но Мак-Кею казалось, что стены куда-то исчезли и он беззащитен против нападения снаружи и брошен на произвол судьбы. Куда бы он ни поворачивался, его спина оказывалась беззащитной и подвергалась опасности. Эбнис и ее друзья делали отчаянные попытки и использовали все средства, и это было доказательством их уязвимости. Но где была их ахиллесова пята? В чем заключалась их слабость?
И где они скрывались?
– Это очень странный материал, – сказал Тулук, поднимаясь из-за стола, где он исследовал серебристый тросик. – В высшей степени достойный внимания.
– Что же в нем странного?
– Он просто не может существовать.
– Но он существует, не так ли?
– Я это вижу, друг мой.
Тулук убрал хватательные клешни и задумчиво почесал правую часть лицевой щеки. Показался оранжевый глаз, повернулся и взглянул на Мак-Кея.
– Вы знаете, – сказал врайвер, – единственная планета, на которой могли выращивать этот материал, прекратила свое существование более тысячи лет назад. Было только одно место, одна комбинация биохимических и энергетических условий…
– Вы ошибаетесь, этот материал здесь, перед нашими глазами.
– Глаза стрелка из лука, – сказал Тулук. – Вы помните историю с Новой?
Мак-Кей склонил голову набок и на время задумался.
– Кажется, да. По-моему, я об этом где-то читал.
– Планета называлась Рап, – продолжил Тулук. – Это кусок волокна с Рапа.
– Кусок волокна с Рапа?
– Вы никогда не слышали об этом?
– Никак не могу вспомнить.
– Да, ну… это местный материал. Изготавливается из вида вьющегося растения с относительно коротким периодом жизни. Интересно, что его единственный стебель не измочаливается, даже если его весь рассечь. Видите? – Тулук рванул отдельное волоконце из обрезанного конца. Оно только чуть отошло, но сейчас же вернулось и прочно переплелось с другими.
– Эти волокна ведут себя по отношению друг к другу с ярко выраженной когерентностью.
– Вы сказали, короткий период жизни?
– Да, волокна с Рапа при самых благоприятных условиях сохраняются не более чем двадцать – двадцать пять лет.
– Но планета…
– Да, тысячу лет тому назад.
И Мак-Кей недоверчиво посмотрел на серебристо поблескивающий тростник.
– Очевидно, эта вещь выросла где-то в другом месте. Может быть, кому-то удалось вырастить волокно с Рапа на какой-то другой планете.
– Может быть, но тогда ему удавалось сохранять это в тайне очень долгое время. Да и какой смысл?
– Мне не нравится то, о чем вы думаете, – сказал Мак-Кей.
– Это самая важная констатация, которую я когда-либо от вас слышал, – сказал Тулук. – Но я знаю, что вы имеете и виду. Вы считаете, что и думаю о путешествиях во времени или…
– Невозможно! – сказал Мак-Кей.
– Я проделал очень интересный математический анализ этой проблемы, – сказал Тулук.
– Путешествия но времени! – фыркнул Мак-Кей. – Бессмыслица!
– Наши привычные формы восприятия, конечно, мешают мыслительному процессу, который необходим для анализа этой проблемы, – сказал Тулук. – Я же освободился от традиционного образа мышления. Посмотрите: мы имеем множество точек-измерений пространства. Эбнис находится на определенной планете, это же относится к калебану. Мы получаем действительные контакты между обеими точками, серию событий.
– И что же?
– Мы должны исходить из того, что эти точки контакта лежат в основе узора.
– Почему? Могут быть произвольные образцы…
– Две специфические планеты, двигающиеся в пространстве, представляют собой единый узор, единую систему, единый ритм. Мы имеем дело с системой, отвергающей общепринятые анализы. Это темпоральный ритм, переводимый в серию точек-ритмов. Он и пространственный и временной.
Мак-Кей сказал:
– Это уже не связано с путешествиями во времени.
– Подождите! Я вижу целое, как систему линейных связей…
– Линии! – сказал Мак-Кей. – Связи!
– Как? Да, верно. Линейные связи, которые движут формами или формой измерений. Мы можем изложить все формы пространства как количество, которое определяет другие качества.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18