– Вот как? А я и не заметил, – улыбнулся он уголками губ.Разбуженный их голосами, Кин поднял голову.– Ты уже оправилась?– Это очень неприятно – проснуться голой, – продолжала она, пытаясь справиться с краской, заливавшей ее лицо. – Вы могли бы закутать меня в халат, Томас!– Мог бы, но это помешало бы мне делать растирания и помещать вас в холодную воду, чтобы сбить температуру.– Боже мой! – воскликнула она. – Я была без сознания, и вы этим воспользовались!– Все в порядке, доктор, – вынес свое заключение Кин. – Если она начала препираться, то я могу уезжать с чистой совестью. Как только Коллахены выздоравливают, они начинают учить других, что надо делать. – Он посмотрел на Роури. – Не поблагодарив даже за то, что им спасли жизнь.Кин поднялся, подошел к двери и тут задержался, чтобы приподнять шляпу.– Рад видеть и слышать, что вы снова в добром здравии, Роури. – Он улыбнулся, что совершенно изменило его обычно непроницаемое лицо. Затем перевел взгляд на Томаса: – Вы поедете со мной, доктор? Томас кивнул:– Как только осмотрю ее рану. Я скоро закончу.– О'кей. Я седлаю Дюка.После того как Кин вышел, Роури поспешно натянула простыню до подбородка. На ее лице появилась извиняющаяся улыбка.– Спасибо, Томас. Мне жаль, если я выгляжу неблагодарной.Томас улыбнулся в ответ.– Я стал врачом не потому, что люблю благодарности, Роури. Для меня важна сама возможность оказывать людям помощь в беде. – Его тон стал ироничным: – А теперь мне снова нужно бороться с вами за возможность осмотреть вашу рану?Только тут Роури поняла, как крепко она вцепилась в простыню. Смутившись, она выпустила ее из рук. Томас откинул край и стал разбинтовывать плечо. Несмотря на все свое смущение, Роури лежала тихо, удивляясь, какие у доктора точные и быстрые движения.– Выглядит не так уж плохо, – протянул Томас. – Но лучше пока носить повязку. – И он принялся перевязывать ей плечо свежим бинтом. – Чтобы не попала инфекция.Затем он закрыл саквояж и слегка сжал ее руку.– Пейте больше жидкости. Я навещу вас через пару дней, чтобы осмотреть рану. – Он улыбнулся. – Если ваш папа разрешит мне появиться на ранчо.Томас прошел к двери и тут остановился.– А… вам надо помочь надеть халат?– Нет, благодарю вас, доктор Грэхем, – поспешно ответила она, энергично мотая рыжей головой. Он повернулся, и здесь Роури не удержалась, чтобы не нанести ему вдогонку удар:– Наверняка вы куда быстрее снимаете халаты, чем их надеваете?Его черные глаза на секунду задержались на ней.– Выздоравливайте скорее, Роури Коллахен, и мы это проверим.Верный своему слову, Томас через два дня появился на ранчо.– Я смотрю, вы в полном порядке, – сказал он, когда увидел в дверях Роури, вышедшую его поприветствовать. – Как ваше плечо? Есть какие-нибудь признаки инфекции?– Насколько я могу судить, нет, доктор, – ответила она.– Все же я хотел бы взглянуть.– Ну хорошо, давайте поднимемся в комнату.– Может, нам лучше позвать повара, чтобы не вызвать подозрений мистера Коллахена? – предложил Томас.В глазах Роури зажглись озорные огоньки.– Ну, раз вы этого хотите, Томас. Хотя я не думаю, что Чарли Той поймет, для чего его зовут.– Чарли Той?– Наш повар – китаец. Он плохо понимает по-английски, – ответила она, скрывая улыбку.Томас последовал за ней по лестнице. Этот визит был ему не по душе – он понимал, что на сей раз мужчина в нем будет бороться с доктором.Быстро осмотрев рану, Томас наложил свежую повязку.– Выглядит неплохо. Через неделю практически все пройдет. – Он закрыл свой саквояж и они вернулись вниз.– Могу я предложить вам кофе или чаю? – спросила она, не желая расставаться так скоро.– Нет, но я немного бы с вами прошелся.– С удовольствием! Я слишком много времени провела в доме.– Как врач хочу заметить, что свежий воздух поможет вашему выздоровлению, – назидательно сообщил он.Они неспешно поднялись к кромке леса с голубыми елями и зарослями бузины. Склон горы здесь был покрыт цветами – белыми, желтыми и красными.Несмотря на солнце в безоблачном небе, воздух был довольно свеж. Томас заметил, что Роури ежится от холода.– Если вы замерзли, мы можем вернуться, – предложил он, набрасывая ей на плечи свою куртку.– Нет, не стоит. Обычно в это время года в горах лежит снег, но сейчас здесь так замечательно. Столько цветов!..Он поднял глаза к белым пикам гор.– Удивительная страна, этого нельзя отрицать…– Но?.. – подбодрила она его.– Но это не Виргиния. Роури улыбнулась.– Да, вы патриот своего штата. – И она села в яркое пятно солнечного света, пробивающегося сквозь кроны деревьев.Томас вобрал в легкие бодрящий горный воздух и опустился рядом.– Должен признаться, что это так. Мне не хватает зеленых холмов Виргинии.Роури не упустила возможности подразнить его:– Доктор Грэхем, не ожидала я этого от вас. Джентльмен, такой, как вы, должен был томно сказать девушке, что с первого взгляда на нее он сразу и навсегда забыл свой дом.– Доктор Грэхем? – переспросил Томас. – Как доктор, хочу заметить вам, мисс Коллахен, одну важную деталь.– Деталь?– Я оставил свой саквояж в доме, и теперь я уже не доктор. Поэтому, если вы требуете от меня комплиментов, так бессовестно размахивая своими длинными ресницами, помните, что это совсем не так безопасно, как раньше.Несколько мгновений, затаив дыхание, Роури обдумывала эти слова. Похоже, она играет с огнем. До сих пор она с ее независимым и своевольным характером могла удержать в узде любого. Кое-кому, например, Кину Маккензи, довелось претерпеть от ее упрямого нрава немало. Но, похоже, Томас – совсем другой человек, его воле она противостоять не сможет.Но он бросил вызов, а вызовы она принимала всегда. Губы Роури тронула легкая улыбка.– Я на пути к выздоровлению. И мне не нужен врач, Томас Грэхем.Глядя прямо в глаза Роури, он притянул ее к себе и обнял. Она поддалась, слыша его неровное дыхание. Закрыв глаза, она почувствовала, как его губы коснулись ее губ.Каждое движение этих губ наполняло ее тело волнами тепла. Когда его язык проник в ее рот и тронул ее язык, она тихо застонала. И ее язык внезапно включился в эту игру, почти независимо от ее воли.Когда он отпустил ее, Роури вдруг поняла, что чувствует странную смесь страсти и страха. Присутствие этого человека было для нее не только каким-то необычным и удивительным, оно почему-то вселяло тревогу. Это непонятное ощущение она попыталась скрыть, изобразив гнев.Томас увидел, как нахмурились ее брови.– Сердишься, Роури? Ты ведь знала, что я намереваюсь тебя поцеловать.– Этот поцелуй ты получил силой, – обвинила она его, поднимаясь на ноги.– Силой? Извини. Но мне так не показалось. – Он тоже поднялся и нахмурился. – Думаю, пора возвращаться домой.Он двинулся вверх по склону, и она пошла следом, с лицом, залитым краской.– Ну… Я сама не своя.Он остановился и повернулся к ней.– А, понятно. Видимо, твой отклик – результат твоей слабости. Ты еще не оправилась до конца. – И он покачал головой. – Это для меня разочарование.– Ты должен извинить меня, Томас, если я что-то сказала не так… Но это получилось у тебя грубо, с силой.В его глазах мелькнуло удивление. Следом произошло то, чего она никак не могла ожидать. Он протянул руку, схватил ее за волосы и грубо притянул к себе. Она не успела даже крикнуть – его губы накрыли ее, и его язык проник ей в рот.Она попыталась освободиться, но его руки сжали ее еще крепче. Хотя такое обращение и не было ей совсем неприятно, она все-таки попыталась вырваться.Внезапно Томас отпустил ее. Гнева в его глазах было столько же, сколько ярости в ее. – А это тебе нравится?– Нет! – громко выкрикнула она.– Мне это тоже не нравится. Но именно это – поцелуй силой. Ты, конечно, поняла разницу?Она некоторое время боролась с обуревавшими ее эмоциями, глядя в его темно-карие глаза. Теперь-то она поняла: она тогда испугалась того, что его поцелуй разбудил в ней множество совершенно незнакомых ей ощущений и чувств. Она чуть улыбнулась и кивнула ему.Его взгляд стал мягче, но вдруг он нахмурился.– Извини, Роури. Я забыл, что твоя рана еще не зажила.– Рана? – удивилась она. Он улыбнулся.– Хотя силы к тебе уже вернулись.– Когда мне можно снять повязку? Я чувствую, что с плечом у меня все в порядке.– Рана полностью затянется примерно через пять дней, – ответил он, снимая сухой лист с ее волос. Затем осторожно взял ее за руку, и они отправились в обратный путь.– У меня останется шрам, Томас?– Поначалу, но потом он станет совсем незаметен.– Это было бы хорошо. Большой красный шрам испортил бы мне все плечо.Он покачал головой.– Для декольте это было бы просто ужасно. Она вспыхнула.– Доктор Грэхем, вы говорите как врач?– Нет, как Томас Грэхем. Но не передавайте мое мнение вашему папе.Забрав свой саквояж, Томас решился на прощальный поцелуй.– От вас у любого мужчины начнется лихорадка. Но это вы, конечно, знаете. – Он быстро повернулся и одним движением вскочил в седло. – Делайте то, что я вам говорил, и скоро я перестану быть для вас доктором. Считайте, что я вас предупредил, Роури Коллахен.– Я буду стараться. Так что считайте, что и я вас предупредила, Томас Грэхем, – ответила она с мягкой улыбкой.Он посмотрел на нее.– Отсюда, сверху, ваше декольте смотрится превосходно. – И, ударив лошадь ногами, тронулся с места.Роури, закрыв руками грудь, смотрела, как он скачет прочь.– Ладно, я буду беречь для вас свое декольте, доктор. Но за это вы должны будете совершенно забыть зеленые холмы своей родной Виргинии. Глава 7 Для несчастных погорельцев палаточного городка железнодорожная компания спешно доставила вагоны и палатки. Но никто не мог возместить им то, что погибло в палатках с огнем. И потому жители Огдена решили собрать для пострадавших пожертвования.Многие вклады оказались весьма щедрыми, и скоро отцы города уже могли приступить к распределению помощи среди пострадавших.Так случилось, что собранные горожанами средства подоспели именно в тот день, когда ирландцы празднуют день своего самого главного святого. Как известно, любой истинный сын Ирландии в День святого Патрика обязательно принимает участие в параде.Никогда еще на улицы Огдена не выходило столько жителей, как в этот день. На праздник вместе со своими семьями прибыли самые богатые фермеры штата. Решиться отправиться в путь им помогло известие, что правительство заключило новое соглашение с индейцами. На парад прибыли и мормоны, узнав, что в нем примет участие сам Бригем Янг.Увидев из фургона в толпе зрителей Кэтлин Рафферти, Роури поспешила к этой отважной женщине, чтобы выразить ей свое восхищение. Поскольку парад был ирландским, Кэтлин не могла на него не прийти.Парад возглавлял паровоз Калеба Мэрфи. «Бетси», как он называл свой локомотив, возвестила о начале марша свистками и звоном колокола. С будки паровоза и с угольного тендера свешивались бесчисленные разноцветные ленты. Солнце, отражающееся от начищенных по случаю праздника деталей, слепило глаза. Калеб Мэрфи важно махал толпе рукой из окна с одной стороны будки, в то время как Джек Кейсмент, непосредственный руководитель строительства, приветствовал зрителей с другой стороны.Перед паровозом гордо вышагивал гранд-маршал парада Мичелин Дэннехи, размахивая жезлом, но не забывая и о сигаре, дымящейся в другой руке. Иногда маленький человечек замедлял ход и кланялся тем, кого узнавал в толпе.Поскольку бригада Майкла Рафферти уложила больше всех рельсов, ей была оказана честь идти первой. Следом шли другие бригады, затем – оркестр школы Огдена с трубами, флейтами и тромбонами. На оркестрантах была ярко-красная форма с белыми кантами.За ними в открытой повозке, приветственно поднимая руку, ехал Бригем Янг, духовный лидер мормонов и бывший губернатор штата Юта. Его участие в параде свидетельствовало о важности прокладки железной дороги.Также в параде принимал участие бродячий цирк, который по счастливой случайности гастролировал в соседнем городке Бригем-Сити.– Такого праздника в Огдене не было со времен прибытия первого паровоза, – воскликнула Роури, когда по окончании парада толпа начала понемногу расходиться. – Кэтлин, ты никуда не спешишь?Кэтлин знала, что ее муж либо уже находится в местном кабачке, либо направляется к нему. И с первым же стаканом он совершенно забудет, что у него есть жена.Она улыбнулась Роури.– Нет. Думаю, я могу немного погулять по городу.– Тогда, может, пойдем выпьем лимонада или чаю? А потом вместе посмотрим город.– С удовольствием, – сдержанно ответила Кэтлин, стараясь не выдать, как благодарна за такое внимание.У нее не было подруг: ее робость и застенчивость, а также грубый характер мужа не способствовали поддержанию знакомств. Но с Роури Коллахен они почему-то подружились сразу – может, потому, что у Роури была та твердость характера и уверенность в себе, которых столь не хватало Кэтлин. Та была слишком строга к себе, чтобы признать, что покорность и забитость не были врожденными свойствами ее характера, они появились в результате ее супружеской жизни.Роури схватила ее за рукав и потащила за собой по улице. Хозяева ранчо и местные предприниматели, прибывшие на праздник, собрались вместе в зале городских собраний. Главной темой их разговоров было новое соглашение между индейцами и правительством Соединенных Штатов.– Мы учим своих детей читать, писать и считать, – громко произнес Коллахен. – Эти ленивые индейцы учат своих тупоголовых детишек единственной науке – воровать. Что толку от этого соглашения, если индейцам вдруг придет в голову увести наших лошадей?– В горах и так много диких лошадей, Ти Джей, – осмелился заметить один из собеседников.– Конечно. А вы видели, чтобы индейцы пытались какую-нибудь из них поймать и объездить? Нет. И никогда не увидите. Потому что все они чертовски ленивы. Гораздо легче украсть наших.– Тогда индейцы не ленивы, а умны, – возразил кто-то. – Мой сын как раз вчера сломал руку, пытаясь объездить кобылу.В ответ раздался дружный смех.– Нам пора начать их вешать. В большинстве штатов вешают белых, если они украли лошадь или скот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35