Причем это единственное рациональное зерно в его теории. Сама же она сродни религии. Множество постулатов, не меньше табу, а в его устах каждое утверждение повторяется бесконечно. Так что начни он излагать – вечер можно считать безнадежно испорченным.
– А как он собирается охотиться на живые души, вдруг он убьет свою?
– Не знаю, я этим вопросом не озадачивался. У нас у каждого свои странности, а потому лучше все воспринимать, как оно есть, не стараясь вникнуть.
– Скажи, а почему Бармен говорил, что вся информация, какую можно найти на Интернете ничего не стоит. Ведь там есть, пожалуй, только то, что рыбки эти способны перемещаться со скоростью от трехсот до тысячи километров в час.
– Вот-вот, – засмеялся он, – в первую очередь это и есть та информация, которой нельзя верить. Любой охотник знает, что они не перемещаются с такой скоростью, просто они исчезают здесь и появляются там.
– Как это исчезают и появляются? – не поняла я.
Если бы я мог объяснить как, то наверняка был бы уже Нобелевским лауреатом. Просто они исчезают и появляются уже совсем в другом месте.
Вот уже какое-то время мы стояли возле моего подъезда, не зная как расстаться.
– Может поднимемся ко мне выпить по чашке кофе, – предложила я, – или тебе уже пора.
Он на какое-то мгновение замялся, а затем согласился. Моя рассудительность и благоразумие отказывались действовать сегодняшним вечером.
Все произошло сразу, после того как захлопнулась дверь моей квартиры.
Он был не первый мужчина в моей жизни, но я впервые встретила человека, которого буквально лихорадило от шквала эмоций. Эмоций столь сильных, что если бы я увидела их в театре, то непременно бы сказала, что актеры переигрывают.
Потом мы мокрые, словно побывавшие под тропическим ливнем лежали рядом и я водя пальцем по его широкой груди и наблюдая как от этого приходят в движение все его мышцы, пыталась разобраться в своих ощущениях.
– А знаешь, – сказала я, – это первый раз когда я оказалась в постели с человеком чье имя даже не знаю. Кстати, а почему ни кто из вас не хочет пользоваться своим именем.
– Не знаю, – он задумался, – наверно потому, что имя принадлежит совершенно другому человеку, исчезнувшему после столкновения с небесными рыбками. Насколько я знаю ни один из охотников еще не остался прежним. Неведомая сила ломает тебя перестраивая на новый лад. Эмоциональная составляющая сознания претерпевает необратимые изменения. А в результате любое чувство принимает размеры вселенского масштаба. Эмоции становятся столь сильными, что затмевают разум и рассудок.
Он посмотрел на меня и, увидев, что я не понимаю его высказываний, продолжил.
– Да пойми же, это все перемешивает в жизни, ставит с ног на голову. Ты встречаешь человека, который тебе нравится, а в минуты близости твои эмоции вызывают у тебя шок, подобный ощущениям от нестерпимой физической боли. Это как испытывать удовольствие, ковыряясь шилом в открытой ране.
Я отодвинулась и приподнявшись на локте посмотрела на него
– А я тебе нравлюсь?
– Очень и мне больше всего хотелось бы, чтобы ты выкинула из головы эту поездку. Повторяю тебе – еще ни один человек не возвращался с охоты прежним. Что не возвращались вовсе – было, а вот вернуться прежним – нет.
Я снова придвинулась к нему.
– А может быть я мазохистка в душе и мне понравится переживать такие ощущения.
– Да пойми это я тебе рассказал об обычной жизни, а бывает еще когда накатывает. В такие моменты эмоции как бы срываются с цепи и волнами накрывают тебя. Ты одновременно чувствуешь любовь, гнев, безразличие и все остальное, причем все эти чувства космических масштабов. Твой разум ощущает себя пылинкой рядом с твоими эмоциями, со всех сторон на тебя обрушиваются какие то голоса. Длиться это может мгновенья, а может и часы. Предсказать же появление наката невозможно. Люди слабо развитые эмоционально просто выключаются в такие моменты, а что делается с сильными и говорить не хочу.
– Так это на Студента вечером накатило, – догадалась я
– Он вообще с большими странностями, но он один из нас. Добавь к этому, что человеку с таким сложением психики крайне тяжело найти работу. Ну, какой работодатель захочет иметь у себя эмоционально неуравновешенного человека, да еще и подверженного припадкам. Так что практически все мы, за исключением Бармена и Профессора перебиваемся случайными заработками.
– А Бармен и Профессор?
– Ну, Бармену принадлежит ресторан, в котором мы сидели, а у Профессора счет в банке позволяет не думать ни о хлебе насущном, ни о чем другом.
Я лежала и рассматривала потолок, на котором тени, создаваемые стоящими под окном деревом и фонарем, устроили целое представление.
Боцман сел на кровати и пристально глядя на меня, сказал
– Ну что, я убедил тебя отказаться от идеи поездки?
– Нет, – сказала я.
Он встал и, одевшись, стоял возле кровати.
– Скажи мне, – повернулась я к нему, почему все мужчины, переспав с женщиной, тут же присваивают себе право принимать за нас решения. Определять, что можно, а что нельзя.
Его лицо буквально сотрясла буря эмоций. Он молча развернулся и, можно сказать, выскочил из квартиры. Сквозь сонную предутреннюю тишину дома мне были слышны его шаги по лестнице, затем хлопнула дверь подъезда и все стихло. Я немного поплакала, уткнувшись носом в подушку, и как-то незаметно для себя самой уснула.

– Не иначе как у вас наступает привыкание к сделанным мной коктейлям, сказал Бармен, когда я следующим вечером вошла в ресторан.
Было похоже, что я пришла рано. Ресторанный зал был практически пуст, только за дальним столиком сидели два неизвестных мне человека, да возле барной стойки напротив Бармена устроился Профессор.
– Присоединяйтесь к нам, – радушно сказал Профессор, – надеюсь, что вы не будете против пока посидеть здесь, у бара.
– А я не буду мешать вашему разговору? Мне показалось, что вы обсуждаете что-то очень важное для себя.
– Разве может прекрасная женщина помешать какому-нибудь разговору, – сказал Профессор.
– Полностью с тобой согласен, – подхватил Бармен, – она может быть украшением общества и ни в коем случае не помехой.
– Льстецы вы, – я махнула рукой и села на предложенное место.
Бармен поставил передо мной бокал своего фирменного коктейля и направился к компании, только что зашедшей в ресторан и шумно усаживающейся за столик. Мы остались вдвоем с Профессором.
– Профессор, вчера народу было не в пример больше чем сейчас. Сегодня необычный день или остальные соберутся позднее?
– Да нет, сегодня как раз самый обычный день. Это вчера, зная, что у меня будут результаты анализа присланных образцов, здесь собрались буквально все, кто имеет отношение к охоте на небесных рыбок. А так они забредают сюда от случая к случаю и всю информацию друг для друга передают через Бармена.
– Да-да, я еще и почтовым ящиком служу, – несколько иронично сказал Бармен, уже вернувшийся на свое место за стойкой.
– Кстати, я хотела спросить, сколько стоит этот ваш коктейль?
– Для вас – он всегда бесплатный, а то, что вы его пьете, делает его для меня бесценным.
– В таком случае, считайте меня завсегдатаем вашего ресторана, не знаю, что вы в него подливаете, но привыкание уже наступило, – засмеялась я.
Перейдя на серьезный тон, я продолжила:
– Профессор, если можно, расскажите мне подробнее о предстоящей экспедиции.
Они переглянулись.
– А может, вы еще подумаете, не будете так вот с головой бросаться в эту авантюру.
– Давайте один раз и навсегда договоримся. То, что я женщина, не имеет ни какого значения. Отбросьте вы эти стереотипы, а то я могу подумать, что попала в общество женоненавистников. В своей жизни я привыкла самостоятельно принимать решения. Так как я это делаю и с какой скоростью, касается только меня и ни в коей мере никого из окружающих. Поэтому если по каким-то причинам я вас не устраиваю, то скажите мне прямо об этом, а решение я буду принимать своей головой.
– Наверное, вы правы, – задумчиво сказал Профессор и, повернувшись к Бармену, спросил, – Ты как?
– Сам видишь. Если сядем за столиком рядом со стойкой, то мне нет нужды даже помощника вызывать.
Мы расположились у ближайшего к стойке столика. Бармен принес какой-то рулон бумаги, который в развернутом виде оказался пожелтевшей картой.
– Вот смотрите, Прекрасная Незнакомка, – это, как мы предполагаем, карта места, где расположено гнездо небесных рыбок. Карту эту составил один монах, проживший в тех местах какое-то время, потом она оказалась в архиве с пометкой «бред о небесных рыбах», а потом человек из архива, знавший, что меня интересует все, что с ними связано, принес мне ее.
Я посмотрела на карту. Желтый лист бумаги был покрыт непонятными линиями и в нескольких местах подписан совершенно незнакомыми мне значками, похожими на китайские иероглифы.
– Вот-вот, мы точно также смотрели на нее с Профессором в первый раз, – сказал Бармен, видя изумление на моем лице, – но, слава богу, вместе с картой были еще и пояснения работника, которому поручили разбираться то ли с монахом, то ли с картой. Работник, надо заметить, был старательный, так что, по крайней мере, направление, которым прошел монах и название пары населенных пунктов на его пути у нас было. Правда, там по тысяче километров в каждую сторону слабо изученных территорий.
В глазах Бармена внезапно заиграла лукавинка.
– А знаешь, Незнакомка, – если бы не Профессор, мы бы до сих пор ковырялись в картах, пытаясь приладить монашескую картину на реальные очертания. Точно тебе говорю, только его голова смогла все разрешить. Право, будь он нетрадиционной ориентации, я бы вцепился в него и ни за что бы не выпустил.
– Да брось ты, – сказал Профессор, – а то я сейчас краснеть начну, а наша Незнакомка и правда тебе поверит.
– Если поверит, то очень правильно сделает.
Я смотрела на них обоих во время этих препирательств и про себя отметила, что Профессор был из тех мужчин, становиться все привлекательнее по мере того, как их узнаешь. Да и просто мне нравилось находиться в их компании.
– Ну так вот продолжал свой рассказ Бармен, – Профессор наш решил выяснить все, что делалось в целях изучения и развития этого района. До материалов картографических экспедиций нам добраться не удалось, а вот выяснилась одна занимательная штука – в тридцатых годах прошлого века как раз поблизости от этих селений решили проложить железную дорогу. И что замечательно подготовили почву, засыпали подушку, построили кучу мостов, а потом бросили и забыли, да так бросили, что документов о ее строительстве не осталось. Человек, который бывал в этих местах, рассказывал нам, что существует она по сей день и даже находится в довольно приличном состоянии, вот только местные житель обходят ее стороной, предпочитая проехать путь в три раза длиннее, а ее называют чем-то похожим на Порченую Землю.
Узнав это, мы с Профессором решили осмотреть окрестности – благо двадцать первый век на дворе, можно не выходя из дома весь земной шар изучать. Так вот при помощи карт помещенных на Интернете, представь себе мы нашли и эту дорогу, и селения, и эту карту смогли привязать к местности. Да я ее тебе сейчас покажу.
Он встал и отправился за стойку в свои закрома. Воспользовавшись его отсутствием, Профессор сказал мне:
– Вы все-таки, критично относитесь к его словам обо мне, любит он поприбедняться.
– Ну, Профессор, мне почему-то кажется, что Бармен во многом прав, но сейчас я хочу попросить вас обращаться ко мне на ты. Мне конечно, безумно приятно слышать столь церемонные обращения, но я почему-то начинаю себя ощущать себя ужасно древней, что пока совсем не соответствует действительности.
– В таком случае будем на ты взаимно.
– Что я слышу, – сказал подошедший Бармен, такое дело надо обмыть, тем более что я чувствую, что мне надо принять профилактические меры. Вы подождите еще секундочку, я только вот посетителей рассчитаю, возьму что-нибудь выпить и присоединюсь к вам, – и он ушел обратно к стойке.
– Профессор, – решила я задать вопрос, который возник у меня еще во время нашего первого разговора, – если эти создания называют небесными рыбками, то почему те, кто их ловит, называют себя охотниками, а не рыбаками?
– Сказать честно, я об этом не задумывался, но, скорее всего, это журналистское клише, прижившееся в обиходе. Один назвал, другие подхватили, так и осталось.
Возле стола возник Бармен. В руках он, подобно жонглеру, держал бутылку «Кампари», бутылку сока и три больших стакана.
– Ну что, ты уже все объяснил нашей Незнакомке? – спросил он, расставляя все на столе.
– У тебя красивее получается рассказывать.
– Тогда, значит, успел объясниться в любви, – констатировал Бармен, разливая «Кампари» по бокалам.
– Тоже нет, – почему-то, смущаясь, сказал Профессор.
– Тогда чем же вы тут, черт возьми, занимались? Кстати, сколько тебе сока налить, – обратился он ко мне, – или тебе чистого, как и нам?
– Лучше всего пополам, – сказала я, – правда не знаю, как его пить правильно.
– Правильно – это так, чтобы тебе это доставляло удовольствие, а все остальное – шелуха.
Он поднял свой стакан.
– Так давайте выпьем за нового члена нашего коллектива, и за то, чтобы мы в нем всегда были на ты и нам никогда не потребовалось обращаться друг к другу официально на вы.
Мы все выпили.
– Так что, продолжать рассказ или отложить на другой раз? – спросил Бармен.
– Здорово, – как можно ироничней сказала я, – и получится как в сериале, прерываем на самом интересном месте и обещаем, что следующую серию зрители увидят, когда-нибудь, наверное.
– Ладно, так на чем я остановился? Помню-помню, на карте в Интернете. Так вот, – он расправил принесенную карту, и мы склонились над ней, – Это в максимально возможном разрешении, более подробно они этот район не выкладывали. Так вот я фломастерами выделил все интересные для нас объекты. Вот здесь проходит недостроенная дорого. Здесь расположены селения. А вот тут, – он немного подвинул карту, чтобы интересующая его часть оказалась как раз между нами.
1 2 3 4 5 6 7