– Помните, что сказал наш колдунчик? «Я, мол, чувствую свою дочь».
– Помню. А что в этом такого, – родительская любовь, моя матушка…
– Ну вот. Меня еще тогда как молнией пронзило! Он носом, сердцем, печенкой чувствует, и имитировать это никак нельзя.
– А нам-то от этого какая польза?
– Вот я и подумал, ведь кто же из наших с Джулией этой больше всего общался, как не Трорнт? Драконий корм! Причем когда человека сначала с того света достаешь, лечишь, а потом он тебя от смерти спасает – сердечная связь завязывается – так?
– Так, да не так. Вряд ли бы он ее упустил, если бы она ему приглянулась. Может, страшна, как ее отец.
– Страшна… Много ты понимаешь. – Туверт рассмеялся. – Факт, что общались они близко, все время вместе. Ненависть, любовь – как бы точнее выразиться… свою энергию, как свой цвет, имеют. Ясно? И Карл, с точки зрения мага, весь светится Джулией.
– Ну а если они всю дорогу ругались?
– А… попытка не пытка. Сколько палачи уже над Горицветом трудятся?
– Более полугода. Лекари уже ропщут, что раны затягиваться не успевают.
– Ничего, скоро мы их освободим.
– Каким образом?
– Да ты не понял, что ли, ничего? В качестве охранника мы посадим в камеру Трорнта. Колдун на след дочери клюнет, да куда дел «силу Феникса» расскажет. А потом мы Карла допросим, вместе с мастерами своего дела. Он не маг – все скажет.
– Это замечательно. Но Трорнт упрям и может отказаться, он ведь не тюремщик.
– А мы скажем, что этого узника нельзя кому попало доверить. У тебя свадьба. А более я никому и не доверяю.
– Славно.

Карл злился на себя, князя, Морея, на судьбу. Спокойная мирная жизнь в восточном княжестве словно подошла к концу. Он уже жалел тех двух недель, после приезда, когда он мирно бездействовал, занимаясь в свое удовольствие живописью. И вот все это рухнуло. Только что его чуть ли не силой привезли в эту мерзкую тюрьму и бросили в одну камеру с черт знает чем. Его! Рыцаря! Правую руку князя, как будто бы он вшивый тюремщик. Охранять, ну кого, эту мразь человеческую? В камере воняло.
Палач отстегнул кольца, держащие колдуна в вертикальном положении, оставив лишь ошейник и цепь на поясе, и, звеня инструментами, вышел. Трорнт не присутствовал во время пытки, но чувствовал себя крайне неудобно. Меж тем Аскольд приоткрыл глаза, поначалу его заинтересовал лишь благородный вид нового тюремщика. С трудом, уже отвлекая мозг воспоминаниями или математическими задачами. Сегодня, внимательно всмотревшись в орлиный профиль гостя, он с удивлением признал, что новый объект исследования всерьез может отвлечь его от собственных ран.
Колдун напрягся, перетасовывая в памяти лица людей, как вдруг всплыло нижнее особо замаскированное помещение в замке «Годовалый дракончик», откуда он вытаскивал «Феникса», и два молодых, красивых лица в куске янтаря! Трорнт! – Горицвет благословил небо за такой подарок.
«Но что этот молодой человек делает здесь? Он враг»? Непонятно, почему истерзанного больного Мага тянуло к этому человеку. Он задействовал внутреннее видение и вдруг: «Джулия! Дорогая моя!» Аскольд видел это так четко и осязаемо, словно держал дочь в собственных объятиях. В первый момент ему показалось, что князь не соврал и девочка действительно где-то поблизости. Теперь он ясно видел. Мощная, почти полностью высвобожденная из хранилища сила «Феникса» – энергия возрождения, вечной трансформации и обновления плотным коконом обтекала его нового тюремщика. Только теперь к ней примешивались любовь, благодарность, сострадание. Колдун вздохнул и протер глаза. «Но как не спугнуть этого, видимо, ранимого, резкого и обидчивого человека?»
– Чаши добра и зла крутятся в пространстве, и только наш добровольный выбор, причем деланный не единожды, а каждой минутой своего земного существования, способен поколебать их равновесие, – прочел он наугад, по памяти, строку из «Книги сил».
Трорнт поднял голову и с интересом посмотрел на узника:
– Вы что, считаете, что добро здесь – это вы?
– Ваши понятия добра и зла – понятия ребенка. Я же говорю, что нет существа или деяния, которое можно было бы отнести только к добру или только к злу.
– Как же, а предательство? Разве это не наихудшее зло?
– Да, для того, кого предают, и нередко также для того, кто предает. Но… допустим, идет война, и вы из последних сил обороняете свой город. Ежедневно видя, как прямо на улицах от голода или ручных молний погибают женщины и дети. И тут один человек говорит, что может провести вас в тыл к неприятелю, чтобы перебить их всех и таким образом покончить с войной. Вы, естественно, так и поступаете, настает мир! Вы счастливы! Вы герой! Браво! Но в основе вашей победы лежит предательство перебежчика и, может быть, невинные жертвы, которые по воле случая оказались у вас на пути.
– Все равно я не подал бы руки этому человеку.
– Это уже ваше дело. Я показал, что одно и то же явление может быть злом для одних и добром для других?
Карл кивнул. Больше они в этот день не разговаривали. Аскольд был несказанно доволен первым успехом.

16. Тайный замок

Замок «Годовалый дракончик» уже сто пятьдесят лет не видел вельможной пышности, в небольших по старинке убранных залах его не играла музыка, и туфельки с длинными носами не скользили по их каменным полам. Не сияли, ослепляя блеском праздничных облачений, рыцари. Замок был забыт, и лишь сторож да трое слуг оставались в этом тихом местечке да кто-нибудь от управляющего князя время от времени наведывался в его пределы. Поэтому ничего удивительного, что Джулия, оставив в миле от замка своего золотого любимца, без осложнений попала за высокие стены. Первым делом для очистки совести она обошла все покои, любуясь живописью прошлых столетий.
Нагулявшись вволю по всем комнатам и не найдя ничего кроме мышей да птиц, девушка облюбовала себе каморочку, где провела ночь. С утра следующего дня в отсутствие сторожа она предприняла более рискованные попытки, обстукивания стен и полов. Начертив в довершение проверки карту. Что немало упростило работу, так она обнаружила под четырьмя залами четыре аналогично пустых подвала, но вот какой из них искомый? Лезть все по порядку глупо. Обычно такие места должны были кишеть ловушками. Девушка вспомнила Карла на сером камне и задрожала от обиды и возмущения. Отправившись навестить золотого, она раздобыла себе в деревне немного еды. И, возвращаясь назад, по неосмотрительности чуть было не столкнулась со стариком сторожем.
Быстро пробралась в замок и спряталась. Две старухи пришли убирать скопившуюся за неделю пыль.
Забившаяся поначалу за камин, Джулия скоро обнаружила, что прислуга ей не помеха. Эти люди были слишком уверены в том, что в замке кроме них никого нет. Так что здесь можно было обосноваться со свитой, они все равно ходили бы как сквозь вас, ничего не видя и не слыша.
Мирно расположившись на чердаке, она устроила себе славный обед. Внизу терли и скребли полы глупые старухи, а время шло. Девушка начинала терять терпение и от скуки взялась перебирать старые вещи. Ее внимание привлек огромный ящик, с чертежами, рисунками и набросками. Видно было, что все они попали сюда не случайно из разных частей дома, а хранились где-то вместе. Джулия разложила на полу те из них, на которых были вычерчены внутренние помещения. И те, где замок изображался снаружи под разными углами видения. Кроме того, в ящике оказались два совершенно одинаковых рисунка – здание в разрезе. Один из них был зачем-то заштрихован. Девушка глотнула немного сока.
«Ну если судьбе угодно избавить мои ноги и руки от труда простукивать каждую плиточку пола, в этом допотопстве, то, быть может, размышляя, я сумею докопаться и до тайного замка. Стоп! Что это я такое сказала?» Она вскочила. «Ну если во всем дворце не нашлось того, что я искала, – она сложила два идентичных рисунка как игральную карту. – Возможно, мне придется откопать, этот чертов замок! Ну конечно. Половина здания находится под землей – тайный замок! А половина над ней – явный. Действительно – грамотно устроить царство мертвых ниже уровня земли. Остается только попасть туда». Она выглянула в окно. Во дворе сторож выкашивал лужайку. Мимо окон ковыляли давешние старухи. Она спустилась вниз и еще раз обошла первый этаж.
«Искать у сторожа не имеет смысла, ведь старик постоянно там, а значит, мог бы и сам обнаружить хитрое устройство. Как вообще попадают в царство мертвых?
Ну умирают, хоронят. В гробу? Но здесь, слава богу, нет ни одного гроба, и на планах не значится ни склеп, ни подвал, так как всё, что ниже пола, автоматически включается в пределы тайного замка. Как еще? У некоторых народов трупы сжигают… Камин! Ну конечно, – она заглянула во все четыре, по одному в каждом зале, из всех тянуло сыростью, – здесь придется покопаться». Она залезла в первый, и вовремя, потому что сторожу приспичило проверить работу уборщиц. Джулия сидела, боясь вздохнуть, как вдруг заметила совсем близко от себя отвратительный крысиный хвост. Девушка отскочила, насколько это позволяла закопченная внутренность камина. И… пол, на котором она сидела, сдвинулся с места и поплыл в сторону. Джулия повисла над пропастью, мысленно проклиная крысиную породу как минимум до седьмого колена.
Но и крыса постепенно теряла опору, держась всеми своими четырьмя цепкими лапочками. И наконец, не выдержав, шлепнулась на лицо девушке. Та взвизгнула, тощий хвост хлестнул ее по губам. Джулия потеряла самообладание и отбросила мерзкого зверька. Но не удержалась и полетела вниз. Падать, однако, пришлось недолго, ибо, погляди она раньше вниз, справа была прекрасно видна железная лестница. Но поскольку девушка сначала свалилась, а уже потом посмотрела туда, то зацепиться она смогла лишь на втором пролете, пребольно ударившись коленкой.
Едва привыкнув к темноте, она начала спускаться. Нижний замок был похож на верхний, но служил каким-то магическим целям. Все помещения в нем были прозрачными. В то же время никак нельзя было сказать, что их нет. Лестница, на которой случайно оказалась Джулия, сплеталась вместе с другими, такими же тонкими сооружениями, создавая некоторое подобие паутины.
Вниз на несколько этажей пространство просматривалось, и по идее гробница должна быть гораздо ниже. Девушка продвигалась к центру, когда крыса, некоторое время бесполезно пытавшаяся выбраться обратно, вдруг сорвалась и упала на плечо Джулии, вцепившись в него острыми коготками. От неожиданности она снова потеряла равновесие и полетела вниз. Мелькнул потолок первого этажа, воительница попыталась вцепиться в полупрозрачное перекрытие, но рука прошла насквозь. Следующая попытка. Она завизжала, и тут движение замедлилось и вся она словно зависла в воздухе.
Вспыхнули заговоренные факелы на стенах. Прямо против ее лица в чудовищно огромной капле янтаря застыли навечно двое влюбленных в старинной свадебной одежде, фата невесты словно развевалась на ветру. Лицо жениха… Джулия чуть не потеряла сознание, вглядевшись в эти желтые неподвижные черты. Она заплакала как маленькая, оглашая воплями зачарованный замок. Эхо вторило ее запоздалой скорби. Она оплакивала тридцать лет запятнанной проклятием и презрением жизни Карла Трорнта и всех Трорнтов начиная с новобрачного. Плакала она и над невестой, судьба которой казалась ей и желанной, и ужасной одновременно. И еще Джулия проливала слезы над тем, что никогда она не будет иметь такой чистый взгляд. Потому что для того, чтобы жить в этом мире, нужно иметь крепкие когти, мечи и карманные молнии. А держа все это в руках, придется и убивать, она посмотрела еще раз на невесту и представила себя на ее месте. Теперь поздно. Уже поздно. Карл узнает правду, вернет прежнее величие и женится на принцессе. Почему-то ее не заботило, как выбраться из этой могилы. Она смотрела, желая запечатлеть в памяти каждую деталь. Вдруг слезы высохли. Внизу, почти неразличимо для глаза, виднелся слабый след. Отец! Он был здесь! Был! Она прижалась к золотой поверхности, но тут же отскочила, вдруг показалось, что янтарь вздрогнул.
– Ну вот и галлюцинации, – поздравила сама себя. – Однако пора домой. Без единого толчка та же сила, что поддерживала ее прежде, теперь поднимала наверх. Чуть поразмыслив, она стукнула по желтой поверхности кольцом со странным гербом, который забрала с собой из дома. Адепты Храма не имели права носить украшения, но расстаться с ним не было сил. Девушка таскала его в кармане, иногда любуясь несложным рисунком. И лишь поступив на службу к владыке Запада, она позволила себе носить его открыто.
Выбравшись на свободу, она радовалась всему – солнцу, ветру, небу. Обласканный дракон, порыкивая и кружась в воздухе, веселился от души.

17. Тайные знаки

Тем временем благородный Горицвет, раз за разом, приучал недружелюбного Трорнта. Через неделю знакомства он уже твердо знал, к чему тянулся и что ненавидел его угрюмый надзиратель. Но силы самого колдуна были на исходе. Срок, который он находился в тюрьме, был предельным даже для такого сильного мага, как он. И хотя искусные лекари каждый день останавливали кровь и затягивали открытые раны, Аскольд знал, что его конец может быть уже близок. Поэтому когда явился Трорнт, колдун сделал знак, чтобы тот подошел ближе.
– Я скоро умру, – прошептал он.
Карл взял чашку с водой и поднес ее к почерневшим губам узника.
– Отдайте им, что они просят, и пытки прекратятся. – Трорнт сел на свое обычное место.
– А вы знаете, чего они от меня добиваются?
Воин пожал плечами, мол, не его это дело, но не отвернулся. Колдун воспринял это как хороший знак и спокойно продолжал.
– Кроме сил добра и зла в мире есть немало занимательных вещей. Мне приходилось читать о них в Храме Сосредоточения, где я постигал основы знаний. «Ага, вот ты и попался, – с удовольствием отметил он про себя. – Я же знал, обычно тебе не оказывают доверия, бедняжка. Присовокупите к этому благородную тягу к знаниям и…». Но вслух добавил:
– Однажды мне удалось высвободить силу – носящую имя «Феникс».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12