Ответа не было. Когда мне удалось дозвониться в лабораторию, ассистент сообщил, что ему срочно пришлось вылететь в Вашингтон. Я с раздражением представила, как он важничает в Форт Детрике, докладывая о новом штамме чумы каким-нибудь правительственным экспертам по эпидемиям.
Пора было вернуться к действительности. Тэд по дороге в аэропорт наверняка пытался связаться со мной, но не застал дома. А раз его нет, надо управляться самой. Я дозвонилась до госпиталя, но голос в трубке ответил, что информация о Джоэле в справочную службу не поступала. В раздумьи уставившись на Барона, я вдруг вспомнила про Эрику.
Когда её дворецкий Чарльз проводил меня в оранжерею, совершенно обнаженная Эрика лежала на животе. Окруженная каменными истуканами доколумбовой эпохи, среди пышной растительности, она выглядела экспонатом с выставки древней культуры майя, если бы не просматривала свежий номер модного журнала "Вог", а перед ней не стояла бы чашечка кофе. И уж меньше всего она походила на психиатра, хотя и была у неё сногсшибательная клиентура: актеры, художники и писатели,которые боялись,что фрейдисты-ортодоксы могут загубить их творческие способности.
- Привет, лапочка, - сказала она, обматывая алое полотенце вокруг стройного загорелого тела. - Чарльз, можно принести ещё кофе? У нас остались канапе с сыром?
- С сыром,корицей и вишней, - ответил он.
- Ты просто сокровище, - восхитилась Эрика и Чарльз победно улыбнулся, словно сознавая свою неотразимость. Он был черен, как обсидиан, обладал ослепительной улыбкой и какой-то сверхъестественной самонадеянностью.
- 34
Как только он удалился я спросила:
- А ресницы у него настоящие?
- И да и нет. Дело в том, что он их завивает. Специальными щипчиками. Чарльз - это не подарок. Мы не подаем вида, но на самом деле находимся в состоянии войны. Он влюбился в Амстердаме во время последнего отпуска и с тех пор постоянно мотается туда-сюда, а сегодня утром вдруг заявил, что ему опять нужно отлучиться.
- Ну ничего, надолго его сбережений не хватит.
- Сомневаюсь. Должно быть, Чарльз богат как Крез, ведь он обходится мне недешево, да и раньше, занимаясь электроникой, сколотил кое-что.
Подоткнув конец полотенце на манер саронга, она подняла руки и вынула из прически две черепаховые заколки. Темные волосы рассыпались по плечам. У неё были красивые глаза и высокие скулы, а обилие свободного времени и деньги дополняли природные данные. Да, прекрасна, как экзотическая птица...
Тэд встретил её в Нью-Йоркском университете, когда мы ещё только поженились, она оказалась в группе студентов, которой он читал бактериологию. Эрика явно разбогатела недавно, о чем говорили броские норковые манто, экстравагантные туфли, бриллиантовые браслеты, все это было сдобрено изрядной порцией дорогой косметики и делало её похожей на подружку рэкетира, страстно желающей приобщиться к светской жизни. Самое же невероятное - что Эрика не бросила учебу. Оказалось, что за плечами у неё уже два года занятий в провинциальном колледже. Успехи её были не блестящи, зато упорства не занимать. И никто о ней ничего не знал. Когда мы переехали в Калифорнийский университет, Тэду пришлось признать, что она так и осталась для него закрытой книгой.
Шесть лет спустя в Беркли однажды он заявился домой и сообщил:
- Я сегодня встретил Эрику Лоренц.
- О ком ты?
- Помнишь роковую красотку из Нью-Йоркского университета? Она сейчас в интернатуре в Госпитале Ветеранов.
Удивительно, ведь попасть в лечебное учреждение такого масштаба было очень лестно. Пока я ахала, он добавил:
- Нас пригласили на обед в следующую субботу.
- Надеюсь, ты согласился?
- Ну конечно, черт возьми...
У неё оказались апартаменты на Рашен-Хилл, отделанные тиковым деревом, с огромными окнами, из которых открывался вид на панораму ночного Сан-Франциско. Появившийся Чарльз начал сервировать стол. Как оказалось, он служил на флоте, в Сан-Франциско свалился в горячке и очутился в Госпитале Ветеранов, где Эрика была его лечащим врачом.
Потом я долго её разглядывала, тщетно пытаясь найти сходство с героиней гангстерских фильмов, которую запомнил Тэд. Норковые манто сменил строгий бархатный костюм с тонкой блузкой, ненужная скрытность была отброшена. Тэд был не так уж далек от истины, выдвигая гипотезу о гангстерах, - отец её сколотил состояние на торговле подержанными автомобилями. Тот самый "Бешеный" Гарри, который рекламировал свою щедрость повсюду - на стендах, в газетах и даже в голубых небесах всех штатов Среднего Запада. Он быстро вырос из владельца автомобильной свалки в трущобах Чикаго, где, как я понимаю, добросердечный человек просто не выживет. Эрика с ним не ладила, пользуясь доходом с капитала в одной из компаний, унаследованной от покойной матери.
Позвякивая льдом в своем бокале, в тот вечер я чувствовала, что так же далека от разгадки, как и раньше. Мне было любопытно, что за сила заставляла состоятельную девушку преодолеть столько испытаний и утруждать себя занятиями медициной, восполняя пробелы в образовании. Да и жизнь врача-интерна довольно сурова, свободные вечера, проведенные с друзьями, крайне редки. Пока я так размышляла, раздался звонок и Эрика как-то вдруг оробела.
- Я хотела предупредить - он здесь проездом и ещё не был у меня. Будь у меня друзья... - она запнулась. - Ладно, Чарльз, я сама открою. Повернувшись, Эрика быстро пошла к дверям.
Уже через минуту-другую до меня дошло, что и это ласточкино гнездо с окнами-витринами, и стильная мебель, и Чарльзне только ради удовольствия хозяйки. Впрочем, и мы тоже. Когда ей повстречался Тэд, ей пришло в голову, что обстановка требует наличия друзей. Мы были декорацией для некоего торжественного события. Любопытство мое достигло предела, я была уверена, что сейчас мы увидим её отца.
Появился загорелый улыбающийся мужчина небольшого роста. Седые волосы и безукоризненный костюм дополняли картину.
- Именно так! - воскликнул он, разглядывая нас. - Я так себе все и представлял.
Больше всего меня озадачил его легкий среднеевропейский акцент. Он совершенно не был похож на торговца подержанными автомобилями. Тут из прихожей вернулась Эрика, которая закончила давать инструкции по размещению багажа. Ее мимолетная нервозность прошла и перед нами снова была радушная хозяйка дома, которая представила нам доктора Ганса Райхмана. Я знала его по воскресным разделам некоторых газет, где его представляли в качестве гуру для богачей и знаменитостей. Достаточно знаменитый психиатр в ортодоксальных кругах имел сомнительную репутацию. Мои догадки по части Эрики разлетелись вдребезги.
Но это было шесть лет назад. Времена меняются, то же можно сказать и о людях. Ощупывая каменного монстра в оранжерее на крыше дома, я спросила:
- Как поживает доктор Райхман?
- Ах, ты понимаешь, мой бедный старый Ганс... - затянувшись сигаретой, она выпустила кольцо дыма. Что за манера обрывать мысль на полуслове,..Правда, догадаться, что она хотела сказать, было нетрудно. Последние годы привнесли спокойствие во взаимоотношения Пигмалиона и его Галатеи. Ради него она оставила работу в госпитале. Как мне кажется, все это началось с его первого визита в Сан-Франциско. Они никогда не были женаты, так как запутанный брачный контракт доктора делал его узы практически нерасторжимыми. Фрау Райхман была солисткой Венской оперетты. Извращенная и избалованная, с мстительным кошачьим характером, она перевалила за пятьдесят. Полагаю, Эрика имела счастье с ней познакомиться. Прошедшие годы внесли в их отношения с доктором рутину и вялость.
- Он стал стар и ленив, совсем забросил практику, теперь только консультирует и пишет свою книгу о дьяволе.
- Книгу о чем? - удивленно переспросила я.
- Мне кажется, сам он в это не верит, но все равно там дело темное. Я говорила ему - это опасно для его репутации.
- Что ты имеешь в виду, когда говоришь о дьяволе? - я постаралась узнать что-то толком. Наверно, она привыкла так разговаривать с пациентами, но сейчас это было ни к чему.
- О, Господи! Да все что угодно - индейских оборотней, китайских духов и тому подобное. Сегодня это карибские зомби, в прошлом году его интересовал Юкатан. - Она показала на одну из каменных скульптур: - Это Бог - Ягуар, повелитель подземного царства, а вот это - алтарь. В его углубление должны возлагать человеческие сердца.
Я сняла руку со скрюченного каменного чудища. Неожиданно мне пришло в голову поинтересоваться, как они попали сюда из Мексики, скорее всего контрабандой? Но с другой стороны, прожив столько лет с ученым, я знала эту породу людей и их отношение к законам, которые им мешают.
- Даже в самых густых джунглях есть просветы, - заявила Эрика, словно читая мои мысли. Несмотря на все увертки, она была проницательным высококлассным психоаналитиком. - Расскажи мне, что там снова стряслось с Джоэлом.
К тому времени, когда я закончила рассказ, Чарльзу пришлось ещё раз сменить сервировку, а Эрика уже беседовала по телефону с приятелем, который работал психиатром в Бельвью. Пока шел обмен любезностями, я подошла к окну и через запотевшее стекло попыталась найти свой дом, ведь я жила всего в нескольких кварталах от этого ласточкиного гнезда. Наконец она закончила и повернулась ко мне:
- Он пришел в себя.
Я даже не подозревала в каком напряжении нахожусь,до той минуты, пока не расслабилась. А тут мои колени просто подкосились.
- Когда я смогу его видеть?
- В любое время. Его перевели из палаты для буйных в общую. Это на первом этаже. Я заказала тебе пропуск.
О чем мы ещё говорили, я не помню. Все мои мысли занимал только Джоэл. Наконец Эрика подошла к телефону и, как добрый гений, в комнате тут же появился Чарльз и провел меня через заснеженную террасу в дом. То тут, то там были развешаны предметы интересов доктора Райхмана. Маска служителей культа Леопарда и шелковое полотенце почитателей Вуду украшали спальню. Рядом со стенным шкафом водрузили ритуальный барабан, украшенный человеческими челюстями. Когда Чарльз подал мне пальто, я просунула руки в рукава и, доставая из кармана шарф, сообразила, что рассказала Эрике далеко не все. В это время мои пальцы скользили вдоль рукоятки ножа с пружинным лезвием.
В соответствии с теорией психоанализа, вы забываете только то, о чем подсознательно не хотите упоминать. Об этом я размышляла по дороге в Бельвью, гадая, как отразилось бы на желании Эрики помочь вытащить Джоэла из больницы мое упоминание о ноже.
ГЛАВА четвертая
Даже в приемном покое царило напряжение. Позвонив у дверей, я занялась чтением объявлений, запрещающих передавать пациентам спички, стеклянную тару и бритвенные лезвия. Приемная находилась в ужасном состоянии: стенные часы без стрелок, табло над входом в лифт разбито. Тележка с надписью "Психиатрия" буквально засыпана окурками.
Когда за дверью раздалось чье-то ворчание, я попыталась докричаться.
- У меня пропуск на посещение Джоэла Делани.
Конечно, это не лучший способ поддерживать беседу. Потом мне показалось, что разговариваю я с одним из пациентов, но через некоторое время в замке все же повернулся ключ и из-за двери выглянул санитар, вопросительно уставившись на меня. Я протянула пропуск. Он подхватил его и моментально, как мышь в норку, исчез за дверью. Я чувствовала, как поднимается во мне волна раздражения, но пока размышляла, как быть дальше, моя бумажка прошла тщательную проверку и дверь снова открылась, уже шире, и санитар жестом пригласил меня пройти внутрь. Дверь сразу же закрылась.
- Подождите здесь, - он оставил меня наедине с пациентами. Вел себя он все-таки странновато. Какие-то бесцветные люди в потертых халатах сгрудились вокруг меня, как золотые рыбки вокруг посторонней вещи, упавшей в аквариум, мне оставалось только с безмятежным видом разглядывать помещение. На стене было написано ругательство, затертое от многократных попыток его отмыть. Где-то рядом запел мужчина, остальные пациенты закричали на него и он замолчал. Наконец в конце коридора появился Джоэл. На нем был такой же поношенный халат, и так же как остальным ему приходилось шаркать, чтобы удержать на ногах несуразные матерчатые шлепанцы. Он был небрит и выглядел изможденным, как после тяжкой болезни, но все же передо мной стоял прежний Джоэл.
- Привет, Нора, - бросил он в своей обычной манере и только взгляд, избегавший встречи с моим, говорил о том, что ему ужасно стыдно. Мы неуклюже расцеловались, остальные пациенты, потеряв к нам всякий интерес, разошлись.
- Я принесла тебе сигареты.
- Спасибо, - пробормотал он, и попытался пошутить. - Прошу занять места в партере. - И указал на деревянную скамью у зарешеченного окна.
- Я закурю? - спросил Джоэл,но, передавая сигареты, я вспомнила объявление в приемной.
- Черт, спичек нет, - неловко вырвалось у меня.
Брат озадаченно взглянул на меня, смущенно покраснел и, доставая сигарету, указал на мою сумку. Покопавшись в ней, я нашла спички и подала ему. Повисла долгая тяжелая пауза.
Я вспомнила, как в детстве мы играли в шахматы. Ему нужно было сделать усилие над собой перед первым ходом, и выбирал он чаще всего оборонительный вариант, но иногда, попав в тяжелую позицию, вдруг начинал играть смело до безрассудства. Правда, такое случалось редко. Сейчас Джоэл упрямо молчал, но по дрожи сигареты в его руке видно было, как ему тяжело. От вопроса в лоб он мог сорваться, и мне пришлось принять его правила игры.
- Уолтера я забрала домой, - заметила я словно невзначай.
- Благодарю, - Джоэл сосредоточился на тонкой струйке дыма.
- Для этого мне пришлось взять твою сумку на молнии.
- Ну и отлично.
- Я нашла её на антресолях, над стенным шкафом.
Он рассеянно кивнул. Похоже, и не вспомнил про нож. Своим молчанием брат мог свести с ума кого угодно. Мне надоело ходить вокруг да около и я прямо спросила его:
- Чего ты наглотался?
Молчание. Только складка появилась меж бровей, словно он давал понять, что ему надоедают понапрасну.
- Я нашла тебя лежащим на полу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21