— Точно.
— Типичный для них синдром. И я знаю, что тебе поможет.
Констанца завела машину, положила обе руки на руль и повернулась к Джессике.
— И что?
— Терпение.
— Терпение? — Джессика вытаращила глаза.
Уж какого совета она меньше всего ожидала от Констанцы, так это быть терпеливой.
— Вот-вот. Пусть твоя злость созреет, настоится, как хорошее вино. А когда Джонатан выкинет что-нибудь совсем уж хилое, получит в оба глаза.
Джессика заморгала.
— Секундочку. А при чем здесь вино?
— Внимательнее, Джессика. В оба глаза он получит. — Констанца вздохнула, постукивая пальцем по рулю. — Видишь ли, парням нельзя всякий раз говорить, что тебя бесит. Будешь жаловаться на каждую секунду, когда Джонатан не держит тебя за руку, выставишь себя слабачкой и нытиком. Так что придется тебе выложить разом про все его пороки. А это значит… — она включила передачу, — надо подождать, пока он не натворит что-нибудь действительно жуткое, а главное — будет это понимать. Тогда и припомнишь ему все грешки. Терпение и готовность — вот мой девиз.
Джессика покачала головой. Машина задом выехала с парковки.
— Наверное, ты права. В смысле, что не надо его пилить. Если буду приставучей, это его отпугнет. Мне только надо с ним поговорить.
— Подожди, пока победа будет за тобой. Терпение — это преимущество.
Может быть… Хотя, с другой стороны, Джессика знала много примеров, когда терпение делает человека занудой.
Когда они подъехали к краю стоянки, из-за угла вынырнула машина и резко встала прямо перед ними. Констанца нажала на тормоз, и «мерседес» остановился всего в нескольких дюймах.
Это были Джонатан и Десс, и, судя по их виду, они очень спешили. Машина покрылась какой-то грязью, будто бы они ехали не по дороге. Сам Джонатан, очевидно, был немного не в себе.
Он сердито уставился на машину Констанцы, потом прищурился и увидел через два ветровых стекла Джессику.
— Вот это да! Кстати о терпении… — начала Констанца.
Джессика проглотила комок в горле. Случилось что-то серьезное.
— Слушай, я, пожалуй, пойду. У него расстроенный вид. Его дело… ну, из-за которого он ушел… наверное, пошло насмарку.
— Конечно, Джесс.
Джессика открыла дверцу.
— Извини меня, Констанца. Я была бы рада прокатиться, но как-нибудь в другой раз.
— Без проблем. До завтра. И мы обязательно договорим.
— А… конечно.
«Если я вообще смогу тебе что-нибудь рассказать».
Джессику сейчас волновали новости. Судя по лицам Джонатана и Десс, прошлая ночка и правда принесла проблемы.
Констанца засмеялась.
— Знаешь, даже если Джонатан на самом деле такая заноза в заднице, признайся: этот парень все-таки умеет найти подход к девушке.

13


23:45


НЕЗВАНЫЙ ГОСТЬ

Джессика приоткрыла штору и осторожно выглянула наружу. Интересно, заметно ли это движение из кустов на другой стороне улицы? Свет в ее комнате, разумеется, не горел, а вокруг пульсирующих глаз будильника и дремлющего компьютера она обернула футболки. Единственный свет в комнате прокрадывался из-под двери — в холле горели тусклые ночные лампочки.
Снаружи ничего не было видно — по крайней мере людей. Только сплетенные ветви деревьев, опавшие листья, да под фонарями на верандах домов расплылись лужицы света.
Где- то там Мелисса искала, просеивая немногочисленные в этот час мысли и пытаясь нащупать разум охотника. Если, конечно, они с Рексом сегодня действительно остались в городе, а не отправились к границе бедлендов на очередную разборку с монстрами. По дороге из школы Джонатан рассказал ей обо всем случившемся: как они случайно натолкнулись на дом, где на полночных сеансах темняки отдавали распоряжения своим человеческим последователям.
Джессика содрогнулась, представив полутемняка-получеловека, через которого был возможен этот контакт. Похищенная полуночница попала в лапы к темнякам…
А еще Джонатан передал, что Рекс надеется на ее хотя бы временную безопасность. Все это каким-то образом связано с украденными костяшками странного «домино», но это еще не доказано. Что, если человек с фотокамерой уже получил приказ? Что, если у них есть еще один набор «домино»? Не самые обнадеживающие мысли…
Джессика знала, что беда грозит ей лишь до наступления часа синевы, а потом они с Джонатаном улетят от всякой опасности далеко в небо. Она глянула на часы: всего двенадцать минут осталось.
И тут в комнату прокрался посторонний звук.
Это был скрип деревянных половиц. И он определенно раздавался в доме. Джессика опустила штору, повернулась — и замерла.
Вдоль неяркой полоски света под дверью шевельнулась тень, а следом за ней тихонько заныли половицы.
«Мам?» — едва не вырвалось у Джессики, но она сдержалась, закусив губу.
Будь это мама, она бы постучала и что-нибудь сказала.
Наверное, целую минуту, которая показалась вечностью, Джессика ждала, не шевелясь. Сердце колотилось в самом горле. Тень под дверью не двигалась. Во мраке Джессике почудилось, что по углам ее комнаты кто-то сидит. Свет под дверью словно становился ярче, а ветер за окном стонал все громче.
Может, они ждут полуночи? Но какой смысл, если это обычные люди? Если только они не собираются напасть в последние минуты перед тайным часом, сгрести ее в охапку да подать темнякам на блюдечке. Но зачем? Чтобы сделать из нее еще одну полунелюдь и выполнить приказ?
Джессика пожевала губу. Нельзя же просто стоять и ждать…
Она медленно опустилась на колени возле кровати и выудила коробку с орудиями. Отложив фонарик и зажигалку, она достала цепочку с замком для велосипеда — свой «Спиралевидный». Цепочка была стальная, из толстого прута, так что подходила для самообороны в любое время суток.
Джесс медленно двинулась к двери, встала сбоку от нее, прислонилась к стене и подняла над головой «Спиралевидный».
И тут — донн! — замок, качнувшись на цепочке, звякнул об стенку.
Джессика затаила дыхание.
Дверь пронзил шепот:
— Джесс?
— Бет? — Джессика рывком открыла дверь — перед ней стояла взлохмаченная сестренка в пижаме. — Ах ты змея! Что ты делаешь у меня под дверью?
Бет зашла в комнату и с интересом огляделась.
— Так-так, это я хотела спросить, что ты делаешь у себя за дверью.
— Тсс! Маму с папой разбудишь, — прошептала Джессика, потому что Бет разговаривала обычным голосом.
— Тогда закрой дверь.
Джессика застонала и глянула на часы, но цифры скрывала накинутая футболка. Если ее младшая сестра не уберется отсюда до полуночи, придется пойти на хитрость.
Бет проследила за ее взглядом.
— Ну-ну. Это ты свет прикрываешь?
— Тсс! — снова зашипела на нее Джессика и — так и быть — закрыла дверь. Еще не хватало, чтобы сюда родители заявились. — Чего тебе?
— Хочу знать, что с тобой происходит.
— А поточнее?
— Ну, шторы задернуты, свет выключен, ты одета, в руке цепь для велика. Куда-то собралась?
Джесс посмотрела на «Спиралевидный».
— Вообще-то, этим я собиралась размозжить тебе башку.
Бет снисходительно улыбнулась.
— За кого это ты меня приняла?
— Ни за кого, — ответила Джессика. — За умственно отсталого серийного убийцу в пижаме. А теперь не пора ли тебе обратно в постель?
— Тебе надо часы починить, — заявила Бет. — А то они каждое утро показывают неправильное время.
Джессика помедлила, хотя знала, что замешательство обязательно насторожит Бет. Маленькая головка младшей сестры вечно воображала, будто знает больше, чем на самом деле.
— Да, кажется, они немного спешат.
— Ага, причем ровно на час. И каждое утро.
— Я скучаю по чикагскому времени, — отмазалась Джессика, а по спине у нее поползла струйка пота. Что еще заметила Бет?
— Чушь. В Чикаго и Биксби одинаковое время.
Джессика вздохнула.
— Ладно, Бет, твоя взяла. Каждую ночь я летаю в Нью-Йорк на метле — там, видишь ли, шабаш устраивают. А утром иногда забываю переставить часы обратно на биксбикское время. Довольна?
Бет присела на кровать и медленно кивнула.
— Не совсем. Но нам светит маленький прогресс.
— Уж кому, а тебе светят неприятности. Марш отсюда. Это моя комната!
— Давай, позови мамочку.
Джессика вдохнула и открыла было рот, но в очередной раз промолчала. И чем дольше длилось ее молчание, тем шире становилась улыбка Бет.
— А, ладно. Кстати говоря, Джесс, в воскресенье утром я пыталась тебя разбудить. И, представь себе, почему-то не смогла открыть дверь.
— Я ее, наверное, заперла.
Бет фыркнула.
— В твоей двери нет замка. Я же твоя младшая сестра и такие вещи знаю. Подозреваю, ты подсунула под дверь вот это. — Она подняла дверную пружину, ту самую, которая подпирала дверь с той ночи, когда Джессика с Джонатаном обнаружили слежку.
— Это мое.
Бет бросила пружину на кровать и улыбнулась.
— Верно. А когда я узнаю, чем ты занимаешься, ты будешь моей.
Джессика снова глянула на часы. Шесть минут. Если последователи темняков сейчас ворвутся сюда, она прыгнет в стенной шкаф, а темняки перепутают ее с Бет и умыкнут сестру в бедленды. А там она будет доставать темняков, пока им не придется бежать от нее в какой-нибудь еще скрытый час, а то и скрытое измерение — навсегда. И все от этого выиграют.
— Чего-то ждешь? — спросила Бет.
— Да… пока ты уйдешь.
— И кто же это приходит в… — Бет быстрым движением смахнула с будильника футболку, — полночь?
Джессика только покачала головой. Ее сердце билось слишком сильно, чтобы она могла что-то сказать. Может, если стоять совсем неподвижно и вернуться после тайного часа на это самое место, Бет не заметит ничтожные изменения в ее позе?…
Но Бет, похоже, замечала все.
Она села на кровать и заскользила взглядом по комнате.
— Неплохой у тебя домашний арест. Кроссовки по утрам все время грязные. На джинсах — масло и ржавчина. Яму, что ли, по ночам роешь ближнему?
Джессика только зубами скрипнула от злости. Бет, видимо, уже не одну неделю за ней шпионит, а может, с того самого дня, как они приехали в Биксби. И все это время она, Джессика, жалела бедную одинокую сестренку, которая никак не может привыкнуть к незнакомому городу, а эта маленькая змея за ней подглядывала!
Тут Джессике пришло в голову, что она запросто может предоставить Бет потрясающее зрелище. Нужно только дождаться полуночи, а когда она закончится, встать у сестры за спиной или вообще в другой комнате. Исчезнуть прямо из-под ее сопливого любопытного носа.
Но если Бет увидит такой фокус, то растреплет всем. Мама с папой не поверят, но если пойдут слухи в школе, они в конце концов доползут и до других полуночников. Рексу это вряд ли понравится.
Или еще хуже: вместо того чтобы перепугаться, Бет начнет являться сюда каждую ночь, дабы выяснить, что же происходит.
— Думаешь, не вижу, как у тебя глазки горят? — долбила свое Бет. — Вернее, горели, пока в субботу паранойя не разыгралась. Теперь вот этой штуковиной размахиваешь. — Бет ткнула пальцем в цепочку с замком, которую Джессика все еще держала в руке. — Тот парень, с которым тебя поймали, Джонатан, он же вечно на копов нарывается?
— Бет, ты не понимаешь, о чем говоришь.
— Правильно, не понимаю. Я же его никогда не видела. Судя по тому, что я знаю, он полный придурок. — Бет опустила глаза в пол. — Джесс, я за тебя волнуюсь.
Джессика удивленно моргнула.
— Ты — что делаешь?
— Волнуюсь. За. Тебя. — Бет подтянула на кровать ноги и обняла колени, самодовольная улыбка исчезла с ее лица. — Тебя раньше никогда не приводили домой копы, ты не шлялась по ночам, не врала мне.
— Бет, я не…
— Теперь ты все время мне врешь, Джессика. Я же вижу. — Бет посмотрела ей прямо в глаза: мол, только попробуй возразить. — Ты была другой, пока мы не приехали в этот дурацкий город. Там я знала всех твоих друзей.
Джессика сглотнула. Казалось, это было так давно, будто бы в другой жизни, которую она все равно помнила. Раньше ведь сестры часто разговаривали — до того, как мама с папой объявили о грандиозном переезде в Биксби, до того, как сборы и прощания превратили Бет в вечного нытика. В основном, конечно, дразнились и спорили, но никогда не врали друг другу.
— Бет. Я не собиралась скрывать от тебя что-то. Просто… — У Джессики сорвался голос.
В глазах Бет было столько мольбы, она так хотела хоть к чему-то приткнуться здесь, в Биксби…
Как же легко можно ей все рассказать.
Джессика виновато представила благоговейный трепет на лице сестренки. Сначала Бет не поверит, но уже через пару минут Джессика ей докажет и перемахнет с одного места на другое в мгновение ока. Бет придется принять правду, а у Джессики появится союзник, который в случае чего ее прикроет. В мире станет на одного обманутого человека меньше.
— Бет…
— Что?
Но слова, естественно, не шли. Джессика понимала, что возненавидит саму себя, если все расскажет. Многие годы другие держали это в тайне ото всех — от друзей, от родных, от полиции, которая навязала этот беспощадный комендантский час. Неудобно, но что поделаешь? Рекс говорил, что раньше многие люди знали о тайном часе — и вот к чему это привело. Однажды полуночники просто исчезли. Тайна — их единственная реальная защита. Шторы опущены, а окна закрыты именно потому, что кто-то по другую их сторону знает.
И есть ведь вещи похуже человека с фотокамерой. Джессике представилась полудевочка-полунелюдь. Полночь — это не просто тайна, она полна ужаса. Нельзя свалить все свои кошмары на младшую сестру. Так нечестно. Вся эта идея глупа и несправедлива.
Джессика вздохнула и опять посмотрела на часы. Сорок секунд.
— Дай-ка я тебе кое-что покажу.
Бет вытаращила глаза.
— Правда?
Джессика улыбнулась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34