Боек звонко щелкнул о патронник, возвестив о том, что патроны закончились и давить на курок уже незачем. Затвор встал на задержку, оголив курящийся дымком ствол. Ольга увидела, как ее левая рука потянулась к кармашку на поясе, в котором хранились запасные обоймы, так же набитые патронами с серебряными пулями, губительными для нечисти. Она пыталась остановиться, но рука не слушалась, как будто чужая - абсолютно враждебная воля управляла сейчас ее конечностями. Все что ей оставалось - с ужасом наблюдать за тем, как собственное тело предает ее, отказываясь подчиняться сознанию. «Боже! Что же это делается!» Руки жили своей жизнью, правая сжимала пистолет, левая уже подносила к нему новую обойму, начиненную смертью. Обойма плавно вошла в рукоятку пистолета, несмотря на все попытки Ольги к сопротивлению. Рука с пистолетом стала подниматься, разворачиваясь черным зрачком ствола к лицу Ольги. Ствол медленно пополз ко рту. Глаза Ольги, и без того большие, вмиг стали огромными, наполнились отчаянием. Ствол уперся в плотно сжатые губы, обжигая их, палец медленно пополз к курку. Ольга почувствовала, как что-то горячее потекло по ее ногам и в животе вдруг стало противно холодно.
«Господи! Нет! Не-е-т!»
На левом запястье Алексея неярко полыхнуло - сработал оберег, и кожаный шнурок с костяным шариком соскользнул с его руки, ловкой змейкой метнулся к Ольге, опережая ход времени, бурой молнией пробороздив листья, взметнулся по ногам к руке, сжимающей пистолет. Ольга увидела золотистый свет, которым переливался обычный с виду костяной шарик на конце шнурка, сейчас напоминающий диковинную змейку, увенчанную золотой короной переливающихся лучей. Змейка-шнурок изогнулась на руке Охотницы, на мгновение став похожей на готовящуюся атаковать кобру, и ударила светящейся головкой в пистолет, в то самое место, где отпущенный пружиной боек уже устремился к патрону, начисто срезая и боек и капсюль, безнадежно уродуя дорогую заграничную машинку.
И как только пистолет перестал представлять опасность, руки плетьми упали вдоль тела, оружие выскользнуло из рук, и сама Ольга с тихим стоном, похожим на всхлип, повалилась навзничь. «Он меня защитил своим амулетом, обо мне думал», - мелькнуло в гаснущем сознании.

* * *
Полуголый Алексей сидел в десяти метрах от ничком лежащей Ольги, спиной к двери дома, который только что чуть не убил их болью и ненавистью десятков неприкаянных душ. С правой руки на землю тягучими каплями падала кровь, собиралась в густую лужицу на листьях около подошвы ботинка. На плотно захлопнутых дверях дома были кровью начертаны руны, запечатывающие зло внутри. Сил у Охотника не было даже на то, чтобы просто подняться, а предстояло еще обойти дом и сделать то же самое со всеми оконными и дверными проемами, не давая внезапно пробудившемуся злу вырваться наружу, в мир беспомощных людей, не только не способных противостоять ему, но и не сознающих того, что любое действие имеет последствия. Не вставая с прогретых осенним солнцем ступеней, Алексей достал из одного из кармашков на поясе перевязочный комплект, зубами разорвал стерильную обертку, достал бинт и перекись водорода. Сорвал жестяную крышечку с пузырька и, морщась, плеснул жидкость на глубокую рану на правом запястье. Перекись тут же зашипела, уничтожая способные вызвать воспаление раны микроорганизмы. Уронив пузырек под ноги, Охотник достал из пакета ватно-марлевый тампон и приложил его к ране. Затем стал плотно бинтовать. Покончив с перевязкой, Алексей поднялся и, шатаясь, пошел к распростертой на земле Ольге, которая все еще была без сознания. Он наклонился над лежащей женой (бывшей, или еще нет?), и стал хлопать ее по щекам здоровой рукой. Без результата. Достал из того же кармашка, что и перевязочный пакет, маленькую желатиновую капсулу с нашатырем и раздавил ее под носом у Ольги. Бесполезно! Попробовал поднять ее на руки и не смог. Слишком много сил потратил на борьбу со взбесившимися душами. Кряхтя, Алексей поднялся с колен и, ухватив Ольгу за куртку, волоком потащил к машине, открыл дверь и с неимоверным трудом погрузил бесчувственное тело на заднее сиденье, пнул ногой стоящий рядом кофр и присел с ним рядом. Взгляд уперся в пижонски-красное крыло внедорожника. Цвет показался неуместным, вызвал дурные ассоциации. «Перекрашу на хрен», - зло подумал Алексей и запустил руки в необъятное нутро кофра. Порывшись в нем несколько секунд, он достал кусок мела, которым обычно чертил магические знаки, и пошел к дому, на ходу бормоча про себя ругательства. Ругался на всех и вся: на себя за то, что плохо подготовился к делу и чуть не гробанулся вместе с женой, на Олега Ефимцева за то, что тот купил этот дом и приперся к ним с заказом, на сам дом, на жившего в нем светило социалистической медицины, на аборты и, почему-то, на Сталина, который и вовсе был не причастен к нынешним событиям, разве что как современник профессора. Подойдя к дому, Охотник пошел вокруг него по часовой стрелке, нараспев произнося слова запирающего наговора и размашисто чертя мелом руны на захлопнутых ставнях, прекрасно понимая, что мел не поможет. Смоет первым же дождем, а крови для такого количества окон у него не хватит, даже если он перегрызет себе коронарную артерию. Тем более что окна были на втором этаже, мезонине, чердаке, и была огромная печная труба, которую тоже надо чем-то заткнуть и запечатать. Но все это не надолго, а значит, надо было как можно быстрее найти средства навсегда обезопасить этот дом и разобраться с его бестелесными обитателями. Как лезть на второй этаж с располосованной рукой, он и представления не имел. Плюнуть на него и оставить до лучших времен? Пока рука не подживет? Пожалуй, так и надо сделать, но, как назло, за домом, там, где не было видно со стороны фасада, отыскалась лестница - старая, наверняка сразу развалится под первым, кто решит на нее взобраться. Тут же стояли банки с краской, валялись кисти, валики и прочие малярные принадлежности. Алексей вспомнил, что тут до него побывала бригада таджикских маляров - штукатуров - плотников - на все руки. Так что вопрос о том, откуда краски и веревки, отпадал. А вот вопрос о надежности лестницы актуальности не терял. Не хотелось ехать домой, заталкивать в машину складную лестницу, возвращаться обратно… Нет, решительно не хотелось. Придется попробовать себя в роли акробата, исполняющего смертельный трюк, ведь если он упадет с этой лестницы, то недолгий полет запросто может окончиться не просто ушибами и ссадинами, а вполне серьезным вывихом или переломом. Окна второго этажа располагались метрах в пяти-шести над землей, а Ольга вряд ли оклемается до ночи. Лежать под окнами дома, в котором черт его знает что набирает силу - погибель. Если уж не от того, что притаилось в доме, так от ночного переохлаждения.
Алексей обошел дом вокруг, запечатав мелом и наговором все окна первого этажа, потом вернулся к машине, открыл дверь багажника и достал бухту крепкого нейлонового троса, взгромоздил его на плечо и нога за ногу поплелся к дому. Притащил из-за дома банку с краской, ножом открыл крышку и выплеснул содержимое под стену, туда, где не было травы и листьев, а серел лишь сглаженный временем каменный фундамент. Кстати, камень выглядел гораздо старше остальной постройки. Алексей мысленно поставил галочку: стоит разобраться с этим вопросом. Потом привязал банку за ручку к тросу, и, раскрутив здоровой рукой получившееся болло, закинул его на крышу. Банка перелетела конек и брякнулась по ту сторону крыши, весело дребезжа покатилась вниз. «Интересно, хватит ли троса?» - запоздало подумал Алексей. Но сомнения оказались напрасными: бухта троса под ногами, шурша, разматывалась, банка дребезжала по крыше. В конце концов с другой стороны дома раздался металлический стук - банка брякнулась на землю.
Обмотав свободный конец троса вокруг дерева, Алексей с сомнением посмотрел на запястье правой руки - по бинту расползалось красное пятно. Рана на запястье, похоже, оказалась слишком глубокой, а может, он просто разбередил ее, пока откупоривал банку и привязывал трос. Стараясь как можно меньше нагружать правую руку, неуклюже действуя одной рукой, он подтащил лестницу к первому оконному проему и прислонил ее к стене. Потом обошел дом и там тоже привязал трос к дереву. Устало присел на нижнюю ступеньку и достал из кармана пачку сигарет «Кэптан Блэк». В меру крепкие, в меру отвратные. Вообще-то он не курил. В их семье курила Ольга, как он ни пытался с этим бороться. Но иногда, особенно когда сильно уставал и выкладывался на очередной работе, Алексей позволял себе сигаретку. А чтобы не привыкать, брал с собой крепкое и гадкое курево. Как сейчас. Охотник достал из кармана на поясе дешевую китайскую зажигалку и чиркнул колесиком, с наслаждением затянулся горьким табачным дымом и закашлялся, на несколько секунд уставился невидящим взглядом на огонек на конце сигареты и, с отвращением бросив ее под ноги, втоптал окурок рубчатой подошвой башмака в листья. Алексей поставил ногу на нижнюю ступеньку лестницы и полез к окну.

* * *
Пижонски-красный джип, несся по МКАД. Алексей сидел за рулем в теплом салоне, смотрел на дорогу, ему казалось, что машина заглатывает стелющуюся под колесами дорогу, как огромную серую макаронину. Других мыслей не было. Магнитола хриплым голосом исполняла что-то про молодого казака, задремавшего под ольхой. Радио «Шансон» не было любимой станцией Алексея, но сейчас было абсолютно все равно: шансон, попса, рэп. Даже уродский, по его мнению, блатняк, непонятно почему вдруг названный шансоном, не мог испортить настроение. Ольга на заднем сиденье, укутанная теплым одеялом, так и не очнулась. Что это значило, Алексей не мог понять. Скорее всего энергетический голод, который повлек за собой глубокий обморок. Хотелось бы, чтобы это был просто обморок, а не энергетическая кома. «С обмороком разберемся, - думал Алексей, пристраиваясь за идущей впереди фурой, - а с комой я сейчас фиг справлюсь. Сам на ногах еле стою. И откуда ты взялся, Олег, свет Сергеевич, на наши головы вместе со своим домом? Чтоб тя черти драли во все отверстия! Меня чуть не угробил, Ольга в отключке!… А сам сидит, водку жрет в каком-нибудь кабаке. Вот сволочь! Бизнесмен хренов! Ладно, я ему счет выставлю - не обрадуется. Будет впредь справки наводить, что покупает. А там, может, и думать научится. Сжечь его, дом этот. Да и все. Так нет, нельзя. На лирику живоглота потянуло! Воспоминания у него с этой халупой связаны! Тоже, нашелся пылкий юноша! Да в этот сарай не таджикских строителей бригаду надо было запускать, а отряд шахидов с гексогеном. Чтоб под основание, до фундамента… А подвал засыпать и бетоном залить. Так нет же… воспоминания. А я корячься теперь. Ладно, прорвемся. Не в первой. Да какой там! В том-то и дело, что с такой дрянью первый раз столкнулся. Да… то ли опыта маловато, то ли силенок. Одно из двух. Так, по приезде отзвониться Олегу и рвануть домой. Ольгу на ноги поставить и самому оклематься. А завтра с утра в Лененку, в архив. И копать там, пока чего-нибудь не выплывет.
А там уже и думать будем».
Алексей убавил звук магнитолы, а потом и вовсе ее вырубил. Вытащил из стакана на приборной панели мобильник, и, немного покопавшись в записной книжке, нажал кнопку вызова. Голос абонента раздался лишь после семи гудков и характерного щелчка. Алексей не забыл отметить этот факт.
– Ефимцев у аппарата!
– Олежек, вечер добрый! Алексей беспокоит. От дел не оторвал? Не занят ли? - саркастическим тоном спросил Алексей.
– Какой Алексей? - в голосе бывшего одноклассника слышалось неподдельное удивление. - С которым ты учился в одном классе и жил в одном дворе… - договорить он не успел, на том конце абонент прямо-таки взорвался радостью. - Леха! Братан! Ты? Е-мое, сколько лет, сколько зим! Как ты? Ты где сейчас? -
Алексей непонимающе нахмурился. С чего бы вдруг такое радушие, как будто и правда сто лет не виделись.
– Олег, притормози, мы с тобой позавчера виделись. Ты ко мне с заказом приходил… - осторожно напомнил Алексей.
– Оба-на, ты что, в киллеры подался? - пошутил Олег и жизнерадостно заржал. -
Нет, мне сейчас компромат без надобности. Я перед законом чист… - Да нет, не в киллеры. Охотник… - попытался напомнить Алексей. - Охотник! - протянул Олег. - На кого охотимся? На баб-с? Ты до них был большой охотник!
– Нет, ты не врубаешься! Хорош дурака валять! - стал закипать Алексей. - Ты ко мне в среду вечером приезжал. И просил обследовать и, если надо, заняться твоим домом. Который ты жене купил в подарок!
– Не покупал я ей дома. Нам его под заказ стройконтора построила. На Рублевке.
За каким лешим мне дом покупать? Его построить проще. Все, что нужно, уже будет. А так возись с ним потом, перепланировку заказывай, строителей нанимай… Да ну, брат, путаешь ты что-то, - голос Олега стал серьезным.
– Да как, блин, путаю, когда у меня записан твой заказ. В подробностях. И заплатил ты налом всю сумму вперед! Ты чего, не помнишь что ли? Вроде ты не пьяный был!
– Да я вообще завязал уж года два как. А то по пьяни крышу рвет - жуть просто. Но я у тебя точно не был. Мы с тобой лет десять уже не виделись… Я ж даже на свадьбе твоей не был, хоть тетя Лена и звала через мою старушку. Да и ты приглашение присылал. Нет, Леша… не я это был.
– Как же так! А кто это был? Пушкин? - взорвался Алексей. - Какого хрена, мать твою! Ты что, шутить вздумал! Олег, мы там с Ольгой чуть не подохли, а ты обратки включать!
– Сбавь обороты, Леха. И маму мою не поминай всуе, - спокойно посоветовала трубка голосом бывшего одноклассника. - Как это чуть не подохли? На машине, что ль, впилились куда?
– На какой машине! Там у тебя в доме такое твориться - кошмар! Я сам не видел, а Ольга рассказать не может - она без сознания! Мы сейчас домой едем! - Так… Странно, - сухо и бесстрастно констатировал Олег. - Звонит школьный друг, с которым мы, кстати, сто лет не виделись. Называется охотником. Утверждает, что я ему заказал очистить дом, который я жене купил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37