К этому "существенному" относится, в частности (но для нашего обсуждения это не частность, а скорее, главное), признание фиксирующей и пассивно регистрирующей роли воспринимающего сознания; хотя вроде бы явление данного объекта в восприятии может быть интенционально задано, а сам предмет как горизонт "значений", как смысловое единство, конституируется в процессе восприятия. Но здесь вроде бы нет никакого противоречия: пассивно регистрирующий характер восприятия - это одно, регистрируются, например, чувственные данные; в то же время само явление чего-либо может быть формально и материально подготовлено (задано). "Пассивное сознание" здесь как бы играет роль индикатора данности: то, что дано - дано, или то, что должно быть здесь дано - либо дано, либо не дано... Однако, как мы видели на примере "неожиданной данности", контекст, в котором имеет смысл "пассивное сознание" может расширяться: пассивным образом зарегистрированная данность может стать источником нового направления активности сознания. В этой связи интересно было бы рассмотреть возможность сходного расширения контекста для "пассивного сознания" собственно в ситуации удостоверения в истинности чего-либо. Ведь как индикатор данности пассивное сознание уже выполняет удостоверяющую функцию. Как это происходит, мы и рассмотрим. Жизненные ситуации, в которых мы реально доходим до каких-либо аналитических пределов в отношении конкретных предметов и тем, отличаются от прочих обыденных ситуаций, когда мы как бы принимаем все, с чем актуально имеем дело как с таким, на веру, не столько степенью ясности, которой мы здесь можем достичь, сколько наличием интенции ясности как таковой. Такого рода ситуации интенционально обособлены "на фоне" прочих жизненных ситуаций, поскольку их характеризует сомнение в отношении некоего положения дел и "интенция ясности", как бы задающая дальнейшее развитие конкретной ситуации в новом направлении, ее аналитичность. Предмет анализа, соответственно, оказывается особым образом интенционально выделен на фоне прочей актуальной данности: мы имеем здесь предмет превиллегированного рассмотрения в ситуации удостоверения. Но как выполняется "интенция ясности"? К чему мы обращаемся за удостоверением, на что опираемся, проясняя? По своему характеру тот опыт, который мы, действуя в рамках феноменологического рассмотрения, оцениваем как "предельный" в отношении анализируемого предмета, представляет собой самоочевидные усмотрения. Возможность "удостоверения" как такового, таким образом, обуславливается в этом контексте возможностью самоочевидных усмотрений. С другой стороны, это самоочевидные усмотрения тех или иных "положений дел". Достигая этих "самоочевидностей", исследователь проходит определенный путь - путь актуализации тех или иных объектов как бы из множества потенциально актуализуемых в данной ситуации, можно сказать, заданных в горизонте анализируемой предметности. Как заданных? Мы обычно пользуемся различными способами удостовериться в чем-либо: одни - наиболее приемлемы в одних ситуациях, другие - в других, с другой стороны, оценка приемлемости метода, его удостоверяющей силы, и т.д. как бы лежит вне контекста собственно ситуации удостоверения (можно сказать, подлежит этой ситуации). В этом смысле как бы сам предмет и тот способ, каким он представлен в сознании (тип предметной данности), задает способ анализа и удостоверения: вместе с этим, можно сказать, задаются и "предельные" для данной ситуации удостоверения усмотрения, поскольку соответствующие методы и техники уже определены в отношении своих "предельных усмотрений". Ситуации удостоверения - это то, что привычно практикуется людьми, это то, что знакомо, и т.д. Все определенности, связанные с методами анализа и удостоверения, с их применением, с их отношениям к предметам удостоверения и анализа, можно сказать, относятся к контексту жизненного мира и "оттуда" привходят в ситуацию удостоверения. Между тем, практикуя удостоверение, мы отдаем предпочтение одним объектам, обходя вниманием другие. Это "предпочтение" осуществляется на нескольких уровнях: например, на уровне выделения "сомнительного" объекта на фоне других, актуально данных - это с одной стороны, с другой стороны, имея "на готове" приемлемые способы удостоверения, мы можем применять их выборочно к данному предмету - но это, скорее, означает, что "предел" удостоверения здесь уже полагается до осуществения собственно удостоверения; самая же важная для самого процесса удостоверения актуализация "предпочтения" связана с тем, что в поле зрения попадают новые аспекты данного - иначе на что же опереться в удостоверении. Как это происходит? Где были эти аспекты раньше? - были ли они актуально даны или нет? Как предельное для данного способа удостоверения усмотрение соотносится с возможными актуализуемыми аспектами данного? и какое значение в связи с этим имеет "предпочтение" в контексте удостоверения? Эти вопросы мы рассмотрим далее. Обстоятельство, на которое следует прежде всего обратить внимание - чтобы увидеть новые аспекты, в предмет приходится "вглядываться", либо рассматривать его с другой "точки зрения", либо рассматривать его вместе с областью его употребления, и т.д. Все эти процедуры отработаны, они практикуемы. Но вместе с тем, отработано и практикуемо - то есть зафиксировано как некая более или менее стабильная величина - какого рода аспекты в ходе осуществления этих процедур могут быть замечены. С другой стороны, горизонт возможных "новых аспектов" данного, как бы заданный применяемым в конкретной ситуации методом удостоверения, значим как таковой только в случае, если данный метод еще и понимается как приемлемый для данной ситуации (для данного и так данного предмета). Что это значит? Это значит, что последствия интенции ясности в отношении данного предмета могут быть большими, чем конкретная ситуация, ограниченная применением приемлемого метода удостоверения: кинтекст удостоверения расширяется, если сам метод и имплицированные в нем предельные усмотрения становятся объектом удостоверения в его приемлемости и т.д. Интенция ясности, таким образом, задает более широкий контекст удостоверения (предполагает более далекоидущие последствия), чем интенция удостоверения в истинности данного положения дел. Но такое развитие ситуации (расширенное) привиллегированной актуализации предмета, вовлекающее в рассмотрение в качестве нового предмета анализа приемлемый для данного (изначально выделенного на фоне остальных актуально данных) предмета метод удостоверения, предполагает возможность применения к этому предмету других удостоверяющих методов или, по крайней мере, других техник усмотрения новых аспектов данного. При этом может оказаться, что в качестве материала удостоверения в ситуации первого приближения к ясности было усмотрено некое множество аспектов Х, а в другой ситуации, назовем ее вторым приближением к ясности, когда была применена другая техника аспектных усмотрений, было усмотрено некое множество аспектов У, отличное от Х (пусть даже отличие составляет только один аспект). Что это может означать в контексте логики удостоверения? То, что актуально в основании выполнения интенции ясности и достижения предельных самоочевидных усмотрений может иметь место некая неопределенность в подборе удостоверяющих факторов, связанная с тем, что сам подбор осуществляется более или менее произвольно - как отработанная практика (смысл этой "произвольности", несомненно, следует прояснить). Нужно экстраординарное - то есть обычно в данном контексте не практикуемое усилие, чтобы заметить здесь еще что-то; но если это "что-то" результат экстраординарного усмотрения - замечено, что с ним делать? Предполагается, что этот аспект также относится к множеству (условному) потенциально здесь актуализуемых ("здесь" в данном случае - в ситуации достижения предельной ясности или предельной достоверности). Тем не менее, обычно этот аспект и подобные ему (если их также удается обнаружить) не участвовали в удостоверении: останутся ли результаты удостоверения теми же с учетом новых аспектов? Таким образом, ясно, что означает в контексте удостоверения "предпочтение" одних данных другим из числа потенциально актуализуемых. Понятно, что термин "предпочтение" здесь уместен лишь если мы принимаем, что не участвующие в удостоверении аспекты данного каким-то образом тоже "здесь даны" и остаются незамеченными (или "квазинезамеченными"), скажем, по привычке или что-то в этом роде. Однако, независимо от корректности частного термина, проблема выглядит достаточно ясной: как усмотрения новых аспектов данного и основанный на них отбор удостоверяющих факторов связан с достижением предельной достоверности - это вопрос об основании удостоверения. Термином же "предпочтение" обозначим тот факт, что в отношении некой комплексной данности (например, впечатлений x,y,z и воспоминаний X,Y,Z и т.д.) осуществляется преимущественная тематизация некоторых объектов из горизонта возможных (например, впечатления x и ассоциированного с ним воспоминания X), при том, что и другие элементы первоначальной комплексной данности остаются ретенциально в "поле зрения".104 Следует, стало быть, обратить внимание на различие "механизмов" удостоверения, на то, как одни "предельные" усмотрения могут поверяться другими. б. Типы удостоверений.
Человеческий разум осуществляет свое стремление к достоверности различными путями, извлекая ее как "извне", так и "из себя". Между тем, разум полагает себя "здесь", а все, что не подходит под определение - "я сам" - "не здесь", а если "здесь", то в каком-то другом, соотносимом, но отличном от "я - здесь" смысле. Эти первичные интуиции, локализующие субъектное "Я" в определенном месте - месте, обозначаемом как "здесь" могут быть осмыслены по крайней мере в двух направлениях: пространственном и метапространственном - и могут получить соответствующие выражения, предполагающие как различия в понимании того, что есть "внутреннее" и что есть "внешнее", так и различия в осмыслении "достоверности" как таковой. "Я - здесь" в пространственном смысле означает указание на определенное место в окружающем мире. Здесь же, со мной, мое тело, здесь же могут находится другие предметы окружающего мира, тогда как остальные предметы - там. "Там" - это место, отличное от того, которое я занимаю; там располагается все остальное, что только я могу актуально "иметь в виду" и что не находится "здесь, со мной". Это различие может варьироваться: в том месте, где Я нахожусь, я могу полагать - реально или в качестве мысленного эксперимента, в воображении - различные предметы, которые уже были осмыслены как там-расположенные. И я сам могу менять свое местоположение, придавая значение пространственного "здесь" другому месту, бывшему "там", при этом мое прежнее местоположение, будучи зафиксировано как такое, становится относительно меня "там", но одновременно, в рефлексии, может быть понято как мое бывшее "здесь". Так, в "Картезианских Медитациях", описывая конституирование другого Я, указывает на возможность вариации своего местоположения и местоположения Другого так, что я могу полагать себя на его месте, а он - на моем, как на важный конститутивный момент интерсубъективного осмысления мира. Таким образом варьируя всякое доступное моему актуальному восприятию или воображению место окружающего мира я могу установить его потенцию быть моим "здесь". Однако, в обыденном смыслополагании мне как сущему в мире задан определенный предел относительно того, что может быть моим "здесь" в пространстве окружающего мира: так, моим "здесь" не могут быть в обыденном смыслополагании, например, звезды на небе. Здесь также могут иметь место вариации степени близости того, что находится "там", к моему "здесь" и, соответственно, отдаленности того, что "здесь" от меня: это суть вариации "на тему" принадлежности чего бы-то ни было из горизонта того, что вообще может быть "там", моему "здесь". В зависимости от того, в какой позиции по отношению к "миру" мы находимся, мы можем осмыслять эту "принадлежность" как принадлежность вещи мне как человеческому существу, как принадлежность мне моего собственного тела, моей души, моих мыслей и так далее; в предельном смысле мы здесь можем интуировать принадлежность чего-либо, осмысленного соответствующим образом, моему "Я" (безотносительно к тому, что именно мы актуально понимаем под "собственным Я"). Я - здесь, в этой комнате (например, в моей комнате), в этом городе, и так далее: соответственно, все, что также находится в этой комнате, городе..., каким-то образом принадлежит к моему "здесь", даже если оно мне актуально не дано. Соприсутствие со мной в одной комнате и в одном городе, разумеется, разного рода и объекты такого осмысления осмысляются по разному, но и те, и другие по характеру своего местоположения отличаются от предметов, не находящихся в этой комнате и в этом городе. Предельным образом к моему "здесь", так понятому, может относится все, что находится в "поле моего зрения", например, включая звезды на небе, или все, что относится к некоему умозрительному единству как его часть - к такому умозрительному единству как, например, "моя страна" или "вселенная". Понятно, что в зависимости от того, какое понимание различия между "здесь" и "там" лежит в основании конкретной ситуации удостоверения, будут различаться и методы удостоверения, первоначально (в качестве "имплицированных" в ней по принципу приемлемости) задействованные в ситуации. Различие местоположения в метапространственном смысле - это различие между моим "внутренним миром" и внешним - окружающим миром как таковым. Или по другому это различие может быть выражено как различие между "идеальным" и "реальным", при том, что "идеальное" локализовано "здесь", там, где я: более того, это мои переживания, мысли, чувства, интенции, и так далее, усматриваются как сущностные характеристики этого моего "здесь", понятого как "здесь" моего "внутреннего мира".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22