– Верни ее мне! – Элейн быстро накинула на себя платье и спрыгнула на холодный пол. Джоанна зашлась в истерике. Мэгги качала ее изо всех сил, но это не помогало.
Подняв цепочку высоко над головой, так что алмазы, отражая дрожащее пламя фонарной свечи, горели, как солнце, Роберт шагнул к открытой двери. Элейн ухватилась за него, но он сильным ударом поверг ее наземь и с хохотом засунул подвеску с цепочкой себе за пояс.
Она вскочила с пола, но было поздно, – он уже исчез.
– Он больно вас ударил, миледи? – подбежала к ней Неста.
Элейн тупо помотала головой. Не страшно, его кулак угодил ей в плечо. Она бросилась к двери, но Роберта и след простыл. Он словно растворился в бесконечных переходах и пристройках, которые все вместе составляли огромный, непомерно разросшийся королевский дворец.
Элейн больше не могла заснуть, даже после того, как удалось успокоить и уложить обратно в постель маленькую Джоанну. Рядом с ней спали, мерно дыша, Неста и Мэгги. Элейн кипела от гнева. Было еще темно, когда она встала и направилась в конюшню, где оставила Доннета вместе с Там-Лином. Подавив в себе желание вскочить на коня, она кликнула собаку и пошла с ней пройтись по королевскому саду за дворцовой оградой. К моменту встречи со своим дядей она уже была спокойна.
Элейн не удивилась, когда рядом с королем увидела Роберта. Тот хмуро поглядывал на нее. На этот раз он был трезв, подстрижен, и одежда на нем была как будто новая.
Элейн присела в поклоне. Ее рука лежала на голове собаки.
Генрих улыбнулся:
– Так вот, племянница. Есть бумаги, которые ты должна будешь подписать…
– Ваша милость, вы цените добрые отношения с Шотландией? – спокойным, ровным голосом прервала его Элейн и с вызовом посмотрела ему в глаза.
Изумленный таким началом разговора, король насупился.
– Мы не будем сейчас говорить о Шотландии…
– Думаю, что придется. Король Шотландии подарил мне дорогое украшение. Это амулет, который должен меня оберегать, и, кроме того, это моя собственность. Прошлой ночью мой муж… – она метнула на Роберта отчаянно-храбрый взгляд, – украл его у меня.
Генрих помрачнел еще сильнее.
– Вряд ли я могу…
– Если я скажу Александру, что вы одобряете похищение подаренной им драгоценности, – продолжала Элейн, – он, несомненно, будет огорчен. А ведь он всегда говорил мне, что вы человек чести, и я соглашалась с ним. К тому же это случилось под вашей крышей.
Генрих вздохнул:
– Верните ей драгоценность, де Куинси.
– Эту подачку шлюхе? – Роберт помотал головой. – Я ее продал.
Элейн задохнулась от гнева:
– Ты не мог! У тебя не было времени!
– Найдите ее! – повелительным тоном молвил Генрих. – Сэр Роберт, я даю вам один день на то, чтобы вы нашли и вернули драгоценное украшение своей жене. Иначе вам будет предъявлено обвинение в краже. А теперь оставьте меня оба. Я устал от ваших скандалов. – Он уже забыл, что хотел поговорить с Элейн о деле.
От короля она пошла прямо в конюшню и велела оседлать ей Там-Лина. Долгое путешествие верхом накануне, бессонная ночь и переполнявший ее гнев вывели ее из равновесия. Элейн не могла успокоиться. Ей очень не хватало подвески, ее феникса, прикосновение которого она привыкла ощущать на груди. Через него она ощущала свою связь с Александром. Наблюдая, как конюх седлает Там-Лина, она услышала рядом голос Ливелина. Он отвлек ее от мрачных мыслей.
– Тетя Элейн, вы не прокатитесь со мной? Наш разговор с королем произойдет только завтра, поэтому я подумал, не съездить ли мне в Годстоу к тете Изабелле. Я должен это сделать. – У него был смущенный вид.
– Тебя мучает совесть, да? Немилосердно было отсылать ее из Абера.
– Я не отсылал ее! – Глубоко обиженный, он посмотрел ей прямо в глаза. – Это король повелел отправить ее в монастырь.
– И ты не возражал, так ведь? – мягко сказала Элейн. – Хорошо, я поеду с тобой. Бедная Изабелда! – Даже свидание с Изабеллой было для нее желанней, чем пребывание под одной крышей с ее мужем.
Когда Изабелла вышла к ним, они сразу заметили, как она похудела и побледнела. Ей совсем не шла монашеская ряса, которую носили бенедиктинки. Некоторое время она смотрела то на Ливелина, то на Элейн и вдруг рассмеялась.
– Какой счастливый случай привел вас сюда? Может быть, вы приехали забрать меня отсюда?
Ливелин опустил глаза.
– От одного короля зависит, когда вы отсюда выйдете, тетя Изабелла. Мы приехали посмотреть на вас, узнать, как вы живете, здоровы ли вы.
– И порадоваться моему несчастью? – Изабелла нетерпеливо ходила взад и вперед по залу. – Ну все, нагляделись. Я здорова. Можете ехать к Генриху и передать ему: я здорова. Скажите, что я счастлива и довольна жизнью, как никогда. И еще – что я каждый день молюсь о его королевском здравии! – Она топнула ногой, обутой в сандалию. – А вы, сестрица? – сузив глазa, обратилась она к Элейн. – Упиваетесь своим успехом? Ах, как это было тонко задумано – устроить так, чтобы сыновья Граффида стали наследниками Даффида… – Она вдруг расплакалась.
– Изабелла! – произнесла Элейн с болью и шагнула к ней.
– Не трогайте меня! – Изабелла дернулась и повернулась к ним спиной. – Уходите! Оба! Оставьте меня с Богом!
V
Вудсток
Король Генрих вызвал Элейн вечером в свои личные покои. Он был не один, с ним был его сын. Эдуард был худеньким, высоким мальчиком – выше, чем бывают дети в восемь лет, – красивый, как и его отец, своей особенной красотой. Он рано развился и обладал острым, злым язычком. Отцовские придворные его недолюбливали. Эдуард жил в собственных покоях тут же, в Вудстоке, и имел свой собственный небольшой двор.
В тот вечер, сбежав от своего нового воспитателя, Питера из Уэйкеринга, он сидел у отца на маленьком стульчике и с нетерпением ждал, когда они поедут кататься верхом. Он неприязненно посмотрел на вошедшую Элейн, которая, присев, покосилась на мальчика, – она почувствовала его взгляд. У Эдуарда было сердитое лицо – он не любил, когда кто-либо отнимал у него драгоценные минуты общения с отцом.
Генрих не замечал мальчика. Элейн стояла в ожидании, когда король заговорит. А тот ходил взад-вперед, меряя комнату от маленького, украшенного затейливой мозаикой окна до двери и обратно. Затем он подошел к высокой конторке.
– Я убрал твою драгоценность сюда. – Он вынул подвеску и держал ее в руке, словно взвешивая.
У Элейн от радости запрыгало сердце, но она с недоверием смотрела на Генриха, пытаясь угадать выражение на его лице. Эдуард тоже задумчиво рассматривал феникса.
– Прелестная птичка, – произнес наконец король, все еще не проявляя желания отдать подвеску Элейн.
– Я очень дорожу ею, сир.
– Говоришь, тебе дал ее король Шотландии? – Генрих поднял на нее глаза.
Она нервно кивнула головой, не понимая, куда он клонит. Эдуард жадно прислушивался к разговору. Он обожал собирать обрывки интересных сведений о членах королевской семьи и приближенных его отца.
– Я не хочу обижать Александра, – продолжал задумчиво Генрих. – Как ты знаешь, я уважаю и почитаю его и очень люблю графиню Пемброк, его сестру… Но я также не хочу обижать и короля Франции, который, разумеется, покровительствует королеве Шотландской. – Он отвернулся от нее, подвеска все еще была у него в руке. – Я не могу открыто одобрять твои путешествия в Шотландию, – медленно продолжал он. – И не имею оснований полагаться на благоразумие твоего мужа. Он человек вздорный и пьяница. – Разжав кулак, Генрих уронил подвеску на ладонь Элейн. – Я желаю тебе добра, племянница, но не хотел бы больше слышать о твоих визитах в Шотландское королевство. Это тебе понятно? – Острый взгляд его голубых глаз приковал ее к месту. Она смотрела на него, не отрываясь. – И в ответ на мою благую проницательность я был бы тебе признателен, если бы и ты оказала мне услугу, проследив за тем, чтобы твои племянники вели себя смирно и не препятствовали моим планам, касающимся судьбы Уэльса. И еще – предчувствуя твой вопрос, – я больше не желаю ничего слышать об Изабелле де Броуз. Мне надоело с утра до вечера выслушивать прошения по поводу этой женщины. Не желаю больше слышать о ней и не хочу больше видеть Роберта де Куинси.
– Сэр Роберт уехал из дворца, папа, – вмешался Эдуард. – Я слышал, как он говорил принцу Ливелину, что уезжает. – Мальчик смотрел на Элейн странным, испытующим взглядом. Король резко обернулся. Он и забыл, что в комнате присутствует его старший сын.
– Подожди меня во дворе, мальчик, – сказал он сухо.
– Да, папа. – Эдуард вскочил со стула и отвесил легкий поклон. Он направился к двери, но вдруг остановился. – Сэр Роберт был очень зол, – улыбнулся он ехидной улыбкой. – И обозвал леди Элейн нехорошими словами.
Элейн закрыла глаза. Какими бы словами ни клял ее Роберт, ей не хотелось это слышать. Она крепко сжала в руке свой талисман, своего феникса. Открыв глаза, она увидела, что Эдуард очень пристально за ней наблюдает.
– Он сказал, что ей нельзя верить. – Эдуард говорил скороговоркой, чтобы отец не успел его остановить. – И сказал, что она ведьма и убийца.
– Хватит, Эдуард! – в бешенстве закричал Генрих. – Я велел тебе ждать во дворе.
– Да, папа. – Эдуард опустил глаза. У него были на редкость длинные ресницы, совсем как у девочки, из-за чего он выглядел даже застенчивым. – Я просто думал, что тебе интересно будет знать, что он сказал.
VI
Фозерингей
Три недели Элейн ждала, что Роберт появится. Но этого не случилось. Джоанна принялась шалить по-прежнему. Элейн вызвала из Лондона Ронвен, и та снова устроилась в доме.
– Ну, радость моя, так когда ты снова собираешься в Шотландию? – До этого она успела обследовать детскую, устроила обход замка, кивком головы одобрила работу слуг – действительно, кругом царил порядок. – Ведь не будешь же ты сидеть здесь и ждать, когда он тебя позовет? Учти, что он уже вернулся из похода в западные земли.
Они начали обдумывать новый план.
Было начало июля, когда Элейн с Ходом Лонгшафтом, который вернулся в Фозерингей вслед за Ронвен, переодевшись в простые одежды, вдвоем отправились на север.
Элейн наслаждалась. Ехать было легко, с ними не было никакой поклажи и никаких сопровождающих слуг. Ей нравилось все: пустынная дорога, наряд простолюдинки, легкий бег коня. Она с волнением придумывала, как сообщить Александру о своем приезде, чтобы никто этого не заметил. Но больше всего ее волновали мысли о самой их встрече, о том, что они вновь будут вместе.
Так получилось, что в Бервике король был один, без королевы, и они могли проводить целые дни в маленьком домике внизу, под крепостью, где остановилась Элейн.
– Никто не узнает, что я в Шотландии, – прошептала она, прижимаясь к нему и запуская руки ему под рубашку. – Я тень, мотылек на солнечном свете. Мигнешь – и меня нет, я исчезла.
Он засмеялся и, посадив ее на колени, стал ласкать ее грудь.
– Мне следует быть осторожней и постараться как можно дольше не мигать. – Опустив голову, он стал водить языком вокруг ее сосков, сначала одного, потом другого, пока она не вскрикнула от наслаждения.
Но вместе они были недолго. Королю вскоре предстояло идти походом на север, а взять ее с собой он не мог. Но эта встреча вселила в них надежду.
– В следующий раз, когда рядом со мной не будет королевы, я дам тебе знать, если смогу, и ты ко мне приедешь. – Он жадно целовал ее, стараясь насладиться досыта, прежде чем они расстанутся. – Так мы сможем иногда бывать вместе, а без тебя я буду постоянно носить в своем сердце мечту о новой встрече.
Он взял в руку подвеску с фениксом и легко потянул цепочку на себя, так что Элейн наклонилась и, скользнув к нему на колени, прижалась грудью к его груди.
– Не снимай его никогда. Он соединяет нас, соединяет мою душу с твоей. – Его губы нашли ее рот, и она почувствовала его настойчивый язык, проникающий в глубь ее рта, желающий ее всю.
После этого случая в том году она еще два раза была с ним и трижды ездила к нему на следующий год, а потом еще раз, весной. Ее всегда сопровождал Хол. И, насколько Элейн было известно, об их встречах никто не знал. Всякий раз после их свиданий она плакала, потому что ребенка так и не было.
Между их встречами время протекало тихо и даже приятно. Она занималась Джоанной и своими любимыми лошадьми, и еe тело отдыхало. Элейн была в расцвете красоты и женской зрелости, но пряталась под вуалями и накидками, искусно притворяясь скромной и домовитой хозяйкой.
VII
Роксбург. Апрель 1249
В небольшой спальне было темно, несмотря на то, что ночь была светлая и лунное сияние заливало все вокруг.
Элейн стояла у окна, глядя на огромную белую луну. Он пробудет здесь еще несколько дней, а потом опять поедет на западные острова; ему надо утвердить там свою власть и помирить воинственных баронов.
В прошлый раз им не было так хорошо, как раньше. Король часто бывал рассеян, и она не знала, приедет ли он в следующий раз. Теперь он тайно поселил ее в замке, чтобы она была рядом с ним. Но это означало только, что они должны были соблюдать большую осторожность. Кончиками пальцев Элейн потрогала подвеску у нее на груди и ощутила желание. Волосы ее были распущены – так королю больше нравилось – и спадали тяжелыми локонами по ее плечам. На ней была только накидка из зеленого бархата. Элейн умастила кожу питательными маслами и благовониями и при движении ощущала исходящий от ее тела аромат жасмина и роз.
Сидя у окна башни, она глядела на залитые лунным светом окрестности. Сам город не был виден, он словно растворился в мерцающем серебристом сиянии. На траве и деревьях, как шелковое покрывало, лежала тяжелая роса. Люди редко посещали Угловую башню внешней стены, используемую в основном как хранилище. В ней и жила теперь Элейн. Днем сюда не доносился шум людской толпы и суеты во двоpax, не было слышно стука конских копыт и ржания. Ночную тишину лишь изредка нарушали крики охотившейся совы за рекой да доносившийся издалека вой волков.
Элейн спала, сжавшись в комочек, когда Александр наконец-то пришел. С ним не было ни свечи, ни фонаря. Он тихо проскользнул в спальню и закрыл дверь на засов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74