Но капитан Туриан оказался медлительным человеком. Он видел только предательство, другая сторона истины ускользала от его понимания.
Как подкапитан, я попытался успокоить людей. Организовал спортивные соревнования, музыкальные фестивали. Церковные хоры состязались за звание лучшего. Проводились фортепьянные концерты. Мы собрали семь футбольных команд, объединили их в лигу и устроили двухкруговой турнир. Футбол пользовался особой популярностью, мне даже пришлось отдать часть центрального парка под постройку второго стадиона. Появились спортивные залы для военных, проводились дополнительные тренировки для гражданских, желавших улучшить свою физическую форму.
Позвольте мне описать «Сенар» до посадки и превращения его в прекрасный город. Тогда он занимал мало места: купол закрывал полувакуумный отсек, в котором хранился груз. Под куполом располагался парк дивной красоты: чудесные зеленые лужайки, белые мраморные дорожки, центральный канал, несший свои воды от фонтана к маленькому озерку и по подземным трубам протекавший обратно к фонтану. В воде лениво плавали карпы и форель, иногда посверкивая своими розовыми брюшками на поверхности. Открытые полянки скрывались меж холмами. Деревья и кусты обещали прохладу, тишину и тайну. Имелось три эстрадных площадки и беговая дорожка.
Люди купались в реке, добродушно щекотали спокойных рыб. Гуляли с любимыми по парку, целовались в тени деревьев, слушали чтецов, сидели на лужайках. В центре этого Эдема возвышалась серебряная стела высотой в четыреста метров, державшаяся на тросах, прикрепленных к куполу. На самой ее верхушке сиял золотой шар, самое лучшее искусственное солнце, которое можно получить за деньги. Оно освещало наш маленький мирок, и люди грелись в его лучах. Рядом со светилом даже плавали искусственные облака игрушечных размеров, которые время от времени в соответствии с программой выплывали из специального устройства и отбрасывали тени на лежавший внизу парк. На закате свет рукотворного солнца постепенно становился красным, переходил в сумерки и совсем умирал, превращаясь в ночную мглу. На рассвете появлялись розово-жемчужные отблески, которые затем медленно перетекали в яркий блеск радостного дня.
Могу сказать без преувеличения, что мы потратили на эту красоту огромное количество денег.
Вокруг тщательно спланированного парка располагались жилые помещения – общежития для одиноких мужчин и женщин, апартаменты для женатых пар. Отдельные квартиры предоставлялись всем желающим принять соответствующий рабочий режим, но большинство незанятых людей предпочитали жить в общежитиях. Всего на корабле построили семь башен, одинаково просторных, полных жизни и радостных гимнов, парящих в воздухе. Два главных барака находились на севере и юге соответственно (это, конечно, чисто условные точки на компасе, но они все же помогают ориентироваться). Позади каждого – тренировочные площадки: искусственный город из камня и бетона на юге и непроходимые джунгли на севере.
Ну и, наконец, самая важная постройка на корабле – комплекс правительственных зданий в западной части. Суд, парламент и гражданский центр. Судебные сессии проходили каждую неделю (не каждый день, как стало необходимо сейчас) – в основном для поддержания дисциплины, потому что преступления совершались очень редко и обычно на бытовой почве. Парламент открывал свои двери всем без исключения. Каждый гражданин имел право голоса. Возможно, из-за отсутствия настоящего занятия многие горожане принимали активное участие в работе правительства, посещали все совещания по поводу изменения законодательства или просто планирования каких-то проектов. На востоке размещались стоянки шаттлов, воздушные шлюзы и установки для погружения в транс.
Каждый предмет занимал только для него предназначенное место.
Совершенный город, Эдем.
Конечно, не обходилось и без несчастных случаев. В любом космическом путешествии, которое предполагает ограничение свободы человека на десятилетия, происходят подобные неприятности. К сожалению, и на нашем корабле время от времени кто-то терял рассудок и дело заканчивалось чьей-то смертью. Но эти единичные помешательства были лишь исключениями, в основном преобладало настроение решительной уверенности, глубокой радости божественной миссии, выпавшей на нашу долю.
Ни вы, ни ваши дети не примете участия в путешествии к звездам. Возможно, посчастливится вашим внукам или правнукам: это привилегия только одного из четырех-пяти поколений. Мы работали сообща, поддерживали функционирование инфраструктуры и внутреннего оборудования корабля, ухаживали за садами, конструировали необходимые машины. Мы молились, беседовали с друзьями и проводили время с любимыми людьми, занимались музыкой и спортом, слушали, как играют на инструментах друзья и супруги. Рождались дети, крепли связи, но не умирали от старости люди, не теряли свою молодость. Мы создали вечно юный, сильный Эдем.
Я действительно лучше знал пожелания народа, чем капитан. Он становился все более нелюдимым, запирался в апартаментах с ближайшими сподвижниками. Получалось, что только я и контактировал с гражданами: разговаривал с ними в парке, узнавал их мнение по различным вопросам, посещал открытые дебаты в парламенте, виделся с техниками. И чувствовал при этом, что исполняю свой долг. При моем участии вышло несколько передач о различных аспектах функционирования корабля. У меня оказалось большее поле деятельности, чем у капитана, что вызывало недовольство у старших офицеров. Гражданские и мелкие военные чины знали, что могут обратиться ко мне напрямую, поделиться переживаниями, высказать свое мнение или же просто поговорить. Моя популярность действительно росла. Но кто-то из Совета Шести должен был заниматься общественными проблемами.
Конечно, я говорил об этом с капитаном, и не один раз, но мои слова ничего не изменили. Туриан стал странным, с причудами. Он вырезал страницы из Библии и составлял их обратно в случайном порядке, пытаясь прочитать в этих обрывках волю Бога.
Наверное, порядок, царивший на корабле, лишал его возможности исполнять капитанские обязанности в полной мере. Но это ни в коем случае не оправдывает его, скорее наоборот. Для настоящего вождя гораздо важнее выказать силу характера в спокойные времена, чем в напряженный момент. Любой может руководить при кризисе, к этому легко привыкаешь. Но поддерживать в себе смелость и решительность постоянно, не давать людям сбиться с верного пути – вот истинная задача настоящего лидера, сама суть его миссии.
Что было важнее для Моисея: провести евреев сквозь разошедшиеся соленые воды или поддерживать в них надежду и сплоченность во время скитаний? Когда проявилась сила характера Наполеона [информация под индексом а%х '50Наполеон' не найдена, попробуйте продолжить поиск в другой базе данных, например «классическая историография»]: до или после Москвы? [информация под индексом а%х '60Москва' не найдена, попробуйте продолжить поиск в другой базе данных, например «классическая историография»]. Ответ заранее ясен.
В целом Туриан, казалось, был не способен понять нужды людей в мирное, спокойное время. Он, как многие лидеры, устал от благополучия своего народа и пытался внести какие-то изменения в жизнь сенарцев. Он собрал совет для обсуждения вопросов введения обязательного военного образования для всех детей, изменения иерархии продвижения на высшие должности офицеров, регулирования заключения браков. Естественно, мне пришлось выступать против его абсурдных предложений. Я только убеждал, что людям совсем не понравятся такие драконовские меры, и вовсе не хотел помешать капитану выдвигать законодательные проекты, что являлось его прямой обязанностью. Я лишь настаивал на представлении их парламенту, чтобы народ мог выразить свою волю. Капитан пытался сделать принятие законов своей привилегией. Это означало упразднение свободного волеизъявления.
Я помню, насколько тяжелой стала та парламентская сессия. Два старших лейтенанта втайне соглашались со мной, но, соблюдая этикет, вынуждены были встать на сторону капитана. Еще один старший офицер, Ростер, громогласно заявлял о праве главнокомандующего делать все, что ему захочется. Двое воздержались. Чтобы продемонстрировать вам, насколько опустился Туриан, упомяну о его пренебрежении бритьем в тот день. Он был высоким, стройным мужчиной с обилием растительности на лице. У Туриана могла отрасти густая борода до самых глаз, не брейся он дважды в день. Но на этом совете – напомню, это был совет старшего командного состава – его щеки покрывала щетина.
Обычно собрания совета происходят при открытых дверях, только дела государственной важности не предаются широкой огласке. Это справедливо, когда затрагиваются военные секреты но тогда обсуждалось благополучие общества, а результаты подобного совещания никак нельзя скрывать.
Я не собирался предавать народ и покинул здание парламента с твердым намерением сообщить людям правду. Тогда и состоялась моя знаменитая речь на футбольном поле. Вы, должно быть, читали ее или даже изучали в школе. Мне вовсе не льстит мысль, что дети учат мое выступление наизусть. В истории можно найти множество более достойных ораторов. Конечно, в реальности я и заикался, и проглатывал некоторые слова, но основную мысль речи записи передали совершенно точно: свобода выбора – прежде всего. Тяжело доставшаяся, надежно охраняемая свобода не должна становиться игрушкой в руках одного человека, как бы одарен и знаменит он ни был.
Случай выдался подходящий: проходила игра за главный кубок между самыми именитыми футбольными командами. Почти все граждане собрались на стадионе: сердца распахнуты, а чувства взбудоражены великим событием. Я взял микрофон, потому что именно мне доверили открывать состязание. Мои слова вызвали рев одобрения. Естественно, Туриан тоже присутствовал на матче. Он встал, вне себя от бешенства, чтобы произнести ответную речь, а может, и объявить о моем аресте. Но такое развитие событий спровоцировало бы народную ярость, возможно, даже восстание. Поэтому, закончив говорить, я вызвал игроков на поле и объявил о начале игры.
Толпа криками подбадривала то одну, то другую команду, футболисты носились по полю, а капитан ничего не мог предпринять в подобной ситуации. Я увлеченно следил за ходом матча, но при этом спиной чувствовал на себе взгляд Туриана. Теперь он совершенно точно считал меня предателем, как будто лояльность к нему лично означала выполнение долга перед народом!
И все же я принял меры для своей безопасности после матча. На следующий день, когда меня пришли арестовывать, мои люди уже были наготове. Некоторые историки говорят о «Парковой Битве», но битвы как таковой не произошло (впоследствии я видел несколько действительно настоящих сражений). К сожалению, жертв избежать не удалось, слишком многое мы поставили на карту. Предвидя возможность атаки, я поставил шесть лучших солдат на подходах к своим апартаментам, двоих – у дверей, а остальных разместил внутри помещения. Мы напали внезапно. Пятерых воинов Туриана убили на месте, пятерых ранили, остальные разбежались по аллеям. Я не отрицаю, что при дальнейшем преследовании противника пострадал мирный житель, однако иглу в него пустил один из людей Туриана.
После первого столкновения события разворачивались с невероятной скоростью. Туриан все больше терял контакт с реальностью. Он официально объявил меня предателем, человеком вне закона. Капитану очень хотелось видеть, как толпа линчует меня. Но его подвели собственные действия: все поняли, что он больше не может занимать высокий пост по состоянию умственного здоровья.
Преданный мне старший лейтенант собрал войска. Некоторые солдаты остались в бараках добровольно или по приказу осторожных командиров. Личная охрана Туриана и Гостера заняла здания правительственного комплекса и близлежащие дома на западе, а также технические сооружения на востоке. Я устроил базу в южных бараках и собрал своих солдат в центральном парке. Втягивать в войну гражданских не хотелось, у Туриана же на сей счет имелось собственное мнение. Он пытался устроить ловушку: если бы я следил и за откровенным противником, и за теми, кто сохранял нейтралитет, моя армия воевала бы на два фронта. Если бы я сконцентрировался на какой-то одной опасности, то мог получить удар в спину. На борту имелась и тяжелая артиллерия, но, применив ее, мы рисковали повредить корпус корабля. К счастью, я взял под контроль воинские склады, чем исключил подобные прецеденты. Это дало мне и еще одно преимущество: на складах хранилось также продовольствие, а Туриан не мог обходиться без пищи.
В конце концов сам принцип дистанцирования от простого народа сыграл против капитана. Он действительно контролировал парламент, но, зная, что здание занято вражескими войсками, люди туда и близко не подходили. Я же спокойно встречался с мирными гражданами, подбадривал их, завоевывал доверие. В моих силах было расставить солдат в жилых районах на севере и северо-востоке для защиты населения.
Итак, я планировал атаку тщательно, стараясь свести к минимуму возможность разрушений на «Сенаре». И однажды в полдень погасил солнце. Под покровом темноты мои люди прорвались к восточным шлюзам; борьба вышла жестокой, но мы победили. Основная часть моих войск осталась на востоке, и я объявил о победе. Но изюминкой моего плана стала организация массовой гражданской демонстрации перед зданием парламента на западе. Туриан не мог предпринять контратаку, не пройдя через ряды невооруженных людей. Капитан, человек со слабой волей, не отдал бы приказ о массовом убийстве.
К тому времени, как снова зажгли солнце, я уже контролировал все, кроме западных зданий. С того момента ни у кого не возникало сомнений в нашей окончательной победе. Старшие офицеры, остававшиеся в бараках, присягнули мне в верности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38