– Опять валялся в постели с хозяйкой? – спросила она недовольно и отодвинулась, когда он присел рядом на кровать.
– Тебе бы надо сказать Иветте спасибо, – упрекнул Жан-Клод, зарываясь пальцами ей в волосы. – Она устроила наше будущее.
– Это как? – спросила девушка подозрительно.
– «Сангуин», оказывается, сожжен и разграблен…
– Что?!
– Так сказала Иветта, и я ей верю. К чему лгать, раз я легко могу проверить? Правда, она не оставила мне на это времени, но не важно. По всей стране крестьяне жгут поместья своих господ, а их самих убивают. Что нам делать в такой варварской стране?
– Но куда же нам деваться?
– Иветта обо всем позаботилась. Это в ее интересах, поскольку она и сама может пострадать за укрывательство знатных людей. Ты когда-нибудь слышала о Новом Орлеане?
– Допустим, слышала, – настороженно ответила Лоретта. – Это где-то в Америке. А что?
– Это сейчас испанская колония, но живут там сплошь французы. Знатные, вроде нас с тобой.
– Ты предлагаешь мне поселиться в захолустье за океаном?!
– Можно, конечно, уехать в Англию, как сделали многие, но что нас там ждет? Для англичан мы всегда будем беженцами, в то время как в Америке, стране эмигрантов, мы будем просто одними из искателей счастья. Мы построим новую жизнь, купим землю и рабов, которым в голову не придет бунтовать против своих хозяев. Они будут работать на нас, а мы будем богатеть. Мы и наши дети, Лоретта!
Это звучало заманчиво, и глаза девушки засверкали. Больше всего на свете она боялась стать нищей и вести жизнь простолюдинки. Мысль об Англии или Пруссии пугала ее безмерно. Америка, земля, рабы – это как раз то, что нужно, думала она в волнении. И все же… покинуть Францию!
– А нам обязательно уезжать?
– Ален де Виньи погиб, защищая свое поместье. Ты хочешь остаться на милость кровожадных зверей? Едем, Лоретта! Америка даст нам шанс начать все, сначала.
– Еду! – воскликнула девушка, одарив Жан-Клода улыбкой, полной любви. – Куда бы ты ни направился, мое место рядом с тобой! Новая страна! Новое поместье! Мы будем счастливы, ведь правда?
Жан-Клод заключил ее в объятия, скользнув рукой за корсаж. Однако он вовремя вспомнил, как мало у них времени. Похоже, ему больше не придется заниматься любовью на земле Франции!
– Под кроватью сундук, сложи в него все, что у нас есть. Проклятие, я бы хотел иметь побольше одежды! Сама знаешь, встречают всегда по одежке.
– Все мои роскошные наряды сгорели, – сказала Лоретта, всхлипнув. – Просто плакать хочется! У нас не наберется вещей даже на один сундук. Может, купить что-нибудь?
– Ни в коем случае! Это было бы верхом неосторожности. Я попрошу у Иветты пару платьев, подгоним их по твоей фигуре в дороге. Впрочем, она может и отказать, так что лучше не рассчитывай на ее щедрость. Такие, как она, легче простятся с деньгами, чем с нарядами, да еще в пользу другой женщины. Интересно, осталось ли что-нибудь от состояния твоего папаши…
– Все наверняка конфисковано!
– Неужто он не позаботился припрятать шкатулку с золотом где-нибудь в каминной трубе?
– Не ты один такой сообразительный. И даже если тайник все еще не раскрыт, мне о нем ничего не известно. – Девушка погладила колье с изумрудами, подвески и кольцо – единственные драгоценности, сохранившиеся от былого богатства. – Странно, что те гнусные негодяи не сорвали все это… наверное, забыли обо всем, когда меня насиловали. – Она скорчила брезгливую гримасу. – Что ж, надо быть благодарной судьбе за то, что я выжила. И тебе, Жан-Клод.
Лицо ее омрачилось, и он ощутил сострадание при мысли о том, через что пришлось пройти этой изнеженной, избалованной девчонке. Однако времени на утешения не было.
– Ты так хороша, что эти скоты, конечно, обо всем забыли. Тем хуже для них и тем лучше для нас. Это весьма ценные безделушки.
Лоретта кивнула. Прежде она понятия не имела о ценности вещей, просто получала все, что хотела.
– Ладно, займись сборами, а мне нужно ненадолго отлучиться. Слава Богу, я перебрался в этот пансион не с пустыми руками! Я спрошу у Иветты насчет платьев, но только после того, как разузнаю побольше о том, что на самом деле произошло в городе, пока мы тут торчали. Если она солгала!..
– Будь осторожен, милый! – воскликнула девушка, цепляясь за его рукав. – Без тебя мне не жить!
– Ничего со мной не случится, – резко ответил Жан-Клод. – Не теряй времени, потому что судно отплывает на рассвете.
Покинув пансион, он направился в порт, где имел свои источники информации. По дороге он размышлял, какие из них еще могут оказаться к его услугам. На Иветту он не особенно рассчитывал, зато хорошо понимал, как важно сразу произвести на новом месте благоприятное впечатление. Солидность – вот что требовалось, а солидность невозможна без денег. Жан-Клод решил влезть в любые долги. Ну и, разумеется, он дал себе слово выяснить истинное положение дел с «Сангуином».
Глава 31
Утро еще только занималось, когда Куинси переступил порог пансиона. Муж Иветты, по обыкновению, дремал перед уже почти остывшим камином. Невольно приходило на ум, что этот человек, столь многим пожертвовавший для дела свободы, долго не протянет. Не только Иветта и ее похождения, но и сама революция, которой он так ждал, нанесла ему тяжкий урон. Старик вовсе не был готов к бессмысленному насилию, захлестнувшему страну. Что ж, по крайней мере он дожил до осуществления своей мечты, как бы она ни обернулась.
Поднимаясь по лестнице, Куинси размышлял над тем, что за срочное дело заставило Иветту послать за ним. С тех пор как Жанетта поселилась в его доме, он ничего не слышал о своей бывшей любовнице и думал, что она решила оставить его в покое. Надо сказать, он не был в восторге от предстоящего свидания: именно благодаря Иветте его влияние на повстанцев практически сошло на нет. Она стояла за насилие с тем же пылом, с которым он стоял за мир, и преуспела куда больше, потакая тайным и не самым благородным устремлениям своих соратников: жажде власти и могущества.
Без стука открыв знакомую дверь, он невольно подумал: надо же, на этот раз она одета! Более того, на Иветте было весьма скромное платье неброских тонов. Очевидно, это было частью какой-то новой игры, но какой?
– Присядь, дорогой, – мягко пригласила она, – У меня есть для тебя новости. Сердце кровью обливается, до чего они неприятны, но молчать было бы еще хуже. В первую очередь я твой друг!
– Какие новости? – рассеянно спросил Куинси.
– Ты не слишком внимателен, – сказала Иветта, не поднимая глаз.
– У меня голова идет кругом!
И в самом деле, этим вечером им с Жанеттой предстояло наконец обвенчаться. Их ожидали тихий ритуал в доме Гретхен и последующее возвращение с ней под его крышу. А потом, много позже… ребенок!
– Куинси! – нетерпеливо воскликнула Иветта, на миг теряя кроткий вид.
– Так в чем дело?
– В последнее время ты жил с Жанеттой, ведь так?
– Допустим, ну и что?
– Мне известны твои чувства к ней…
– И?
– Мне не по душе быть вестницей тяжких новостей, но…
– Короче!
– Она только что тебя бросила!
– Что?! – вырвалось у Куинси, но он тотчас овладел собой, зная, что его любимая на такое не способна, что это какой-то гнусный трюк Иветты.
– Ты мне не веришь, – констатировала та.
– Я не настолько глуп.
– А между тем я говорю правду! Жанетта скоро отплывет в Америку с Жан-Клодом. К твоему сведению, она всю жизнь любила только его.
– Это нелепо, Иветта! – резко произнес Куинси. – Сегодня ночью я простился с Жанеттой у себя дома. Прекрати пороть чушь!
– Ужасно не хотелось бы с тобой препираться, но ты ошибаешься. О, как ты ошибаешься! Мы можем отправиться вместе в порт, и там ты убедишься в моей правоте.
– Если я позволю тащить себя в порт, то тем самым поддамся на какую-нибудь глупую провокацию. Ведь так?
– Дело твое, – со вздохом заметила Иветта. – Просто я в курсе всего, что происходит в Марселе, – в отличие от тебя, любимый. Твоя пассия в этот момент отплывает в Америку. Не хочешь полюбоваться на нее напоследок?
– Тебе же будет лучше, если это все выдумка! – прорычал Куинси, хватая ее за локоть и буквально выдергивая из кресла.
– Лучше всего истина, – кротко возразила Иветта.
Они отправились в порт в жалкой двуколке, причем Куинси, всю дорогу нахлестывал лошадей, ненавидя и презирая себя за то, что поверил Иветте. Уходя поздно вечером из дома, он оставил Жанетту в постели спящей. Будить ее не стал, просто запечатлел у нее на лбу поцелуй, полный нежности. Чего ради ему подозревать ее, беременную от него, в каких-то чувствах к Жан-Клоду? Чего ради сомневаться в ней? Не сама ли Жанетта тысячу раз повторяла, что Жан-Клод был всего лишь ее девичьим увлечением?
И все же он не переставал взмахивать кнутом. Осадив храпящих, взмыленных лошадей на пристани, он поднялся на сиденье и оглядел отплывающие суда. Все они уже были слишком далеко, чтобы разглядеть толпившихся на палубе пассажиров. Оклик Иветты заставил Куинси повернуться к ней. Она протянула ему подзорную трубу и указала на небольшую трехмачтовую шхуну.
– Вон тот корабль!
Куинси нетерпеливо поднес трубу к глазам, не замечая, как Иветта помахала ярким красным шарфом. Этот сигнал она заранее обговорила с Жан-Клодом. Теперь Куинси должен был поверить в ее историю.
У перил потрепанного штормами трехмачтовика стояло довольно много людей. Чуть в стороне Куинси заметил женскую фигурку в темно-лиловом дорожном плаще с низко надвинутым капюшоном. Жанетта! Налетевший бриз взметнул полы, открывая голубое платье, и уже невозможно было не верить своим глазам. И что еще хуже, рядом с ней стоял, улыбаясь с победным видом, негодяй Жан-Клод! Вот он наклонился и поцеловал Жанетту. Поцеловал женщину, которую он, Куинси, любил всю жизнь, которая утверждала не далее как вчера, что любит его, которая носила под сердцем его дитя!
Яростный гаев заставил Куинси швырнуть подзорную трубу в море. Иветта потянула его за рукав, заставив опуститься на сиденье. Когда он сгорбился и закрыл лицо руками, она улыбнулась, как кошка, только что оставившая от певчей птички одни перышки.
«Жанетта, – думал Куинси с невыразимой болью. – Что же ты наделала, Жанетта?»

Часть IV
На чужбине
Глава 32
Жанетта лежала на узкой корабельной койке. Каждый раз, когда шторм бросал перегруженное судно с волны на волну, нижнюю часть тела пронзала сильная боль. Когда боль становилась невыносимой, Жанетта тихо стонала сквозь стиснутые зубы, стараясь не разбудить Лоретту, спавшую на верхней полке.
Тоска по Куинси, трудности пути и скудная пища мало-помалу дали себя знать. С первой минуты Жанетта молилась о том, чтобы добраться до места назначения живой и невредимой, но недомогание началось сразу после отплытия. Она старалась изо всех сил, заталкивая в себя неаппетитную пищу, однако желудок отказывался ее удерживать. Не помогало даже сознание того, что недоедание сказывается на беременности. И вот теперь было ясно, что ребенка она потеряет. Только отчаянная и бессмысленная надежда заставляла прикрывать живот руками, как будто это могло помочь сохранить его. Горькие слезы катились по ее щекам.
Бог свидетель, она страстно хотела ребенка! Хотела, чтобы с ней оставалось хоть что-то от Куинси. Вопреки недомоганию и слабости она стремилась к нему всем существом, а ночами изнемогала от желания оказаться в его объятиях. Она жаждала еще хоть однажды испытать наслаждение, познанное только с Куинси, и горько оплакивала утраченную любовь. Ей не с кем было поделиться горем, кроме ребенка, к которому она мысленно обращалась, умоляя потерпеть.
Надо сказать, Лоретта очень подобрела к Жанетте, когда поняла, что той нет дела до Жан-Клода, что она вовсе не собирается предъявлять на него права, однако юная дочь маркиза редко появлялась в каюте, предпочитая проводить время в обществе своего кумира. Еще одно сердце было завоевано аристократической внешностью и манерами Жан-Клода. Жанетта могла это понять, поскольку и сама когда-то верила, что влюблена в него. То время давно миновало. Теперь она видела Жан-Клода в истинном свете: расчетливым, бездушным, бесчеловечным негодяем. Если бы не он, она была бы сейчас женой Куинси.
Куинси! Его сверкающие черные глаза, жадные губы, непокорные кудри!
Новый град слез хлынул из ее глаз, и тотчас боль вгрызлась в низ живота, словно живое и свирепое существо. «Боже, Боже, – думала Жанетта в отчаянии, – позволь моему ребенку появиться на свет!»
Постепенно боль утихла, и она с благодарностью ощутила, что все еще не одинока, что живая частичка Куинси по-прежнему с ней.
Мысли ее вернулись к возлюбленному. Жанетта не надеялась когда-нибудь снова его увидеть, ведь он думал, что она бросила его ради прежней любви, забыв о ребенке, которого носила. Он не мог не поверить, потому что в глубине души опасался именно этого. Не раз она воображала себе, как он узнает правду, но после этого воображение ей отказывало. Что мог поделать Куинси, где искать ее? Не в Новом же Орлеане, лежавшем за тысячи миль от Франции, – все равно что в другом мире. Иветта все отлично спланировала…
Все же Жанетта испытывала удовлетворение при мысли, что эта интриганка не сможет стереть в сердце Куинси любовь к ней, невзирая на все свои происки.
Внезапно боль снова рванула тело, на этот раз с такой силой, что Жанетта сжалась в комок, прижав колени к животу.
– Куинси… Куинси… – повторяла она, – ты ведь не забыл меня, Куинси…
Она попробовала выпрямиться, но не сумела – онемевшие мышцы не слушались. Судно провалилось между двумя валами, накренилось, рванулось – и Жанетту ударило сначала о стену, а потом и вовсе выбросило на дощатый пол, по которому переливалась морская вода. Сил на то, чтобы забраться назад, у нее уже не было. Жанетта приподнялась, ощущая одну только неизмеримую, бешеную боль. Казалось, ее разрывают пополам. Она закричала громко и страшно, но крик потерялся в оглушительном раскате грома. Новый бросок судна швырнул девушку навзничь, из-под двери хлынула холодная вода и закружилась вокруг ног, а между ними вдруг стало очень жарко, словно изнутри извергся поток крови.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41