Когда-то и я был молод, проворен и силен. Но время медленно, как вода, что точит камень, отбирает у нас проворство и силу. Нездешний уже не юноша — а те, что за ним охотятся, находятся в полном расцвете лет.Она кивнула и отвела взгляд.— Значит, ты советуешь нам бежать?— Да, и поселиться под чужим именем подальше отсюда.— Расскажи мне о других.И Ралис рассказал ей все, что слышал о Белаше, Курайле, Сенте и прочих. Она выслушала его молча, лишь изредка задавая вопросы. Убедившись наконец, что больше ничего от старика не узнает, она поднялась.— Я приготовлю тебе завтрак. Думаю, ты его заслужил.— И что же ты почерпнула из моих рассказов?— Врага нужно знать. Только знание обеспечивает победу.Ралис промолчал.
Нездешний сидел высоко на дубе, на сколоченном из досок помосте, и смотрел на запад, где далеко над холмистой равниной маячили шпили Касиры. Милях в четырех слева тянулась Кукурузная дорога, ведущая от Сентранской равнины на юг, к Дренану. Сейчас на ней почти не было движения — кукурузу уже убрали и ссыпали в амбары либо отправили на рынки в Машрапур и Венгрию. Все путники, которых он видел на дороге, ехали в Касиру или окрестные деревни.Холодный ветер шуршал в листве, и Нездешний сидел тихо, роясь в хранилищах своей памяти. Повоевав в свое время с сатулами, он твердо усвоил одно: бездействующее войско обрекает себя на поражение. В Скельнских горах полно пещер и прочих укромных мест, но враги рано или поздно найдут его, ибо ему придется охотиться ради пропитания, а стало быть, оставлять следы. Нет, солдат, которым он был когда-то, знает один путь к победе: нападение!Но как, когда и, главное, на кого он должен нападать?В Гильдию уже внесли плату за убийство. Даже если он найдет заказчика и убьет его сам, охота не прекратится.Ветер усилился, и Нездешний поплотнее запахнулся в подбитый мехом плащ. Пробег дался ему тяжело — стареющие мускулы ныли, легкие жгло, и сердце стучало, как барабан. Вытянув правую ногу, он потер горящую до сих пор икру, вспоминая все, что знал о Гильдии.Пятнадцать лет назад она предложила ему свое содействие. Нездешний отказался, предпочитая работать в одиночку. В те дни Гильдия была окружена тайной и действовала негласно. Правила ее были просты. Во-первых, все убийства должны были совершаться с помощью ножа, стрелы или узловатой веревки. Яд и огонь не допускались — Гильдия не желала гибели невинных жертв. Во-вторых, заказчик вносил все деньги в Гильдию и оставлял у патриарха снабженный подписью документ, где излагал причины подобного заказа. Сердечные дела или религиозные распри не могли считаться веской причиной.Выходило так, что обманутый муж не может нанять убийцу для расправы с женой, любовником либо ими обоими. На самом деле такие тонкости, разумеется, не соблюдались. Если заказчик в своем прошении ссылался на денежные или политические мотивы, никаких вопросов ему больше не задавали. При Карнаке деятельность Гильдии стала хоть и не узаконенной, но куда более открытой. Нездешний улыбнулся. Глядя на Гильдию сквозь пальцы, вечно нуждающийся в деньгах Карнак обеспечил себе еще один источник дохода. Время-то военное, — надо платить и солдатам, и оружейникам, и купцам, и корабельщикам, и каменщикам… Да мало ли расходов?Нездешний встал и распрямил ноющую спину. Со сколькими же врагами ему придется иметь дело? У Гильдии есть и другие заказы. Она не может допустить, чтобы все ее мастера рыскали по стране в поисках Нездешнего. Лучшие не явятся первыми. Они погодят и посмотрят, как проявит себя мелкая сошка вроде Крига.А вдруг они уже здесь и следят за ним из засады?Он подумал о Мириэль, и все нутро у него сжалось. Она сильная, гибкая и владеет всеми видами оружия, но она молода и никогда еще не сражалась с настоящими воинами.Нездешний свернул плащ, перекинул его через плечо и привязал к поясу. Не обращая внимания на ветер, холодящий голую грудь, он слез с дерева. Оглядев подлесок и не увидев ничего подозрительного, он легко соскочил на мох с нижней ветви.Первый ход придется оставить врагу. Это бесило Нездешнего, но он смирился с этой необходимостью и больше не думал о ней. Все, что он может, — это подготовиться. “Ничего, — сказал он себе. — Ты сражался с чудовищами, демонами и оборотнями и остался жив, в то время как враги твои обратились в прах”."Ты был тогда моложе”, — шепнул ему тихий голос.Повернувшись на каблуках, Нездешний метнул нож, и тот вонзился в тонкий ствол молодого вяза."Стар я или молод — я все еще Нездешний”.
Мириэль смотрела, как старик бредет на северо-восток, к далекой крепости Дрос-Дельнох. Он шел с котомкой за плечами, и ветер трепал его белые волосы и бороду. Поднявшись на взгорье, он оглянулся, помахал ей и скрылся из глаз. Мириэль пошла назад через лес, слушая пение птиц и радуясь солнечным лучам, проникающим сквозь листву. Горы осенью прекрасны: листья пылают золотом, последние цветы блещут красотой, склоны отливают зеленью и багрянцем, — кажется, будто все это создано на радость человеку.Наверху она задержалась, оглядывая тропы, ведущие вниз, к Сентранской равнине, и вдруг увидела высокого мужчину в зеленом плаще. Мороз пробежал у нее по коже, и пальцы легли на рукоять меча. Зеленый плащ — примета убийцы Морака. Ну что ж, этот на отца уже не нападет.Мириэль стала на виду, поджидая мужчину, который медленно взбирался к ней. Она уже могла различить его широкие, плоские скулы, безволосые, покрытые шрамами брови, сплющенный нос и жестко очерченный рот, сильный квадратный подбородок и мускулистую шею.— Тропа слишком узкая, — сказал он, остановившись перед ней. — Сделай милость, посторонись немножко.— Обойдешься, — процедила она, сама удивившись, как ровно звучит ее голос, — никто не скажет, что она боится.— Разве в этих краях принято оскорблять путников, девушка? Или ты думаешь, что всякий мужчина — рыцарь и не обидит тебя?— Я не дам себя в обиду. — Она отступила на шаг и вынула меч.— Красивый клинок. Только ты убери его, иначе я отберу его у тебя и им же отшлепаю за дерзость.Ее страх сменился гневом, она сузила глаза и улыбнулась:— Доставай свой меч — и увидим, кому достанется.— С девицами я не дерусь.Мне нужен мужчина.— Я знаю, кто и зачем тебе нужен. Но чтобы добраться до него, придется сперва пройти мимо меня, а это будет не так-то легко с требухой, свисающей до колен. — С этими словами она прыгнула вперед, целя ему в живот острием меча. Незнакомец отступил вбок и взмахнул рукой наискосок, смазав ее по щеке. Мириэль упала и тут же вскочила с горящим от удара лицом.Мужчина шагнул вправо, отстегнул свой зеленый плащ и сложил его на поваленное дерево.— Кто научил тебя кидаться в атаку подобным образом? Пахарь, что ли? Или пастух? Ты ж не мотыгу держишь. Колющий выпад всегда надо маскировать, он должен следовать за оборонительным или ответным ударом. — Он обнажил собственный меч и двинулся к ней.Мириэль, не дожидаясь его атаки, снова попыталась уколоть — на этот раз в лицо. Он отразил ее удар, крутнулся, плечом ударил ее в грудь и сбил с ног. Она вскочила и взмахнула мечом, целя ему в шею. Он снова отбил ее меч, но теперь уже она крутнулась, подпрыгнула в воздух и сапогом угодила ему в подбородок. Но он не упал, а лишь пошатнулся и сплюнул кровью.— А вот это неплохо. Даже хорошо. Быстро, и равновесие соблюдается. В тебе, пожалуй, что-то есть.— Сейчас узнаешь что. — Она кинулась в атаку, размахивая мечом, как одержимая. Но он отражал все ее удары, не нанося ответных. Наконец она отступила, смущенная и напуганная. Она не могла пробить его оборону, но еще больше злилась оттого, что он не пытается пробить ее защиту.— Почему ты не хочешь со мной драться?— А зачем?— Я собираюсь убить тебя.— Могу я узнать о причине столь враждебного поведения? — спросил он, улыбнувшись своим обезображенным ртом.— Я знаю тебя, Морак, и знаю, зачем ты пришел сюда. Довольно с тебя?— Но ведь… — начал он, и тут Мириэль снова кинулась на него.На этот раз он был недостаточно скор, и она задела мечом его ухо. Он заехал ей кулаком в подбородок. Оглушенная Мириэль выронила меч и упала на колени. Клинок незнакомца коснулся ее шеи.— Ну хватит дурачиться, — сказал мужчина и отошел, чтобы взять свой плащ.Она, подобрав меч, снова загородила ему дорогу.— Я не дам тебе пройти, — грозно заявила она.— Тебе это не под силу, но ты храбро сражалась. Так где же Нездешний?Она молча наступала на него. Он убрал меч в ножны.— Да погоди ты. Я не Морак. Я не состою в Гильдии, понимаешь?— Я тебе не верю, — сказала она, приставив клинок к его горлу.— Но я уже убил бы тебя, если бы хотел этого. Теперь веришь?— Кто же ты тогда?— Меня зовут Ангел, и когда-то я был другом вашей семьи.— Ты пришел, чтобы помочь нам?— Я не дерусь за других, девушка. Я пришел его предостеречь. Теперь я вижу, что в этом не было нужды.Она медленно опустила меч.— Зачем они охотятся за ним? Он никому не сделал зла.Ангел пожал плечами.— Да, последние годы он вел себя тихо, но врагов у него много, как у всякого наемного убийцы. Это он учил тебя биться на мечах?— Да.— Ему должно быть стыдно. Фехтование — гармоничный союз сердца и ума. Разве он не говорил тебе этого?— Говорил, — буркнула она.— Но ты, как и большинство женщин, слышишь лишь то, что тебе приятно. Как же, знаю. Ну а стряпать ты умеешь?Сдержав себя, она одарила его сладчайшей улыбкой.— Конечно. Я умею также шить, вязать, вышивать… Что же еще? Ах да… — Она стукнула его кулаком в подбородок. Ангел стоял у поваленного дерева, он не успел утвердиться на ногах и от второго удара полетел в грязь по ту сторону ствола. — Чуть не забыла! Еще он обучил меня кулачному бою.Ангел приподнялся на колени и медленно встал.— Моя первая жена была такая же, — сказал он, потирая подбородок. — Снаружи — что твой пух, внутри — твердая кожа и сталь. Но скажу тебе, девушка, кулаками ты работаешь лучше, чем клинком. Так как же, мир?— Мир, — усмехнулась она.
Ангел шел за ней, потирая опухшую челюсть. Лягается она, как злая лошадь, да и рукой бьет не слабее. Он печально улыбнулся, любуясь сдержанной грацией ее походки. Хороший боец, решил он, но слишком полагается на разум и не доверяет чувству. Даже ее кулачные удары были вполне ожидаемы, но Ангел не стал ей сопротивляться, понимая, что она нуждается в каком-то удовлетворении после того, как он столь легко побил ее.Гордая женщина. И красивая, не без удивления признал он. Ангел всегда предпочитал полногрудых, пышных, покладистых женщин, с которыми тепло в постели. Мириэль слишком тонка на его вкус, и ноги ее, длинные и красивые, чуть более мускулисты, чем следует. Зато с ней, как говорится, можно идти в горы.Он хмыкнул, и Мириэль обернулась.— Чего это тебя разбирает? — ледяным тоном осведомилась она.— Просто так. Вспомнил, как ходил по этим горам в последний раз. Вам с сестренкой тогда было лет восемь-девять. Подумать только, как быстро летит время!— Я тебя не помню.— Тогда я выглядел иначе. У меня был орлиный нос и густые брови. Это уж потом чужие кулаки подпортили мне наружность. Губы были полнее, чем теперь, и я носил длинные рыжие волосы до плеч.Мириэль присмотрелась к нему получше.— Но тебя тогда звали не Ангел.— Нет. Каридрис.— Теперь вспомнила. Ты принес нам платья — мне желтое, а Крилле — зеленое. Но ты же был…— Красавец? Да уж, не такой урод, как теперь.— Я не хотела…— Ничего, девочка. Красота долго не живет. А уж при моем роде занятий…— Не могу понять, что заставляет людей выбирать себе такую жизнь. Причинять боль другим, страдать самому, рисковать жизнью — и чего ради? Чтобы сборище толстобрюхих купцов могло поглазеть, как льется кровь.— Прежде я поспорил бы с тобой, — мягко ответил он, — но теперь не стану. Да, это была грубая, варварская жизнь, и все-таки я любил ее.Придя в хижину, они поели. Ангел уселся у догорающего огня и стянул сапоги.— Что-то рано вы стали топить, разве нет?— У нас был гость, старый человек, — сказала Мириэль, садясь напротив. — Это для него.— Старый Ралис?— Да. Ты его знаешь?— Он уже несколько десятков лет таскается между Дренаном и Дельнохом. Когда-то он делал ножи, подобных которым я не видел. У твоего отца тоже были такие.— Прости, что ударила тебя, — сказала она вдруг. — Не знаю, зачем я это сделала.— Ничего, мне не впервой. Притом ты здорово разозлилась.— Обычно я не даю себе воли. Наверное, я просто испугалась немного.— Это хорошо. Я не доверяю бесстрашным мужчинам, да и женщинам тоже. Такие и убить могут. Но вот тебе мой совет, юная Мириэль: когда сюда явятся люди из Гильдии, не бросайся на них с мечом. Стреляй из засады.— А я думала, что хорошо дерусь. Отец всегда говорил, что я фехтую лучше него.— Во время уроков — возможно, но в бою — вряд ли. Ты обдумываешь все свои ходы, и это отнимает у тебя скорость. В бою на мечах рука и мозг должны быть связаны неразрывно. Сейчас я тебе покажу. — Он взял из поленницы тонкую палку и встал. — Становись напротив меня. Держи руки над палкой и, как только я отпущу ее, лови. Понятно?— Что ж тут непонятного… — Он разжал пальцы, рука Мириэль дернулась, но палка уже упала на пол. — Я не успела приготовиться.— Попробуй еще раз.Она попробовала еще раз и еще, но опять потерпела неудачу.— Ну и что это доказывает? — рассердилась она.— Твою медлительность. Рука должна хватать палку, как только глаз замечает, что она падает, — но у тебя не получается. Ты видишь, передаешь приказ руке и только потом ловишь — но опаздываешь.— Как же иначе? Рука должна получить приказ.— Сейчас увидишь как.— Хорошо, показывай.— Что ты хочешь ей показать? — спросил Нездешний с порога.— Мы учимся ловить палки, — медленно обернувшись, ответил Ангел.— Давно мы не виделись с тобой, Каридрис. Как поживаешь? — Арбалет Нездешнего целил Ангелу в сердце.— Я не убивать пришел сюда, дружище. Я не состою в Гильдии. Я пришел тебя предостеречь.— Я слышал, что ты ушел с арены. Что поделываешь теперь?— Торгую охотничьим оружием. У меня было место на рыночной площади, но его отобрали за долги.— За десять тысяч золотом ты мог бы выкупить его обратно, — холодно заметил Нездешний.— Еще бы!
1 2 3 4 5 6