– Скажи хозяину, – громко и уверенно заявил предводитель викингов, – что конунг Хаук по прозвищу Лед ищет ночлега в его усадьбе!
Голос за оградой издал какое-то сдавленное восклицание, факел мгновенно погас.
Некоторое время ничего не происходило. Только струи воды, падающие с неба, колотили по крышам. Ивар даже успел замерзнуть. Среди викингов, застывших во тьме, начались разговоры.
Но они тотчас прекратились, когда из-за частокола прозвучал новый голос, сильный и властный.
– Что тебе нужно, наглец, величающий себя конунгом? – спросили из темноты, и презрение звенело в каждом слове.
– А ты смел, херсир Тормод, – ответил конунг спокойно. – Неужели и на этот раз ты откажешь мне в гостеприимстве?
– Мой дом не для тех, чей отец был paбoм! – отрезал хозяин усадьбы. – Вот тебе мой ответ!
Что-то стремительно взлетело над частоколом, затем раздался удар впивающегося в дерево металла.
– Нет тебе удачи! Копье твое попало мне в щит… – Голос Хаука звучал совершенно равнодушно, будто не он только что подвергался смертельной опасности. – Готовься к смерти, херсир!
– Я всегда к ней готов! – бестрепетно отозвался хозяин усадьбы. – Идите сюда, и я многих из вас отправлю в Хель!
– Все вперед! – Приказ заставил викингов сдвинуться с места. – Арнвид, огня!
Ивар, как и его соратники, бросился к высокой ограде. Краем глаза успел заметить далеко внизу, у подножия холма, несколько огоньков. Они быстро приближались.
– Давай! – рявкнул сосед, подставляя руки, и Ивар, не колеблясь, вскочил на них. Прыжок – и он на частоколе. Рядом свистнула стрела, но времени на то, чтобы пугаться, не было.
Рыча, точно ополоумевший медведь, Ивар рухнул во двор и тут же чуть не получил удар топором от возникшего рядом человека. Спасло его лишь то, что во время приземления он потерял равновесие и невольно отшатнулся в сторону.
Топор разочарованно чавкнул, вонзившись в грязь совсем рядом.
– Проклятье! – завопил нападавший, но вскоре его крик сменился утробным бульканьем, когда клинок Ивара достал не защищенное кольчугой горло.
Над оградой, чиркая на лету, неслись факелы – один за другим, как звезды по небу в летнюю ночь. Падая на землю, они шипели рассерженными змеями, но не гасли, а продолжали гореть, освещая двор и мечущихся по нему людей. В неровном, колеблющемся свете мерцающих язычков пламени можно было разглядеть, как лезут через частокол все новые и новые викинги.
От ворот доносился треск. Видно было, как дрожат створки, сотрясаемые могучими ударами.
Смертельно раненный Иваром человек умирал, царапая пальцами землю, а он уже схватился со следующим. Этот оказался вооружен мечом и, судя по повадкам, прошел не через одну схватку.
Ивар рубил, отбивал удары, ощущая, как содрогается от них щит, слушал, как лязгают, соприкасаясь, лезвия, а в душе его оживала спавшая долгие годы, темная, кровожадная радость. После долгого перерыва он вновь был в бою, и это доставляло ему удовольствие.
Со стороны ворот раздался бешеный рев, означающий только одно – Кари впал в боевую ярость, и в тот же момент противник Ивара повалился на землю, истошно и хватаясь за страшную рану на лице.
– Пусть достойно встретит тебя Один! – промолвил Ивар, салютуя противнику мечом, по которому перекатывались яркие оранжевые блики.
– Поджигайте! – донесся откуда-то издалека крик конунга.
Ивар огляделся. Судя по всему, все обитатели усадьбы, рискнувшие выбраться во двор, оказались перебиты. На земле лежало около десятка тел, среди которых наверняка были и викинги. Дождь приплясывал на трупах, норовя смыть с кольчуг алую краску крови. Ревела в стойлах перепуганная скотина.
Двери в дом были плотно закрыты, там, похоже, готовились к последнему отпору. Но лезть внутрь никто не собирался. Воины с драккара шеренгой окружали дом. В руках многих пылали факелы.
– Херсир Тормод! – гулко сказал Хаук, на щеке которого багровел свежий шрам. – Теперь ты, должно быть, поймешь, что нельзя безнаказанно оскорблять того, кто получил титул от своих воинов, а не за заслуги предков!
Конунг махнул рукой.
Медленно, оставляя за собой огненные следы, факелы полетели на крышу. Пламя тут же вцепилось в дерево, необычайно быстро поползло во все стороны, покрывая строение шевелящимся оранжевым ковром. Дождь был бессилен затушить огонь, разожженный при помощи искусства эриля.
Жар пахнул в лицо, ударив, точно чужой увесистый кулак. Ивар невольно отпрянул.
Дом пылал, превратившись за несколько мгновений в огромный костер. Сквозь треск пламени изнутри несся постепенно затихающий вой понявших свою участь людей. Испуганно блеяли овцы, мычали коровы. Животные усадьбы принимали смерть вместе с хозяевами.
Жар заставил отступить на шаг, затем еще на один. Запах гари ел ноздри. Ивар отходил, пока не уперся спиной в ограду.
– Боги! – Стоящий неподалеку конунг воздел руки к небесам. В светлых глазах его блестели алые огоньки, а холодное лицо выражало жестокую радость. – Смотрите с высоких престолов, как я свершил месть!
Викинги, прикрывая лица, пробирались к пролому на месте ворот – жар внутри ограды стал нестерпимым. Самые ловкие перелезали прямо через частокол.
– Ты совершил доброе дело, конунг, – сказал подошедший сзади Арнвид, – но нам пора уходить. Оттуда никто не выберется!
– Рано! – почти прорычал конунг. – Дождемся, пока все обвалится!
Но за ограду тем не менее отступил. Прочие викинги уже были там. Рвущийся к небесам гигантский столб пламени освещал лица, мокрые от продолжающего лить дождя, по гладкой поверхности шлемов ползли желтые блики. На гибнущую усадьбу все взирали молча.
Сквозь гул пожара прорезался мощный треск, и дом, высящийся среди огня закопченной коробкой, медленно и величаво рухнул. Вслед за ним начали падать пристройки.
– Все, уходим! – приказал Хаук, резко отворачиваясь. – Мы свое дело сделали. Нам нужно отплыть до рассвета.
Когда добрались до корабля, на востоке вовсю полыхала заря. Розовое сияние рвалось выше и выше, поглощая звезды, и немного оставалось до того момента, когда на землю упадут первые солнечные лучи.
– Ну как? – встретил прибывших Эйрик Две Марки.
– Слава Херьяну, – ответил конунг, – Тормод грызет сейчас ледяные камни в Хель, пытаясь остудить прогоревшее брюхо!
Хаук, морщась, стащил шлем.
– Все на весла! Нам нужно как можно скорее убраться из Раумсдаля!
Вемунд, который впился было зубами в копченую свиную ляжку, вздрогнул, а на широком лице его отразилось горькое разочарование.
– Вот так всегда, – буркнул он Ивару, – нет бы переждать чуток, дать червячка заморить… Эх!
– Потом заморишь, – ответил Ивар, который чувствовал, что от усталости не поднимет сейчас даже тонкий прутик, – в Вальхалле!
Загребные опустили весла в воду, послышался плеск, и драккар, неторопливо отвалив от берега, принялся разворачиваться драконьей головой к выходу из фьорда.
На этот раз обреченный на жертву конь оказался вороным, без единого светлого пятнышка. Роскошная смоляная грива блестела, а под шкурой перекатывались выпуклые мышцы.
– Красавец, – одобрительно сказал Арнвид, покупавший животное, и добавил: – Богам должен понравиться!
Конунг лишь хмыкнул, но не сказал ничего, а по выразительности его лицо могло поспорить с плитой древнего алтаря, сплошь покрытой странными, корявыми рунами.
Сверкнул клинок, ловя свет взошедшего недавно солнца, и с обманчивой нежностью коснулся лошадиной шеи. Животное дернулось, из горла его вырвалось ржание, быстро перешедшее в предсмертный хрип. Густая алая струя плеснула на жертвенный камень, заливая выбитые в нем надписи.
Арнвид заговорил, вскинув к небесам руки. Речитатив его плавно растянулся в заунывную песню, слова которой вызывали в мышцах Ивара дрожь, а в голове – неясный, путающий мысли гул.
Кровь пузырилась на жертвенном камне, точно тот вдруг нагрелся, стоящие вокруг него древние деревянные идолы, изображающие богов, скрипели и слегка раскачивались, на едва различимых лицах злобно сверкали глаза….
А затем вдруг все кончилось. Эриль замолчал, а алтарь оказался чистым, без единого пятнышка крови.
– Боги приняли подношение! – воскликнул Арнвид, поворачивая к викингам залитое потом лицо.
– Все на корабль! – скомандовал конунг, вытерев от крови клинок и пряча его в ножны.
Смеясь и переговариваясь, викинги рассаживались по лавкам. Трех дней не прошло с той ночи, когда в собственной усадьбе был сожжен гордый херсир. Раумсдаль остался позади, погони не было.
Если кто из родичей убитого и жаждал мести, ему ничего не оставалось, как отложить ее на потом.
В отваливший от берега драккар вцепились волны, принялись колотить в борта прозрачными, массивными телами. Доски обшивки скрипели, создавая привычную для путешествия по морю негромкую музыку.
Белоснежное полотнище паруса с алым диском посредине развернулось над палубой и тут же надулось, ухватив ветер. Боги не подвели, и корабль стремительно несся на юго-запад, острым носом разрезая воду. За ним оставался след из белой пены.
– Ну что, доплывем до Бретланда для начала? – спросил Ивар у вольно раскинувшегося на лавке Нерейда, который, несмотря на холодный ветер, разделся по пояс, обнажив мускулистый торс, кое-где помеченный росчерками шрамов.
– Доплывем, – ответил тот, почесывая рыжую башку, – либо на драккаре, либо в брюхе рыб, которые нами полакомятся!
Оставшийся за кормой берег острова Сэла, на котором расположилось древнее святилище, постепенно уменьшался, превращаясь в темную полоску. В чистом небе висело солнце, неодобрительно поглядывая на идущий по морю корабль.
Десять дней викинги плыли, не видя ничего вокруг, кроме воды и неба. Первыми предвестниками того, что земля уже близко, стали чайки, от пронзительных воплей которых Ивар проснулся холодным и ветреным утром. К вечеру показался берег. Из серой полосы, протянувшейся вдоль западного горизонта, он вырос в пологую холмистую равнину, поросшую негустым лесом.
– Бретланд! – проговорил Вемунд с такой гордостью, словно демонстрировал соратникам собственную богатую усадьбу.
– И что здесь сейчас? – поинтересовался Ивар, жадно оглядывая берег и пытаясь вспомнить, бывал он в этих местах или нет.
– А, ничего особенного, – пожал плечами толстый викинг, – на севере все что могли ограбили, а на юге наш друг, конунг Артур, свои земли славно защищает! Вот в том году мы вместе с Рагнаром Кожаные Штаны ходили грабить окрестности Лундунаборга, так едва ноги унесли!
– Ноги-то унесли, – подал голос Нерейд, – а кое-кто едва без портков не остался!
– И кто же? – полюбопытствовал Ивар.
– Сигфред, – ответил рыжий викинг, опасливо покосившись туда, где на лавке похрапывал берсерк, – мы одну деревню грабили, ну он девицу какую-то прихватил – и давай ее пользовать… А тут откуда ни возьмись рыцари! Большой отряд! Мы – на корабль! Отчаливать собрались и смотрим – несется наш Сигфред к берегу, мечом машет – а портки натянуть не успел, и все его хозяйство болтается, что твой сук на ветру…
Дружный хохот, заглушивший даже рев прибоя, колотящегося о берег, прокатился по палубе.
– Хватит ржать, жеребцы застоялые! – донесся с носа голос конунга. – Беритесь за весла, если хотите ночевать на твердой земле!
Потревоженная вода небольшой речушки забурлила под килем, и вскоре викинги уже спрыгивали с борта на пологий травянистый берег.
– За хворостом по трое! – привычно приказал Хаук. – И оружие не забудьте!
В кольчуге продираться сквозь густые заросли было неудобно, висящий на поясе меч цеплялся за сучья, но Ивар помнил, что они вовсе не в родном Трандхейме и что из-за любого дерева может вылететь стрела или выскочить вооруженный воин.
Но на этот раз все обошлось.
Костер запылал, разгоняя сгущающуюся тьму, на лиловом небе зажглись первые, самые смелые звезды. Викинги расселись вокруг пламени: кто чинил одежду, кто правил оружие. Но все ждали ужина.
– Не нравится мне тут! – внезапно проговорил Арнвид, до сего момента мрачно молчавший.
– Это еще почему? – поинтересовался оказавшийся рядом конунг.
– Наблюдают за нами из леса, – ответил эриль, – и очень внимательно.
– Да, я тоже чувствую, – подал голос Ингьяльд, – словно иголкой в спину колет…
– «Колет»! – Передразнил Нерейд. – Может, тебя просто блохи заели?
Ученик эриля насупился и обиженно засопел.
– Зря ты шутишь! – одернул Хаук рыжего насмешника, и тут же голос конунга стал жестким: – Дежурить будем по трое!
На ворчание викингов Хаук внимания не обратил. Ивару пришлось сторожить первым, вместе с близнецами из Халогаланда.
– Они первый раз в походе, – сказал конунг, – так что ты за старшего. Следи не только за окрестностями, но и за ними. Если любой из них проворонит лазутчика, ты тоже будешь наказан!
Ивар недовольно засопел – с какой это стати он должен отвечать за других? Подобное положение вещей казалось несправедливым, но спорить с конунгом было все равно что рыбацкой сетью таскать зерно…
Викинги укладывались, лагерь потихоньку затихал. Костер стрелял искрами, свет его становился все слабее.
Один из близнецов – Ивар еще не научился их различать – хотел подбросить в пламя несколько поленьев, и пришлось его остановить.
– Зачем это надо? – удивился Ивар и объяснил: – Холода особого нет, а свет от костра сделает из нас прекрасные мишени. Ты… – Он замялся.
– Рёгнвальд, – правильно поняв неловкость собеседника, подсказал парень.
– Рёгнвальд, – кивнул Ивар, – ляг вон там, возле самого драккара. А ты, Гудрёд, – повернулся он ко второму брату, – останешься здесь, я же буду вон там, у леса. Чуть что – орите! И упаси вас Один заснуть на посту – синяками не отделаетесь!
Близнецы совершенно одинаково улыбнулись.
«Зря скалитесь!
1 2 3 4 5 6 7 8