– На то он и Большой. Выпьем, Клеад, во славу Алекса, Викторова сына! Да будет посрамлен Ахилл!

Зрители
– Нет, ну что это за лажа, я спрашиваю? Как это вообще может быть, мать его? Ты это видел?
– Видел.
– Дохлый Гектор вышвыривает Ахилла за борт! Ахилла! Как это может быть?
– Это называется – неожиданный поворот сюжета.
– Неожиданный поворот? Черта с два. Это лажа.
– Почему? Давай рассуждать логически. Ахилл – главный герой?
– Да.
– Но ни в одном фильме главный герой не побеждает сразу. Сначала он проигрывает, потом начинает тренироваться, совершенствовать свое мастерство и в итоге убивает всех. Так будет и здесь, я уверен.
– Ты думаешь?
– Конечно. Второстепенный персонаж Аякс крушит врага десятками, топит вражеские корабли. Этот Алекс, с которым вообще ничего не понятно, сражается с Гектором. Наверное, именно Алекс будет учителем Ахилла. Так сказать, преподаст ему уроки жизни.

– Это уже ни в какие рамки не лезет, коллега. Никто из историков того времени не упоминает о морском сражении, с которого началась Троянская война.
– Но это же сериал, коллега. Видели вы хоть один фильм, создатели которого дословно следовали бы первоисточникам?
– Нет, просто в какой-то момент я поверил… Но телевизионщики на этот раз превзошли себя. Такого нагромождения нелепиц я еще не видел. Гектор побеждает Ахилла. Ахилл ходит по воде. Этот непонятный Алекс чуть не убивает Гектора, но в последний момент передумывает. Вздор, чушь, абсурд!
– Но ответьте мне только на один вопрос, коллега. Где, по версии Гомера, во время войны был весь троянский флот?

– Видал Аякса? Он своей кувалдой головы ломает, как орехи раскалывает.
– Мужик! Красавец!
– Ахилл как-то себя не проявил.
– Вообще облажался. Зато видал, как Алекс подсечкой троянца саданул? Чисто каратист.
– Карате в те времена не было.
– Да ты посмотри, как он дерется. И потом он же сам говорил, что прибыл издалека.
– Он не похож на японца.
– Так я и не говорю, что он японец. Но вполне мог в Японии побывать.
– Это «Троя», а не «Сёгун».
– Я тебе говорю, он каратист. Он еще себя проявит.
– Гектор меня приятно удивил. С виду такой рохля, а копьем орудует, как профессионал.
– А как народ его поддерживает! Как они всю дорогу его имя орали!
– М-да, с каждой серией все интереснее. Посмотрим, что они нам дальше учудят.

ГЛАВА 10

Полковник Трэвис
Сказать, что ваш покорный слуга пребывал в растрепанных чувствах, значит ничего не сказать.
Итоги боя были неутешительными. Троянский флот разгромлен, но ахейцам пришлось заплатить за это немалую цену. Причем Гектор успел уйти на одном из подоспевших к тонущему флагману кораблей, что ахейцы расценили как поражение. Думаю, теперь он встретится армии Агамемнона только в Трое. С теми остатками флота, что теперь в его распоряжении, повторное нападение будет чистым безумием.
Хотя кое-кто может сказать так и о первом.
Причиной моего дурного настроения был не Гектор.
С Гектором мне все было ясно.
Разведчик, по крайней мере хороший разведчик, к числу которых я относил и себя, должен быть тонким психологом и отчасти физиономистом. Он должен читать по лицам и по глазам.
Я многое увидел во взгляде троянского лавагета. Это был взгляд человека, считающего любую войну занятием достаточно глупым. Человека, который не получает никакого удовольствия от убийства других людей.
Взгляд человека, обстоятельствами вынужденного делать грязную работу, и делать ее хорошо, потому что по-другому он ничего делать не умеет.
Можно говорить и о любви к Родине, и о верности долгу, о желании мира и покоя, и о смертельной усталости, но это слова.
Гектор был человеком. Обычным человеком, на которого взвалили непосильную ответственность быть главной надеждой обреченного города, и он этому совсем не рад.
Я не хотел убивать такого человека.
Не знаю, что Гектор прочел в моем взгляде. Не знаю, почему он поступил так, как поступил.
Я не убил Гектора.
И приказ пославших меня сюда людей «не вмешиваться и только наблюдать», о котором я и думать забыл в горячке боя, был здесь абсолютно ни при чем.
Гектор не убил меня.
Ахиллес устроил мне скандал.
– У тебя была возможность убить Приамида, – заявил он.
Это были первые слова, которые я услышал от богоравного Пелида в тот день, и это были первые слова, которые он произнес после того, как поднялся на борт.
– Едва ли, – сказал я. – Мы бились с ним на равных.
И Гектор, вне всякого сомнения, сильно польстил мне, когда признал меня лучшим из тех, с кем ему когда-либо доводилось иметь дело.
Я до сих пор не был уверен, чем бы закончилась наша схватка, если бы мы ее продолжили.
– Ты говорил с ним. – В устах Пелида слова звучали обвинением. – Говорил с врагом. О чем?
– О погоде, – сказал я. Это что, допрос?
– Ты строил козни против нашей армии?
– Нет, – сказал я.
– Так о чем вы говорили?
– О тебе, – сказал я. – Приамид сообщил мне, что был о тебе лучшего мнения.
Ой, не надо было так говорить.
Вспыльчивый, как петух в брачную пору, Ахиллес тут же полез за мечом. И не избежать бы парнишке повторного купания в Средиземном море, если бы Патрокл и Эвдор не вцепились ему в плечи, дуэтом напоминая, что я гость и он сам пригласил меня, а законы гостеприимства святы и убивать меня прямо сейчас никак нельзя. Боги разгневаются.
На том и порешили. Патрокл увел приятеля в каюту, Эвдор одарил меня взглядом, каким обычно смотрят на сумасшедших, а потом сел рядом со мной:
– Сегодня ты спас нас, господин.
– Нет, – сказал я. – Я ничего не сделал.
– Если бы троянцы не смотрели на ваш с Гектором бой, нас перерезали бы, как стадо баранов.
– Ты тоже хорошо себя проявил.
Эвдор сплюнул на палубу.
– Я – солдат, – сказал он. – Мирмидонцы – лучшие солдаты войска Агамемнона. Мы – золотые щиты ванакта ванактов и гетайры аргосца.
– Никто не спорит. Вы все велики и могучи. Просто троянцев было больше.
– Это была глупость, – сказал Эвдор. – Наша атака была глупостью. Я не должен так говорить о своем командире, но я чувствую, что ты, как человек посторонний, меня поймешь и простишь.
– Он молод. Прости его.
– Простить гибель людей? Мы атаковали флагман Гектора, Ахиллес повел нас в бой и проиграл.
– Гектор тоже повел своих людей в бой с превосходящими силами противника и проиграл.
– Троянец хотя бы отдавал себе отчет в том, что делает. Люди идут за Гектором, потому что верят ему, а не потому, что он чей-то сын и его жребий – стать героем.
– У меня нет ответа, Эвдор.
Ахиллес – вот кто беспокоил меня больше всего.
Даже не сам Ахиллес, а его необъяснимые способности.
Поведение Пелида было мне вполне понятно. Молодой, честолюбивый глупец, дорвавшийся до командования войсками.
Я прибыл сюда из конца продвинутого двадцать первого века. Все явления природы были изучены и объяснены с научной точки зрения. Расшифрована ДНК человека, найден и нейтрализован ген, отвечающий за старение. Люди достигли небес и не нашли там богов.
На вершине Олимпа они тоже не были обнаружены.
Здесь все было иначе.
Если неуязвимость Ахилла еще как-то можно объяснить более-менее научно, вроде теории Дэна о случайной мутации, то его непотопляемость не лезла ни в какие ворота. Потому что никакая мутация не может нарушить законы физики.
Тело, помещенное в жидкость, погружается, вытесняя занимаемый им объем. Если оно, конечно, не легче воды.
Но я сомневаюсь, что Ахилл весит меньше восьмидесяти килограммов. И я видел, как в этом самом море утонули десятки других людей.
Логичное объяснение происходящего было только одно, но оно было невероятным.
Ахиллес на самом деле сын нереиды Фетиды и именно поэтому имеет стойкий иммунитет к воде.
По крайней мере, к морской воде. В реку Стикс его, судя по всему, все-таки окунали.

Дэн
– Что именно вам не нравится, Максимилиан? – Голос мистера Картрайта был холоден и резок. Холоден настолько, чтобы превращать воду в лед, и резок настолько, чтобы резать этот лед на куски.
– Я не говорил, что мне что-то не нравится, мистер Картрайт.
– Билл.
– Я не говорил, что мне что-то не нравится, Билл, – послушно повторил Макс. – Мы бьем все рейтинги, это правда. История получилась достаточно интересной…
– Но лично вас что-то не устраивает.
– Я не могу сказать, что меня что-то не устраивает. Просто мы столкнулись с чем-то, чего не можем понять.
– И каковы ваши предложения?
– Я… я думаю, что нам стоит повременить с объявлением правды, мистер Картрайт.
– Билл. Аргументы, пожалуйста.
– Я хотел бы избежать возможного шока среди наших зрителей.
– Шока, Максимилиан? Что вы понимаете под словом «шок» и как мы можем его вызвать нашим шоу?
– Мы живем в просвещенное время, живем в цивилизованном обществе. Мы объяснили почти все загадки природы. Я не думаю, что мы можем шокировать зрителя правдой о темпоральном туннеле и о том, что мы ведем съемки в прошлом при помощи миниатюрных камер, следящих за всеми событиями. Это вряд ли кого-то сильно удивит, потому что это – наука. Мы перестали удивляться науке, Билл.
– Вот как? Вы полагаете, что существование темпорального туннеля никого не удивит?
– Удивит, но не испугает. Темпоральная физика – это научная дисциплина, существование туннеля можно подтвердить множеством научных формул, которые, конечно, почти никто не поймет, но само их наличие успокоит обывателя. Однако в самом прошлом происходят события, которые не вписываются в привычную нам реальность, и я считаю – мы не должны раскрывать зрителям правду до тех пор, пока не выясним, что происходит на самом деле.
– Насколько я понимаю, вы говорите об Ахилле.
– Да.
– Но не хотите ли вы сказать, Максимилиан, что вы на самом деле верите в существование олимпийских богов?
– Я не знаю, во что верить, Билл. Я верю в физику. Но я верю и собственным глазам. Ахилл попирает законы физики.
– Что думаете вы, Дэниел?
Опять переврал мое имя.
– Главная проблема, которая может возникнуть при реализации задуманного, – это мнение Римско-католической церкви и прочих христианских конфессий. У них существуют очень четкие определения того типа людей, что способны ходить по воде, аки посуху. Боюсь, они могут обвинить нас в богохульстве.
– Это правда, – сказал Джон Мур. – Но нашими юристами уже подготовлены соответствующие релизы. Думаю, что мы отобьемся. Никто не закреплял за церковью патент на хождение по волнам.
– Еще какие-то мысли, Дэниел?
– Меня лично тоже беспокоит Ахиллес, – сказал я. – Но я не думаю, что он настолько же обеспокоит наших зрителей. То, что мы не можем понять природу происходящего, не означает, что мы не можем объяснить ее другим. Там ведь есть еще один персонаж, владеющий сверхчеловеческими способностями, – полковник Трэвис.
– В его способностях нет ничего сверхчеловеческого, – сказал Джон. – Ведь мы сами ему их предоставили. Это просто торжество технологий.
– Именно на это мы можем списать и способности Ахиллеса. Непробиваемую кожу можно объяснить мономолекулярной броней, например.
– Мономолекулярной брони не существует, – сказал Макс.
– Я об этом знаю, – сказал я. – Ты знаешь. Но большинству зрителей это неизвестно. Будут слухи конечно же, которые только поспособствуют росту рейтинга.
– А непотопляемость?
– Водоотталкивающий репеллент.
– И превосходное чувство равновесия, – сказал Макс.
– Не надо сарказма, – попросил мистер Картрайт.
– Хорошо, Билл. Сарказма больше не будет. Я не собираюсь препятствовать нашим планам. Я просто высказал свое мнение.
– Джон?
– Мы подготовили отдельный круглосуточный канал, – сказал Джон. – Рекламное время продано на полгода вперед. Записаны обращения к зрителям, интервью с основными создателями проекта. Созваны пресс-конференции. Я считаю, что мы не можем ничего отменить.
– Ваше мнение мне понятно. Дэниел?
– У меня нет особых возражений, Билл. Просто информацию надо будет подавать аккуратно.
– Максимилиан?
– Яне против. В принципе. И если вы не согласны подождать, то я готов продолжать работу и следовать принятому плану.
– Я тоже «за», – сказал обладатель основного и решающего, если не единственного значимого здесь, голоса. Билл любит иногда поиграть в демократию, но все стратегические решения принимает сам. И если бы все трое присутствующих главных – главный режиссер, главный аналитик и главный продюсер – высказались против, этот факт все равно бы ничего не изменил. – Мы продолжаем.

– Спасибо за всестороннюю поддержку, – сказал Макс, когда мы вышли из кабинета Билла.
Джон остался, чтобы обсудить подробности маркетинга.
– Платон мне друг, зарплата мне дороже, – пошутил я. – Ты сам прекрасно понимаешь, что от моей поддержки ничего бы не изменилось. Они сделают все, чтобы рейтинг передачи вырос выше самого Олимпа. А ты преувеличиваешь сложности.
– Что, Ахилл беспокоит только меня?
– Нет, меня тоже. Но ты и я – это не зрители. Мы смотрим шоу по долгу службы, мы выбираем, думаем, сравниваем. Обычный телезритель (я не хочу никого оскорбить), не привык думать, по крайней мере в те моменты, когда его телевизор включен. Телевизор – это просто ящик с развлечениями, стиль жизни. Люди смотрят телевизор почти все свое свободное время. Они завтракают и смотрят телевизор, они смотрят телевизор во время обеденного перерыва на работе, домохозяйки смотрят телевизор, когда занимаются делами по дому. Телевизор смотрят во время ужина и даже засыпают под телевизор. Телевизор – обычный фон повседневной жизни, и обыватель практически не задумывается над тем, что ему показывают. Поэтому я не думаю, что мы можем спровоцировать у массы зрителей шок, который испытали сами.
– Ты не очень-то любишь наших зрителей.
– Есть вещи более полезные, чем телевизор.
– Кто бы спорил.

Полковник Трэвис
Не знаю, кто меня дернул подсматривать за Еленой. Наверное, просто стало интересно, что это за женщина, во имя которой столько людей плывут на смерть.
Да и делать особо было нечего.
Ахилл дрых в своей каюте, Патрокл уныло бродил по палубе, Феникс доставал Эвдора какими-то расспросами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42