– Ты пытаешься убедить себя в том, что хорошенькое личико не самое главное в тебе. Но сама не до конца в это веришь.
– Разве?
– Да. – Сэбин нежно проследил пальцем линию ее брови. – А вот я в это верю. Когда ты станешь старой, седой и морщинистой, как породистый бульдог, ты будешь по-прежнему такой же интересной, и люди будут дорожить дружбой с тобой не меньше, чем сейчас.
Сердце Мэлори захлестнула теплая волна.
– Спасибо.
– На здоровье. – Сэбин откинулся на спину и снова привлек ее к себе. – Вот теперь можешь засыпать.
Женщина лежала, думая над его словами и о том, какую неожиданную проницательность и понимание он обнаружил. Внезапно она хихикнула.
– Что смешного?
– Я представила себе Мону Лизу с бульдожьей мордой.
– Не забывай, я сказал «породистый бульдог».
– А они менее безобразны?
– Нет, но они обладают большей целеустремленностью.
– А-а, ну тогда все в порядке.
* * *
Через три дня после этого Мэлори, как обычно, лениво потянулась, медленно приходя в себя после обычного послеобеденного сна. Сев на кровати, она заметила, что в комнате гораздо темнее, нежели обычно.
– Господи! Сколько сейчас времени?
– Девятый час.
– В семь часов я должна была встретиться с Кери в саду. – Она быстро вскочила на ноги. – Не понимаю, почему в последние дни я стала так подолгу спать.
– Может быть, потому, что не спишь по ночам? – Сэбин тоже приподнялся на постели и прислонился к изголовью кровати, наблюдая, как Мэлори торопливо влезает в блузку и джинсы. – Лично мне ни разу не удалось по-человечески выспаться ночью с тех пор, как ты здесь появилась.
– А мне – наоборот.
Однако это было не правдой. Ночами Мэлори по большей части ворочалась с боку на бок. Ей удавалось как следует выспаться только тогда, когда после обеда они с Сэбином уходили в его комнату и она оказывалась в его объятиях.
– Не пытайся меня обмануть, Мэлори. Ты забываешь, что я уже давно досконально изучил твое прекрасное лицо и тело. Я сразу же замечаю небрежно уложенные волосы и тем более круги под глазами.
Женщина почувствовала, что ее щеки заливает краска.
– Я действительно прекрасно высыпаюсь, честное слово.
Она повернулась к Сэбину, но его лицо в сумраке комнаты виделось лишь неясным светлым пятном.
– И тебе это удается даже без снотворного?
Мэлори замялась:
– Иногда удается. Вчера, правда, пришлось выпить таблетку.
– Это нехорошо. – Сэбин помолчал, а затем предложил:
– Лучше приходи ко мне.
– Что?
– Когда тебе не спится, приходи ко мне. – Голос, звучавший в темноте, глубокий и низкий, чуть дрожал. – И мы вместе прекрасно выспимся.
– Ты уверен? – напряженно спросила женщина.
– Да. Мы привыкли друг к другу за последние две недели. И, мне кажется, стали друг другу нужны.
– Тем больше оснований для того, чтобы отучиться от этой вредной привычки.
– Ты никогда не задумывалась над тем, что некоторые привычки могут пойти тебе только на пользу? Я намного лучше, чем любые твои пилюли, уж поверь.
– Тебе можно доверять только в такие моменты, как сейчас.
– Тогда распространи свое доверие чуть шире. Обещаю: если ты придешь ко мне сегодня ночью, я стану обращаться с тобой в точности так же, как каждый день после обеда. Мое слово нерушимо.
– Какая мне разница, от чего засыпать – от тебя или от своих таблеток!
– Кстати, как случилось, что у тебя возникла необходимость в снотворном?
Она мгновенно вспомнила, как посреди ночи раздается зловещее дребезжание телефона.
– Я переживала довольно тяжелый период.
– Но ты сильная женщина. Никогда бы не подумал, что тебя так просто выбить из колеи. Интересно… В последнее время меня тревожило то, что ты – всегда такая спокойная и дисциплинированная.
– С какой стати это должно тебя тревожить? Такова моя натура.
– Так ли?
– Да, и это не имеет ничего общего с тем, что я принимаю снотворное.
Губы мужчины скептически скривились.
– Однако эти таблетки, судя по всему, помогают тебе оставаться невозмутимой и хладнокровно идти по жизни? Тебе это нужно?
– Ты пытаешься выступать в роли моего психоаналитика?
– Я лишь пытаюсь понять тебя. От кого ты унаследовала такой безмятежный характер? Мэлори весело рассмеялась.
– Мои родители были самые беспечные, самые импульсивные люди, каких только можно себе представить. Совсем не такие, как я. Они все время либо спорили, либо занимались любовью, либо…
– Ты говоришь так, будто жила все время сама по себе. Тебе, наверное, было одиноко?
– Они никогда не хотели, чтобы я испытывала одиночество… Ты не правильно истолковал мои слова. Я их очень любила, а они любили меня. Но кому-то нужно было их уравновешивать.
– И этим «кем-то» стала ты – единственный член семьи, который никогда не теряет над собой контроль, присматривает за всеми остальными и неизменно сохраняет спокойствие. Могу поспорить, что ты ни разу в жизни не действовала под влиянием момента. Не считая, конечно, того случая, когда вышла за Бена, – более тихим голосом добавил Сэбин.
Мэлори не нравилось это копание в ее душе. Сейчас она чувствовала себя даже более беззащитной, чем в ту ночь, когда, обнаженная, лежала перед Сэбином на широком диване.
– Это лишний раз говорит в пользу того, что не поддаваться на мимолетные порывы суть проявление мудрости, – сказала она. – Поверь мне, брак с Беном не прошел для меня бесследно. Мне преподнесли достаточно много неприятных уроков.
– Значит, ты всегда сдерживаешь свой гнев, действуешь рассудительно и никогда не теряешь над собой контроль?
– А почему бы и нет? Вполне цивилизованный подход к жизни.
– Но твой ли это подход, вот что мне хотелось бы выяснить.
– Такова моя натура, таков мой характер, – повторила Мэлори и направилась к двери. – Увидимся за ужином.
Уже вслед уходящей женщине Сэбин проговорил:
– Хочу верить в то, что ты права по поводу своих таблеток, но я боюсь, что ты принимаешь их уже слишком долго и отказаться от них тебе будет не так просто. Выброси их лучше в сортир и приходи ко мне.
* * *
Мэлори с отвращением смотрела на темно-коричневый пузырек, стоявший на тумбочке возле ее постели. Она ненавидела всяческие таблетки не меньше, чем Сэбин, и понимала, что ей не надо принимать их ни сегодня вечером, ни когда-либо еще.
Три часа спустя она все также смотрела в никуда. Сна не было ни в одном глазу.
Приходи ко мне, звал ее из темноты низкий, не слышимый никем голос Сэбина, обещая отдых, покой и силу.
Она перевернулась на другой бок и постаралась прогнать воспоминание, которое представляло для нее еще большее искушение, нежели темно-коричневый пузырек со снотворным.
Приходи ко мне.
* * *
– Ты приняла таблетки?
– Нет.
– Но ты и не спала. – Указательный палец Сэбина пробежал по темным кругам под глазами женщины. – Тебе следует…
– Ненавижу тех, кто указывает, что мне нужно делать, – прервала она Сэбина, ложась на постель и оказываясь в его объятиях. Затем она устало закрыла глаза. Наконец-то дома. В безопасности. Теперь можно и поспать. Сэбин будет оберегать ее сон.
– Ты правильно сделала, что пришла ко мне, – доносился до нее из темноты его прекрасный сильный голос. Его руки, как два надежных крыла, защищали ее от любых реальных или воображаемых опасностей.
* * *
– Ты принимала таблетки?
– Я же сказала тебе, что не принимаю их больше.
– Тогда выкинь их.
– Это было бы глупо. Мне может понадобиться… Мэлори умолкла, осознав, что она сказала. Она уже попала в зависимость от снотворного.
– Вот именно, – мягко сказал Сэбин, словно прочитав ее мысли. – Снотворное, как партизан, уже подбирается к твоей глотке. Выкинь их, Мэлори.
– Успокойся, Сэбин. – Ее руки обвили плечи мужчины, и Мэлори сама удивилась тому, что когда-то его боялась. Теперь она мечтала о том моменте, когда снова окажется в его объятиях, с каким-то зверским и сладостным голодом. Она ловила себя на том, что, репетируя с Кери, то и дело нетерпеливо поглядывает на часы.
Еще три часа, и она отправится к Сэбину.
Еще два часа, и Сэбин прижмет ее к себе.
Он станет гладить ее волосы, а когда она проснется, мир окажется обновленным и свежим.
Еще час, и он задернет шторы, а затем станет говорить с ней нежным, как бархат, и светлым, как зарница в ночи, голосом.
Он наклонился вперед, и его слова едва уловимым шепотом прошелестели возле ее виска: «Приходи ко мне».
* * *
Таблетка на ее ладони была маленькой и желтой. Она выглядела совершенно безобидной, как драже «Скитлс».
Мэлори закрыла глаза.
Нет, эта таблетка далеко не безобидна. Она опасна.
Мэлори открыла глаза, швырнула таблетку в раковину и смыла ее водой из стакана, который уже приготовила, чтобы запить снотворное.
Затем она взяла с тумбочки пузырек, высыпала все его содержимое в унитаз и спустила воду.
Все.
Внезапно Мэлори испытала приступ паники. Она вроде бы освободилась, но ощущала страх.
Развернувшись, она выскочила из своей комнаты и побежала вдоль длинного коридора, а через несколько секунд уже открывала дверь в спальню Сэбина.
Здесь было темно, но Мэлори уже успела привыкнуть к сумраку, царящему в этой комнате.
– Как раз вовремя. Я ждал тебя, – раздался голос Сэбина со стороны огромной кровати. В нем не чувствовалось ни капли сна. В комнату проникал свет из коридора за спиной женщины, и она с трудом различала фигуру Сэбина, полулежащего, упершись спиной в изголовье кровати. Ей уже много раз приходилось видеть его в этой позе.
Мэлори стояла на пороге комнаты, грудь ее вздымалась и опадала от учащенного дыхания.
– Я выбросила таблетки.
– Это хорошо.
– Мне страшно.
– Это плохо. – Сэбин подвинулся и похлопал ладонью по кровати рядом с собой. – Добро пожаловать домой.
Домой!
Мэлори как на крыльях пролетела через всю комнату.
Он откинул простыню, и женщина нырнула под нее, очутившись в его теплых руках. Сразу же вслед за этим она резко выдохнула. Он был обнажен.
– Ты… не одет.
Мужчина, невидимый в темноте, усмехнулся:
– А чего ты ожидала! Не спать же мне в одежде. – Его рука принялась ласкать ее волосы. – Впрочем, невелика разница.
Его тело прижалось к ней – горячее и сильнее, другое и одновременно то же, что и раньше. Мэлори почувствовала, что напряжение потихоньку начинает ее отпускать.
– Мне не следует находиться здесь. – Сэбин нежно гладил ее по волосам. – Почему ты так добр ко мне? Когда ты принудил меня остаться здесь, я ожидала совершенно иного.
– А почему бы мне не быть по отношению к тебе добрым, если мне это нравится?
– Поговори со мной. Я так люблю слушать твой голос!
– Что ты хочешь услышать?
Больше всего Мэлори хотелось услышать от него одну фразу… Нет! Прозвучав в ее мозгу, она напугала женщину не меньше, чем маленькая желтая таблетка. Чтобы выгнать ее из своего сознания, Мэлори быстро проговорила:
– Все, что угодно.
– Может, тогда мне рассказать тебе о своей новой сделке с французскими виноторговцами? Тогда ты уснешь мертвым сном, и в считанные секунды.
– Мне все равно. – Мэлори дышала глубоко и с наслаждением. Ей нравился исходивший от него запах свежести и мужского одеколона. Тепло его тела обволакивало ее уютным покровом. – Говори все, что тебе хочется.
– Что мне хочется? – Голос Сэбина внезапно стал даже ниже, чем обычно. – Нет, вряд ли. – Он помолчал. – Лучше я расскажу тебе о своем первом семестре в Гарварде. Тебя это должно позабавить. Это был год, когда я делал все не так.
– Ты?
– Знаю, в это трудно поверить, но даже мне пришлось пройти стадию кокона, прежде чем я превратился в то совершенное существо, каким теперь и являюсь.
Она хихикнула и пододвинулась ближе к нему.
Все будет замечательно, а она – просто дурочка, что беспокоилась. Ей следовало прийти к нему гораздо раньше.
Глава 5
Губы Сэбина поочередно дотронулись до ее закрытых век. Это прикосновение было легким, словно бабочка, и теплым, как луч утреннего солнца.
– Просыпайся.
Его голос был таким же нежным, как и поцелуй.
Мэлори медленно открыла глаза и увидела над собой улыбающееся лицо Сэбина. Он склонился над ней, опершись руками о кровать. Простыня упала, обнажив каштановые волосы на его груди.
– Какие у тебя огромные глаза! И, кстати, разве ты не хочешь сказать мне «доброе утро»?
В животе у Мэлори начало что-то таять, и вскоре это ощущение достигло шеи. Ей внезапно захотелось протянуть руки и пробежать пальцами по его груди, чтобы почувствовать эти курчавые волосы ладонями. Невероятно, но грудь ее напряглась под тонкой тканью ночной рубашки, а соски мгновенно затвердели от желания.
Сэбин заметил эти предательские изменения в ее теле, и взгляд его опустился ниже. Горячая краска захлестнула щеки Мэлори.
Улыбка на лице Сэбина растаяла, уступив место откровенной чувственности.
– Не смущайся, – сказал он. – Я не имел бы ничего против, если бы ты стала здороваться со мной таким образом каждое утро.
В воздухе между ними царило такое напряжение, что Мэлори было трудно дышать.
– Я хочу… встать.
– Нет, ты хочешь совсем другого. – Голос мужчины стал интимным, он не отрывал взгляда от ее груди. Затем с видимым усилием перевел глаза на ее лицо. – Я мог бы заняться с тобой любовью. Сейчас мне не составило бы труда довести тебя до такого возбуждения, что…
Сердце Мэлори провалилось, а затем забилось в сумасшедшем темпе. От мужчины по-прежнему пахло чистотой и одеколоном. Тело его было крепким и сильным, а ее собственное казалось ей мягким и податливым. В ней сейчас чувствовалось столько женственности, сколько она не ощущала в себе никогда. Мэлори словно загипнотизированная смотрела в его лицо.
Сэбин медленно опустился, и женщина перестала дышать, застыв в напряженном ожидании. Жесткие волосы прижались к ее груди. Даже через ткань ночной рубашки она ощутила их прикосновение к своим соскам. Это ощущение было настолько возбуждающим, что не было сил терпеть.
Она резко выдохнула. Ее пальцы вцепились в простыню.
Торс Сэбина начал двигаться вверх и вниз. Мужчина прищурил глаза, следя за выражением ее лица.
– Но я не буду делать этого. По крайней мере, сегодня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21