Каждый дюйм ее тела вспыхнул от смущения.Жасмин прошла вперед и невозмутимо заявила:— Вы сказали, что хотите его видеть.— Но не сейчас! — сдавленным голосом произнесла Tea. — Вы же поняли, что я не имела в виду… — Она оборвала себя, гнев оказался сильнее стыда. Конечно, Жасмин все поняла, но она сделала это специально, чтобы поставить Tea в неловкое положение. — Кадар, отвернитесь.Кадар немедленно повернулся к ней спиной.Tea сердито взглянула на Жасмин.— А вы дайте мне что-нибудь накинуть на себя.— Я еще не наложила вам бальзам на лицо.— Дайте мне покрывало, — приказала Tea, делая ударение на каждом слове.Жасмин пожала плечами, не спеша сдернула легкое покрывало с кровати и подошла к Tea, которая уже вышла из воды и теперь стояла на полу возле лохани. Молча она обернула покрывало вокруг плеч девушки. Слава небесам, оно оказалось не слишком прозрачным и достаточно большим, чтобы укутать ее от кончиков пальцев на ногах до самых плеч, по которым растеклись мокрые пряди волос.— А теперь оставьте нас, — сказала она Жасмин.Жасмин покачала головой.— Это не полагается. Он мужчина.— И не просто какой-то там мужчина, — пробормотал Кадар. — А мудрый, честный и великолепный.Жасмин не обратила на него внимания.— Лорд Вэр принес вас сюда, значит, вы — его собственность. Я не могу поставить его в неловкое положение, оставив вас наедине с ним.— Прошу вас уйти! — Tea не поверила ей ни на мгновение. Жасмин намеренно привела сюда Кадара, чтобы он застал ее голой, а теперь она же приводит такие оскорбительные причины?На мгновение Tea показалась, что служанка не оставит их вдвоем. Но Жасмин направилась к двери.— Предупреждаю, я должна сообщить лорду Вэру, что вы повели себя оскорбительно по отношению к нему.— Это вы ведете себя недопустимо. Убирайтесь!Жасмин бросила на Tea еще один ледяной взгляд и вышла.— Вы можете обернуться, — обратилась Tea к Кадару, когда дверь за служанкой закрылась.Кадар вздохнул, увидев, что она завернулась в покрывало.— Сегодня жаркий день. Вы уверены, что не хотите сбросить это громоздкое одеяние? — И затем, увидев, как вспыхнули щеки Tea, ласково добавил: — Это всего лишь шутка. Вы прелестны, но я не опасен для вас. Что вы такое натворили, чтобы так рассердить Жасмин?— Ничего. — Рука Tea нервно теребила край покрывала. — Она просто невзлюбила меня.— У Жасмин трудная жизнь, и ей мало кто нравится, но она никогда никому не пыталась навредить, как вам сейчас.— Я ничего не натворила. — Замешательство и гнев сделали свое дело. У Tea задрожали колени, и она опустилась на стул. — Она просто грубая женщина. Во всем этом нет никакого смысла.Кадар некоторое время внимательно смотрел на нее, а затем медленно произнес:— Возможно, смысл здесь все-таки есть.Tea глубоко вздохнула. Она позвала его сюда вовсе не затем, чтобы говорить о Жасмин.— Вы были очень добры ко мне прошлой ночью. Причина, по которой я попросила Жасмин…— Это Вэр вас заметил и принял решение помочь вам. — Его взгляд обратился к корзине, которая все еще стояла у ее постели. — Черви? Вы пошутили?Она нетерпеливо покачала головой.— Я расскажу вам об этом позже. Я бы хотела просить вас еще немного помочь мне. Я должна уйти отсюда и добраться до Дамаска.— Пока вы еще очень слабы.— Через несколько дней я поправлюсь. Я очень сильная.— Когда придет время, мы скажем об этом Вэру. Никто не приезжает сюда и не покидает Дандрагон без его разрешения.Она удивленно раскрыла глаза.— Даже вы?— Это закон Дандрагона. У Вэра есть для этого причины. Он великий воин, а у воинов всегда множество врагов. Дандрагону необходимо обеспечивать безопасность.— Но мой уход вряд ли может стать причиной падения этой крепости. Ведь он сам даже не хотел, чтобы я появлялась здесь.— Где этот бальзам, о котором говорила Жасмин?— Что? — Разговор шел явно не так, как она задумала. Кадар был несколько смущен и вел себя довольно уклончиво. Tea указала на глиняный горшочек на столе. — Я не многого прошу у вас, но я чужая в этой стране и мне… Что вы делаете?Он открыл горшочек и, взяв немного бальзама на пальцы, подошел к ней.— По моему, это очевидно. — Он осторожно положил светлую мазь на ее нос и щеки. — Вы не так обгорели, как я предполагал. Кожа не слишком шелушится. Через несколько дней все заживет.— Я все время закрывала голову, защищаясь от солнца. — Мазь была прохладной и мягкой. — Я получила жестокий урок в первую неделю, после того как караван покинул Константинополь. Я тогда очень сильно обгорела.— И вас никто не предупредил о том, как опасно солнце? — Он опять зачерпнул бальзама из горшочка. — Ваш отец, например?Она застыла.— Я временами бываю очень упряма, вот и тогда я не послушалась его.Он чуть приподнял ее подбородок и нанес немного мази на шею.— Допускаю, что вы упрямы. Только не могу поверить, что вы не послушались предупреждения. По-моему, вы довольно разумная женщина.Она облизала губы.— Я очень изменилась после смерти отца. Горе делает нас мудрее.— Это правда. — Он немного отвел в сторону покрывало. У вас обгорели плечи. Должно быть, лямки от корзины сбили с них материю. — Он нежно провел мазью по ее плечам. — Как вам удалось бежать из каравана?— Я шла в самом конце каравана, когда Хассан неожиданно налетел на нас. Я схватила корзину, воду, немного еды и спряталась под повозку. А когда улучила момент, то ускользнула.— Вас не… — Он замялся.Она непонимающе взглянула на него. Но, догадавшись, что он имел в виду, покачала головой.— Они не видели меня. — Она горько улыбнулась. — Их слишком занимали другие женщины.— Вам очень повезло. Жаль только, что вы потеряли отца. Вы сказали, он был торговцем?— Нет.— Тогда, наверное, пилигримом, направлявшимся в Святую землю? Или, может быть, солдатом, который спешил присоединиться к рыцарям и освободить эту страну от…— Ради Бога, Кадар о чем ты?Они оба обернулись на голос и увидели хмурого Вэра, высившегося в дверном проеме. Он не спускал взгляда с руки Кадара, покоившейся на обнаженном плече Tea.Вэр вошел в комнату и хлопнул за собой дверью.— Если тебе нужна эта женщина, забери ее к себе в покои. Я не желаю, чтобы мои слуги бегали ко мне с воплями о…— Уверен, что Жасмин не вопила. Это бы нанесло урон ее чувству собственного достоинства. — Кадар не спеша натянул ткань покрывала на плечо Tea. — Я просто лечил ожоги твоей гостьи.— Ты закончил?Кадар кивнул.— Тогда подожди меня в зале. Я должен сказать ей несколько слов.Кадар поколебался.— Мы продолжим наш разговор, Tea. Позже, — и он вышел.Ей стало не по себе от его опасных, каверзных вопросов, и все-таки ее огорчил уход Кадара. В присутствии Вэра она чувствовала себя маленькой и никчемной. Сейчас, одетый в синюю тунику, он все равно выглядел воином, со своими широкими плечами, мускулистыми руками. Его темные, почти черные волосы, зачесанные назад и стянутые узкой лентой, открывали лицо, острые черты которого были подобны граням меча. И его взгляд, когда он смотрел на нее с высоты своего роста, так же повергал ниц, как острие клинка. В этот момент, сидя на стуле, она ощущала свою беспомощность. Когда дверь за Кадаром закрылась, она заставила себя подняться и встать перед ним во весь свой небольшой рост.Он заговорил, ни о чем ее не спросив:— Я не желаю, чтобы ты применяла свои уловки к Кадару. Ты не должна предлагать ему свое тело, и ты не смеешь использовать его в каких-либо других целях. Поняла?Она смотрела на него, не в силах поверить сказанному.— Но я не собиралась…— Ты послала за ним, а сама в это время оставалась голой.— Нет, это ошибка. Я не хотела… Я мылась и…— Подобно Батшебе.— Нет, совсем не так.— Как же это было? — Он придвинулся ближе, ощупывая ее взглядом. — Ты одинокая женщина, и тебе нужна поддержка и защита. И ты решила завлечь Кадара в свою постель, чтобы добиться своего. Женщины всегда действуют путем обольщения.Его безжалостные, бьющие наотмашь слова вывели ее из равновесия. Она прямо взглянула на него.— Это не мой путь.— Тогда почему же ты послала за ним?— Это правда, мне была нужна его помощь, но я…Он развернулся и направился к двери.— Если Кадар хочет тебя, откажи ему. Или будешь иметь дело со мной.Он отшвыривает ее, словно она — скулящий щенок у его ног, подумала она в ярости. Она не позволит ему так уйти.Tea шагнула вперед и закрыла собой дверь.— Уйди с моего пути!— Вы не только не добры, но и непоследовательны. Вы сказали Кадару забирать меня в свои покои, а мне приказываете отказать ему. Вы боитесь, что он рассердится на вас.— Уйди с дороги!— Это правда. Вы боитесь потерять его, потому что он единственный, кто оказался настолько глуп, что готов терпеть такого грубого, примитивного, эгоистичного человека рядом. Я не говорю друга, потому что вы не можете им быть. Вы слишком осторожны и заносчивы, чтобы…— Замолчи!— И покорно позволить вам оскорблять меня? Вы действуете, как напыщенный мужлан и хвастун, который…В ярости он сорвал с нее покрывало.Tea уставилась на него, опешив от неожиданности.Его грудь высоко поднималась и опускалась в такт быстрому, резкому дыханию, взгляд скользил по ее телу — от вспыхнувшего лица до кончиков ног, задержавшись на колечках волос ее лобка.— Ты права, я могу быть требовательным и предпочитаю, чтобы меня слушались. Кадар никогда не выбирает для постели моих женщин. Он считает это невежливым. — Его руки сомкнулись на ее талии. — Не принимай его, или я сделаю так, что он сам от тебя откажется.Она не могла произнести ни слова, чувствуя грубую шершавую кожу его ладоней на своем обнаженном теле. Он держал ее не крепко, но ей казалось, что его руки прожигают ее насквозь и, даже если он отпустит ее, следы от его пальцев останутся навсегда.Он приподнял ее без всякого усилия, поставил опять на пол и затем отпустил.— Вы солгали, — прошептала она. — Вы сказали, что я здесь в безопасности.Он горько усмехнулся в ответ.— Но я всего лишь грубый мужлан. Ты ведь не станешь доверять словам такого негодяя.Когда дверь за ним закрылась, она без сил прислонилась к стене, дрожа всем телом. Она еще не помнила случая, когда бы чувствовала себя столь беспомощной. В ту минуту, когда он коснулся ее, она ощутила себя полностью в его власти. Рабство!Ее желудок скрутило от боли, вызванной паникой, она осознала, что Даже в доме Николаса не была в такой неволе. Что же ей делать? Из-за своей неприязни к ней Жасмин может спровоцировать новую ссору и вынудит ее снова выступить против Вэра. А это значит, что в гневе он может превратить ее, Tea, в одну из тех женщин, которых, как сказала Жасмин, он использует для своего удовольствия. Она не вынесет этого. Это неправда. Разумеется, она перенесет и это. В доме Николаса она наблюдала подобное. Единственное, что ее погубит, — это если она потеряет то, чего уже достигла, и предаст Селин. Она не может превратиться в игрушку и остаться в этом замке. Никто не приезжает сюда и никто не покидает Дандрагон без позволения хозяина, сказал Кадар. Да, она должна немедленно убраться из Дандрагона. Ей нечего ждать помощи от Кадара, и она не должна просить его об этом.Ей следует захватить с собой в дорогу достаточно продуктов, но она не учитывает возможного нападения Хассана или слишком долгого перехода по пустыне.Tea оставила покрывало на полу. Жасмин забрала ее порванное платье и наверняка принесет что-нибудь взамен. Девушка собралась с силами и медленно прошла через комнату к кровати, рядом стояла ее корзина. Она опустилась на постель и осторожно открыла крышку.— Нет! — выдохнула она в тревоге.
Кадар любовался изящным медным кувшином, когда Вэр вошел в зал.— Это и вправду милая вещица. Я был прав, когда уговаривал тебя выменять его на базаре. — Он обернулся к Вэру. — Впрочем, я всегда и во всем прав. Тебе, должно быть, это очень приятно… — Он оборвал себя, внимательно разглядывая Вэра сверху вниз. — Но сейчас, как я вижу, тебе совсем не так хорошо.Вэр прошел к столу и налил вина в бокал.— Я не должен был оставлять тебя наедине с ней. — Кадар помолчал. — Ты не обидел ее?— Я не изнасиловал ее, если ты это имеешь в виду.— Я и не думал, что ты это сделал. Конечно, у тебя чудовищный аппетит, но даже ты не мог бы снова так быстро возбудиться. — Он поднес бокал к губам. — Я имел в виду обиду, нанесенную ее душе, а не телу.На мгновение перед Вэром предстали огромные, испуганные, как у раненой оленихи, янтарные глаза, когда он предостерегал ее не соблазнять Кадара. Он усилием воли прогнал видение. Она не беспомощная олениха. Лишь мгновение спустя она обожгла его резкими словами:— Она рассердила меня. Как ты мог попасть в ее ловушку? Разве ты не понял, что она хотела использовать тебя.— Я полагаю, что именно она-то и попала в нее. — Кадар покачал головой. — И я думаю, как трудно словами передать весь обман и вероломство.— Вероломство безопаснее доброты. Вспомни свою жизнь. Ты должен был бы хорошо это усвоить.— Путь, который ты выбрал, — это путь одиночества. Однажды ты от него откажешься.— Нет. — Вэр сел в кресло и издевательски улыбнулся. — Зачем же мне выбирать другой путь? У меня все, что пожелаю: огромный замок, и богатства больше, чем у Саладина, и свобода делать все, что мне заблагорассудится. — Он поднял бокал. — И я не претендую на то, чтобы казаться кем-то иным, являясь негодяем. Когда я иду сражаться, то делаю это за золото, а не ради высоких целей. И когда беру женщину, то исключительно для удовлетворения своего вожделения, а не потому, что стрела Купидона пронзила мне сердце.— Ты не негодяй, — откликнулся Кадар, подумав, он поправился: — Ну, во всяком случае, не всегда. И даже когда ты пытаешься им быть, то это от боли, которую ты носишь в сердце. Ты подобен льву, воющему каждый раз, когда он наступает на лапу, в которой заноза.Сейчас я и чувствую себя, как раненый лев, подумал Вэр. Его утомила проницательность Кадара, он мучился от тяжести в чреслах. Сейчас он ничего так не хотел, как подняться по лестнице в комнату Tea и прижаться к ее телу. Почему он не сделал этого? Проблема решилась бы еще до ее возникновения.— Лев — это Конрад Монферратский. — Вэр в два глотка допил вино. — И он требует, чтобы я присоединился к нему снова.
1 2 3 4 5 6 7 8