Таким образом, делается заключение, что принцип территориальной целостности неприменим к государствам, не обеспечивающим равноправие проживающих в нем народов и не допускающим свободное самоопределение таких народов.Короче, все очень замечательно, если бы эти самые нации жили в идеальном мире, без подрывной деятельности спецслужб и хищнических амбиций.Национально-освободительные движения в большинстве случаев являются для определенных национальных элит (чьи амбиции, как правило, поддерживаются внешними врагами) предлогом для захвата местной власти.В конечном итоге после получения независимости экономическое положение государства и уровень жизни его граждан, как правило, ухудшаются. Возьмем примеры с древних времен да наших дней. История показывает, что создание огромных многонациональных «империй» рано или поздно приводило к их распаду – в этой связи можно говорить о распаде Вавилоно-Персидской империи, Римской империи, Священной Римской империи, Золотой Орды, Османской империи, Британской империи, СССР. Почти во всех случаях распад приводит к резкому ухудшению условий жизни в большей части периферийных новообразованных государств. Вместе с тем процессы интеграции, даже такие разные, как образование Соединенных Штатов Америки и создание Европейского Союза, тоже не лишены своей проблематики.Идеальный выход, возможно, будет шокирующим, но все же небезынтересным. В мире должно идти два взаимонаправленных процесса. С одной стороны, все страны мира должны интегрироваться во всемирное федеративное образование с открытыми границами, едиными системами налогообложения и социального обеспечения, а также средств наведения порядка.С другой стороны, мир должен идти по направлению предоставления максимальной личной свободы каждому индивидууму, превращая его в человека-государство.Подобный процесс уже идет, несмотря на то, что многие государства неосознанно ему сопротивляются. С появлением и развитием Интернета деление на страны отошло на второй план. Существует единое информационное поле, на основе которого строятся новые деловые отношения, сотрудничество в науке, искусстве. Эта тенденция, освободив человека от необходимости его физического присутствия в рамках отдельного государства, по сути предоставила ему невиданную ранее свободу, превратив интернетизированную часть человечества в общество совершенно нового типа.Государства начинают замечать, с какой стремительностью они теряют свое влияние на жизнь отдельных индивидуумов, однако, к счастью, в целом этот процесс кажется необратимым, и он только еще в самом своем начале.В сложившихся условиях старые формы национальных государств становятся балластом в развитии человечества. Более не существует языковых барьеров. Интернетные сайты, содержащие автоматические бесплатные переводчики, позволяют свободно общаться на основных языках планеты. Не существует и культурных барьеров, ибо если какие-то обычаи или понятия не ясны одному из собеседников, он может получить точнейшую информацию в считанные доли секунды и стать буквально специалистом в местных особенностях того или иного региона. Следует подчеркнуть, что пока все эти тенденции находятся в зародышевом состоянии и еще не интегрировались в единую мировую систему, которая в скором времени сможет превратить большинство людей развитых стран в «граждан мира».Радует и бурное развитие Интернета в более отсталых странах. Например, в Индии, Китае, Пакистане и даже африканских странах процветают так называемые Интернет-кафе, где за символическую плату доступ к Интернету может получить практически любой человек.Таким образом, возникают невозможные ранее связи между людьми разных национальностей и рас, физически находящихся на разных концах света, в то время как подчас эти связи сильнее и разнообразнее, чем те, что возникают у людей непосредственно по месту их проживания. То есть теперь нет смысла говорить о территориально-языковом единстве. Например, меня значительно большее связывает с моим редактором в Санкт-Петербурге, партнером по бизнесу в Пакистане и моим ассистентом в Париже, чем с людьми, которые живут со мной в одном городе. Если подобная тенденция будет сохраняться, смысл понятия «национальное единство» уйдет в прошлое (если его, конечно, не будут пытаться реанимировать насильно).Конечно, существуют определенные политические режимы, которые всеми силами стремятся оградить свое население от доступа в Интернет. Например, на Кубе это ощущается особенно сильно. А правительство Китая договорилось с крупнейшими поисковыми системами, чтобы в их стране было невозможно просматривать антиправительственные сайты. Однако если мир не будет вовлечен в какой-нибудь глобальный конфликт или не станет жертвой катастрофы космического масштаба, позитивные тенденции в развитии Интернета будут сохраняться, и их трудно будет остановить на пути изменения психологии человечества, в которой не останется места для национальных различий.Не секрет, что в настоящее время Интернет в некоторой мере отражает национальную раздробленность современного мира. Разные национальные сообщества имеют свои виртуальные пространства, ограниченные рамками их языка, однако с появлением опции автоматического перевода сайтов и это явление уйдет в прошлое.Впервые выйдя в виртуальный мир, человек лишился своего физического тела, и этим была решена вековечная проблема общения между людьми. Виртуальный индивидуум неуязвим. Его невозможно лишить свободы, избить, убить. Конечно, государства находят способы отслеживать интернетных преступников. Но я не говорю об этом типе людей. Имеется в виду то, что теперь, невзирая на конфликты между государствами, мы свободно ведем диалог и даже пытаемся создавать деловые отношения с странами, попавшими в «черный список» так называемой оси зла. Это создает определенный эффект «братания», когда государственной власти с обеих сторон трудно создать образ врага, эдакого недочеловека с рогами. О каком расизме может идти речь, если по Интернету неясно, с негром вы общаетесь или с англосаксом? Когда в 1999 году я, находясь в Израиле, открывал компанию в Торонто, я нашел через Интернет адвоката по имени Барингтон. Мне представлялся эдакий эсквайр с лысиной. Когда же через несколько месяцев с ним встретился мой сотрудник, то оказалось, что у Барингтона не совсем белый цвет кожи. Ну и что? Какое это имеет значение? Ведь его лично я так никогда и не видел, и если ему не нравится моя еврейская физиономия, то это тоже не имеет никакого значения, и не потому, что мы так гордо заявляем, а потому, что фактически мы подчас не знаем, как выглядят наши собеседники, что не мешает нам общаться и работать с ними годами. Конечно, существует и видеосвязь через Интернет, хотя пока она не стала достаточно популярной. Я более чем уверен, что в скором будущем каждый из нас сможет выбирать себе любую виртуальную внешность, мимику, цвет кожи…Кроме внешнего вида, существуют и другие национальные особенности. Так называемая пресловутая ментальность. Однако надо сказать, что происходит медленное, но устойчивое стирание и этих различий. Мы все стараемся подражать прогрессивным нормам интернетного общения и поведения, и с появлением новых поколений, рожденных в эру Интернета, и ментальные различия будут преодолены.Конечно, отжившие системы государств будут сопротивляться по мере сил этим позитивным тенденциям, однако наиболее прогрессивные из них, возможно, станут во главе этого движения за истинное освобождение человека от его национальности и расы – этих отживших признаков, которые неминуемо отомрут не на риторическом уровне пустозвонов-интернационалистов, а на фактическом уровне новых межнациональных отношений, но уже не между нациями, а между отдельными людьми, каждый из которых будет представлять из себя свободного человека-государство. Как жадность вредит коммерции Никому не нравятся экономические кризисы, а между тем простые люди практически всегда сами являются их виновниками. Кризис наступает, когда люди начинают экономить. Это для семейного бюджета экономия может показаться полезной, но не для экономики страны.Скажем, по какой-либо смехотворной причине население испугалось приближения тяжелых времен, возможных увольнений да безденежья, и перестало делать покупки, а деньги – в кубышку. Тут же производители начинают разоряться, потому что их товар не покупают. Сначала цены снижаются, и кажется, что народонаселение поступило правильно, придержав свои деньжата, но довольно скоро бизнесы начинают закрываться, а цены, наоборот, ползут вверх, из-за того, что оставшимся предприятиям нужно сводить концы с концами при снизившихся объемах продаж, ну, и с другой стороны, поскольку многие конкуренты разоряются, то появляется возможность держать высокие цены.Дальше разоряющиеся предприятия увольняют работников, в том числе и тех, кто, боясь увольнений, спрятал деньги в кубышку и перестал покупать товары. Хуже всего, когда кубышкой является банка под кроватью, а не счет в банке, потому что изъятие денежной массы из экономики только ускоряет развитие кризиса. Когда люди держат свои сбережения в банках, есть надежда на то, что сами банки пользуются деньгами для развития экономики и эти деньги не лежат совсем уж мертвым грузом, хотя при снижении покупательного пыла населения и это не помогает. Ведь банки одалживают деньги людям для совершения покупок и предприятиям для развития производства. А если по-прежнему никто ничего не покупает, то и банки уже не помогут…– Ну вот, мы же говорили… – удовлетворенно заявляют те, кто поднял панику в самом начале и затягивают пояски еще потуже. Те, кого пока не уволили, занимают круговую оборону и не тратят вообще ничего! В результате и те оставшиеся предприятия, что еще хоть как-то сводили концы с концами, тоже разоряются, увольняют работников, а чудом не разорившиеся продавцы взвинчивают цены настолько, что товары становятся не по карману даже самым зажиточным.Тут и государство начинает замечать, что налоги-то ему собрать не удалось, потому что налоги платить некому. Предприятия разорились, их хозяева пополнили толпу безработных, ну а с безработных какие налоги? Им, наоборот, пособие платить надо… Да и по другим счетам государству нужно расплачиваться, и оно прибегает к обычной уловке – допечатывает деньги. Рост цен и эмиссия приводят к инфляции и далее – к коллапсу всей экономики.Вот и доэкономили, доскладывали деньги в кубышку. Теперь их доставай не доставай, всё одно. Деньги обесценены, в стране буквально начинается голод.То есть на представленном выше примере мы можем узреть, что экономика процветает только тогда, когда люди активны в экономическом плане и участвуют в товарообмене. Более того, чем больше люди тратят, тем крепче экономика.Речь идет не только об обычных покупках. Чем больше экономических интеракций между членами общества, тем здоровее экономика. Поэтому каждый раз, когда человек говорит «нет» надоевшему коммивояжеру, он сам подписывает себе приговор, потому что чем бы наш прижимистый умник ни занимался, некупленный им пылесос рано или поздно лишит его работы.Скажем, наш умник работает… Кем? Да кем угодно. Ну, выбирайте сами… Уборщиком в кафе? Хорошо. Вот вам цепочка. Продавец не продаст пылесос – сам станет безработным, завод по производству пылесосов разорится, уволив сотни рабочих. Люди перестанут ходить в кафе, его закроют, наш умник потеряет работу. Не убедил? Ну, давайте сделаем так. Пусть наш умник работает космонавтом и все же не покупает пылесос… Итак, продавец не продаст пылесос – сам станет безработным, завод по производству пылесосов разорится, уволив сотни рабочих. Люди перестанут платить налоги, государство закроет космическую программу, и наш умник потеряет работу…
Конечно же, эти простые соображения приходили в голову многим на протяжении веков. В книге английского врача Н. Барбона «Рассуждения о торговле» (1690) утверждалось, что расточительность есть порок, способствующий торговле, и, напротив, жадность вредит коммерции. В художественной форме эту же идею выразил Б. де Мандевиль в сатире «Ропщущий улей, или Мошенники, ставшие честными» (The Grumbling Hive, or Knaves Turn’d Honest, 1705), переизданной под названием «Басня о пчелах» (1714), в которой в аллегорической форме доказывается, что общество, решившее ради сбережений расстаться с роскошью и сократить вооружение, ждет печальная участь.Однако всегда ли потраты должны ассоциироваться с пороками, а торговля с мошенничеством, как это представлено в басне Мандевиля? Для экономики совершенно не важно, что вы будете покупать – развратные драгоценности или книги, яства, предназначенные для обжорства и чревоугодия, или основные продукты питания для отсылки негритятам в Африку. Не следует смешивать моральные обоснования сдержанности в потратах и экономические механизмы. Мораль общества – это отдельная тема, и стремление к роскоши вперемешку со склонностью с мошенничеством и взяточничеством не должно приниматься как необходимое зло для поддержания экономики.Выяснив, что тратить – это хорошо, но стремление к пустой роскоши – это плохо, давайте разберемся, а как же люди принимают решения совершить покупку? Почему наш уборщик из кафе или космонавт решает купить себе, скажем, второй телевизор, чтобы можно было смотреть футбольные матчи прямо в спальне, а не мешок риса для отсылки умирающему от голода негритенку, ну, или хотя бы купить себе книжки, в которых бы разъяснялось, что жить в качестве тупой приставки к телевизору и наблюдать, как здоровые мужики гоняются за мячом – это не совсем то, для чего человечество явилось на свет…Люди принимают свои решения под действием прямой или косвенной рекламы. Если человек даже не смотрит рекламных роликов, они все равно смогут воздействовать на него, скажем, через соседа, который их смотрит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41