— Пожалуйста, Бэнер, подведите итог.— Разумеется, я готов, — ответил мужчина лет пятидесяти с небольшим.Положив руки перед собой на стол, он подумал и заявил:— К сказанному здесь мало что можно добавить. Я прочел отчет. Интересующая нас личность явно утрачивает свои умственные способности. Специалист по внутренним заболеваниям подозревает у нее прогрессирующий атеросклероз, но подтвердить этот диагноз невозможно. Сведения о состоянии здоровья, имеющиеся в медицинском центре Ла-Йоллы, засекречены. Объект лично контролирует доступ к ним. А вот что касается психиатров, их мнение едино: маниакально-депрессивный психоз перерос в острую паранойю. — И, слегка повернувшись к Генезису, Бэнер заключил:— Откровенно говоря, для меня этого вполне достаточно, чтобы составить определенное мнение.— Кто из специалистов поставил такой диагноз? — спросил старый еврей, которого присутствующие называли Кристофером.— Трое психиатров, которые работают в разных городах и незнакомы друг с другом. Каждый из них представил свое заключение, Наши люди проанализировали их и пришли к выводу, что единственно верный диагноз — острая паранойя.— Какими объективными данными они располагали? — спросил Венис, наклонившись над столом и сложив на нем свои большие черные руки.— В течение тридцати дней кинокамеры с телескопическим объективом и инфракрасной системой самонаведения фиксировали объект во всевозможных ситуациях: в ресторанах, в пресвитерианской церкви, во время официальных и неофициальных мероприятий. Два специалиста, понимающие речь по движению губ, озвучили пленку. Тексты, представленные ими, оказались идентичными. Кроме того, мы получили подробную, я бы даже сказал, исчерпывающую информацию от наших людей, работающих вместе с объектом. Никаких сомнений быть не может: он ненормален.— А как поживает упомянутая компания с Пенсильвания-авеню, 1600? — спросил Браво у Бэнера.— Различные группировки пытаются столковаться между собой, и с каждым днем их сговор заходит все дальше. Есть основания предполагать, что они уже создали что-то вроде формальной организации. Цель, которую она перед собой ставит, разумеется, одна — заполучить досье. Объект ведет себя пока крайне осторожно.Он понимает, что собой представляют эти люди, но ему импонирует их высокомерие и упорство. И потом, они все время ему льстят. Кстати, обратите внимание, каким словом в полученном нами отчете обозначается характер их влияния на объект лесть!— И это действует? — подал голос Венис. — Насколько удачной оказалась их тактика?— Боюсь, что даже очень удачной. Нам стало достоверно известно, что объект доставил в Овальный кабинет несколько досье или по крайней мере ту их часть, в которой содержатся наиболее компрометирующие материалы. Достигнута полная договоренность по всем касающимся выборов вопросам. С помощью пресловутых досье удалось избавиться от двух конкурентов. Один заявил, что снимает спою кандидатуру в связи с трудностями финансирования избирательной кампании. Другой неожиданно выступил с заявлением, которое сделало его позиции на выборах очень шаткими.— Пожалуйста, объясните, что это означает, — потребовал Генезис.— Это означает: кандидат либо допустил грубую ошибку в своем выступлении, либо предпринял какой-то неосторожный шаг, что сделало невозможным его участие в избирательной кампании, хотя его положение в конгрессе при этом серьезно не пострадало. Это старый, тщательно отработанный тактический прием.— От подобных приемов становится как-то не по себе, — рассердился Пэрис.— Таковы правила игры, — заметил Браво. — Я хотел бы снова вернуться к вопросу о вскрытии. Способны ли мы повлиять на его результаты?— Возможно, этого и не потребуется, — ответил Бэнер, положив ладони на стол. — Мы пригласили из Техаса специалиста по сердечно-сосудистым заболеваниям. Он думает, что его помощь потребовалась одной состоятельной семье, проживающей на Восточном побережье, в штате Мэриленд. Ему было сказано, что глава семьи лишился рассудка и может наделать много глупостей, причинить серьезный материальный ущерб. В то же время его заболевание не имеет четких, определенно выраженных психических или органических симптомов. По словам этого специалиста, существует препарат, приготовляемый из листьев наперстянки, который в сочетании с внутривенной инъекцией воздуха может оказаться смертельным, хотя и не оставит в организме никаких следов.— Кто ответствен за данный этап операции? — все еще с сомнением в голосе спросил Венис.— Варак, — ответил Генезис. — Он же будет осуществлять контроль и за всей операцией в целом. Присутствующие удовлетворенно кивнули.— Есть еще вопросы? — спросил Генезис. Последовало молчание — вопросов не было.— Тогда голосуем, — предложил Генезис, вынимая из-под лежащей на столе папки маленький блокнот. Вырвав шесть листов бумаги, он передал пять из них по кругу:— Римская цифра один означает согласие, цифра два — несогласие. Как обычно, ровный счет означает, что мы проголосовали против.Сделав пометки, члены Инвер Брасс сложили листки пополам и вернули их Генезису. Развернув каждый из них, председатель объявил:— Господа, принято единогласно, — и, обернувшись к Бэнеру, попросил! — Пожалуйста, пригласите мистера Варака.Самый младший участник совещания встал и направился через всю комнату к выходу. Открыв дверь, он кивнул стоявшему в коридоре человеку и вернулся к столу.Варак вошел в комнату для совещаний, тщательно прикрыв за собой дверь. Это был тот самый мужчина, который перед началом совещания, стоя в тени на балконе, руководил действиями охраны. Теперь он был уже без винтовки, но на шее у него все еще висела транзисторная рация, от которой к левому уху отходил тонкий провод.Варак казался человеком неопределенного возраста, что-то между тридцатью пятью и сорока пятью годами. У физически развитых мужчин этих лет, ведущих активный образ жизни, всегда бывает трудно определить возраст. У него были коротко подстриженные, светлые волосы. Широкое, скуластое лицо свидетельствовало о его славянском происхождении. Несмотря на несколько суровую внешность, говорил Варак мягким голосом, с легким бостонским акцентом, хотя напевность его речи наводила на мысль, что он выходец из какой-то восточноевропейской страны.— Решение принято? — спросил Варак.— Да, — ответил Генезис, — притом положительное.— У вас не было выбора, — заметил Варак.— Вы составили план действий? — поинтересовался Браво. Наклонившись вперед, он равнодушно посмотрел на Барака.— Да. Все произойдет через три недели, первого мая. Тело обнаружат только утром.— Значит, известно об этом станет второго. Если вы допускаете, что кому-то из нас придется выступить с заявлением, — обратился к участникам совещания Генезис, — приготовьте его заранее. Некоторым из присутствующих лучше выехать из страны.— Кажется, вы исходите из того, что о смерти объекта будет объявлено в обычном порядке, — заметил Варак. Интонация его мягкого голоса говорила о том, что он как раз уверен в обратном. — Если пустить дело на самотек, я не гарантирую, что все произойдет именно так, как вы предполагаете.— Почему вы так думаете? — спросил Венис. — Потому что на Пенсильвания-авеню, 1600 начнется паника. Эта шайка постарается выиграть время, чтобы попытаться завладеть досье. Ради них они не остановятся перед тем, чтобы положить покойника на лед и спрятать его в гардеробной комнате президента.Сидящие за столом представили нарисованную воображением Варака картину и невольно заулыбались.— В таком случае не пускайте дело на самотек, мистер Варак, — подвел итог обсуждению Генезис. — Досье, должны завладеть мы.— Прекрасно. Это все?— Да. Благодарю вас. — Генезис кивком отпустил Варака, который быстро вышел.Председатель встал со стула и взял в руки лист бумаги с зашифрованным текстом. Затем собрал со стола шесть маленьких, вырванных из блокнота листков, на каждом из которых была четко выписана римская цифра один.— Совещание закончено, господа. Как всегда, каждый лично уничтожил свои бумаги. Если делались какие-либо записи, пожалуйста, уничтожьте и их.Члены Инвер Брасс стали друг за другом подходить к камину. Самый первый снял со стены футляр со щипцами, потом аккуратно уронил лист бумаги на горящий уголь. За ним то же самое проделали и остальные. Стоявшие несколько в стороне Генезис и Браво оказались последними, кто совершил этот ритуал.— Благодарю вас за то, что вы по-прежнему с нами, — тихо обронил Генезис.— Вы мне еще четыре года назад сказали, что я не могу просто так взять и исчезнуть, — напомнил Мунро Сент-Клер. — И вы были правы.— Боюсь, дело не только в этом. Я не здоров. Жить мне осталось недолго.— О господи!— Пожалуйста, не надо. Все равно я счастливчик.— Но в чем дело? Что с вами?— Десять недель назад врачи признались, что мне осталось жить два-три месяца. Конечно, сказали только потому, что я настаивал. Они чудовищно точны. Я чувствую это. Уверяю вас, это совершенно особое ощущение — будто приобщаешься к чему-то абсолютному, вечному. И знаете, это даже успокаивает. Человеку не дано испытать другого чувства, подобного этому.— Мне очень жаль. Трудно выразить словами то, что я хотел бы вам сказать сейчас. Венис знает об этом? — Сент-Клер посмотрел в сторону крупного темнокожего мужчины, тихо беседовавшего в углу с Бэнером и Пэрисом.— Нет. Мне не хотелось, чтобы что-то повлияло на наше сегодняшнее решение.Генезис бросил свой лист с напечатанным текстом на мерцающие угли, потом скомкал в шар шесть страничек с результатами голосования и уронил их в камин.— Я просто не знаю, что сказать, — сочувственно прошептал Сент-Клер, глядя в удивительно спокойные глаза Генезиса.— Зато я знаю, — с улыбкой ответил обреченный. — Вы снова с нами. Вы способны па большее, чем Венис или любой из присутствующих. Обещайте, что, если я отправлюсь, так сказать, в мир иной, вы доведете это дело до конца.Сент-Клер посмотрел на лист бумаги, который все еще держал в руке, на имя, написанное в верхнем левом углу.— Он пытался вас уничтожить. Однажды это ему почти удалось. Я доведу начатое нами дело до конца.— Нет-нет, только не поэтому, — сказал Генезис твердо, и в его голосе прозвучало неодобрение. — Наши действия не могут быть продиктованы злобой или местью. Это недопустимо. Мы никогда не должны руководствоваться такими чувствами.— Одних и тех же целей иногда добиваются по разным причинам, так же как одинаковое поведение диктуется различными моральными принципами. Я просто констатирую, что в нашем случае имеет место именно такое совпадение. Главное, конечно, то, что этот человек опасен.Мунро Сент-Клер еще раз посмотрел на лист бумаги. В верхнем левом углу было напечатано: “Джон Эдгар Гувер”. Он смял бумагу и швырнул ее в огонь. Глава 2 Волны нежно ласкали лежавшего на мокром песке у самой воды Питера Ченселора. Серые краски на небе постепенно исчезали, на смену им появлялись голубые. В Малибу пришел рассвет.Опершись локтями о песок, Питер сел. Ужасно ныла шея, да еще эта пульсирующая боль в висках. Вчера вечером он здорово набрался. И позавчера тоже, черт возьми!Ченселор рассеянно взглянул на ставший таким привычным шрам. Начинаясь высоко на левом бедре, он, изгибаясь, тянулся к коленной чашечке и по икре шел дальше вниз. Казалось, на смуглое от загара тело наложили белый, туго сплетенный шнурок, Дотрагиваясь до шрама, Ченселор все еще чувствовал боль.Хорошо, хоть ногу удалось спасти. После сложных операций Питер ходил уже почти свободно, правда, временами появлялось ощущение какой-то одеревенелости.Хуже обстояло дело с левым плечом. Мучила постоянная, лишь изредка притуплявшаяся боль. Врачи определили разрыв множества связок и сухожилий. И срастались они чрезвычайно медленно.Питер машинально дотронулся правой рукой до чуть вздувшейся полоски кожи, которая начиналась у самых волос, проходила над правым ухом и спускалась к основанию черепа. Отросшие волосы закрыли большую часть шрама, а следы травмы на лбу теперь можно было заметить только вблизи.Он давно бы забыл обо всех этих шрамах, если бы не женщины, которые почему-то ужасно любили напоминать о них. Врачи рассказывали Питеру, что после аварии его голова походила на порезанную острым ножом дыню. На какую-нибудь четверть дюйма выше или ниже, и его не было бы в живых. Бывали моменты, когда Ченселор искренне жалел, что этого не случилось. Он сознавал: со временем все пройдет. Да и вообще дело не в том, что ему хотелось умереть. Он просто не был уверен, что жизнь без Кэти имеет хоть какой-то смысл.Питер знал, что время залечит раны — и душевные, и физические. Если бы все это произошло поскорее! Тогда бы к нему вернулась его неуемная энергия, утренние часы были бы заполнены работой и он бы уже не прислушивался к болям в висках и не испытывал смутное, тревожное недовольство своим вчерашним поведением. А сейчас... Даже когда Питер не напивался так, как накануне, он все равно с утра чувствовал себя не в своей тарелке.Вся эта компания из Беверли Хилс и Малибу была не для него. Литературный агент Питера почему-то считал, что ему будет полезно побывать в Лос-Анджелесе, заехать в Голливуд, где Ченселору предложили выступить соавтором сценария по его же роману “Контрудар!”. Питер понятия не имел, как пишутся сценарии, однако это, как оказалось, не играло никакой роли. Доблестный Джошуа Харрис, его единственный и постоянный литературный агент, заявил, что этот маленький недостаток будет с лихвой компенсирован большими деньгами.Питеру такая логика была не очень понятна. Зато ее прекрасно постиг его соавтор. Они встречались всего три раза минут на сорок пять, из которых сценарию посвятили не больше десяти. И конечно, никто ничего не записывал. По крайней мере, при нем.Вот так он оказался в Малибу, поселился в роскошном доме на берегу океана стоимостью сто тысяч долларов и стал разъезжать на “ягуаре”, относя свои расходы на счет киностудии.При таком образе жизни, даже если и не напиваться каждый день, все равно рано или поздно почувствуешь угрызения совести.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11