Так как именно он ввёл в городе жесточайшие законы против воровства, методично претворяя их в жизнь посредством отрубания рук и смертной казни. То есть тот факт, что, несмотря ни на какие репрессии, в столице появился настоящий Багдадский вор, немыслимый и вездесущий, било по эмирскому престижу сильнее македонского тарана. Многие усматривали в этом перст самого Аллаха, но и многие, скептически качая головами, говорили, что в дворцовую тюрьму уже вовсю волокут пойманных индусов, лекарей, астрологов, дервишей и всех подозрительных лиц, под чьё описание подходит титул "спецагент". Стражники лютуют вовсю! Как бы ни был ловок этот голубоглазый Багдадский вор, его всё равно непременно поймают и казнят. Оболенский правильно делал, что почти не выходил из дома. Ну, почти не выходил... Разве что пару раз, по особой нужде. Нет, не подумайте ничего такого, просто было необходимо кое-что подукрасть. Причём Ходжа настаивал на минимуме, потому как грабить приходилось простых горожан. Лев не стал спорить, но на базаре, не удержавшись, посетил-таки лавку богатого торговца овощами, где затарился на полную катушку. В смысле, оторвался от души... Встречные восточные мужчины только восторженно цокали языками, глядя на то, как широкоплечая ханум почти двухметрового роста, отфыркиваясь из-под паранджи, легко несёт в мускулистых руках два здоровенных баула! Босоногие мальчишки, вереща, неслись следом, седобородые аксакалы бормотали под нос что-то о "женщинах, берущих слишком большую волю", а круторогие тягловые волы смотрели ей вслед с явным одобрением. Ворота Оболенскому открывал неизменно улыбчивый Ходжа Насреддин:
- Вай мэ! Куда ты прёшь, почтеннейшая бесстыдница?
- К себе домой, - басом ответствовала ханум.
- Нет тут твоего дома, его спалили янычары.
- А вот и неправильно. Ты должен был ответить: "Враги сожгли родную хату"! - строго упрекнул Лев, проходя внутрь. - Какого лешего, Ходжа?! Простейшего пароля выучить не можешь! Помоги-ка лучше мне снять это сооружение. Не паранджа, а прям какая-то переносная беседка с дореволюционной системой вентиляции.
- У нас всё такие носят, до тебя никто не жаловался
- Слушай, ну вы тут в Багдаде хоть иногда о женщинах думаете или нет?! Я б вашему главному модельеру все ноги пообрывал!
- Думаем, Лёва-джан, ещё как думаем... - успокоил домулло, помогая другу выбраться на свободу. - По установлению Корана только самая бесстыжая и падшая женщина выйдет на улицу, не прикрыв лицо и руки от нескромных взглядов праздношатающихся мужчин. Достойной девушке пристало являть свою красоту только близким родственникам и мужу. В крайнем случае тем, кому позволит муж!
- Сколько живу на Востоке, а всё не могу к этой шизе привыкнуть... сокрушённо пробурчал Оболенский, вытирая пот со взмокшего чела. - Знаешь, по правде говоря, паранджа, наверно, действительно полезная штука - если прятать под нее такие личики, от которых грузовики шарахаются...
- Кто такие грузовики?
- M-м... нечто помощней верблюда и помассивнее быка, но на колёсах, подумав, припомнил Лев. Впрочем, и ему самому данное объяснение показалось слишком размытым, поэтому он отвернулся, тут же во дворе взявшись за распаковку узлов. - Вот твоя паранджа.
Можешь мерить, если не подойдет, у меня ещё есть, поменьше.
- Подойдет, - без примерки прикинул Насреддин, - но зачем ты украл сразу три?
- Рядом лежали. И потом, мало ли... Размер не подошёл, фасон не устроил, покрой не тот, пришлось бы бегать, обменивать. Вот еще скатерть новая, "маде ин Шина".
- Шина? маде? ин?! А на вид обычная скатерть, прости её аллах...
- Я ещё тапки захватил, всем, - продолжал выкладывать свои трофеи неуловимый вор Багдада. - Тебе, мне, Джамиле, даже принцу вашему, барыге... Только не разобрал - это мужской фасон или женский?
- Женский, - уверенно кивнул домулло. - Самое то, спасибо большое. Что ещё?
- Да всего по мелочи... - На свет божий появились полосатые женские шаровары, пара нижних рубашек, три платья, кое-какие украшения и зачем-то большой бубен.
- А бубен зачем? - Как видите, и Ходже это показалось интересным, но Лев виновато вздохнул:
- Просто так... Музыки душе захотелось, всё ведь в тишине сидим, как неживые! Думаю, дай хоть в бубен постучу, магнитофона-то всё равно нет.
- Нет, - снова согласился Насреддин, уже привыкший к тому, что его друг периодически запускает в мир какие-то шайтаноподобные словечки. - Ладно, взял так взял. А во втором мешке что?
- Так, гастрономия всякая. Нам сегодня стол накрывать, зачем же заставлять девушку переводить собственные продукты на этих кровососов? Вот рис, морковка, инжир сушёный, мяса тоже прихватил, листиков лавровых...
- Вай дод! А это что такое, негодник?! - возмущённо завёлся домулло, выуживая стеклянный сосуд с мутновато-жёлтой жидкостью. - Это же арака! Трижды перегнанная!
- Обычная кукурузная самогонка... - поднял бровь Оболенский. - И не тряси, прольёшь.
- Да ты просто ненасытный пьяница! Весь в старого Хайяма...
- Не трогай дедушку! И вообще, я это не для себя. Ты про коктейль "Кровавая Мэри" что-нибудь слышал? Ну да откуда тебе, с высшим-то образованием... Вот смотри, я и помидорчиков свежих взял...
Получив исчерпывающие объяснения, Ходжа немного остыл, признал свою неправоту, но сосуд с ара-кой всё-таки забрал и держал при себе. Так, на всякий случай, от греха подальше, ибо алкоголь есть великое искушение для правоверных! Хотя, как писали некоторые мудрецы:
Я снова молод. Алое вино,
Дай радости душе. А заодно
Дай горечи - и терпкой и душистой.
Жизнь - горькое и пьяное вино!
* * *
Непьющих мужчин мало... и те не мужчины!
Женский взгляд
Собственно, у нас в России вся эта витиеватая восточная премудрость выражается ещё короче, одной фразой; "Был бы повод!" А некоторые, особо продвинутые интеллектуалы уточняли: "Было бы что выпить, а уж повод..." Да, повод находится легко, и даже его отсутствие отнюдь не считается фатальным, но вернёмся к действительности... Я имел в виду к нашей истории. Итак, на волшебном Востоке уже ночь, по спящим улицам разгуливают лишь случайные стражники да одинокие сторожа, стучащие в колотушки, традиционно гнусавя: "Спите, жители Багдада, всё спокойно!" Под необычайно густой синью неба дома в квартале кажутся не белыми, а скорее голубыми или фиолетовыми. Зелень чинар превращается в чистый краплак, так что величественные деревья напоминают свёрнутые полотнища переходящих знамён бывшего Советского Союза. Тишина совершенно удивительная - живая... Звуков на самом деле множество, но под покровом ночи они своеобразно приглушены и даже чуточку изменены. Стук колотушки - убаюкивает, пение цикад - кажется удивительно мелодичным, шелест листьев - более похож на лирический шёпот влюблённых, а пушистые звёзды висят над минаретами так низко, что их хочется взять в руки... И вот посреди всей этой экзотической идиллии идут себе вдоль сакманного забора восемь тощих силуэтов. Тощие - это единственный общий признак для всех, а так они разные кто выше, кто ниже, кто хромает, кто подпрыгивает, кто одет с иголочки, кто с помойки. В общем, всё как у людей. Только при ближайшем рассмотрении оказывается, что это вовсе не люди. Глаза отсвечивают то ли красным, то ли оранжевым, ногти на руках скорее следует называть когтями, зубы оскалены, как у амазонских пираний, а уж запах... Чем пахнут немытые восточные гули говорить не хочется...
Культурный европейский кровосос, граф Дракула, пил исключительно кровь, но принимал ванны, чистил зубы и всегда следил за собой. Вампир вампиру рознь! Но гули не только кровопийцы и каннибалы, они в неудачные дни ещё и банальные трупоеды. Причём чем дольше труп пролежал в земле, тем, по их мнению, он вкуснее... Бр-р-р! С меня довольно, я уже всё себе представил и с моим богатым воображением наверняка откажусь от ужина. А вот гули-то как раз на ужин и шли. Для этих пустынных уродов, промышляющих в барханах и на караванных тропах, не было особой разницы, кто их кормит. Раз Ай-Гуль-ага приглашал в гости, то, значит, в условленную ночь следует быть. Опаздывать невежливо! Тот факт, что старый вампир давно скопытился, его пепел развеян по ветру, а его вдова не горит ни малейшим желанием продолжать заведенные супругом традиции, решающего значения не имел. Да пожалуй, что не имел и вообще никакого! Джамиля даже не подозревала, как невероятно ей повезло - гули, из уважения к покойному, не съели ее в первую же ночь, а дали возможность накрыть на стол к следующей. Но сегодня уже никаких поблажек не было бы, ни за что! Вот и сейчас, глотая голодные слюни, все восемь злодеев гуськом выстроились перед знакомыми воротами, старательно принюхиваясь: а не пахнет ли из-за забора вожделенной кровушкой? Честно говоря, не пахло... Зато других запахов оказалось в изобилии - запах плова, женских духов, мужского пота, кулинарных специй, жгучей араки и... разумеется, адреналина. Все четверо участников новой авантюры знали, на что идут, и конечно же страшно волновались. В принципе, вроде бы всё шло по плану, герой у них был, за его саблей Лев ещё раз сбегал, но... кто знает, как повернется ситуация?
При первом же стуке в ворота из полутёмного окна высунулась чуть взлохмаченная Джамиля, нехотя отпихнула кого-то в сторону и гостеприимно предложила:
- Заходите, о путники и друзья моего покойного мужа! Печальный стол поминовения ждёт вас.
Гули удовлетворённо кивнули, сам кивок сопровождался одновременным хрустом сухих шейных позвонков. Во дворе их встретила пожилая толстеющая ханум в традиционной чадре, с паклей седых волос, торчащих сквозь сетку чёрного конского волоса.
- Салам алейкюм! - не переставая, кланялась она. - Проходите в дом, все готово, только вас и ждали, да сохранит Аллах ваши зубы в остроте, а ребра в крепости! - Но, видя, что от упоминания святого имени гули болезненно морщатся, тут же поправилась: - Благослови вас шайтан, почтеннейшие! И вас шайтан... и вас... и вас тоже, туда же, тем же...
Нелюди успокаивались и самодовольно шагали через порог. Во всём доме огни не зажигались, да и незачем - гости отлично видели в темноте. Но в самой большой комнате, там, где был расстелен огромный ковёр, на котором был накрыт ужин на восемь персон, горели три медные лампы. Свет они давали зыбкий, что придавало будущему пиршеству оттенок некоего интима. В ожидании крови гули быстренько рассаживались по местам. Размещением руководила другая ханум, гренадерского роста и телосложения, с такой объемистой грудью, что даже у давно всё подзабывших упырей маслено поблескивали глазки. Судя по чёрному платью, она была вдовой великого полководца и раздавала приказы из-под чадры хорошо поставленным командирским голосом:
- Так, ты сюда! А ты вон туда! Вон туда, на подушку, мать твою... Совсем русских слов не понимает, вагон Москва - Душанбе! Вы двое, вот здесь сядете. Здесь, я сказал! сказала... Тут, короче. Да, да... и все вы здесь уважаемые, драгоценнейшие, благоприятствующие душе и полезно влияющие на печень. Всем сиде-е-е-ть!!! Вот умнички... Терпим полторы минуты, и моя подруга начнёт разносить первые стопарики. Насред-динушка-а! Насреджа! Насредя моя, ты где? Ау-у?!
Гули, приглушённо ворча, всё же расположились на узорчатых подушечках и недоумённо уставились на предложенное угощение. Плов, шурпа, щербет, лепёшки, фрукты, печёная тыква, орехи в меду и курага. На первый взгляд человечины нигде не заметно...
- Мы это не едим, - наконец проскрипел один, самый высокий, - Пусть подадут настоящее мясо.
- Второе - с бараниной, первое - с говядиной. чем тебе не мясо? - резонно парировала распорядительница, но, видимо, прекрасно поняла, чем, а потому позвала ещё раз: - Насредка-а! Какого фига ты там застряла, как кот в почтовом ящике?!
- Несу, несу-у! - На полном скаку со стороны кухни появилась первая женщина, встречавшая гулей у ворот. В её руках чуть подрагивал медный поднос с восемью пиалами. - Вот напиток, достойный ваших избалованных желудков, "Кровавая Мэриам"! Она согреет ваше тело, пробудит сердце, взбодрит селезёнку и наполнит шумной радостью жилы! Угощайтесь...
- Кровавая?! - сразу повеселели гости. - Это хорошо. Это нас достойно. Мы будем пить.
- Махом... и до дна! - грозно рявкнула вторая. - Первый тост за покойного хозяина дома, кто не выпьет - тот козёл!
К чести нечисти, надо признать, что козлов не оказалось. Выпили все, дружно, разом и до последней капли. Потом долгую минуту все сидели с вытаращенными шариками глаз, схватившись за горло и не дыша. Нет, собственно, они и так раньше не дышали, но в этот миг их недыхание стало особенно выразительным. Трижды перегнанная степная водка из кукурузы и полыни, крепостью в сорок пять оборотов, произвела на иссохшее нутро нелюдей неизгладимое впечатление Это вам не безвинная, солоноватая кровь, это - арака! Некоторые вампиры медленно задымились, кто-то порозовел, кто-то побледнел, кто-то сразу рухнул навзничь, но чувствовалось, что все оценили...
- А теперь послушайте нас, уважаемые... Второй тост - за то, чтоб мы тут больше такой толпой не собирались, хозяйке нервы не мурыжили, а сидели пикничком на барханчике, вблизи оазиса, финики кушали, о вдохновенном разговаривали! Мясо будет потом, а пока - ещё по стаканчику, без закуски! Кто там протянул блудливые пальчики за горбушкой?! Плюнь, плюнь, тебе говорят! Ну, так что, мужички, вздрогнем?!
* * *
Задержка... какое-то неприятное, женское слово.
Запоздалое подозрение.
Беззаветно храбрый сын армянского народа всё это время тоже вздрагивал в соседней комнатке, но совсем по другой причине. Поняв, кто пирует на закате или, правильнее, после полуночи, Мумарбек Кумган-Заде отчаянно клацал зубами и всё время пробовал ногтем остроту дамасского клинка. В результате состриг себе все ногти начисто и на руках, и на ногах, а вдобавок ещё и здорово порезался Чем дольше он прислушивался к. хрипловатым голосам уже пьянеющих гулей, тем яснее ему становилось, как он продешевил. За такую опасную работу следовало добавить не только могущественного дэва, но ещё и заколдованную принцессу в придачу. Уж слишком она соблазнительна, даже в образе простолюдинки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48