По ссылке сайт Водолей
– Да, кстати, учтя твое пожелание, я нашел луч шее объяснение, которое наверняка удовлетворит Люси, когда наш странный брак снова раз валится. В этом случае ты можешь просто сказать ей правду.Пенни изумленно уставилась на него.– Прости, я…– Ты в самом деле думаешь, будто я не заметил, что Люси считает Алана моим сыном? – с едкой иронией спросил Ник.Поскольку Пенни действительно так думала, слова Ника застали ее врасплох.– Ты никогда ничего не додумываешь до конца, – очень сухо проговорил он и в данном случае был, безусловно, прав.– Как ты догадался? – услышала она свой хрипловатый голос.– Люси не относилась бы так к твоему ребенку, если бы не считала, что я – его отец, – заметил Ник.И он опять прав, стиснув зубы, подумала Пенни. Если бы Алан появился на свет в результате внебрачной связи, Люси очень огорчилась бы. И не поверила бы так охотно в сказку об их примирении.– Как ты заставила ее поверить в эту удобную ложь, пусть останется на твоей совести, – продолжил Ник. – Но позволь сразу же предупредить тебя: хотя я отлично понимаю, какое по трясение ожидает Люси, когда ты скажешь правду, я не позволю этой лжи хотя бы на время поселиться в моем доме. Я не намерен притворяться, будто Алан – мой сын.И он с грацией хищника вылез из машины и зашагал к подъезду. С большим запозданием до Пенни дошло, что глупо было ставить гордость превыше того, что являлось неоспоримым фактом. Чем скорее она скажет Нику правду об Алане, тем лучше.
Пенни взошла на борт личного самолета Блейна с испуганно вцепившимся в нее Аланом в одной руке и сумкой с детскими вещами – в другой. Развевающаяся голубая юбка льнула к ногам, короткая белая блузка прилипла к вспотевшему телу. После гонки по зданию аэропорта она чувствовала себя окончательно вымотанной. Ник вышел, чтобы встретить ее. Облаченный в строгий темно-синий костюм, оживляемый шелковым галстуком с геометрическим узором, он выглядел невероятно привлекательно. Холодок пробежал вдоль ее позвоночника.– Ты хотя бы понимаешь, сколько нам пришлось тебя ждать?– Прости, – прошептала Пенни.У нее выдался трудный денек. Без предварительных приготовлений собрать и упаковать вещи для себя и ребенка, привести в порядок и закрыть особняк в Гринич виллидж – нешуточное дело. Едва вернувшись домой, она позвонила Джонни. Он приехал, когда Пенни все еще в растерянности слонялась по комнатам, не зная, с чего начать сборы. Его потрясло известие о том, что она летит в Хьюстон с Ником. Когда Пенни попыталась объяснить, в какую тяжелую финансовую ситуацию попала Люси Тревис, Джонни ушел, хлопнув дверью. Теперь она сама недоумевала, как надеялась сохранить хоть какие-то отношения с Джонни, когда Ник украл у нее свободу и три месяца жизни…Увидев Пенни на трапе самолета, Ник испытал смешанное чувство облегчения и раздражения. Пунктуальный до невозможности, он всегда возмущался ее необязательностью. Пенни могла выйти из комнаты, пообещав вернуться через пять минут, и не вернуться вообще. Она была очень несобранной. Но когда прошел час после назначенного времени вылета, а она не появилась, Ника охватила тревога. Он спрашивал себя, не передумала ли Пенни и не сбежала ли, наподобие своей матери?– Тебе не кажется, что ты мог бы мне помочь? – спросила Пенни, вдруг почувствовав, что боль в руках стала невыносимой, и указала подбородком на Алана.– За что здесь можно взяться? – озадаченно спросил Ник.– Просто подхвати, когда я его отпущу.Взяв Алана внезапно одеревеневшими руками, Ник держал своего сына на весу, словно неразорвавшийся снаряд. Поначалу обрадованный этой переменой, Алан вскоре уловил неуверенность взрослого и издал тревожный вопль. В ответ на это Ник как можно дальше отставил от себя руки. Малыш захныкал и забрыкался в испуге, что его могут уронить.– Ради Бога, держи крепче! – воскликнула Пенни, с облегчением разминая затекшие мышцы.– Ни разу в жизни не брал ребенка на руки, – сообщил Ник.– Что ж, самое время учиться. Дети очень чувствительны к прикосновениям и любят ощущать себя в безопасности.Пенни заметила, с какой неохотой Ник приблизил сына к себе, и ей захотелось ударить его.– Почему это он так обмяк? – упавшим голосом спросил Ник.– Потому что он в меланхолическом настроении, – сказала Пенни, глядя на Алана, пристроившего голову на плече у отца и буквально повисшего на нем, как это делают обычно очень усталые дети.– У него такие маленькие косточки – как у птицы, – сказал Ник. – Я боюсь навредить ему.В просторном, роскошно убранном салоне было всего шесть пассажирских мест. Ник наклонился, чтобы Пенни сняла с его плеча Алана и устроила малыша в уже приготовленном детском сиденье.– В хвостовой части есть колыбелька, – сообщил он.Через минуту взревели мощные моторы, самолет стал выруливать на взлетную полосу. Ник уже сидел в дальнем конце салона с открытой папкой в руках. Пенни подавила невеселый смешок. А она-то собиралась сказать ему во время полета, что Алан – его родная плоть и кровь! Впрочем, какая разница, если он узнает об этом через несколько часов? – подумала измученная молодая женщина. Отдохнув и успокоившись, я буду чувствовать себя увереннее.Как только набрали высоту, подошла стюардесса и проводила Пенни в маленький салон в хвосте самолета. Устроив Алана в колыбельке, она решила прилечь на стоявшую рядом кровать и отдохнуть. Минуть через десять дверь осторожно открыли.– Тебе нужно поесть, – сказал Ник.Успевшая задремать Пенни вскинула голову, рыжие волосы упали на одну щеку. Свет из полуоткрытой двери падал на полоску атласной кожи на животе, приоткрытом задравшейся блузкой. Длинная, прекрасной формы нога была почти полностью обнажена. – Ты похожа на цыганку, – пробормотал Ник.При звуках глубокого, прекрасно модулированного голоса предательское тепло разлилось по ее телу. – Дикая… необузданная… – хрипло выдохнул он. Ее вдруг охватило такое желание, что стало трудно дышать. На долю секунды в воображении ожили страстная настойчивость его губ, тяжесть мускулистого тела. Пенни охватила слабость – она словно плавилась в огне этих видений, груди напряглись, и под блузкой обозначились до боли чувствительные соски. Но затем, почти столь же внезапно, она вспомнила, как повел себя Ник после ночи любви.Пенни подняла с подушки огненную голову, синие глаза теперь горели негодованием – негодованием на себя.– Дикая… но не тебе меня приручить. Этого не будет никогда! – с вызовом проговорила она.Ник окинул ее пристальным взглядом. – Это уже похоже на торг.– Что бы ни случилось, ты всегда остаешься дельцом, – съязвила Пенни.– Ситуация изменилась…– Разве? – Пенни снова уронила голову на подушку, ее полные мягкие губы слегка надулись, изображая сомнение. – Я так не думаю. Ты просто стремишься к тому, чего не можешь получить. Но уволь от этих игр меня. Это слишком дорого стоило бы тебе.– Сколько?– Твоя беда в том, что ты все измеряешь в деньгах, – устало вздохнула Пенни. – Да и в любом случае, – бросив на него многозначительный взгляд из-под ресниц, промурлыкала она, словно маленькая кошечка, выпустившая коготки, – меня нельзя назвать ни высокой, ни блондинкой, ни изысканной. Так что у нас, наверное, не будет проблем, не так ли?Без предупреждения Ник наклонился и, обхватив сильными руками хрупкое тело, поднял Пенни в воздух и прижал к себе. Она задохнулась в испуге и недоверии, когда он впился в ее рот грубым, жадным поцелуем. Затем жаркий огонь охватил Пенни, достигнув самого сердца.Ник очень осторожно опустил ее обратно на постель. И прежде чем уйти, посмотрел прямо в раскрасневшееся ошеломленное лицо с весельем, которое тут же охладило пыл Пенни.– Для меня это не проблема, мой ангел.Он прав, это моя проблема, честно сказала себе дрожащая молодая женщина. Очень быстро он довел ее до такой степени возбуждения, что до сих пор кружилась голова. Только теперь Пенни поняла, что легкость, с какой она согласилась провести с Ником еще одну ночь, создала у него неправильное впечатление. О ней, о ее отношении к сексу… Просто наихудшее из возможных впечатление – он решил, что теперь, когда они ради благополучия Люси изображают примирение, она тем более даст ему требуемое.Пенни скорчилась от смущения и досады. Прошлой ночью она искренне прощалась с Ником и любовью к нему. Но этот бесчувственный чурбан, видимо, не способен принять такое объяснение. Он просто отметил для себя, что его фактически уже бывшая жена не проявляет особого отвращения к перспективе снова лечь с ним в постель. Так почему же не посмотреть в глаза неприглядной правде: Ник теперь считает, что она не лучше проститутки…Внезапно Пенни охватила нестерпимая злость на Ника, и она впервые почувствовала настоящее облегчение при мысли о том, что они скоро разведутся…
Когда машина ехала по подъездной аллее к дому Блейнов, Алан наконец-то опять заснул.Пенни уже готова была оплакивать хваленое чувство времени своего сына. Алан кричал не переставая с той минуты, когда его вынули из уютной колыбельки в самолете. Он вопил, как пожарная машина, когда его несли через здание аэропорта. Изображая безутешное горе, он доставил своей матери столько хлопот, что о чем-то другом ей думать было некогда. Но теперь, когда наступила долгожданная тишина. Пенни безмерно обиделась на то, что ее и малыша заставили совершить это путешествие.– Алан, наверное, и ночью не даст мне спать.Ник приподнял бровь. В его взгляде читалось явное удовлетворение собой.– Я выписал опытнейшую няню. Она уже ждет нас.У Пенни вытянулось лицо от изумления.– Следовало бы попросить ее встретить нас в аэропорту, тогда поездка сюда была бы намного спокойнее.– Не верю собственным ушам. Ты…Ник нахмурился.– В чем дело?– В чем дело? – недоверчиво переспросила Пенни, – Ты договорился с няней за моей спиной, к тому же считаешь, что она способна справиться с моим сыном лучше, чем я, и еще спрашиваешь, в чем дело?Машина остановилась перед фасадом здания. Ник вяло поднял руку, намереваясь погладить Пенни по щеке.– Ты неправильно меня поняла, мой ангел.– Черта с два! – сердито выпалила она. – Это ты виноват в том, что мой сын испытывает стресс,– Если не будешь говорить тише, он опять проснется, – холодно предупредил ее Ник как раз в тот момент, когда пассажирская дверца с тихим щелчком распахнулась.– Кто настоял на том, чтобы лететь на ночь глядя? – не вняв предостережению, продолжала наседать Пенни. – Еще бы Алану не быть капризным! Все, что ему нужно, – это дом и его удобная кроватка…– Для здания, которое может развалиться в любой момент, «дом» не самое подходящее название. Пенни с неприязнью взглянула на Ника.– Прошлой ночью ты и вполовину не был таким разборчивым!Тем временем Ник заметил, что пассажирская дверца открыта, и нахмурился, черты лица обрели привычную замкнутость. Шофера не было видно. Вероятно, он решил, что пренебречь обязанностями намного тактичнее, нежели присутствовать при громогласной ссоре счастливой воссоединившейся пары.– Давай оставим этот разговор. У нас нет причин для спора. Это неразумно, – сказал Ник, с трудом сдерживая негодование.– Неразумно?! Да ты оскорбил меня. Ты, который не в состоянии подержать ребенка пять секунд без того, чтобы не впасть в панику, смеешь подвергать сомнению мои материнские способности? – дрожащим голосом перечисляла его грехи Пенни. – Ты оскорбил меня, мой дом, мое гостеприимство. Виной тому, что все так сложилось, твое абсолютное непонимание детских нужд, твоя твердая убежденность в том, что все должны танцевать под твою дудку!– Если ты не успокоишься, я поступлю с тобой, как с капризным ребенком, каковым ты, по сути, и являешься, – с холодным осуждением проговорил Ник.– Как, должно быть, трудно иметь дело с тем, кто тебя не уважает, не боится и не зависит от тебя! Да, это, наверное, настоящее нахальство, когда кто-то, вроде меня, осмеливается тебе перечить!.. Что ты делаешь с Аланом?Выбираясь из машины в холодном бешенстве, Ник подхватил ребенка, и теперь тот продолжал мирно спать на его плече.Удивление Пенни, вызванное тем, что Ник взял Алана, поблекло, когда она увидела внушительный фасад дома Блейнов, освещенный сотней огней как снаружи, так и внутри. Она вспомнила, как полтора года назад Люси строго наказывала выключать за собой свет, так как опекун очень внимательно следит за тратами на содержание дома.Они подошли к огромной парадной двери.– Твой отец был богат, как Крёз, и прижимист, как Гобсек, – припомнила Пенни. – Очень печально. Должно быть, деньги были единственной радостью в его жизни. – Это была чистая правда, но никогда еще Нику не высказывали ее в лицо. – Думаю, его хватил бы удар, если бы он увидел такую иллюминацию.С этими словами Пенни вошла в дом.Джилиан, няня, была молода, добродушна и великолепно управлялась с детьми. Только в высшей степени привередливую и властную мать не удовлетворила бы ее помощь, с сожалением подумала Пенни. Одна из спален на втором этаже была переоборудована в детскую, и Алан даже не проснулся, когда его укладывали в удобную кроватку. Поскольку Джилиан спала в смежной гардеробной, Пенни пожелала ей спокойной ночи и вышла в коридор.Было уже заполночь, и Пенни смутило то, что экономка терпеливо дожидалась ее появления. Еще больше усилив смущение молодой женщины, та сообщила, что одежду уже распаковали, при этом Пенни внутренне замирала каждый раз, когда к ней обращались как к замужней женщине. Но больше всего потрясло то, что экономка, остановившись у спальни Ника, открыла дверь и отступила в сторону. Всю свою шестинедельную семейную жизнь Пенни провела в спальне в конце коридора, куда ее сослал муж. Пенни и в голову не могло прийти, что на этот раз все будет иначе. Впрочем, у нее и времени не было, чтобы подумать об этой стороне своего пребывания здесь в качестве жены Ника. Одна из спален рядом по коридору будет в самый раз, решила она.Однако, вместо того чтобы пройти мимо открытой двери. Пенни помедлила и вошла. В огромной помпезной комнате внимание сразу же привлекала кровать под балдахином на позолоченных столбиках, стоявшая на возвышении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19
Пенни взошла на борт личного самолета Блейна с испуганно вцепившимся в нее Аланом в одной руке и сумкой с детскими вещами – в другой. Развевающаяся голубая юбка льнула к ногам, короткая белая блузка прилипла к вспотевшему телу. После гонки по зданию аэропорта она чувствовала себя окончательно вымотанной. Ник вышел, чтобы встретить ее. Облаченный в строгий темно-синий костюм, оживляемый шелковым галстуком с геометрическим узором, он выглядел невероятно привлекательно. Холодок пробежал вдоль ее позвоночника.– Ты хотя бы понимаешь, сколько нам пришлось тебя ждать?– Прости, – прошептала Пенни.У нее выдался трудный денек. Без предварительных приготовлений собрать и упаковать вещи для себя и ребенка, привести в порядок и закрыть особняк в Гринич виллидж – нешуточное дело. Едва вернувшись домой, она позвонила Джонни. Он приехал, когда Пенни все еще в растерянности слонялась по комнатам, не зная, с чего начать сборы. Его потрясло известие о том, что она летит в Хьюстон с Ником. Когда Пенни попыталась объяснить, в какую тяжелую финансовую ситуацию попала Люси Тревис, Джонни ушел, хлопнув дверью. Теперь она сама недоумевала, как надеялась сохранить хоть какие-то отношения с Джонни, когда Ник украл у нее свободу и три месяца жизни…Увидев Пенни на трапе самолета, Ник испытал смешанное чувство облегчения и раздражения. Пунктуальный до невозможности, он всегда возмущался ее необязательностью. Пенни могла выйти из комнаты, пообещав вернуться через пять минут, и не вернуться вообще. Она была очень несобранной. Но когда прошел час после назначенного времени вылета, а она не появилась, Ника охватила тревога. Он спрашивал себя, не передумала ли Пенни и не сбежала ли, наподобие своей матери?– Тебе не кажется, что ты мог бы мне помочь? – спросила Пенни, вдруг почувствовав, что боль в руках стала невыносимой, и указала подбородком на Алана.– За что здесь можно взяться? – озадаченно спросил Ник.– Просто подхвати, когда я его отпущу.Взяв Алана внезапно одеревеневшими руками, Ник держал своего сына на весу, словно неразорвавшийся снаряд. Поначалу обрадованный этой переменой, Алан вскоре уловил неуверенность взрослого и издал тревожный вопль. В ответ на это Ник как можно дальше отставил от себя руки. Малыш захныкал и забрыкался в испуге, что его могут уронить.– Ради Бога, держи крепче! – воскликнула Пенни, с облегчением разминая затекшие мышцы.– Ни разу в жизни не брал ребенка на руки, – сообщил Ник.– Что ж, самое время учиться. Дети очень чувствительны к прикосновениям и любят ощущать себя в безопасности.Пенни заметила, с какой неохотой Ник приблизил сына к себе, и ей захотелось ударить его.– Почему это он так обмяк? – упавшим голосом спросил Ник.– Потому что он в меланхолическом настроении, – сказала Пенни, глядя на Алана, пристроившего голову на плече у отца и буквально повисшего на нем, как это делают обычно очень усталые дети.– У него такие маленькие косточки – как у птицы, – сказал Ник. – Я боюсь навредить ему.В просторном, роскошно убранном салоне было всего шесть пассажирских мест. Ник наклонился, чтобы Пенни сняла с его плеча Алана и устроила малыша в уже приготовленном детском сиденье.– В хвостовой части есть колыбелька, – сообщил он.Через минуту взревели мощные моторы, самолет стал выруливать на взлетную полосу. Ник уже сидел в дальнем конце салона с открытой папкой в руках. Пенни подавила невеселый смешок. А она-то собиралась сказать ему во время полета, что Алан – его родная плоть и кровь! Впрочем, какая разница, если он узнает об этом через несколько часов? – подумала измученная молодая женщина. Отдохнув и успокоившись, я буду чувствовать себя увереннее.Как только набрали высоту, подошла стюардесса и проводила Пенни в маленький салон в хвосте самолета. Устроив Алана в колыбельке, она решила прилечь на стоявшую рядом кровать и отдохнуть. Минуть через десять дверь осторожно открыли.– Тебе нужно поесть, – сказал Ник.Успевшая задремать Пенни вскинула голову, рыжие волосы упали на одну щеку. Свет из полуоткрытой двери падал на полоску атласной кожи на животе, приоткрытом задравшейся блузкой. Длинная, прекрасной формы нога была почти полностью обнажена. – Ты похожа на цыганку, – пробормотал Ник.При звуках глубокого, прекрасно модулированного голоса предательское тепло разлилось по ее телу. – Дикая… необузданная… – хрипло выдохнул он. Ее вдруг охватило такое желание, что стало трудно дышать. На долю секунды в воображении ожили страстная настойчивость его губ, тяжесть мускулистого тела. Пенни охватила слабость – она словно плавилась в огне этих видений, груди напряглись, и под блузкой обозначились до боли чувствительные соски. Но затем, почти столь же внезапно, она вспомнила, как повел себя Ник после ночи любви.Пенни подняла с подушки огненную голову, синие глаза теперь горели негодованием – негодованием на себя.– Дикая… но не тебе меня приручить. Этого не будет никогда! – с вызовом проговорила она.Ник окинул ее пристальным взглядом. – Это уже похоже на торг.– Что бы ни случилось, ты всегда остаешься дельцом, – съязвила Пенни.– Ситуация изменилась…– Разве? – Пенни снова уронила голову на подушку, ее полные мягкие губы слегка надулись, изображая сомнение. – Я так не думаю. Ты просто стремишься к тому, чего не можешь получить. Но уволь от этих игр меня. Это слишком дорого стоило бы тебе.– Сколько?– Твоя беда в том, что ты все измеряешь в деньгах, – устало вздохнула Пенни. – Да и в любом случае, – бросив на него многозначительный взгляд из-под ресниц, промурлыкала она, словно маленькая кошечка, выпустившая коготки, – меня нельзя назвать ни высокой, ни блондинкой, ни изысканной. Так что у нас, наверное, не будет проблем, не так ли?Без предупреждения Ник наклонился и, обхватив сильными руками хрупкое тело, поднял Пенни в воздух и прижал к себе. Она задохнулась в испуге и недоверии, когда он впился в ее рот грубым, жадным поцелуем. Затем жаркий огонь охватил Пенни, достигнув самого сердца.Ник очень осторожно опустил ее обратно на постель. И прежде чем уйти, посмотрел прямо в раскрасневшееся ошеломленное лицо с весельем, которое тут же охладило пыл Пенни.– Для меня это не проблема, мой ангел.Он прав, это моя проблема, честно сказала себе дрожащая молодая женщина. Очень быстро он довел ее до такой степени возбуждения, что до сих пор кружилась голова. Только теперь Пенни поняла, что легкость, с какой она согласилась провести с Ником еще одну ночь, создала у него неправильное впечатление. О ней, о ее отношении к сексу… Просто наихудшее из возможных впечатление – он решил, что теперь, когда они ради благополучия Люси изображают примирение, она тем более даст ему требуемое.Пенни скорчилась от смущения и досады. Прошлой ночью она искренне прощалась с Ником и любовью к нему. Но этот бесчувственный чурбан, видимо, не способен принять такое объяснение. Он просто отметил для себя, что его фактически уже бывшая жена не проявляет особого отвращения к перспективе снова лечь с ним в постель. Так почему же не посмотреть в глаза неприглядной правде: Ник теперь считает, что она не лучше проститутки…Внезапно Пенни охватила нестерпимая злость на Ника, и она впервые почувствовала настоящее облегчение при мысли о том, что они скоро разведутся…
Когда машина ехала по подъездной аллее к дому Блейнов, Алан наконец-то опять заснул.Пенни уже готова была оплакивать хваленое чувство времени своего сына. Алан кричал не переставая с той минуты, когда его вынули из уютной колыбельки в самолете. Он вопил, как пожарная машина, когда его несли через здание аэропорта. Изображая безутешное горе, он доставил своей матери столько хлопот, что о чем-то другом ей думать было некогда. Но теперь, когда наступила долгожданная тишина. Пенни безмерно обиделась на то, что ее и малыша заставили совершить это путешествие.– Алан, наверное, и ночью не даст мне спать.Ник приподнял бровь. В его взгляде читалось явное удовлетворение собой.– Я выписал опытнейшую няню. Она уже ждет нас.У Пенни вытянулось лицо от изумления.– Следовало бы попросить ее встретить нас в аэропорту, тогда поездка сюда была бы намного спокойнее.– Не верю собственным ушам. Ты…Ник нахмурился.– В чем дело?– В чем дело? – недоверчиво переспросила Пенни, – Ты договорился с няней за моей спиной, к тому же считаешь, что она способна справиться с моим сыном лучше, чем я, и еще спрашиваешь, в чем дело?Машина остановилась перед фасадом здания. Ник вяло поднял руку, намереваясь погладить Пенни по щеке.– Ты неправильно меня поняла, мой ангел.– Черта с два! – сердито выпалила она. – Это ты виноват в том, что мой сын испытывает стресс,– Если не будешь говорить тише, он опять проснется, – холодно предупредил ее Ник как раз в тот момент, когда пассажирская дверца с тихим щелчком распахнулась.– Кто настоял на том, чтобы лететь на ночь глядя? – не вняв предостережению, продолжала наседать Пенни. – Еще бы Алану не быть капризным! Все, что ему нужно, – это дом и его удобная кроватка…– Для здания, которое может развалиться в любой момент, «дом» не самое подходящее название. Пенни с неприязнью взглянула на Ника.– Прошлой ночью ты и вполовину не был таким разборчивым!Тем временем Ник заметил, что пассажирская дверца открыта, и нахмурился, черты лица обрели привычную замкнутость. Шофера не было видно. Вероятно, он решил, что пренебречь обязанностями намного тактичнее, нежели присутствовать при громогласной ссоре счастливой воссоединившейся пары.– Давай оставим этот разговор. У нас нет причин для спора. Это неразумно, – сказал Ник, с трудом сдерживая негодование.– Неразумно?! Да ты оскорбил меня. Ты, который не в состоянии подержать ребенка пять секунд без того, чтобы не впасть в панику, смеешь подвергать сомнению мои материнские способности? – дрожащим голосом перечисляла его грехи Пенни. – Ты оскорбил меня, мой дом, мое гостеприимство. Виной тому, что все так сложилось, твое абсолютное непонимание детских нужд, твоя твердая убежденность в том, что все должны танцевать под твою дудку!– Если ты не успокоишься, я поступлю с тобой, как с капризным ребенком, каковым ты, по сути, и являешься, – с холодным осуждением проговорил Ник.– Как, должно быть, трудно иметь дело с тем, кто тебя не уважает, не боится и не зависит от тебя! Да, это, наверное, настоящее нахальство, когда кто-то, вроде меня, осмеливается тебе перечить!.. Что ты делаешь с Аланом?Выбираясь из машины в холодном бешенстве, Ник подхватил ребенка, и теперь тот продолжал мирно спать на его плече.Удивление Пенни, вызванное тем, что Ник взял Алана, поблекло, когда она увидела внушительный фасад дома Блейнов, освещенный сотней огней как снаружи, так и внутри. Она вспомнила, как полтора года назад Люси строго наказывала выключать за собой свет, так как опекун очень внимательно следит за тратами на содержание дома.Они подошли к огромной парадной двери.– Твой отец был богат, как Крёз, и прижимист, как Гобсек, – припомнила Пенни. – Очень печально. Должно быть, деньги были единственной радостью в его жизни. – Это была чистая правда, но никогда еще Нику не высказывали ее в лицо. – Думаю, его хватил бы удар, если бы он увидел такую иллюминацию.С этими словами Пенни вошла в дом.Джилиан, няня, была молода, добродушна и великолепно управлялась с детьми. Только в высшей степени привередливую и властную мать не удовлетворила бы ее помощь, с сожалением подумала Пенни. Одна из спален на втором этаже была переоборудована в детскую, и Алан даже не проснулся, когда его укладывали в удобную кроватку. Поскольку Джилиан спала в смежной гардеробной, Пенни пожелала ей спокойной ночи и вышла в коридор.Было уже заполночь, и Пенни смутило то, что экономка терпеливо дожидалась ее появления. Еще больше усилив смущение молодой женщины, та сообщила, что одежду уже распаковали, при этом Пенни внутренне замирала каждый раз, когда к ней обращались как к замужней женщине. Но больше всего потрясло то, что экономка, остановившись у спальни Ника, открыла дверь и отступила в сторону. Всю свою шестинедельную семейную жизнь Пенни провела в спальне в конце коридора, куда ее сослал муж. Пенни и в голову не могло прийти, что на этот раз все будет иначе. Впрочем, у нее и времени не было, чтобы подумать об этой стороне своего пребывания здесь в качестве жены Ника. Одна из спален рядом по коридору будет в самый раз, решила она.Однако, вместо того чтобы пройти мимо открытой двери. Пенни помедлила и вошла. В огромной помпезной комнате внимание сразу же привлекала кровать под балдахином на позолоченных столбиках, стоявшая на возвышении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19