Ц
Ближе, что же ты медлишь?
Когда принцесса встала прямо перед ней, Эола ухватила её за подбородок, п
овернула голову, рассматривая гостью белесыми, будто выцветшими глазам
и. Сверкание драгоценностей, что усеивали широкий золотой круг на седой
голове, ослепило Гельту. Рон молча стоял позади.
Ц Сестричка! Ц вдруг продребезжала королева. Ц Слышишь, Экуни, Эк, маль
чик мой! У тебя могла быть такая же младшая сестричка, если бы негодяи не у
били твоего отца. Красивая девочка, ты решил жениться на ней? Король был бы
не против, нет… Рон, он никогда… Ц Эола забормотала что-то неразборчивое
, вдруг всхлипнула и оттолкнула растерянную Гельту.
Ц Королева несколько не в себе с тех самых пор, как умер отец, Ц произнёс
Экуни, выводя её из зала. Ц Уже много лет… Вы устали? Я отведу вас в ваши по
кои.
Вновь оказавшись в спальне, Гельта сняла ожерелье, ещё немного полюбовал
ась на него, спрятала в оставленный принцем футляр, а футляр положила в су
ндук. Переодевшись, она раскрыла окно, выглянула: красный платок полоска
лся на ветру. Принцесса прилегла на постель и замерла, бездумно уставивш
ись в высокий потолок. До её свадьбы оставалось совсем немного.

Глава 5

На другой стороне улицы показались четверо высоких молодых туземцев с н
ожами и короткими дубинками в руках, одетые чуть лучше большинства остро
витян: помимо штанов, на них были ещё и жилеты. Бритую голову каждого опояс
ывала кожаная лента, спереди на которой был вышит треугольник. Его сторо
ны образовывали рапира, меч и ружьё Ц знак принадлежности к прокторам, т
уземным служителям закона. Прокторы подчинялись Уги-Уги и вооружены был
и не так хорошо, как, допустим, дворцовая охрана или стражники из порта в К
оролевском городе: огнестрелов им никто и не думал давать.
Возможно, это и спасло Гану. Это, и ещё то, что умом прокторы не блистали: вме
сто того чтобы просто идти по улице, а поравнявшись с преступником, набро
ситься и скрутить, они издалека замахали руками и завопили угрожающе. По
том ринулись вперёд, но к тому времени На-Тропе-Войны решил, что убивать с
луг туземного монарха днём, посреди улицы, на глазах у начавших появлять
ся после дневной жары горожан не стоит. Он побежал прочь.
Прошло некоторое время после того, как беглец покинул негостеприимный д
ом торговца Диша Длога. Скорее всего, сам владелец фактории и натравил на
него прокторов. Гана свернул, перепрыгнув через невысокую ограду, чуть н
е наступил на прикованного возле конуры пса, пытаясь избежать длинных зу
бов, вскочил на крышу конуры, с неё Ц на ветви дерева, а потом на покатую тр
остниковую крышу туземной хижины. Она, конечно же, провалилась под бегле
цом, но в доме никого не оказалось, никто не попытался задержать его и не п
однял крик. Прокатившись по земляному полу, На-Тропе-Войны выпал через за
вешанный старой мешковиной проём, поднялся и помчался дальше.
Впереди были причалы. Топот ног, несколько мгновений назад стихший, зазв
учал вновь: прокторы наконец сообразили, куда подевался преступник, и ус
тремились за ним. Останавливаться и пытаться объяснять им что-либо не им
ело ни малейшего смысла: белому, да к тому же богатому торговцу поверят ск
орее, чем пришлому метису… которому вообще никто не поверит, что бы он ни г
оворил. Гана опасался прокторов и по другой причине: Рон Суладарский мог
связаться с туземным монархом и описать внешность того, кто похитил Гель
ту де Алие.
С невысокого пригорка открылась бухта, треугольником вдающаяся в остро
в. Узкая её часть, от которой к горе и текла река, называлась мелкооблачьем
Ц там виднелись деревца и верхушки выступающих над эфирными перекатам
и камней. Между невысоким косогором, где очутился беглец, и северным бере
гом Наконечника тянулась земляная дорога, вдоль неё росли кусты и редкие
деревья. По дороге ехало несколько телег. Дальше были склады, лодочные до
ма, выходившие прямо в облака, настилы и причалы, а ещё дальше среди пуховы
х перекатов стояли эфиропланы. Тёплый ветер подул в лицо Гане, развевая в
олосы. Он подался вперёд, собираясь прыгнуть с косогора, и тут дубинка, кот
орую швырнул один из преследователей, ударила в плечо.
На-Тропе-Войны развернуло вокруг оси, он упал на бок на самом краю. Прокто
ры были в нескольких шагах позади, бежали со всех ног, вздымая облако пыли
. Упираясь в землю локтем, Гана выдернул из-за ремня двуствольный пистоле
т купца и выстрелил в грудь одного из преследователей, после чего, чуть см
естив кисть, нажал на второй курок. Но после первого выстрела, как только р
аненый с воплем схватился за грудь, остальные попадали в пыль Ц следующ
ая пуля пролетела у них над головами. И всё равно это дало беглецу несколь
ко лишних мгновений; сунув пистолет за пояс, он подался назад и покатился
с косогора.
Он упал в кусты, что росли на краю дороги. Сразу же вскочил, развернулся и п
обежал.
Прошмыгнув перед впряжёнными в телегу лошадьми, слыша позади вопли прес
ледователей, Гана перепрыгнул через кусты на другой стороне дороги, мино
вал амбар, потом огороженный участок со сложенными на нём остовами прише
дших в негодность джиг и очутился в порту. Мимо шли люди, бледнолицые и туз
емцы, один катил тележку с рыбой, другой нёс на плече кривую палку с сетчат
ым садком на конце. Гана промчался мимо склада, в распахнутых воротах кот
орого виднелись весы, и толстый белокожий в фартуке скупал улов у туземц
ев, стоящих длинной очередью. Потом впереди показалось святилище Ц приз
емистое здание с прямой крышей, из центра которой торчало нечто вроде ра
сширяющейся кверху раковины или воронки из досок, обмазанных толстым сл
оем глины и выкрашенных в белый цвет. Сквозь открытые двери доносился не
стройный хор голосов. Беглец оглянулся и нырнул внутрь. Пробравшись вдол
ь стены, опустился на колени, склонил голову и стал неотличим от почти дву
х десятков людей, находившихся в помещении.
Сквозь отверстие в потолке, над которым была воронка, падали лучи светил
а. В столбе света, спиной к высокому витражу, стоял с закрытыми глазами свя
щенник-канструктианец и декламировал нараспев, используя как обычный, т
ак и церковный языки:
Ц Была Великая Канструкта сложна и страшна, и висела Она в центре того, г
де ни света, ни тьмы, ни тепла, ни хлада Ц среди вечного Канона висела она, с
реди застывшего движения пребывала. И молвила: о Всевластный Канон, скуч
но мне, ведь нет ничего Ц ни во мне, ни вовне, нет ни света, ни хлада, ни тепла
, ни тьмы, лишь ты один вкруг меня. Тогда прикоснулся он к Канструкте, вошёл
в неё семенем пустоты, и родила она Mundus Caelorum, и низвергла его в пучину Kavarga, и ещё р
одила Mundus Aquarum, и вознесла его в вечный поток Absuliarnost, и ещё родила Mundus Ignium, и ниспослал
а его в горизонт Limen Rerum, за Порог Вещей, в Nec Plus Ultra Ц Дальше Некуда… И назывался
Mundus Caelorum Ц Мир Небес Ц Аквалон, и был брат у него, длинношеий Кавачи…
На сложенном из разноцветных стёкол витраже позади священника было изо
бражено, как Канструкта, напоминающая распухшую рыбу с человеческими че
ртами и короткими ручками вместо плавников, извергает мир: из круглой во
ронки рта вылетало нечто, напоминающее поросшую мхом лесов чечевицу. Свя
щенник запел, медленно кружась в световой колонне. «Вниз, вниз…» Ц услыш
ал Гана слова молитвы, и прихожане подхватили их. На-Тропе-Войны слегка п
риподнял голову, оглянулся на дверь, затем окинул взглядом собравшихся в
святилище. Туземцев здесь почти не было Ц проповедникам из Гроша и Булт
агари нечасто удавалось обратить их в свою веру, Ц зато хватало белых и м
етисов. Две трети молящихся составляли женщины, присутствовали и нескол
ько детей.
Ц И желает Канструкта пожрать чад своих… Ц пел священник на староканс
труктианском. Ц Вниз, вниз, Аквалон, прочь от Неё, божественной матери Тв
оей!
Всем известно: преторианцы не верят ни во что. На Таитах проповеди заезжи
х священников вызывали у Ганы лишь скуку и раздражение. Подождав ещё нем
ного, он стал медленно отползать, и тут сзади раздался визг.
Грохнула упавшая под стеной лавка, кто-то вскрикнул, кто-то побежал… Пове
рнувшись, Гана увидел тощего человека, который ворвался в помещение, под
няв над головой мешочек. Из горловины торчал горящий фитиль.
Ц Живой монах! Ц взвизгнула женщина рядом. Впавший во время молитвы в т
ранс священник последним осознал, что происходит. Люди уже валили наружу
через двери или пытались, проламывая запертые ставни, выпрыгнуть в окна;
тощий человек со взрывчаткой в руках бежал, расталкивая орущих женщин, к
витражам, а канструктианец только-только прекратил кружиться и удивлён
но поднял голову.
В помещении и так было не слишком много народа, а теперь не осталось почти
никого. На-Тропе-Войны быстро пошёл вдоль стены к выходу. Священник что-т
о сказал, потом вдруг резким движением распахнул полы своего одеяния. На
поясе с левой стороны блеснул огнестрел в кобуре. Дальше Гана не смотрел
Ц успев заметить, что торчащий из мешочка фитиль почти догорел, он вывал
ился на улицу и побежал в тот миг, когда раздался выстрел. Ещё через нескол
ько мгновений, когда На-Тропе-Войны достиг уже соседнего дома, за которым
прятались испуганные люди, сзади громыхнуло. Взрыв был несильным, стены
святилища устояли, хотя крыша вместе с божественным зевом провалилась, п
огребя под собой и канструктианца, и монаха. Впрочем, преступник мог прин
адлежать не к ордену Живой Мечты, но к так называемым отцеубийцам Ц запр
ещённому законом братству внутри церкви Congressionis, второй из двух ветвей канс
труктианства, отпавшей от него и потерявшей право именоваться собствен
но канструктианской. Церковный раскол стал в своё время причиной войны м
ежду Бултагари и Гельштатом, а на Да Морана привёл к ночи Острых Ножей, ког
да за непродолжительное время было вырезано около трети населения остр
ова.
Выскочившие из святилища люди взволнованно переговаривались, причитал
а какая-то старуха, плакал ребёнок. Кто-то уже побежал за прокторами, и Ган
а поспешил покинуть это место.

* * *

Пахло рыбой и пропитывающей ёмкости эфиропланов смолой. Громкие голоса
звучали со всех сторон, жужжали мухи, скрипели снасти, кто-то бранился. На-
Тропе-Войны миновал несколько полных облачного пуха канав с круглыми ям
ами в конце Ц отстойниками для питьевой воды Ц и достиг небольшой шумн
ой толкучки, над которой кружились стаи мух. Поодаль стояли двое проктор
ов, и он нырнул в толпу. Гул голосов висел в жарком воздухе. Компания полуг
олых синекожих мальчишек обступила беглеца, дёргая за штаны, хватая за р
уки и предлагая купить фантомных креветок. Эти белесые, согнутые вопроси
тельным знаком создания, нанизанные сейчас на длинные хворостины, в сыро
м виде были сгустками пуха, организованными чуть лучше, чем обычные част
ицы облачного эфира. Своеобразное устройство, природное явление Ц как п
риливы, отливы, миграция блуждающих островов, течения и смена листьев на
деревьях, Ц они были неразумным законом природы или, возможно, её естест
венным механизмом для поддержания чистоты: питались сором, упавшей в обл
ака листвой, крупинками грязи, частицами, когда-то бывшими живой плотью, а
ещё могли, собравшись в небольшие облачка, растворять и переваривать об
лачных мотыльков и мелких нетопырей.
Гана прогнал мальчишек, и тут же какая-то старуха закричала ему в ухо Ц Н
а-Тропе-Войны не сразу разобрал слова, но вскоре выяснилось, что она пред
лагает посетить заведение для весёлых матросов, где гостя ждут не дождут
ся несколько очень молодых, но весьма опытных островитянок, а также мети
сок, бледнолицых, жительниц Гроша и даже чернокожих женщин с Имад-жины. Ст
аруха цеплялась за плечи Ганы и всё никак не отпускала, мальчишки вновь п
овисли на нём, тараторя что-то, вокруг всё орали, двигались, скрипели пере
носные лотки, звенели монеты, булькало в деревянных чашках дёшевое вино,
продаваемое в розлив из стоящих на земле бочонков… В конце концов Гана о
ттолкнул старуху, отвесил подзатыльник самому настойчивому мальчишке,
второго ткнул ладонью в лоб и под возмущённые вопли выбрался из толкучки
с той стороны, где по земле шёл настил из длинных досок.
Он оглянулся. Прокторов отсюда видно не было, хотя в порту беглец постоян
но рисковал наткнуться на них: подобные места привлекают всех, кто привы
к жить воровством, разбоем и обманом, Ц а значит, и служителям туземного
монарха здесь есть с кого поживиться.
На-Тропе-Войны пошёл по краю настила, глядя то вправо, на портовые здания,
то влево, на облака. Вскоре между джигами, коршнями и рыбацкими розалинда
ми он увидел редкий в этих местах айклит: быстроходный шлюп с Имаджины, ос
троносый, с наклонённой назад мачтой и парой косых горспригов Ц горизон
тальными килями, торчащими по бокам из борта, словно плавники рыбы. Все эф
иропланы строились из деревьев, чья древесина легче эфирного пуха, Ц но
таких, не считая облачной лозы, в Аквалоне насчитывалось всего три вида, и
один, именуемый краснодревом, рос только на Прадеше, где его было крайне т
рудно добыть. Потому эфиропланы, предназначенные для поднятия грузов бо
льше определённого веса, снабжались надувными ёмкостями, которые моряк
и именовали кулями. Яхты и скайвы богатеев плавали на кулях из трёхслойн
ого кручёного шёлка, а для военных кораблей, рыбаков и транспортников ис
пользовалась ткань попроще и погрубее, пропитанная каучуковой смолой.

Сеть чёрных канатов стягивала куль имаджинского айклита. Треугольная п
алуба с идущими книзу вертикальными бортами покоилась на нём, будто на л
ежащем гигантском яйце. Укреплённые железными полосами борта больше че
м до половины скрывали ёмкость, нижняя её часть была погружена в облака
Ц куль, таким образом, оставался скрытым от взгляда.
1 2 3 4 5 6 7 8