– Я не увидела вашей машины и подумала, что вас нет дома.
Но в глубине души она была убеждена: это именно он должен просить прощения.
– Машина на ремонте. Над ней колдуют с самого утра. Меня сегодня пригласили на деловой ужин, и я вернулся, чтобы принять душ и переодеться. Как и вы, я был абсолютно уверен, что могу вести себя совершенно непринужденно.
Больше похоже на сожаление, нежели на извинение, подумала Джорджия, отметив про себя, сколь различно их отношение к происшедшему. На месте ее постояльца любая женщина выглядела бы оробевшей и подавленной, а ему – как с гуся вода. Сама же она испытывала страшную неловкость и уповала лишь на то, что ее чувственный порыв остался незамеченным.
Митч подошел к девушке, но она резко отпрянула, чем немало его озадачила. Он хмуро поставил чашку с кофе на стол. Джорджия вспыхнула и покраснела. Она явно не желала встретиться с ним взглядом.
В душе Джорджия надеялась, что Митч не обратит внимания на ее волнение, и собралась было перевести дух, как вдруг с ужасом ощутила на своем разгоряченном лице прикосновение его прохладных пальцев. Это был всего лишь жест утешения, но она отскочила как ошпаренная.
– Что с вами? – мягко спросил Митч. – Неужели вы до сих пор никак не придете в себя?
Услышав эти слова, Джорджия просто лишилась дара речи. Она ненавидела этого человека за то, что он снова поставил ее в дурацкое положение, заставив стушеваться еще больше. Наконец она хрипло выдавила:
– А как вы думаете?..
– Я думаю, – перебил он, – что повод для смущения есть у меня, но вы… вы же не малое дитя, а взрослая женщина, имеющая любовника…
– Значит, по-вашему, я уже не имею права на смущение при виде… в подобных случаях? – возмутилась Джорджия.
– Ну зачем же так? – осадил ее Митч. – Я вполне допускаю, что мог вызвать у вас раздражение и даже отвращение. Но я говорю не об этом. Вы повели себя очень странно и просто поставили меня в тупик. Я был так обескуражен, что даже не зашел к вам извиниться. Вы застигли меня врасплох, ведь я был уверен, что в доме никого нет. Пока вы не появились в ванной, у меня и в мыслях не было… Вы выглядели такой потрясенной, словно… – Он замолчал, увидев, как девушка вся зарделась. – Что же вас так напугало? Почему вы избегаете говорить об этом? Можно подумать, что вы не видели голого мужчины.
– Вам-то какое дело? И вообще, при чем тут моя личная жизнь? – взорвалась Джорджия. – По вашей логике выходит, что любая нормальная женщина должна безучастно реагировать на незнакомых раздетых мужчин, будь то маньяк или насильник.
– Минуточку, – оборвал ее Митч, – уж не хотите ли вы сказать, что я недалеко от них ушел?
– Да нет же, – поправилась Джорджия. – Просто вам почему-то втемяшилось, что раз у меня есть любовник, то я должна…
– Ну-ну, продолжайте, – вкрадчиво подбодрил он. – Чем же вы были так шокированы?
Джорджия стояла, не поднимая глаз. Она чувствовала, что все ее тело горит и плавится, как свеча. Спускаясь на кухню, она вовсе не подозревала, что нарвется на откровенное объяснение. Напустив на себя притворную невозмутимость, она была уверена, что ее квартирант также сделает вид, будто ничего особенного не случилось. И сейчас он словно разоблачил ее, загнал в ловушку, не оставив пути к отступлению.
– Пора бы уже привыкнуть к тому, – холодно сказал Митч Флетчер, – что вы вызываете в мужчинах желание.
Предательская дрожь охватила Джорджию от пяток до макушки. Его слова вызвали у девушки бурную волну гнева, она едва справилась с бешено бьющимся сердцем.
– Я не намерена обсуждать эту тему, – сдавленно пробормотала Джорджия. – Мне нужно идти. – Прихватив чашку, она направилась к двери.
– Как же вы спите с ним? – ехидно прозвучало ей вслед. – Прячете голову под подушку?
Девушка вздрогнула, словно от удара, и едва не расплескала кофе.
– Он что, никогда не говорил вам, что мужчина, занимаясь любовью, обожает, когда женщина на него смотрит, восхищается его телом и не скрывает своего наслаждения? Зачем же зажмуриваться, как ребенок, принимающий горькое лекарство?
В голосе Митча Флетчера слышалось презрение, более того – тихая ярость, причину которой Джорджия не могла понять. Она судорожно сглотнула, в полном отчаянии нащупала сквозь пелену слез ручку двери и опрометью бросилась наверх, в спасительное уединение своей спальни.
Там девушка попыталась взять себя в руки, но едва напряжение спадало, как опять в ушах звенели слова, сказанные Митчем Флетчером, и снова и снова живо и отчетливо всплывала в памяти его обнаженная фигура.
Из окна комнаты хорошо просматривалась дорожка, идущая вдоль домов, и Джорджия с облегчением увидела приближающееся такси. Наконец-то Митч отправится на свой деловой ужин и она сможет беспрепятственно воспользоваться кухней.
В нерешительности Джорджия принялась готовить еду, как вдруг зазвонил телефон. Она испугалась, что это врач, но тревога оказалась ложной. Тем не менее звонок начисто отбил у девушки желание есть, и, вяло поковыряв салат, она пошла собираться в больницу.
И тут Джорджия поймала себя на мысли, что все время оттягивает момент, когда надо будет войти в ванную.
Ей вновь стало душно и жарко, но, сжав зубы, она подавила неприятное ощущение. Тщательно заперев дверь, девушка разделась и встала под душ.
Намыливаясь, Джорджия невольно начала думать о Митче Флетчере, вспоминать запах его тела. Слабея и трепеща от этих мыслей, девушка едва не задохнулась в безнадежной попытке отогнать навязчивое видение.
Что же стряслось? Почему этот человек вызывает в ней такую бурю противоречивых чувств? Она ведь его почти не знает, и он ей совсем не нравится. Она принялась неистово тереть мочалкой кожу, морщась от боли и отчаяния.
Джорджия гнала прочь воспоминания о Митче Флетчере и о неожиданно вспыхнувшем взаимном влечении. Но что делать, если в ушах звучит его проникновенный голос? «… Мужчина, занимаясь любовью, обожает, когда женщина на него смотрит, восхищается его телом и не скрывает своего наслаждения…»
Она вся покрылась мурашками, хотя в ванной было жарко и душно от пара. Грудь наливалась тяжестью, сознание слабело, еще немного – и…
Девушка резко выключила воду, дрожащей рукой схватила чистое белье, пытаясь сдержать душившие ее слезы. Она сама не понимала, что с ней творится. Может, виной всему возраст… или ее одиночество… или неподвластный разуму зов крови?.. Или все дело в болезни тети Мей и организм просто пытается защититься от душевных перегрузок? Джорджия тряхнула головой, но не так-то легко было покончить с роем мыслей о Митче Флетчере. Ее особенно беспокоил сегодняшний деловой ужин. Он сказал, что встречается с коллегой. Интересно, это мужчина или женщина?
«Ну хватит!» – строго приказала себе Джорджия. Сейчас надо думать о тете Мей, а не о каком-то там Митче. Нечего себя накручивать, ведь он не значит для нее ровным счетом ничего.
Когда девушка приехала в больницу, тетя Мей была очень слаба, но еще в сознании. Джорджия села рядом, взяла бабушку за руку. С нежностью и страхом слушала она, как та говорила о своем детстве, потом начала путаться, выдавая себя за свою сестру, родную бабушку Джорджии, которая умерла еще до рождения внучки.
Время шло, и на протяжении долгих изнурительных часов тетя Мей не раз возвращалась из прошлого в настоящее; девушка вновь узнавала свою любимую наставницу, опору и поддержку во всех тяготах жизни, свою спасительницу, нуждающуюся в ее помощи.
Только теперь Джорджия впервые услышала про молодого человека, погибшего на войне, за которого тетя Мей собиралась выйти замуж.
– До его ухода на фронт мы были близки, и я молила Бога, чтобы он послал нам ребенка. – (Джорджия легонько сжала руку больной.) – Как же я об этом мечтала! Я потеряла жениха, но его дитя родила бы обязательно. Самое большое горе – когда хочешь ребенка от любимого и знаешь, что этому никогда не суждено сбыться. В один прекрасный день ты тоже полюбишь и тогда поймешь мои слова. – Тете Мей было трудно говорить, силы почти совсем оставили ее. Устремив на девушку страдальческий взгляд, она негромко продолжила: – Но хуже всего, что я оставляю тебя одну-одинешеньку.
Джорджия покачала головой, еле сдерживая слезы.
– Я не могу без тебя. Ты всегда будешь со мной. Ты так много для меня сделала…
– Не больше, чем ты для меня. Когда не стало твоих родителей и я взяла тебя к себе, моя жизнь наполнилась смыслом, я обрела не только цель существования, но и любовь. – Она помолчала и тихо добавила: – Если тебе слишком тяжело, ты можешь…
Джорджия не дала ей закончить:
– Нет, ни за что. Я хочу быть с тобой…до конца.
Тетя Мей устало улыбнулась и мягко сказала:
– Думаю, уже недолго осталось. Странно, раньше мне казалось, что, когда пробьет мой час, мне будет очень страшно, я начну упираться, просить отсрочки… А получается совсем по-другому. Я спокойна, как никогда.
Она закрыла глаза, и сердце Джорджии заколотилось в бешеном ритме. Девушка едва не закричала от ужаса. Нет… только не сейчас! Словно услышав этот немой крик, больная открыла глаза и слабым голосом произнесла:
– Еще рано. Не сейчас, но скоро…
Пока тетя Мей спала, Джорджия сидела возле постели, боясь пошевелиться и даже не вытирая слез. Так ее и застала медсестра. Предвосхищая возражения девушки, она сказала вежливо, но твердо:
– Джорджия, тебе надо пойти домой и отдохнуть, иначе, когда ты будешь нужнее всего, сил уже не останется. Ты и так провела здесь всю ночь.
Всю ночь! Не поверив своим ушам, девушка взглянула в окно и с изумлением обнаружила, что на улице светло.
– Иди домой, – повторила сестра и, словно читая мысли Джорджии, добавила: – Не беспокойся. Если ты понадобишься, мы с тобой свяжемся. Пусть бабушка немного отдохнет, а за обезболиванием мы проследим. Нервно сглотнув, девушка спросила:
– Сколько еще?..
Сестра покачала головой.
– Недолго. Дня два… может быть, три. Как правило, смерть приходит, когда больной готов ее встретить. Будь умницей, иди домой и отдохни. Обещаю, что, пока ты не вернешься, мы все время будем рядом.
Вняв настояниям медсестры, Джорджия нехотя поднялась со стула. Она была как выжатый лимон, эта ночь ее совершенно доконала. Вся дрожа, девушка направилась к выходу, потом, остановившись в дверях палаты, бросила еще один прощальный взгляд на постель умирающей. Медсестра сказала, что, пока она не вернется, здесь постоянно кто-то будет, и это звучало как заверение, что в ближайшие часы тетя Мей не умрет.
Занимался ясный летний день. По пути домой Джорджия решила, что не будет отходить от телефона ни на минуту.
Медсестра настаивала на отдыхе, но разве это возможно? Не лучше ли поехать обратно в больницу? Джорджия уже была готова развернуть машину, но, вне всякого сомнения, врачи все равно отослали бы ее домой.
В больнице имелись специальные помещения, где в случае острой нужды могли находиться родственники пациентов. По счастью, Джорджия жила не так уж далеко. Девушка чувствовала, что ей необходимо немного поспать, а у постели тети Мей она не сомкнула бы глаз. Она хотела быть рядом с бабушкой в роковые минуты, так и будет.
Джорджия крепче сжала руль. Она ничего не видела перед собой, но плакать было нельзя, и она решительно вытерла слезы, слепящие глаза.
Около дома девушка обнаружила автомобиль Митча, и это не предвещало ничего хорошего. Устало плетясь по дорожке, ведущей к черному ходу, она припомнила, что «БМВ» был на ремонте, и втайне понадеялась, что машину доставили, когда ее хозяин уже отправился на работу.
Джорджия отперла дверь. В кухне царил идеальный порядок, и на мгновение она решила, что ее молитвы были услышаны; но в тот же миг взгляд наткнулся на кофейник, который стоял явно не на месте, затем послышались шаги, и на кухне появился Митч.
– Ну вот вы и пожаловали.
Его голос звучал совершенно бесстрастно. Так почему же девушке почудилось, что он еле сдерживает ярость?
– И часто вы пропадаете по ночам? – резко спросил он. На этот раз Митч дал волю своему гневу. – Я просто хочу знать, чтобы, названивая в полицию и заявляя о вашем исчезновении, не оказаться в дураках. Как вы догадываетесь, подробный отчет о ваших похождениях меня не интересует, – саркастически продолжал он, – но все же объясните в двух словах… телеграфно кратко…
Джорджия молчала. Его неожиданный натиск обескуражил девушку, и она даже не пыталась защищаться. С досадой отметив про себя, что Митч разговаривает с ней как рассвирепевший родитель с непослушным провинившимся подростком, она постаралась собраться с мыслями и выйти из сонного марева боли и отчаяния, чтобы достойно ему ответить.
– Я не обязана перед вами отчитываться, – твердо заявила девушка. – Я давно уже совершеннолетняя. И если я хочу вернуться домой утром, то это мое дело, и оно никого больше не касается.
– Теперь это называется «дело»! – резко оборвал ее Митч. – Но вы же сами знаете, что не правы. Я уверен, что жена вашего поклонника считает, что это и ее дело тоже. А она-то где была? Не сомневаюсь, на безопасном расстоянии. И куда же он вас затащил? В какую-нибудь гнусную грязную гостиницу или прямо домой, на супружеское ложе? Некоторых мужчин это возбуждает… а некоторые женщины…
От его неприкрытого презрения у Джорджии мороз пошел по коже. Неужели он действительно думает?..
– Что бы ни произошло между вами этой ночью, совершенно очевидно, что наутро ваш любовник не чаял от вас отделаться. Вряд ли он настоящий романтик… Женатым мужчинам это почти несвойственно. У них нет для этого должных возможностей.
Джорджия не могла больше его выслушивать. Митч Флетчер выбрал не лучший момент для своих обвинений, к тому же совершенно беспочвенных. За эту ночь в душе девушки столько всего накопилось, что чаша терпения переполнилась, и выдержка изменила ей.
– Да что вы об этом знаете? Что вы вообще знаете?! Кто дал вам право судить и… читать мне нравоучения? – с негодованием выкрикнула она.
К своему ужасу, Джорджия почувствовала, что слезы щиплют ей глаза, и поняла, что если сейчас же не возьмет себя в руки, то окончательно раскиснет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17