Она не сомневалась, что Книбе все рассказали Белинде. «Теперь ей будет что добавить к сплетням», – подумала она, глядя в миловидное лицо вдовы. Белинда отвернулась от Мерси, как будто хотела от нее отделаться. «Она смотрит на Даниэля как на Бога», – подумала Мерси, чувствуя раздражение и пытаясь не обращать внимания на появившуюся невесть откуда боль.
– Хомер только сегодня утром вспоминал тебя. Спрашивал, когда ты снова приедешь.
Даниэль взъерошил волосы мальчика на макушке.
– Он хотел, наверное, получить вкусные конфеты, – Даниэль полез в карман рубашки и извлек оттуда маленький бумажный пакетик. – Вот они, малыш. Это твои любимые.
– Даниэль! Ну зачем! – сказала Белинда. – Ты его балуешь!
– Несколькими конфетами парня не разбалуешь. – Он посмотрел на мальчишку и улыбнулся, когда ребенок уронил одну конфету в грязь, разворачивая пакет. Хомер быстро поднял ее, вытер о рукав рубашки и засунул себе в рот, глядя с улыбкой на гостя.
– Ты везешь свою сестру в Вандалию?
– Вандалия к западу отсюда. Нет. Мы едем в Кентукки, – Даниэль отошел к фургону и после небольшой паузы взглянул на Мерси.
– Подвинься немного, я запрягу Бака. Зельде станет полегче. – Она кивнула и передвинулась на середину сиденья.
– Ты надолго уезжаешь? – Белинда пошла за Даниэлем вдоль повозки, откуда он доставал седло.
– Мы еще не знаем. Я оставил Майку пенни, Хомер. Следующий раз, когда будешь в магазине, он даст тебе на пенни леденцов.
– Что нужно сказать? – подсказала Белинда.
– Вот здорово! Спасибо, мистер Фелпс!
Мерси было почему-то жалко Белинду. Ей так хотелось поговорить с Даниэлем подольше, но он больше помалкивал. Интересно, не из-за нее ли он чувствует себя неудобно. Но услышав следующий вопрос, Мерси потеряла к ней всякую жалость.
– Правда, что объявились родственники Мерси? Ты везешь ее к ним?
– Почему бы тебе не спросить об этом у нее самой?
– Ну... я не хочу смущать ее.
– А почему это она должна смутиться?
– О, ну ты же знаешь... Я бы умерла от стыда, если бы узнала, что это моя родня.
– Не вижу причин для этого. Они ничего не украли и никого не убили. Если их вымыть, одеть в чистую одежду и посадить на хороших лошадей, ты бы думала совершенно иначе, – разговаривая, Даниэль оседлал Бака.
– Нет, не думала. Я бы все время вспоминала, какими они были, – пробормотала Белинда достаточно громко, чтобы ее услышали.
– И что из того?
Мерси вдруг разозлилась на Даниэля и Белинду за то, что они разговаривали о ней и Бакстерах, словно их здесь и не было. Но ее гнев перешел в ярость, когда вдруг услышала:
– Дрянь. Никакого воспитания, Даниэль. Все об этом уже знают. О, как мне жаль бедняжку Мерси.
Как смеет эта толстая коротышка жалеть ее? Мерси чувствовала, что вот-вот ее гнев вырвется наружу. Эта жадная до мужчин бабенка не смеет так говорить о Ленни и Берни. Они ей не сделали ничего плохого, даже близко к ней не подходили. Полностью не осознавая, что она защищает двух братьев, Мерси глубоко вздохнула, чтобы придти в себя.
– Даниэль, – позвала она, стараясь владеть своим голосом. – Я поеду. Пусть Белинда поговорит с тобой наедине. Уверена, что она об этом только и думает. Ей не терпится узнать побольше о моих родственниках. Можешь рассказать ей о них все, и заодно о том, почему мы едем в это путешествие, – несмотря на все свои старания говорить спокойно, она повысила голос– Прощай, Белинда, – нарочито сладким голосом крикнула Мерси и так сильно стегнула Зельду, что та даже испугалась. Повозка дернулась и быстро покатилась вперед, и Мерси очень захотелось, чтобы колесо проехало по ноге Белинды.
– Прощай, – донесся до нее голос вдовы. – Счастливой поездки.
– Ты совершенно права, у меня будет хорошая поездка, ты... наглая, самоуверенная маленькая толстуха, – бормотала Мерси. – Готова поспорить, ты многое бы отдала, чтобы поехать вместе с Даниэлем. Но этого никогда не будет, миссис Спесивая Мартин. Ты пользуешься его любовью к детям, чтобы запустить свои коготки в Даниэля. Мне потребовалось много времени, чтобы понять: он мой, и я буду сражаться за него до конца.
Минут через пять, хотя Мерси они показались вечностью, она увидела Даниэля, догнавшего ее. Он смотрел на дорогу и не пытался заговорить. Еще вчера ее бы замучили угрызения совести. Сегодня же она не испытывала таких чувств.
* * *
По другой дороге в южной части Индианы, другой фургон двигался на восток. Взмокшие лошади падали от усталости. В фургоне восседал Леви Коффин, квакер в запыленном черном пальто и шляпе с высокой тульей.
Он достал часы, открыл их, посмотрел время и тихо поехал дальше. Леви знал, что в любую минуту сможет услышать за своей спиной топот копыт, если Даниэлю Фелпсу не удалось сбить с пути Хаммонда Перри.
«Хороший он парень, этот Фелпс», – размышлял Леви. Фарр Куил хорошо воспитал его. Куил был самым уважаемым человеком в штате. Он был просто незаменим, когда принимались решения, быть ли их штату свободным. Правда, приходилось мириться с правительственными уступками, позволявшими рабовладельцам искать своих черных беглецов на территории штата. И если находили, то им разрешалось забирать их домой, за пределы штата.
Фелпс пошел по следам своего приемного отца. Его репутация крепла, и настанет время, когда сына станут уважать так же, как и Куила. Даниэль уже был известен как человек высоких принципов, которому можно полностью доверять, и многие считались с его мнением. Леви и Даниэль встретились только раз в Эвансвилле, но Леви знал о местечке под названием Сахарное Дерево, слышал, что этим путем было переправлено в северные, свободные от рабства штаты не менее дюжины человек.
Дорога проходила по каменистому берегу реки. Леви натянул вожжи и остановил лошадей, чтобы напоить их. У него были дела на юге. Вскоре он повернет на север, как будто держит путь в Ньюпорт. Джон Ингл, один из переселенцев, живущий в нескольких милях отсюда – у него Коффин провел предыдущую ночь, – сказал, что эта дорога очень опасна. Путешественникам здесь часто устраивали засаду грабители. Он очень надеялся, что Перри догонит его.
Не успел Леви подумать об этом, как услышал за своей спиной топот копыт. Леви повернулся и увидел группку людей, скачущих к нему по пыльной дороге. Леви вспомнил о словах Джона Ингла и безмолвно помолился. Последний дом, встретившийся ему по пути, был в нескольких милях отсюда, а следующий, по словам Ингла, должен быть в десяти впереди.
Возможно, что это и не грабители, и не Хаммонд Перри. Но вглядевшись, он убедился, что это Перри.
– Остановись! – Хаммонд Перри скакал рядом с фургоном. Он кричал таким голосом, словно возглавлял полицейский патруль.
Леви уже однажды встречал Хаммонда в Луисвилле и знал, что тот был очень неприятный человек. Он потянул вожжи, снял свою шляпу и вытер со лба пот.
– Добрый день.
– Будь ты проклят, квакер! Я гоняюсь за тобой уже три дня. Ты забрал мою негритянку и ее щенка, и, ей-богу, я собираюсь вернуть ее назад. – Он остановил свою лошадь так, чтобы дотянуться до веревок, которыми крепился брезент на фургоне. Перри принялся резать веревки длинным ножом. – Очистить фургон и вытащить сюда девку, – крикнул он своим людям, которые послушно спрыгнули с лошадей.
– Что ты делаешь, друг? Я умоляю тебя не портить мою собственность. Кого ты ищешь? – Леви бросил вожжи и вылез из фургона. Брезент с него был сорван, открывая образцы ковриков, коробки с пуговицами, разноцветные нитки и тщательно упакованные отрезы ткани и кружев. Люди Перри вытряхнули все это из фургона.
– Остановитесь! Остановитесь! Вы испортите мои товары!
– Товары, черт тебя подери, – рычал Хаммонд. – Я переломаю тебе все кости, если не найду свою негритянку. Я знаю, что ты подобрал ее в Эвансвилле. Ей-богу, ты еще пожалеешь, сукин сын.
– Здесь ничего нет, – сказал один из мужчин, когда добрался до дна фургона.
– Выбрасывай все оттуда. Здесь должно быть второе дно, – орал Хаммонд.
Леви стоял рядом, ломая свои костлявые руки. Он подбежал, чтобы поднять отрез тонких кружев, который валялся в грязи, и прижал его к своей груди.
– Ты разоряешь меня, разоряешь, – горестно приговаривал он.
– Переверните этот чертов фургон, – прорычал Перри.
– Нет! Вы пораните животных!
Один из людей, человек с торчащей в разные стороны бородой, быстро распряг лошадей и подстегнул каждое животное по спине. Они помчались по дороге и быстро скрылись из вида. Фургон перевернули и осмотрели.
– Здесь нет никакого второго дна. – Человек, который произнес эти слова, пошел к своей лошади и взобрался на нее, когда увидел яростное лицо Хаммонда Перри.
Четверо мужчин принялись рассматривать товары, которые они выбросили из фургона. Один из них взял отрез ткани и понес к своей лошади.
– Негритянки здесь нет, но за свои труды я прихвачу эту материю. Черт возьми, я знаю женщину, которая примет меня за это.
Рыжебородый мужчина, освободивший лошадей, стоял, наблюдая за Перри, который не отрывал взгляда от Леви Коффина. Лицо Перри исказилось от гнева и ненависти.
– Ты, поганый вор! Ты оставил ее в Куиле, – Хаммонд говорил тихо, а его руки дрожали от ярости. Вдруг он выхватил из голенища пистолет и направил его на Леви. – Это был последний негр, которого ты украл.
Рыжебородый прыгнул вперед и схватил Хаммонда за руку.
– Ты не убьешь его. У него нет негритянки.
– Убери руки!
– Ты не убьешь его, – повторил мужчина, не выпуская руку Хаммонда. – Ты не знаешь наверняка, что он прячет твоих беглецов.
– Будь ты проклят! Человек, который работает на меня, делает только то, что ему приказывают, – лицо Хаммонда побледнело от ярости.
– Ты ничего не говорил об убийстве.
– Я собирался прострелить ему колено, черт побери! Я бы покалечил этого ворюгу.
– Это одно и тоже. Он мог бы от этого умереть.
– Ты... ты трусливый мерзавец, – заорал Хаммонд. – Убирайся с моих глаз.
– Прежде заплати мне за работу, – суровые глаза рыжебородого сверлили Хаммонда.
Зарычав от ярости, Хаммонд засунул пистолет в сапог, достал из кармана несколько монет и бросил их в грязь, к ногам мужчины.
– Будь проклята твоя рабская душонка! Унижайся перед ними! – Он натянул поводья так, что лошадь завертелась на месте, – Берите, что хотите и поехали! – крикнул он своим людям, которые все еще рылись в товарах Леви. Некоторые из них похватали отрезы материи и кружев и поехали за Перри.
– Спасибо тебе, Эдвард, – Леви вытер со лба пот.
– Он такой подлец, Леви. Теперь я не смогу следить за ним для тебя. – Эдвард Эштон наклонился и принялся собирать монеты, которые Хаммонд бросил ему под ноги. – Однажды я перережу его проклятую глотку.
– Что произошло в Куил Стейшн?
– Ничего особенного. Сначала Фелпс так взбесил Перри, что тот чуть не лопнул от злости. Затем он как будто проговорился, что ты направился в Спрингфилд. Перри подумал, что Фелпс пытается сбить его со следа. Мы поскакали на юг к парому так, словно за нами горели прерии. Не трудно было выйти на твой след.
– Хороший парень этот Фелпс.
– Мне самому было противно выступать против него. Он так красноречиво объяснил Перри, что того ждет, если он станет поперек его дороги. Послушай, Леви, я почти уверен, что какой-то парень следил за нами. У Фелпса есть молодой светлокожий негр, с волосами, зачесанными, как у индейца?
– Да. Я видел его на мельнице. Он сын нефа и индейской женщины из племени Шоуни.
– Я видел его пару раз. Он искусно следил за нами, но он очень заметный. На нем было индейское платье, но трудно ошибиться на счет цвета его кожи.
– Перри видел его?
– Нет. Он был похож на гончую, которая идет по следу, и так увлекся своим преследованием, что ничего вокруг не замечал. Но ему известно о парне. Перри слышал, что это любимец Куила. Хаммонд сказал, что если ему удастся заполучить этого парня, то он скрестит его с черной девкой и получит дорогостоящих щенков.
– Такое бесчеловечное отношение к нефам заставляет меня еще больше ненавидеть рабство и вдохновляет посвятить всю свою жизнь заботе о беспомощных и униженных, – горячо проговорил Леви.
– А? Ты никому не поможешь, если будешь лежать на дороге с перерезанным горлом. Я почти уверен, что Хаммонд Перри – один из членов таинственного Клана Джейлия Мюрела, объявленного вне закона. Они воруют рабов и переправляют их. Он замолвит за тебя словечко. Ты лучше не езди один.
– Он также работает в паре с Джоном Креншоу с соляных разработок, известного под прозвищем «Месяц».
– Я не думаю, что они настоящие партнеры. Креншоу слишком умен для этого. Перри работает с ним только когда ворует негров. Он поставляет рабов на добычу соли за довольно высокую цену. Креншоу не приходится нанимать их у плантаторов за пределами штата.
– Ты сказал, что Креншоу не только наживается на рабстве и поддерживает его, но еще и очень жесток. Он избивает своих рабов хлыстом и обращается с ними, как с животными.
– Я знаю одного раба, который так не считает. Он один из тех, кого хозяин определил для обслуживания молодых и здоровых женщин. – Он широко улыбнулся.
Глаза Эдварда сузились под ошеломленным взглядом Леви.
– Эдвард! Это против учения Бога и не надо смотреть на это сквозь пальцы.
– Да, ты прав. – Усмешка исчезла с лица Эдварда, на глазах у него все еще не угасли смешинки.
– Давай-ка лучше перевернем фургон. Ты собирай свои вещи, а я пойду поищу твоих лошадей. Эдвард покачал головой. – Как это ты умудрился остаться в живых, разъезжая один по дорогам. Пора уже вспомнить про здравый смысл, Леви. Ты становишься слишком известным для охотников за рабами. Если не Перри, то кто-нибудь другой прикончит тебя.
– Со мной Господь Бог, дружище.
– Да. Будем надеяться, что Бог поможет тебе добраться до Ньюпорта. Если поможет, то оставайся там и займись своим магазином. Ты можешь помочь также в устройстве перевалочных пунктов по дороге на Север. Оставь эти поездки по стране. Помоги мне перевернуть фургон. – Эдвард принес толстую палку. – Когда я подниму, используй это как рычаг.
Эдвард отправился за лошадьми, а Леви принялся укладывать товары.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40