Окольных путей ни для кого нет. У меня по крайней мере есть там кое-какие связи. Мы достанем тебе новые документы – думаю, на имя Майсы, крестьянки из колонии Кудаан, отданной мне в услужение своим сеньором, который оказал мне эту услугу, зная, что мне нужен человек, умеющий обращаться со скотом. Это, конечно, не гражданство – ты будешь не намного свободнее рабыни, только тебя нельзя будет продать, – но это до некоторой степени объяснит твою внешность, манеры, речь и все остальное.
– Хорошо. Я не возражаю.
– Возможно, мы немного изменим твою внешность: покрасим тебе волосы или еще что-нибудь в этом роде. Настоящие жительницы Кудаана порядком отличаются от обитателей приюта, у них своя культура. Считают, что, живя постоянно в таком пекле, они становятся немного сумасшедшими. Ну а твой диалект вполне подойдет, тем более что на этом континенте их, наверное, не меньше тысячи.
Она кивнула:
– Ладно, только мне не хочется, чтобы мои мускулы пропали, потому что у меня такое чувство, что потом они уже никогда не вернутся. Я собираюсь поднимать тяжести, делать упражнения потруднее и тренироваться каждый день. Хорошо бы и ты мне помог.
– Но как?
– Научи меня владеть мечом. И я хочу научиться стрелять. Если у нас впереди целые месяцы, времени хватит. Мы ведь не все время будем двигаться.
– Если ты действительно серьезно решила заняться этим, я могу каждое утро, перед тем как тронуться в путь, учить тебя обращению с мечом и прочим тяжелым оружием. Я сделаю все, что в моих силах. Мастером ты не станешь – тебе не хватит для этого роста и гибкости, – но, надеюсь, постоять за себя сможешь. Если время будет, мы займемся еще и верховой ездой. Кира тоже может тебя кое-чему научить. Пистолеты – это оружие ближнего боя, и здесь она мастер. Она знает много приемов, с помощью которых может справиться с любым громилой: он у нее будет лететь кувырком через весь лагерь. Если ты действительно чему-то научишься, это будет просто здорово. Вдруг со мной или с Кирой что-нибудь случится или завяжется потасовка – от тебя будет гораздо больше проку.
Девушка кивнула:
– Я еще подумала о том, что ты рассказал. Если миры соприкасаются только очень узкими полосами и нам каждый раз придется въезжать в средины через ворота, то нас попытаются схватить именно там, ведь так?
Он кивнул:
– Именно поэтому нам и надо как можно скорее превратить тебя в кого-нибудь другого.
Глава 9
На скользком пути
Для начала им удалось ускользнуть от погони, но до ближайшего колониального мира предстоял еще долгий путь через нулевую зону, а лошади сильно устали.
И все же Дорион, Бодэ и Чарли казалось, что преследователи отстали. Некоторые из них были близко к границе и видели гибель или по крайней мере исчезновение Всадника Бурь, а это зрелище не могло не потрясти их. Когда собралась вся шайка, очевидцы долго рассказывали о том, как был побежден, а то и убит Всадник Бурь. Кое-кто считал, что без его поддержки бессмысленно продолжать преследование, и у них завязался долгий спор. Многие полагали, что ружья и мечи бессильны против того, кто смог одержать верх над Всадником Бурь; ведь для этого необходима особо могущественная магия.
Но жадность сделала свое дело, и несколько бандитов решили, несмотря ни на что, продолжить преследование. То ли они не поверили тому, что услышали, то ли им нечего было терять, но в конце концов с полдюжины человек отделились от банды и направились в нулевую зону.
К этому времени беглецам удалось опередить их на целых две мили, и Дорион решил отклониться от кратчайшего пути к границе колоний. Он знал, что рано или поздно придется остановиться, чтобы дать передышку лошадям, и если удастся скрыться из виду, то нуль достаточно велик, чтобы надежно в нем спрятаться.
Чарли ехала уверенно, хотя магия нуль-зоны, со всех сторон обступившая их, затуманивала сияние Дориона. Хорошо еще, что его аура, или как она там называлась, отличалась по цвету от окружающего сияния, и казалось, будто она парит в тумане.
Наконец маг придержал коня и приказал остановиться.
– Посидим здесь, дадим лошадям отдохнуть, – сказал он. – Бодэ, покарауль, на случай, если эти мерзавцы каким-нибудь образом нас выследят. Но, думаю, мы можем перевести дух. Кажется, скоро начнется дождь, это собьет их со следа, а их лошади остынут, так что до рассвета им нас не найти.
Чарли устало сползла с лошади.
– Вообще-то я имела в виду ванну, а не ливень, – вяло заметила она. – И все же что угодно лучше, чем бандиты и та тварь. Она исчезла так быстро, что теперь я даже не знаю, что с ней сталось.
Дорион задумчиво покачал головой:
– Скажи мне, ради всего святого, как ты додумалась заземлить его?
Девушка пожала плечами:
– Ну, ты же говорил, что они собираются пустить через проволоку какую-то магическую энергию, а когда Бодэ сказала, что ее пули прошли сквозь Всадника, я решила, что он, должно быть, тоже сгусток какой-то магической энергии. Если эту энергию можно пропустить через проволоку, я подумала, что она должна вести себя так же, как обычная – электрическая.
– И ты оказалась совершенно права, – ответил маг, все еще не в силах осмыслить все, что произошло. – Почему только прежде это никому не приходило в голову?
– Может быть, потому, что у тех, кто встречался с подобной тварью, не было под рукой катушки с медной проволокой в милю длиной. Это, знаешь ли, не то, что берут с собой на всякий случай. Нам чертовски повезло, что у нас она оказалась.
Дорион кивнул и пробормотал, почти про себя:
– Повезло – или что-то другое. Может быть, именно поэтому Йоми была совершенно уверена в том, что мы доберемся.
– И что же это?
– Предназначение. Это трудно объяснить человеку, не посвященному в магические искусства и теорию вероятностей, но я попробую. Все, не только жизнь, но и горы, цветы, воздух, вода и огонь являются энергией или содержат ее в себе. Все это – и ты, и я, и Бодэ – мы все – набор математических уравнений, которые делают нас тем, что мы есть; с самого момента нашего рождения, возможно, даже зачатия, эта энергия вступает во взаимодействие со всем, что нас окружает.
– Что-то я не понимаю, ты говоришь об астрологии или о генетике?
– Ни о том, ни о другом и обо всем вместе. У каждого из нас есть своя нить, предназначение, которому мы следуем. Она ведет от причины к следствию. Некоторые люди кажутся от природы удачливыми, над другими будто бы вечно висит невидимое проклятие. Это не зависит ни от ума, ни от смелости, ни от чего бы то ни было другого. Вот почему так много дурных людей добивается всего в жизни, и так много хороших незаслуженно страдает. Рисунок предназначения создается многими факторами, и лишь на некоторые из них можно повлиять. По сути дела, магия и есть не что иное, как попытка такого влияния. Чем могущественнее чародей, тем больше факторов, людей, мест или вещей, на которые он может влиять.
Чарли обдумала его слова, и идея ей не понравилась.
– Значит, мы просто актеры в чьей-то пьесе, только не знаем, в чьей и какой.
– Ну, не совсем, – отозвался Дорион. – Я просто пытался дать тебе представление о том, что такое предназначение. Конечно, ты можешь что-то изменить, да и предназначение настолько сложно, что никто не в силах вычислить его с абсолютной точностью. Ход вещей всегда несколько непредсказуем, но в основном идея сценария довольно близка к истине. Маги могут прочесть несколько его строк, самым могущественным из них доступны целые страницы и сцены, но никому не удается охватить его целиком. Исходное уравнение, которое привело все в движение и создало вселенные со всем, что в них находится или будет находиться, создало и сложность предназначений. Если ты веришь, что оно было порождением интеллекта, тогда это религия. Если считаешь, что оно было случайным, ты неверующий. На самом деле религия имеет очень небольшое отношение к магии и всем ее ловушкам. Даже боги, дьяволы и духи – тоже создания, подвластные, как и мы, своему предназначению, а не повелевающие им. Только Ветер Перемен, природа которого та же, что и исходного уравнения, может действительно изменить предназначение. Это непредсказуемый, случайный фактор, который, скажем так, не дает вещам идти по одному неизменному сценарию.
– Ты хочешь сказать, что нашим предназначением было поразить Всадника Бурь, а его – погибнуть, раствориться или что там с ним сталось? Что это не было ни случайностью, ни чьей-то волей, а именно предназначением? Именно благодаря этому мы оказались возле проволоки, а я сообразила, как ею воспользоваться?
– Не совсем так. Йоми почувствовала сразу, а теперь начинают понимать и другие, что тебе предназначено выжить. Возможно, твоей подруге тоже. Вот что в первую очередь привлекло к ней Булеана. Посуди сама. Если она – генетическое подобие Принцессы Бурь, то, возможно, их предназначения во многом сходятся, а Принцесса Бурь всегда выживает. У тебя всегда будет способ спастись. Вовсе не обязательно ты им воспользуешься, но он всегда будет. Вспомни наводнение, которое уничтожило ваш караван. Большинство погибло, а вы трое выплыли. Большинство из тех, кто уцелел, потом убили, а вы трое снова уцелели. Вы выжили. Вы вдруг оказались в надежных руках. Против вас брошены огромные силы, а вы все еще продолжаете свой путь. Понимаешь? Вот что заметила Йоми. Вот почему там оказалась медная проволока и вот почему ты придумала, как ею воспользоваться.
– Черт! – вздохнула Чарли. – А я-то вообразила себя такой умной и изобретательной!
– Но ты действительно умная и изобретательная. Я не могу даже выразить свое восхищение. Остаться хладнокровной, рассудительной и спокойной в минуту опасности, суметь найти выход – это потрясающе. Ты просто изумительная женщина!
Дорион говорил искренне, и девушке это нравилось гораздо больше, чем разговор о предназначении.
Он сказал, что она изумительная и храбрая, а еще она такая привлекательная, что любой нормальный мужчина просто с ума сходит при виде нее. Было от чего хоть на минуту воспарить духом и позабыть о том, что они застряли, черт знает где, что начинается ливень, что за ними охотятся вооруженные головорезы, что она совершенно слепа, а впереди еще долгий опасный путь.
– Эй, маг! – Они вздрогнули, подумав, что Бодэ почуяла опасность. – Бодэ слышала часть вашего разговора. Ее предназначение неизвестно, так что Бодэ о нем не думает. Что толку думать о том, чего не дано знать? Но если вам, магам, хотя бы отчасти дано его видеть, то почему мы торчим здесь, под дождем, и прячемся от какой-то банды отщепенцев? Почему нас вообще занесло в это место? Где были твои силы? Почему бы тебе не избавить нас от преследователей с помощью какого-нибудь заклинания?
Вопрос был резонный, но Дориону явно не хотелось отвечать. Он нервно откашлялся.
– Да, это правда, я кое-что понимаю в магии, но мои силы, они немного… как бы это сказать… странные и ограниченные, – смущенно признался он.
– Ну и что? Если сейчас здесь покажется толпа бандитов, Бодэ не справится, без твоей магии нам не обойтись.
Дорион вздохнул:
– Если не будет выбора, то я ею воспользуюсь, но только если выбора действительно не будет.
– Твои силы так невелики?
– Да нет, они велики, потенциально. Они просто, ну… непредсказуемы. – Он опять вздохнул. – А, ладно, думаю, я должен вам все рассказать. Это вопрос управления. Некоторые еще называют это концентрацией. Кое-кто считает, что у меня в голове что-то не в порядке. Другие… ну, те были ко мне менее милосердны. Вот почему я оказался на Пустошах вместе с Йоми и некоторыми другими. Я боялся возвращаться в цивилизованное общество, чтобы не натворить бед.
Теперь и Чарли заинтересовалась.
– Бед? – На мгновение она помедлила, чувствуя его смущение. – Расскажи, нам необходимо знать, болтать об этом мы не будем.
Дорион на минуту задумался, словно подыскивая слова.
– Я сын магов и внук великого чародея, – начал он. – Дар у меня большой, и я умею его использовать. Правда, у меня способности к магии врожденные – ты рождаешься с ней, либо нет. Однако этого недостаточно. Надо еще уметь использовать ту огромную энергию, которую ты можешь привлечь, а это требует недюжинного математического ума. Есть типовые заклинания, которым может научиться любой, обладающий магическим даром, даже я. А те, у кого хорошая память и кто посвятил зубрежке многие годы, могут запомнить и заставить работать даже очень сложные заклинания. Я зазубрил некоторые из них, но память у меня всегда была слабовата. Мне слишком скоро все это надоедало. Учеником может быть тот, у кого есть дар и кто умеет работать с простыми заклинаниями. Третий Ранг – те, кто знает более сложные заклинания и может при необходимости воспользоваться ими. Например, чтобы получить патент. Ранги – это уровни мастерства. Акхарские чародеи – это Второй Ранг, настоящие математические гении, которые могут на месте оценить самую непредвиденную ситуацию, мысленно создать сложное заклинание и использовать его, импровизируя буквально на ходу. Я знал достаточно, чтобы добраться до Третьего Ранга, хотя и с трудом, но я не могу не импровизировать, и это всегда оборачивается против меня.
Бодэ пожала плечами, на лице Чарли тоже читалось недоумение.
– Смотри, – попробовал объяснить маг, обращаясь к Бодэ. – Ты, насколько я знаю, – художница. Если кто-то научится безупречно копировать великие картины и скульптуры, он будет прекрасным мастером, но будет ли он художником?
– Конечно, нет! – фыркнула она. – Искусству нельзя научиться, его можно только чувствовать!
– Ну вот, значит, я просто бесталанный ремесленник, который мнит себя художником. Я импровизирую вопреки всему, даже в самых простых случаях. Мне пришлось принять гипнотический порошок, чтобы сдать экзамен на Третий Ранг. У меня просто нет математических способностей, я не могу создавать уравнения в мгновение ока. Даже если я разрабатываю их заранее или у меня есть достаточно времени, то почему-то, когда я пытаюсь их использовать, они не работают.
– Твои заклинания бессильны?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37