интернет магазин душевых кабин
От каких негодяев я освободила тебя! Возьми мой флакон и расскажи мне все.
Свежий воздух и ободряющее присутствие ее подруги оживили Стеллу. Она настолько пришла в себя, что смогла описать свое свидание с семьей генерала и ответить на вопросы, вызываемые рассказом. Последний вопрос леди Лоринг был в то же время и самым важным:
— Как же ты намерена теперь поступить с Ромейном?
— Как только приедем домой, я напишу ему.
Этот ответ по-видимому очень встревожил леди Лоринг.
— Ты не выдашь меня? — сказала она.
— Как это?
— Не сообщишь Ромейну, что я рассказала тебе о дуэли?
— Конечно, нет. Я тебе покажу письмо, прежде чем отправлю его почтой.
Успокоенная этим заявлением, леди Лоринг вспомнила затем о майоре Гайнде.
— Можно рассказать ему, что ты сделала?
— Конечно, можно, — отвечала Стелла. — Я ничего не скрою от лорда Лоринга и попрошу его написать майору. Пусть он напишет, что, узнав от тебя, в чем дело, я навела необходимые справки и сообщила Ромейну благоприятный результат, добытый с их помощью.
— Нетрудно написать письмо, моя милая, но трудно сказать, что подумает о тебе потом майор Гайнд!
— А какое мне дело до того, что подумает майор Гайнд?
Леди Лоринг взглянула на нее с плутовской улыбкой.
— Ты с таким же равнодушием относишься и к мнению Ромейна? — спросила она.
Стелла покраснела.
— Старайся говорить серьезно, когда дело идет о Ромейне, — отвечала она. — Его доброе мнение — для меня жизнь.
Час спустя важное письмо к Ромейну было написано.
Стелла со всеми подробностями рассказала о случившемся, опустив только две подробности: во-первых, она ничего не сообщала о том, что вдова упомянула о смерти сына, и о том, как эта смерть повлияла на младшего брата. Описывая мальчика, она упомянула только, что он слаб рассудком и должен постоянно быть под надзором. Во-вторых, она дала понять Ромейну, что объясняет участие, принимаемое им в семье генерала, мотивами обыкновенной благотворительности.
Письмо оканчивалось следующими строками:
"Отваживаясь, вопреки всем правилам приличия, являться безо всякого приглашения с вашей стороны вашей представительницей, я могу привести в свое оправдание только одно — мое доброе намерение.
Мне казалось жестоким по отношению к этим беднякам и несправедливым к вам, ввиду вашего отсутствия, откладывать безо всякой пользы исполнение вашего доброго намерения, которое вы, без сомнения, уже обдумали прежде. Составляя мнение о моем поведении, прошу вас помнить, что я всеми силами старалась не скомпрометировать вас. Мадам Марильяк видит в вас только благотворителя, предлагающего помочь ей и остаться неизвестным. Если, несмотря на это, вы не одобрите мой поступок, я не скрою от вас, что это огорчит и обидит меня, я так желала помочь вам, когда другие колебались. Я должна буду утешиться воспоминанием, что познакомилась с прекрасной и благородной женщиной и что, быть может, избавила ее сына в будущем от опасности, которую не могу определить. Вы окончите то, что я начала. Будьте снисходительны ко мне, если я нечаянно сделала вам неприятное, — я же с благодарностью буду вспоминать тот день, когда приняла на себя роль милостынника мистера Ромейна".
Леди Лоринг два раза прочла заключительные слова письма.
— Я думаю, что конец твоего письма произведет на него желаемое действие, — сказала она.
— Если оно принесет мне в ответ ласковое письмо. Вот все, чего я от него желаю.
— Если оно произведет какое-нибудь впечатление, — продолжала леди Лоринг, — то это будет не единственной результат.
— Что же еще оно может сделать?
— Вернуть Ромейна тебе.
Эти слова скорее изумили Стеллу, чем придали ей бодрости.
— Вернуть Ромейна ко мне? — повторила она. — О, Аделаида, как бы я желала надеяться, как ты!
— Отошли письмо на почту, — сказала леди Лоринг, — а там увидим!
ХIII
ПЕРЕПИСКА ОТЦА БЕНВЕЛЯ
1
Артур Пенроз к отцу Бенвелю
"Преподобный и дорогой отец!
Когда я имел честь в последний раз видеться с вами, вы дали мне поручение письменно уведомить вас о результатах наших религиозных бесед с мистером Ромейном.
Обстоятельства сложились таким образом, что было бы неуместно отнимать у вас время длинными разглагольствованиями по этому предмету. Превосходные книги, указанные вами мистеру Ромейну, произвели на него сильное впечатление. Он сделал некоторые возражения, которые я старался опровергнуть, как умел, но пообещал рассмотреть мои аргументы с самым серьезным вниманием как можно скорее. Я не в состоянии словами выразить вам, как счастлив, что имею надежду восстановить его душевное спокойствие — другими, более подходящими словами — совершить его обращение! Я уважаю и восхищаюсь мистером Ромейном, я даже, можно сказать, люблю его.
Подробности, которых недостает в этом кратком донесении, я буду иметь честь лично передать вам. Мистер Ромейн не желает долее скрываться от своих друзей. Сегодня утром он получил письмо, изменившее все его планы и заставившее принять решение о возвращении в Лондон. Мне не известно ни содержание письма, ни имя писавшего. Но приятно было видеть, что чтение этого письма сделало Ромейна счастливым.
Завтра вечером надеюсь лично выразить вам мое почтение".
2
Мистер Битрек к отцу Бенвелю
"Сэр! Справки, наведенные мною по вашему поручению, в одном отношении оказались удачны.
Я могу сообщить вам, что некоторые события в жизни мистера Винтерфильда, бесспорно, связаны с молодой леди по имени мисс Стелла Эйрикорт.
Однако нелегко было выявить связь этих обстоятельств. Судя по подробному донесению того лица, которому я поручил это дело, существуют серьезные причины скрывать эти факты. Я упоминаю об этом не для того, чтобы разочаровать вас, но чтобы приготовить вас к задержкам, могущим встретиться на нашем пути.
Прошу вас доверять мне и дать время — я отвечаю за результат".
КНИГА ВТОРАЯ
I
БАЛ С САНДВИЧАМИ
Прекрасная весна после необыкновенно суровой зимы обещала удачный сезон в Лондоне.
Между увеселениями сезона в тесной сфере, имеющей притязания называть себя горделивым именем общества, всеобщее любопытство было возбуждено известием о вечере, даваемом леди Лоринг, под странным названием: «Бал с сандвичами».
Приглашения были сделаны к необыкновенно раннему часу, и все поняли, что гостям не будет предложено обычного солидного ужина. Одним словом, вечер леди Лоринг явился смелым протестом против поздних часов и тяжелых пиров в полночь. Молодежи нравилась предполагаемая реформа. Старшие же отказывались высказать свое мнение до вечера.
В небольшом тесном кружке самых близких друзей леди Лоринг толковали, что предполагались существенные нововведения в закусках и что терпение гостей подвергнется суровому испытанию. Мисс Нотман, экономка, вежливо угрожавшая выходом в отставку со скромной пенсией после знаменитого дела яичницы с устрицами, решила привести свое намерение в исполнение, когда услышала, что ужина не будет.
— Моя привязанность к семейству может многое вынести, — сказала она, — но если леди Лоринг обдуманно дает бал без ужина, то мне придется пристроиться в другом месте или самое лучшее убраться из дому.
Считая мисс Нотман представительницей известного класса, приходилось считать успех этого нововведения сомнительным.
В назначенный вечер гости сделали одно приятное открытие, когда вошли в приемные комнаты. Им было предоставлялось право развлекаться кому как нравится.
Гостиные предназначались для танцев, а картинная галерея была обращена в музыкальную комнату. Игроки в шахматы и карты находили отдаленные и покойные кабинеты, специально приготовленные для них. Лица, занимающиеся только серьезными разговорами, смогли уютно устроиться. А влюбленные, серьезные или несерьезные, открыли полуосвещенный зимний сад со множеством укромных уголков.
За исключением зимнего сада, куда бы ни направлялись гости, всюду они встречали столики, красиво убранные цветами и сотнями маленьких тарелочек белого китайского фарфора со всевозможными сандвичами. Здесь стремились удовлетворять самые разнообразные вкусы. Люди с обыкновенным вкусом находили говядину и ветчину на тоненьких ломтиках хлеба из совершенно неизвестной, необыкновенно нежной муки. Других, вкусу которых было не так легко угодить, соблазняли сандвичи из вкусного соединения цыпленка с трюфелями, превращенными в мягкую, нежную массу, прилипавшую к хлебу, как масло. Иностранцы, пробовавшие все и не имевшие ничего против чеснока, находили лучшие соусы Германии и Италии превращенными в английские сандвичи. В этом же виде анчоусы и сардинки привлекали мужчин, желавших создать искусственную жажду. Удостоверившись сначала, что поданное шампанское останется приятным воспоминанием на других вечерах этого сезона, публика поняла и то, что запас закусок, соблазнявших всех, был неистощим. Где бы ни были гости и чем бы они ни были заняты, всюду появлялись маленькие белые тарелочки и постоянно возбуждали их аппетит. Гости ели так, как никогда перед тем, и старинное английское предубеждение против всякого нововведения было наконец побеждено. Общее мнение объявило, что бал с сандвичами был прекрасной идеей, выполненной превосходно.
Многие гости оказали хозяйке любезность, приехав в ранний час, обозначенный в приглашении. Одним из них был майор Гайнд.
Леди Лоринг воспользовалась первым удобным случаем, чтобы поговорить с ним наедине.
— Я слышала, вы были не совсем довольны, когда вам передали, что мисс Эйрикорт взялась вместо вас за справки? — спросила она.
— Я счел это несколько смелым решением, — отвечал майор, — но так как вдова генерала оказалась леди в лучшем смысле этого слова, то романтическое приключение мисс Эйрикорт закончилось благополучно. В другой раз я бы посоветовал мисс Эйрикорт не рисковать так.
— Вам известно мнение Ромейна об этом?
— Нет еще. С самого приезда я был слишком занят. Извините меня, леди Лоринг, кто эта прелестная особа в палевом платье? Мне кажется, я уже где-то встречал ее?
— Эта прелестная особа — та самая смелая леди, поступка которой вы не одобряете.
— Мисс Эйрикорт?!
— Да.
— Я беру назад свои слова, — воскликнул безо всякого зазрения совести майор Гайнд. — Такая женщина, как она, может делать все, что ей угодно. Она смотрит сюда. Прошу вас, представьте меня ей.
Представив майора, леди Лоринг вернулась к гостям.
— Мне кажется, мы уже встречались прежде, майор Гайнд? — спросила Стелла.
Ее голос дополнил недостающее звено в памяти майора. Вспомнив, как на пароходе она смотрела на Ромейна, он начинал смутно понимать необъяснимое участие, принимаемое мисс Эйрикорт в семействе генерала.
— Да, я прекрасно помню, — отвечал он, — это было во время переезда из Булони в Фолькстон, мы ехали с другом. Вы с ним без сомнения встречались после?
Он сделал этот вопрос из простой формальности, а сам подумал про себя:
— Вот еще одна полюбила Ромейна, и ничего не выйдет из этого.
— Вы простили мне, что я вместо вас отправилась в Кемп-Гилл? — спросила Стелла.
— Я должен быть благодарен вам, — отвечал майор. — Бедняки получили немедленную помощь. Благодаря вашей способности убеждать вы достигли результатов, которых я бы, может быть, не добился. Сам Ромейн, вернувшись в Лондон, был у них?
— Нет, он желает остаться неизвестным. Пока он согласился вести дело через меня.
— Пока? — повторил майор Гайнд.
Нежное личико Стеллы покрылось легким румянцем.
— Мне удалось уговорить мадам Марильяк принять сумму, данную мною ее сыну. Бедняга теперь пользуется заботливым уходом в одном частном приюте. В этом отношении нельзя сделать ничего больше.
— А мать ничего не хочет предпринимать?
— Ничего, ни для себя, ни для дочери, пока у них есть работа. Я не могу передать вам, как прекрасно и с каким терпением она говорит о своей тяжелой участи. Но ее здоровье может не выдержать — и очень возможно, что мне придется в скором времени уехать из Лондона.
Она остановилась и, покраснев еще сильнее, продолжила:
— Вдова может заболеть в мое отсутствие, и поэтому мистер Ромейн хочет просить вас время от времени справляться о семье, пока меня не будет здесь.
— Я с удовольствием сделаю это, мисс Эйрикорт. Ромейна ждут здесь сегодня?
Она радостно улыбнулась, посмотрев в сторону. Любопытство майора было возбуждено — он посмотрел также в ту сторону, куда был обращен ее взгляд.
Как бы в ответ на его вопрос сам Ромейн в эту минуту показался в дверях.
Что могло привлечь нелюдимого ученого на вечер? Глаза майора Гайнда были настороже. В то время, когда Ромейн и Стелла подали руку друг другу, майор Гайнд понял, что мисс Эйрикорт была причиной появления его друга. Припомнив ее минутное замешательство, когда она указала на возможность отъезда из Лондона и на намерение Ромейна просить его заменить ее на это время, майор с поспешностью военного, не терпящего замедления, дал свое заключение:
— Я ошибся, — подумал он, — наконец и мой неуязвимый друг ранен. Когда эта очаровательная особа соберется уезжать из Лондона, на ее багаже будет написано: «мистрис Ромейн».
— Вы сделались совершенно иным человеком с тех пор, как мы виделись с вами, — сказал он зло.
Стелла тихонько отошла, предоставляя им возможность свободно разговаривать. Ромейн не воспользовался удобным случаем, чтобы открыться своему другу. Каковы бы ни были в действительности отношения между ним и мисс Эйрикорт, они, по-видимому, пока хранились в тайне.
— Мое здоровье немного улучшилось в последнее время, — вот все, что он ответил.
Майор понизил голос до шепота:
— Ваши припадки… — начал было он.
Ромейн перебил его.
— Я не хочу, чтобы весь свет знал о моей болезни, — ответил он также шепотом, но раздражительно. — Посмотрите сколько здесь народу! Когда я говорю вам, что мне лучше, вы должны были догадаться, что это значит.
— Есть какая-нибудь видимая причина для улучшения? — продолжал расспрашивать майор, добиваясь подтверждения своего заключения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
Свежий воздух и ободряющее присутствие ее подруги оживили Стеллу. Она настолько пришла в себя, что смогла описать свое свидание с семьей генерала и ответить на вопросы, вызываемые рассказом. Последний вопрос леди Лоринг был в то же время и самым важным:
— Как же ты намерена теперь поступить с Ромейном?
— Как только приедем домой, я напишу ему.
Этот ответ по-видимому очень встревожил леди Лоринг.
— Ты не выдашь меня? — сказала она.
— Как это?
— Не сообщишь Ромейну, что я рассказала тебе о дуэли?
— Конечно, нет. Я тебе покажу письмо, прежде чем отправлю его почтой.
Успокоенная этим заявлением, леди Лоринг вспомнила затем о майоре Гайнде.
— Можно рассказать ему, что ты сделала?
— Конечно, можно, — отвечала Стелла. — Я ничего не скрою от лорда Лоринга и попрошу его написать майору. Пусть он напишет, что, узнав от тебя, в чем дело, я навела необходимые справки и сообщила Ромейну благоприятный результат, добытый с их помощью.
— Нетрудно написать письмо, моя милая, но трудно сказать, что подумает о тебе потом майор Гайнд!
— А какое мне дело до того, что подумает майор Гайнд?
Леди Лоринг взглянула на нее с плутовской улыбкой.
— Ты с таким же равнодушием относишься и к мнению Ромейна? — спросила она.
Стелла покраснела.
— Старайся говорить серьезно, когда дело идет о Ромейне, — отвечала она. — Его доброе мнение — для меня жизнь.
Час спустя важное письмо к Ромейну было написано.
Стелла со всеми подробностями рассказала о случившемся, опустив только две подробности: во-первых, она ничего не сообщала о том, что вдова упомянула о смерти сына, и о том, как эта смерть повлияла на младшего брата. Описывая мальчика, она упомянула только, что он слаб рассудком и должен постоянно быть под надзором. Во-вторых, она дала понять Ромейну, что объясняет участие, принимаемое им в семье генерала, мотивами обыкновенной благотворительности.
Письмо оканчивалось следующими строками:
"Отваживаясь, вопреки всем правилам приличия, являться безо всякого приглашения с вашей стороны вашей представительницей, я могу привести в свое оправдание только одно — мое доброе намерение.
Мне казалось жестоким по отношению к этим беднякам и несправедливым к вам, ввиду вашего отсутствия, откладывать безо всякой пользы исполнение вашего доброго намерения, которое вы, без сомнения, уже обдумали прежде. Составляя мнение о моем поведении, прошу вас помнить, что я всеми силами старалась не скомпрометировать вас. Мадам Марильяк видит в вас только благотворителя, предлагающего помочь ей и остаться неизвестным. Если, несмотря на это, вы не одобрите мой поступок, я не скрою от вас, что это огорчит и обидит меня, я так желала помочь вам, когда другие колебались. Я должна буду утешиться воспоминанием, что познакомилась с прекрасной и благородной женщиной и что, быть может, избавила ее сына в будущем от опасности, которую не могу определить. Вы окончите то, что я начала. Будьте снисходительны ко мне, если я нечаянно сделала вам неприятное, — я же с благодарностью буду вспоминать тот день, когда приняла на себя роль милостынника мистера Ромейна".
Леди Лоринг два раза прочла заключительные слова письма.
— Я думаю, что конец твоего письма произведет на него желаемое действие, — сказала она.
— Если оно принесет мне в ответ ласковое письмо. Вот все, чего я от него желаю.
— Если оно произведет какое-нибудь впечатление, — продолжала леди Лоринг, — то это будет не единственной результат.
— Что же еще оно может сделать?
— Вернуть Ромейна тебе.
Эти слова скорее изумили Стеллу, чем придали ей бодрости.
— Вернуть Ромейна ко мне? — повторила она. — О, Аделаида, как бы я желала надеяться, как ты!
— Отошли письмо на почту, — сказала леди Лоринг, — а там увидим!
ХIII
ПЕРЕПИСКА ОТЦА БЕНВЕЛЯ
1
Артур Пенроз к отцу Бенвелю
"Преподобный и дорогой отец!
Когда я имел честь в последний раз видеться с вами, вы дали мне поручение письменно уведомить вас о результатах наших религиозных бесед с мистером Ромейном.
Обстоятельства сложились таким образом, что было бы неуместно отнимать у вас время длинными разглагольствованиями по этому предмету. Превосходные книги, указанные вами мистеру Ромейну, произвели на него сильное впечатление. Он сделал некоторые возражения, которые я старался опровергнуть, как умел, но пообещал рассмотреть мои аргументы с самым серьезным вниманием как можно скорее. Я не в состоянии словами выразить вам, как счастлив, что имею надежду восстановить его душевное спокойствие — другими, более подходящими словами — совершить его обращение! Я уважаю и восхищаюсь мистером Ромейном, я даже, можно сказать, люблю его.
Подробности, которых недостает в этом кратком донесении, я буду иметь честь лично передать вам. Мистер Ромейн не желает долее скрываться от своих друзей. Сегодня утром он получил письмо, изменившее все его планы и заставившее принять решение о возвращении в Лондон. Мне не известно ни содержание письма, ни имя писавшего. Но приятно было видеть, что чтение этого письма сделало Ромейна счастливым.
Завтра вечером надеюсь лично выразить вам мое почтение".
2
Мистер Битрек к отцу Бенвелю
"Сэр! Справки, наведенные мною по вашему поручению, в одном отношении оказались удачны.
Я могу сообщить вам, что некоторые события в жизни мистера Винтерфильда, бесспорно, связаны с молодой леди по имени мисс Стелла Эйрикорт.
Однако нелегко было выявить связь этих обстоятельств. Судя по подробному донесению того лица, которому я поручил это дело, существуют серьезные причины скрывать эти факты. Я упоминаю об этом не для того, чтобы разочаровать вас, но чтобы приготовить вас к задержкам, могущим встретиться на нашем пути.
Прошу вас доверять мне и дать время — я отвечаю за результат".
КНИГА ВТОРАЯ
I
БАЛ С САНДВИЧАМИ
Прекрасная весна после необыкновенно суровой зимы обещала удачный сезон в Лондоне.
Между увеселениями сезона в тесной сфере, имеющей притязания называть себя горделивым именем общества, всеобщее любопытство было возбуждено известием о вечере, даваемом леди Лоринг, под странным названием: «Бал с сандвичами».
Приглашения были сделаны к необыкновенно раннему часу, и все поняли, что гостям не будет предложено обычного солидного ужина. Одним словом, вечер леди Лоринг явился смелым протестом против поздних часов и тяжелых пиров в полночь. Молодежи нравилась предполагаемая реформа. Старшие же отказывались высказать свое мнение до вечера.
В небольшом тесном кружке самых близких друзей леди Лоринг толковали, что предполагались существенные нововведения в закусках и что терпение гостей подвергнется суровому испытанию. Мисс Нотман, экономка, вежливо угрожавшая выходом в отставку со скромной пенсией после знаменитого дела яичницы с устрицами, решила привести свое намерение в исполнение, когда услышала, что ужина не будет.
— Моя привязанность к семейству может многое вынести, — сказала она, — но если леди Лоринг обдуманно дает бал без ужина, то мне придется пристроиться в другом месте или самое лучшее убраться из дому.
Считая мисс Нотман представительницей известного класса, приходилось считать успех этого нововведения сомнительным.
В назначенный вечер гости сделали одно приятное открытие, когда вошли в приемные комнаты. Им было предоставлялось право развлекаться кому как нравится.
Гостиные предназначались для танцев, а картинная галерея была обращена в музыкальную комнату. Игроки в шахматы и карты находили отдаленные и покойные кабинеты, специально приготовленные для них. Лица, занимающиеся только серьезными разговорами, смогли уютно устроиться. А влюбленные, серьезные или несерьезные, открыли полуосвещенный зимний сад со множеством укромных уголков.
За исключением зимнего сада, куда бы ни направлялись гости, всюду они встречали столики, красиво убранные цветами и сотнями маленьких тарелочек белого китайского фарфора со всевозможными сандвичами. Здесь стремились удовлетворять самые разнообразные вкусы. Люди с обыкновенным вкусом находили говядину и ветчину на тоненьких ломтиках хлеба из совершенно неизвестной, необыкновенно нежной муки. Других, вкусу которых было не так легко угодить, соблазняли сандвичи из вкусного соединения цыпленка с трюфелями, превращенными в мягкую, нежную массу, прилипавшую к хлебу, как масло. Иностранцы, пробовавшие все и не имевшие ничего против чеснока, находили лучшие соусы Германии и Италии превращенными в английские сандвичи. В этом же виде анчоусы и сардинки привлекали мужчин, желавших создать искусственную жажду. Удостоверившись сначала, что поданное шампанское останется приятным воспоминанием на других вечерах этого сезона, публика поняла и то, что запас закусок, соблазнявших всех, был неистощим. Где бы ни были гости и чем бы они ни были заняты, всюду появлялись маленькие белые тарелочки и постоянно возбуждали их аппетит. Гости ели так, как никогда перед тем, и старинное английское предубеждение против всякого нововведения было наконец побеждено. Общее мнение объявило, что бал с сандвичами был прекрасной идеей, выполненной превосходно.
Многие гости оказали хозяйке любезность, приехав в ранний час, обозначенный в приглашении. Одним из них был майор Гайнд.
Леди Лоринг воспользовалась первым удобным случаем, чтобы поговорить с ним наедине.
— Я слышала, вы были не совсем довольны, когда вам передали, что мисс Эйрикорт взялась вместо вас за справки? — спросила она.
— Я счел это несколько смелым решением, — отвечал майор, — но так как вдова генерала оказалась леди в лучшем смысле этого слова, то романтическое приключение мисс Эйрикорт закончилось благополучно. В другой раз я бы посоветовал мисс Эйрикорт не рисковать так.
— Вам известно мнение Ромейна об этом?
— Нет еще. С самого приезда я был слишком занят. Извините меня, леди Лоринг, кто эта прелестная особа в палевом платье? Мне кажется, я уже где-то встречал ее?
— Эта прелестная особа — та самая смелая леди, поступка которой вы не одобряете.
— Мисс Эйрикорт?!
— Да.
— Я беру назад свои слова, — воскликнул безо всякого зазрения совести майор Гайнд. — Такая женщина, как она, может делать все, что ей угодно. Она смотрит сюда. Прошу вас, представьте меня ей.
Представив майора, леди Лоринг вернулась к гостям.
— Мне кажется, мы уже встречались прежде, майор Гайнд? — спросила Стелла.
Ее голос дополнил недостающее звено в памяти майора. Вспомнив, как на пароходе она смотрела на Ромейна, он начинал смутно понимать необъяснимое участие, принимаемое мисс Эйрикорт в семействе генерала.
— Да, я прекрасно помню, — отвечал он, — это было во время переезда из Булони в Фолькстон, мы ехали с другом. Вы с ним без сомнения встречались после?
Он сделал этот вопрос из простой формальности, а сам подумал про себя:
— Вот еще одна полюбила Ромейна, и ничего не выйдет из этого.
— Вы простили мне, что я вместо вас отправилась в Кемп-Гилл? — спросила Стелла.
— Я должен быть благодарен вам, — отвечал майор. — Бедняки получили немедленную помощь. Благодаря вашей способности убеждать вы достигли результатов, которых я бы, может быть, не добился. Сам Ромейн, вернувшись в Лондон, был у них?
— Нет, он желает остаться неизвестным. Пока он согласился вести дело через меня.
— Пока? — повторил майор Гайнд.
Нежное личико Стеллы покрылось легким румянцем.
— Мне удалось уговорить мадам Марильяк принять сумму, данную мною ее сыну. Бедняга теперь пользуется заботливым уходом в одном частном приюте. В этом отношении нельзя сделать ничего больше.
— А мать ничего не хочет предпринимать?
— Ничего, ни для себя, ни для дочери, пока у них есть работа. Я не могу передать вам, как прекрасно и с каким терпением она говорит о своей тяжелой участи. Но ее здоровье может не выдержать — и очень возможно, что мне придется в скором времени уехать из Лондона.
Она остановилась и, покраснев еще сильнее, продолжила:
— Вдова может заболеть в мое отсутствие, и поэтому мистер Ромейн хочет просить вас время от времени справляться о семье, пока меня не будет здесь.
— Я с удовольствием сделаю это, мисс Эйрикорт. Ромейна ждут здесь сегодня?
Она радостно улыбнулась, посмотрев в сторону. Любопытство майора было возбуждено — он посмотрел также в ту сторону, куда был обращен ее взгляд.
Как бы в ответ на его вопрос сам Ромейн в эту минуту показался в дверях.
Что могло привлечь нелюдимого ученого на вечер? Глаза майора Гайнда были настороже. В то время, когда Ромейн и Стелла подали руку друг другу, майор Гайнд понял, что мисс Эйрикорт была причиной появления его друга. Припомнив ее минутное замешательство, когда она указала на возможность отъезда из Лондона и на намерение Ромейна просить его заменить ее на это время, майор с поспешностью военного, не терпящего замедления, дал свое заключение:
— Я ошибся, — подумал он, — наконец и мой неуязвимый друг ранен. Когда эта очаровательная особа соберется уезжать из Лондона, на ее багаже будет написано: «мистрис Ромейн».
— Вы сделались совершенно иным человеком с тех пор, как мы виделись с вами, — сказал он зло.
Стелла тихонько отошла, предоставляя им возможность свободно разговаривать. Ромейн не воспользовался удобным случаем, чтобы открыться своему другу. Каковы бы ни были в действительности отношения между ним и мисс Эйрикорт, они, по-видимому, пока хранились в тайне.
— Мое здоровье немного улучшилось в последнее время, — вот все, что он ответил.
Майор понизил голос до шепота:
— Ваши припадки… — начал было он.
Ромейн перебил его.
— Я не хочу, чтобы весь свет знал о моей болезни, — ответил он также шепотом, но раздражительно. — Посмотрите сколько здесь народу! Когда я говорю вам, что мне лучше, вы должны были догадаться, что это значит.
— Есть какая-нибудь видимая причина для улучшения? — продолжал расспрашивать майор, добиваясь подтверждения своего заключения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41