Они могут убить ее физически! Вада знала, что поклонники дьявола совершают жертвоприношения; но хоть и смутно, помнила, что в жертву приносят обычно ребенка или животное. С женщиной могли совершить что-то другое, но что именно, Вада не могла вспомнить.Она видела, как чьи-то руки тянулись вверх, к летучей мыши, висевшей над ней. Те руки были облачены в шелк, с вышитыми по нему кабалистическими знаками. Вада догадалась, что, кажется, они принадлежат маркизу, но не была в этом уверена и не могла перевести глаза, чтобы в этом убедиться. Так или иначе, девушка боялась на него взглянуть. Она вспомнила гостей за обедом и их взгляды, устремленные на нее, — как они наблюдали и терпеливо ждали, когда же она выпьет вино с наркотиком.Ваде хотелось умереть раньше, чем они успеют к ней прикоснуться.Молитвы продолжались, и девушка уже могла разобрать некоторые слова, смысл которых понимала. Она слышала, как собравшиеся снова вызывают сатану и дьявольские темные силы, произнося: «Белиах — в вечном мятеже, в хаосе — Аштарот, Нехамах, Астарта — в распутстве».Вада начала молиться. Она была так напугана, что вспомнила только те молитвы, которые произносила еще ребенком.«Нежный Иисус, кроткий и милосердный! Посмотри с небес на маленькое дитя! Сделай так, чтобы я пришла к тебе, чтобы могла спрятаться у тебя…»— мысленно взывала Вада к Богу. Перепуганная, она снова и снова молилась: «Нежный Иисус, добрый Иисус…»От бесчисленного повторения про себя слов молитвы, казалось, немного притупился ужас, охвативший девушку, угрожающий, проникавший все глубже. Где-то в глубине сознания Вада даже с некоторым любопытством думала, неужели сатана действительно посетит тех, кто к нему взывает. Затем сказала себе, что все они сошли с ума. Но если сатана и спустится к ним, Бог защитит ее. Она принадлежит Богу, а не дьяволу!«Помоги мне, помоги мне, Боженька!»— мысленно произносила Вада, думая в это время о Пьере. Он не возражал, чтобы она пошла на этот званый обед. Может быть, Бог вразумит его, подскажет, что он совершил ошибку, и тогда он вызволит ее, спасет от посягательств сатаны.Девушка со страхом сознавала, что эти люди в любой момент могут прикоснуться к ней, что их воздетые к небу руки могут вот-вот оказаться на ее обнаженном теле.Она еще раз попыталась вскрикнуть и убедилась, что губы, как и все тело, по-прежнему будто парализованы.«Нежный Иисус! Добрый Иисус… О Пьер! Пьер!»— не слышно звала Вада. Ей хотелось прокричать его имя, она чувствовала, что, если бы ей это удалось, Пьер ее услышал. Затем она снова увидела, как руки, прикрытые мантией с непонятными знаками, опять простерлись над ней, на этот раз ладонями вниз. Девушка догадалась, что колдовавшие над ее телом пытаются использовать гипноз.Вот-вот эти руки к ней прикоснутся… От невыносимого отвращения и ужаса Вада закрыла глаза.«Пьер… Пьер…»— Вада еще раз попыталась крикнуть и тут услышала сильнейший грохот.— Прекратите это богохульство! Властный, сильный голос, как гром, прогрохотал на всю часовню, и наступила гробовая тишина. Монотонные песнопения прекратились. Руки, парившие над девушкой, исчезли. Послышались резкие, пронзительные голоса и звуки, подобные рычанью зверя.— Уберите его! Уберите его отсюда! Он не имеет права! — приказал маркиз.И снова прогремел голос Пьера, решительный и требовательный. Голос ангела отмщения, который пришел, чтобы покарать:— Если кто-нибудь из вас только попытается остановить меня, мой друг — он рядом со мной — будет стрелять! Глава 7 Пьер сразу понял, что попал в сатанинский храм. На одном из занавесей алтаря он заметил вышитую фигуру огромного вздыбленного козла, на другом — семигрудую женщину со змеиным хвостом.Увидев Пьера, быстро идущего к алтарю, стоявшие на его пути сатанисты попятились, и только маркиз, находившийся у алтарных ступенек, не тронулся с места.Жак с пистолетом в руке шел за Пьером, оглядываясь по сторонам, и сатанисты невольно прятали от него глаза. Те, что были поодаль, бормотали что-то вроде проклятий в их адрес. Эти звуки, словно издаваемые раздраженными животными, становились все сильнее по мере того, как Пьер приближался к маркизу, пока наконец не остановился перед ним. За вельможей покорно стоял священник. Алтарь был задрапирован тканной золотом накидкой, а на отороченном кружевом покрывале лежало обнаженное вытянувшееся тело Вады. Над ней нависло огромное перевернутое распятие с летучей мышью, очень темной, с развернутыми крыльями, — символом зла.Вокруг горели черные свечи. Запах ладана проникал повсюду, отравляя воздух наркотиками, возбуждающими эротические желания.Гости, чувствовалось, сильно напуганы, чего нельзя было сказать о маркизе.Он глядел на Пьера с вызовом. Под действием гашиша зрачки маркиза расширились и почернели.— Убирайтесь отсюда вон! Не мешайте нам! — произнес он повелительно, и его звучный голос эхом прокатился по всей часовне. — Это храм Люцифера Могущественного. Вы бессильны перед ним!Слова маркиза придали мужество его соратникам, они вдруг яростно ринулись вперед, пытаясь силой захватить Пьера и вышвырнуть его из часовни.Их сдерживало лишь присутствие Жака, который с пистолетом в руке стоял спиной к алтарю и лицом к собравшимся, целясь в тех, кто был слева.В следующее мгновение Пьер сбил маркиза с ног: сначала нанес ему апперкот, затем левой рукой сильно ударил в живот. Маркиз повалился на пол; при падении его расшитая мантия распахнулась и спала, полностью обнажив тело. Пьер сразу понял, что и на остальных, присутствовавших на черной мессе, под длинными, из дорогих тканей мантиями с вышитыми капюшонами тоже ничего не было.Падая, маркиз истошно вскрикнул; через несколько секунд из приоткрытого рта показалась струйка крови. То ли мужество покинуло его, то ли наркотик парализовал разум, но он не сделал даже попытки подняться с пола.Пьер взглянул на Ваду, затем повернулся к священнику, который стоял, прислонясь к алтарю, словно на него опираясь, сорвал с его плеч мантию и накрыл обнаженное тело девушки. Голый священник шмыгнул в тень. Осторожно и нежно Пьер взял Ваду на руки.— Иди за мной и задержи их, — тихо обратился он к Жаку.Пьер не спеша нес завернутую Ваду по проходу часовни к двери, через которую они с Жаком сюда проникли. Прежде чем выйти, он оглянулся на сатанистов, обезумевших при виде своего распластанного на полу предводителя и притаившегося священника. Никто не предпринимал попыток, чтобы помешать освобождению Вады из плена.Следуя за Пьером, Жак вышел из зала и прикрыл за собой дверь.— Запри ее! — сказал Пьер. — У них будет время, чтобы прийти в чувство, если нечто подобное им вообще знакомо, — добавил он.В замке, однако, не оказалось ключа, но на двери, которая, по-видимому, отделяла часовню от остальной части дома, Жак увидел засовы и задвинул их.Узким коридором он последовал за Пьером в банкетный зал. Они проникли в дом графа через одно из окон зала, где проходил званый обед.Пьер был почти уверен, что в передней части дома они могут встретить слуг, которые получили распоряжение ни под каким видом не беспокоить хозяина и его гостей.Поэтому Пьер и Жак пробрались в сад, обогнув дом, и обнаружили, как и предполагали, что часовня пристроена к его тыльной части. Готические окна с узкими цветными стеклами не позволяли им попасть внутрь. С банкетным залом все оказалось проще: один из его длинных оконных переплетов был открыт и лишь зашторен красной портьерой. Так что проникнуть в трапезную не составило труда.После того как гости ушли в часовню, слуги, вероятно, уже не входили в зал. На столе все оставалось, как при гостях. Пьер и Жак увидели изобилие кубков. Жак оторопел от изумления, но у Пьера не было времени объяснять, что сатанисты, в противостоянии христианам, делали все наоборот.Если христиане перед мессой молились, то сатанисты сначала досыта наедались и напивались, выражая тем самым полное пренебрежение ко всему святому.Попав в дом, Пьер быстро направился к часовне. Он боялся за Ваду и так спешил, что Жак едва успевал за ним.После всего, что ему рассказал Лео Таксиль, Пьер уже боялся не только того, что во время сатанинской оргии над Вадой могут надругаться. Часто после отслуженной мессы Венеру подвергают похотливому, извращенному насилию, а потом полумертвую бросают.Но даже если не совершалось физическое насилие, Пьер хорошо знал, какой ужас вселяла черная месса в тех, кто не по своей воле должен был принять в ней участие.Ему оставалось только молиться, чтобы Вада была без сознания еще до того, как началась зловещая церемония, и не поняла, что происходит вокруг.Когда Пьер выносил Валу из часовни, он по ее глазам видел, что она сознает происходящее.И в то же время тело ее будто одеревенело, что-то сделало девушку неподвижной. Пьер не мог понять, почему она не кричала. Они дошли до окна, через которое проникли внутрь, и Пьер сказал:— Мне кажется, справа от этого зала должна быть дверь, которая открывается прямо в сад.— Подожди, я посмотрю, — отозвался Жак и вышел.Через некоторое время в дверь просунулась его голова.— Да, действительно есть, я ее открыл.Пьер последовал за ним, и вскоре все трое очутились в саду.Еще раньше Пьер и Жак договорились с кучером экипажа, в котором приехали с Левого берега на Лесной проспект, что тот остановится на дороге, поодаль от этого дома, и будет их ждать. Пьер остался доволен, что его распоряжение исполнено в точности.Он все время держал Ваду на руках, затем внес ее в экипаж, плотнее укутал в мантию и устроил рядом с собой.— Куда ты решил ехать? — спросил Жак.— Ко мне в студию. Жак закрыл дверцу.— Я не поеду с вами, — сказал он в открытое окно. — Хочу взглянуть на эти свиные рыла. Надо выяснить, кто они такие, на всякий случай, если будут еще подобные происшествия.— Не думай драться с ними, — предупредил Пьер. — Мне бы не хотелось, чтобы эта юная леди оказалась замешана в каком-нибудь скандале.— Хорошо, если ты об этом просишь, я ничего им не сделаю. Но мои друзья внесут их в список тварей, подлежащих уничтожению.Жак назвал кучеру адрес студии Пьера, помахал на прощание рукой, и через минуту экипаж скрылся за поворотом.Пьер держал Ваду, нежно прижав к своей груди.— Все хорошо, мое драгоценное сокровище, — его голос прозвучал с особой теплотой. — Теперь ты в полной безопасности.При свете уличных фонарей Пьер увидел, как оживились глаза девушки. Он также понял, что она хоть и воспринимает его слова, но ничего не может ответить.Волосы Вады разметались по сторонам, спадая на шелковую мантию и ему на грудь. Пьер целовал их и шептал ласковые слова.— Это моя вина! Ни в коем случае нельзя было позволить тебе пойти на обед вместе с Гаитой.Как же я мог не знать, что он вышел из ордена «Креста и Розы».Вада слышала все, что он говорил, но не способна была думать ни о чем, кроме того, что она спасена.Ее молитвы были услышаны!Пьер пришел за ней! Он спас ее! Весь ужас черной мессы, которую служили над ее обнаженным телом, ужас, внушенный десятками обращенных к ней рук, злая сила, словно дохнувшая ладаном, парализовавшая ее, — все рассеялось.Она спасена от этого кошмара и теперь в безопасности!Пьер рядом с ней, а все остальное не имеет значения. Не нужно больше заставлять себя не потерять сознание и следить за тем, что происходит вокруг.Впоследствии Вада едва могла припомнить, что происходило дальше. Когда она окончательно пришла в себя, то увидела, что Пьер, держа ее на руках, поднимается по узкой лестнице в свою студию. Кучер прошел вперед, чтобы открыть им дверь, и Пьер, внеся Ваду, уложил ее на постель.В студии было темно, но окно оказалось не зашторено, и через стекло Вада видела звезды, ярко сверкавшие на небе.Расплатившись с кучером, Пьер зажег масленую лампу, и мастерская озарилась мягким золотистым светом. Он подошел к постели и долго с нежностью смотрел на девушку.— А сейчас, моя милая, — сказал он мягко, — мы должны вдохнуть в тебя жизнь. Прежде всего я не хочу видеть на тебе это одеяние: оно было на тех богохульниках.Пьер снова взял ее на руки, и Вада не представляла, что он собирается делать. А он откинул покрывало и уложил ее на простыни, осторожно прикрыв одеялом. Потом так ловко стянул с нее злополучную мантию, в которую она все еще была закутана, что ее нагота осталась для него совершенно скрыта.Пьер хорошенько укрыл Валу, подтянув край простыни к подбородку, и сказал:— Я приготовлю тебе кофе в моей маленькой кухне, а пока оставлю тебя совсем ненадолго.Он вышел, унося мантию, и вскоре Вада услышала звук льющейся из крана воды и звон чашек.Она не знала, сколько должно пройти времени, прежде чем силы снова к ней вернутся. Хотела пошевелить руками, но из этого ничего не вышло. Затем попыталась что-то произнести, но все закончилось безуспешно, — она не могла выдавить из себя ни звука.Ей показалось, что Пьер отсутствует слишком долго, но как только он появился, тревога улетучилась. Пьер подошел к постели и поставил на стоявший рядом маленький столик чашечку черного кофе.— А сейчас я хочу напоить тебя с ложечки, — проворковал он, словно разговаривал с маленьким ребенком. — Пожалуйста, попытайся сделать несколько глоточков кофе, моя дорогая, чтобы побыстрее освободиться от наркотика, которым опоили тебя богохульники.Говоря так, Пьер сел на постель, спиной оперся о подушки, затем очень осторожно левой рукой обнял Валу за плечи и привлек к себе. Наполнив ложечку, он поднес кофе к губам девушки. Сначала она думала, что не сможет даже разжать губы, но Пьеру как-то удалось влить в нее кофе.Вада языком ощутила его приятный вкус и, к своему удивлению, проглотила жидкость, сразу ощутив тепло в горле.Медленно, терпеливо Пьер поил Валу из ложечки, пока кофе в чашке не уменьшилось наполовину. Вада глубоко вздохнула.— Пьер, — произнесла она с трудом, неуверенно. Ее голос звучал слабо и не так, как обычно, но это уже было огромное достижение.Пьер крепче обхватил ее.— О, ты уже можешь говорить! — обрадовался он. — Это превосходно, моя милая! Попытайся еще разок! Ну, давай!Спустя час к ней стали возвращаться силы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23