https://wodolei.ru/catalog/dushevie_kabini/kvadratnye/
Реджис усмехнулся и тут заметил странный, но такой узнаваемый знак на правой лопатке женщины. Хафлинг замер с широко раскрытыми глазами.— Стойте! — крикнул он, вскочил со своего места и торопливо полез под стол, чтобы не обходить его.Стражники Джул остановились, удивленные неожиданным волнением.— Повернись! — велел хафлинг женщине. — Повернись! — повторил он, энергично жесткулируя, но она не двигалась, не сводя с него изумленного взгляда.— Кассиус, вели ей повернуться! — обратился Реджис к старейшине, удивленному не меньше разбойницы.Сам он тем временем ухватил женщину за правый рукав и потянул. Она не поддавалась, но маленький Реджис дернул с неожиданной для него силой, и всем стала видна отметина на плече разбойницы.— Вот оно! — тыча пальцем, воскликнул Реджис.Джул вырвалась, но теперь уже Кассиус и все советники поняли, в чем дело, и женщину, покорившуюся без особой охоты, заставили показать знак.Хафлинг, чтобы лучше разглядеть его, взгромоздился на стул, но даже без проверки он знал, что зоркие глаза его не подвели и знак на плече женщины принадлежал Бренору Боевому Топору, причем король дворфов использовал его единственный раз — когда выгравировал на Клыке Защитника. Более то го, отметина была точно такого же размера, словно ее выжгли на коже, раскалив сам молот. Хафлинг едва не лишился чувств.— Откуда это у тебя?— Бандитский знак, — высказался Кассиус. — Между прочим, так принято во многих гильдиях и бандах.— Но этот — особенный, — жарко возразил Реджис.— Ты его знаешь?— С этой женщиной должны поговорить мои друзья, — решительно заявил хафлинг. — Немедленно.— Сначала мы закончим с ней разбираться, — воз разил советник Тамарут.— Немедленно, — не уступал Реджис, повернувшись к нему. — Или, может, ты, любезный Тамарут, сам объяснишься с Бренором и скажешь, почему пришлось отложить беседу, когда жизнь его приемного сына, возможно, висит на волоске?Советники снова начали оживленно перешептываться.Джул Перец недовольно глядела на Реджиса — видно было, что она плохо понимает, о чем речь, и значение символа ей неизвестно.Что ж, для нее это было только лучше.
* * *
Через несколько дней, вечером, Дзирт нашел двор-фа сидящим на небольшом пригорке под названием Высота Бренора, который возвышался в каменистой долинке северо-восточнее Брин Шандера, между Мер Дуалдон и озером Диннашир, где у дворфов были шахты. Где бы Бренор ни находился, он всегда отыскивал такое вот уединенное местечко, неизменно именуя его Высотой Бренора, но не из хвастовства, а что бы предупредить нежеланных посетителей.В этом тихом месте Бренор размышлял о вещах, не связанных с его обычной каждодневной жизнью, со всеми ее обязанностями и хлопотами. Здесь, в вечерней тишине, расчетливый и практичный дворф позволял себе сбросить панцирь грубоватой просто ты и думать о возвышенном. Здесь он предавался мыслям о всеобщем смысле и цели.Когда-то давно, в Мифрил Халле, после того, как Вульфгар пал в битве с йоклол и все они думали, что потеряли варвара навсегда, Дзирт так же нашел Бренора на его личном пригорке. Теперь он выглядел почти так, как тогда.Дроу подошел неслышно, как набегающие на звезды облака, и встал за спиной друга.— Можно было бы предположить, что потерять его во второй раз будет легче, — наконец промолвил дворф. — Особенно после того, что он вел себя как последняя скотина, перед тем как расстаться с нами.— Но ведь ты же не можешь знать, что с ним случилось, — заметил Дзирт.— Во всем мире не найдется второго такого знака, — возразил Бренор. — К тому же эта прохиндейка признала, что клеймо ей поставили молотом.Так оно и было. Когда друзья встретились с Джул после совещания в зале Совета, она охотно рассказала им все, что знала. Она призналась, что отметина не случайна, некая женщина-капитан ставила ее как знак отличия. Немного помявшись, Джул добавила, что женщина по имени Шила Кри была пираткой и награждала таким клеймом только самых доверенных членов своей команды.Дзирт переживал за друга. Правда, Джул сказала, что шайке Шилы помогает племя великанов-огров, но варвара среди них нет, значит, с этими негодяями Вульфгар точно не спутался. Однако оставалась другая возможность, гораздо более удручающая.— Думаешь, эта тварь Кри убила моего мальчика? — спросил Бренор, словно угадав направление мыслей дроу. — А может, это дело рук другого негодяя, который потом продал ей молот?— Я вообще не думаю, что Вульфгар мертв, — поспешил возразить Дзирт.Бренор удивленно поглядел на него.— Он сам мог продать молот, — предположил дроу, и Бренор недоверчиво покосился на него. — Когда он убежал от нас, ему хотелось забыть свое прошлое, — рассуждал Дзирт. — Может, это был следующий шаг — избавиться от молота?— Угу, а может, ему просто понадобились деньги, — язвительно добавил дворф, и Дзирт умолк.На самом деле ему трудно было поверить в это. Вульфгар был неразлучен с Клыком Защитника и скорее дал бы отрубить себе руку, чем расстался бы с любимым оружием.— Тогда, быть может, его обокрали, — помолчав, продолжил Дзирт. — Если, как мы думаем, Вульфгар осел в Лускане или Глубоководье, то он вполне мог стать жертвой грабителей.— Или убийц, — мрачно добавил Бренор и снова уставился в звездное небо.— Но мы же не можем этого знать, — негромко проговорил Дзирт.Бренор, как-то по-стариковски ссутулившись, пожал плечами.На следующее утро ветер принес черные тучи от вершин Хребта Мира, грозившие разразиться ливнями и превратить и без того влажную землю в трясину. Но тем не менее Кэтти-бри и Дзирт, покинув Десять Городов, направились в Лускан. Друзьям нужны были ответы на многие вопросы. Глава 5. ЧЕСТНОСТЬ ЛЮБВИ Когда «Морская фея» пристала к длинному причалу порта Глубоководья, Вульфгар сошел на берег первым. Два только отдали швартовы, он соскочил на причал и решительно зашагал в сторону города.— Возьмете его снова? — спросил Робийард Дюдермонта, вместе с ним глядя с борта на удалявшегося варвара.— Судя по твоему тону, тебе этого не хотелось бы, — оборачиваясь к нему, произнес капитан.Робийард равнодушно пожал плечами.— Это потому, что он тебе помешал? — спросил Дюдермонт.— Потому, что из-за его безрассудства вся команда подверглась опасности, — без всякой враждебности ответил чародей. — Я знаю, капитан, вы чувствуете себя обязанным ему, правда, никак не могу взять в толк почему. Но Вульфгар — это не Дзирт и не Кэтти-бри. Его друзья — дисциплинированные люди и понимают, что значит быть частью команды. А этот… этот напоминает Гаркла Гарпелла! Как только у него появляется цель, он рвется к ней, не заботясь о последствиях и не думая о других. Согласен, этот рейд вышел удачным, одно пиратское судно мы потопили, другое захватили…— И захватили обе команды практически цели ком, — добавил Дюдермонт.— Тем не менее в обоих сражениях мы сами были на волосок от гибели, — возразил маг, хотя чувствовал, что капитан и сам понимает, насколько безрассудно было поведение Вульфгара, так что убеждать его нет необходимости.— Мы всегда от нее на волосок, — сказал Дюдермонт.— Но в этот раз как никогда, — не сдавался чародей. — Поражение могло быть сокрушительным.— Да, вижу, ты не хочешь, чтобы я взял Вульфгара в следующий рейд.Робийард снова безразлично повел плечами.— Я хотел бы увидеть того Вульфгара, что выказал себя достойным соратником Дзирта До'Урдена и остальных. С тем Вульфгаром, что принимал участие во взятии Мифрил Халла и без сожаления отдал свою жизнь, когда на королевство напали темные эльфы. Я слышал много удивительных рассказов о непревзойденном воине-варваре, но тот Вульфгар, которого я знаю, якшался с подонками вроде Морика Бродяги и обвинялся в покушении на вас, — Он не имел к этому отношения, — твердо сказал капитан, однако вздрогнул, вспомнив ужасающий спектакль под названием «Карнавал Воров».В тот день в Лускане Дюдермонт спас Вульфгара, сам при этом немало потеряв. Поскольку он проявил великодушие к людям, которые, по мнению судей, не были достойны снисхождения, капитан испортил от ношения с властями этого важного северного порта. Дюдермонт помешал им устроить из казни зрелище, поручившись за Вульфгара, хотя и не имел доказательств его невиновности.— Возможно, — согласился Робийард. — И, должен признать, в этом плавании, несмотря на свои недостатки, Вульфгар доказал, что достоин вашего прощения. Но этот произвол, проявленный в открытом море, доказывает, что вы зря взяли его на борт «Морской феи».В ответ на откровенное заявление друга капитан промолчал. Робийард мог быть капризен и скор на суждения, предельно скуп и безжалостен к тем, кто, как он считал, сам обрек себя на несчастья, но сейчас он высказал лишь то, что и так было предельно ясно. Дюдермонту было больно в этом сознаваться. Некоторое время назад он случайно столкнулся с Вульфгаром в одном злачном месте Лускана, где варвар работал вышибалой. Видя, как низко он пал, капитан попытался вытащить великана оттуда. Но тот отверг его помощь и даже солгал, сказав, что Дюдермонт его с кем-то спутал. А потом кто-то попытался убить капитана, и, пока он лежал в беспамятстве, в покушении обвинили Вульфгара.Капитан до сих пор не вполне понимал, почему в тот день, когда варвара должны были казнить, он вступился за него, послушавшись, несмотря на не опровержимые доказательства и мнение большинства, своего внутреннего голоса. А Вульфгар даже после такого проявления доверия и милосердия не вы казал капитану ни благодарности, ни дружелюбия.В тот день они расстались за воротами Лускана. Варвар снова отказался от предложения присоединиться к команде «Морской феи», и капитану было горько расставаться с ним. Когда-то он проникся симпатией к светловолосому великану и к тому же гордился дружбой с Дзиртом и Кэтти-бри, путешествовавших с ним после гибели варвара. Ему остро хотелось помочь Вульфгару выкарабкаться, и потому он страшно обрадовался, когда по прошествии не скольких месяцев варвар появился на пристани Глубоководья, сопровождаемый женщиной с ребенком, и попросил взять его в команду, сказав, что разыскивает свой молот.Уже тогда Дюдермонт понял, что для Вульфгара это дело большой важности, и теперь твердо знал, что он не просто разыскивает оружие, а пытается обрести прежнего себя.И тем не менее Робийард прав. Пока они просто бороздили море, неся дозор, с Вульфгаром не было никаких хлопот, но в обоих сражениях он проявил себя не с лучшей стороны. Был он храбр? Да. Беспощаден к врагам? Да. Но в своей ярости он не считался с командой, не давал Робийарду возможности использовать волшебство и принудить неприятеля сдаться, не начиная сражения. Дюдермонт не понимал, почему варвар впадает в такую безоглядную ярость. Капитан и сам был не новичком в сражениях, он хорошо знал, что в бою кровь должна кипеть — только так нормальный человек может отбросить вполне понятные страхи, — но вспышки ярости, которым подвластен Вульфгар, были совершенно необузданными — и вряд ли это на пользу «Морской фее».— Я поговорю с ним, прежде чем снова отчалить, — пообещал Дюдермонт.— Вы уже говорили, — напомнил чародей.— Тогда поговорю еще раз, — ответил капитан.Робийард приготовился спорить.— А если это не поможет, — продолжал капитан, не давая магу возразить, — мы поставим его к румпелю на нижней палубе, и он больше не будет лезть в бой.— Но наши рулевые — самые лучшие, — сказал чародей.— Тем более когда надо будет резко поворачивать, они будут рады иметь такого сильного помощника. Однако Робийарда трудно было унять.— Чего доброго, он еще пойдет тараном на пиратский корабль, — буркнул он и отошел.Дюдермонт, несмотря на то что дело было нешуточное, не смог удержаться от усмешки, глядя в спину ворчащему магу.
* * *
Когда Вульфгар распахнул дверь дома, где его ждала Делли, его изумлению не было предела Конечно, он хорошо знал и ее немного застенчивую улыбку, и светло-карие глаза. Он знал ее сначала как служанку в таверне, прозябавшую в убожестве, потом — как на дежную спутницу, сопровождавшую его на тяжелых дорогах. Сейчас же девушка жила в красивом, полном слуг, удобном доме капитана Дюдермонта, и ее стало не узнать.Раньше Делли всегда тщательно подбирала волосы, потому что в «Мотыге» было полно вшей и блох, теперь же ее чистые блестящие и оттого казавшиеся более темными волосы были рассыпаны по плечам. И глаза — изумительные глаза — сияли ярче. Прежде она носила простые мешковатые платья, в которых ноги и руки казались тощими. Сейчас же на ней были прекрасно сидевшее синее платье и белая блузка с низким вырезом.На мгновение (поскольку по-настоящему его сейчас занимало совсем другое) Вульфгар подумал о том, что у богатых женщин намного больше возможностей быть красивыми, чем у крестьянок. Когда Вульфгар и Делли только приехали, капитан Дюдермонт устроил для местного общества вечер в их честь, на котором они чувствовали себя не в своей тарелке. Только Дел ли, казавшейся себе замарашкой, приходилось гораздо хуже, чем ему.Однако если бы Дюдермонт задумал устроить та кой вечер теперь, Делли Керти затмила бы на нем многих!У Вульфгара участилось дыхание. Он всегда считал Делли шиловидной, даже хорошенькой, а в дороге она стала нравиться ему гораздо больше, поскольку он лучше узнал ее. Проведя же три месяца в море, варвар просто не мог теперь устоять перед сияющей красотой этой женщины, уважение и искренняя любовь к которой поселились в его душе уже давно.Он заключил Делли в жаркие объятия, поцелуя ми прерывая ее слова, как перышко поднял ее над землей и зарылся лицом в копну темных волос, прижавшись губами к нежной и не такой тощей, как раньше, шейке. В его огромных руках Делли казалась совсем крошечной, ведь варвар был выше нее фута на полтора и весил раза в три больше.Вульфгар, осторожно держа Делли на руках, увидел, что она босая, и рассмеялся — ножки ее тоже казались красивее.— Ты что, смеешься надо мной? — спросила девушка. Она и разговаривала теперь более чисто и правильно.— Смеюсь над тобой? — переспросил варвар и захохотал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
* * *
Через несколько дней, вечером, Дзирт нашел двор-фа сидящим на небольшом пригорке под названием Высота Бренора, который возвышался в каменистой долинке северо-восточнее Брин Шандера, между Мер Дуалдон и озером Диннашир, где у дворфов были шахты. Где бы Бренор ни находился, он всегда отыскивал такое вот уединенное местечко, неизменно именуя его Высотой Бренора, но не из хвастовства, а что бы предупредить нежеланных посетителей.В этом тихом месте Бренор размышлял о вещах, не связанных с его обычной каждодневной жизнью, со всеми ее обязанностями и хлопотами. Здесь, в вечерней тишине, расчетливый и практичный дворф позволял себе сбросить панцирь грубоватой просто ты и думать о возвышенном. Здесь он предавался мыслям о всеобщем смысле и цели.Когда-то давно, в Мифрил Халле, после того, как Вульфгар пал в битве с йоклол и все они думали, что потеряли варвара навсегда, Дзирт так же нашел Бренора на его личном пригорке. Теперь он выглядел почти так, как тогда.Дроу подошел неслышно, как набегающие на звезды облака, и встал за спиной друга.— Можно было бы предположить, что потерять его во второй раз будет легче, — наконец промолвил дворф. — Особенно после того, что он вел себя как последняя скотина, перед тем как расстаться с нами.— Но ведь ты же не можешь знать, что с ним случилось, — заметил Дзирт.— Во всем мире не найдется второго такого знака, — возразил Бренор. — К тому же эта прохиндейка признала, что клеймо ей поставили молотом.Так оно и было. Когда друзья встретились с Джул после совещания в зале Совета, она охотно рассказала им все, что знала. Она призналась, что отметина не случайна, некая женщина-капитан ставила ее как знак отличия. Немного помявшись, Джул добавила, что женщина по имени Шила Кри была пираткой и награждала таким клеймом только самых доверенных членов своей команды.Дзирт переживал за друга. Правда, Джул сказала, что шайке Шилы помогает племя великанов-огров, но варвара среди них нет, значит, с этими негодяями Вульфгар точно не спутался. Однако оставалась другая возможность, гораздо более удручающая.— Думаешь, эта тварь Кри убила моего мальчика? — спросил Бренор, словно угадав направление мыслей дроу. — А может, это дело рук другого негодяя, который потом продал ей молот?— Я вообще не думаю, что Вульфгар мертв, — поспешил возразить Дзирт.Бренор удивленно поглядел на него.— Он сам мог продать молот, — предположил дроу, и Бренор недоверчиво покосился на него. — Когда он убежал от нас, ему хотелось забыть свое прошлое, — рассуждал Дзирт. — Может, это был следующий шаг — избавиться от молота?— Угу, а может, ему просто понадобились деньги, — язвительно добавил дворф, и Дзирт умолк.На самом деле ему трудно было поверить в это. Вульфгар был неразлучен с Клыком Защитника и скорее дал бы отрубить себе руку, чем расстался бы с любимым оружием.— Тогда, быть может, его обокрали, — помолчав, продолжил Дзирт. — Если, как мы думаем, Вульфгар осел в Лускане или Глубоководье, то он вполне мог стать жертвой грабителей.— Или убийц, — мрачно добавил Бренор и снова уставился в звездное небо.— Но мы же не можем этого знать, — негромко проговорил Дзирт.Бренор, как-то по-стариковски ссутулившись, пожал плечами.На следующее утро ветер принес черные тучи от вершин Хребта Мира, грозившие разразиться ливнями и превратить и без того влажную землю в трясину. Но тем не менее Кэтти-бри и Дзирт, покинув Десять Городов, направились в Лускан. Друзьям нужны были ответы на многие вопросы. Глава 5. ЧЕСТНОСТЬ ЛЮБВИ Когда «Морская фея» пристала к длинному причалу порта Глубоководья, Вульфгар сошел на берег первым. Два только отдали швартовы, он соскочил на причал и решительно зашагал в сторону города.— Возьмете его снова? — спросил Робийард Дюдермонта, вместе с ним глядя с борта на удалявшегося варвара.— Судя по твоему тону, тебе этого не хотелось бы, — оборачиваясь к нему, произнес капитан.Робийард равнодушно пожал плечами.— Это потому, что он тебе помешал? — спросил Дюдермонт.— Потому, что из-за его безрассудства вся команда подверглась опасности, — без всякой враждебности ответил чародей. — Я знаю, капитан, вы чувствуете себя обязанным ему, правда, никак не могу взять в толк почему. Но Вульфгар — это не Дзирт и не Кэтти-бри. Его друзья — дисциплинированные люди и понимают, что значит быть частью команды. А этот… этот напоминает Гаркла Гарпелла! Как только у него появляется цель, он рвется к ней, не заботясь о последствиях и не думая о других. Согласен, этот рейд вышел удачным, одно пиратское судно мы потопили, другое захватили…— И захватили обе команды практически цели ком, — добавил Дюдермонт.— Тем не менее в обоих сражениях мы сами были на волосок от гибели, — возразил маг, хотя чувствовал, что капитан и сам понимает, насколько безрассудно было поведение Вульфгара, так что убеждать его нет необходимости.— Мы всегда от нее на волосок, — сказал Дюдермонт.— Но в этот раз как никогда, — не сдавался чародей. — Поражение могло быть сокрушительным.— Да, вижу, ты не хочешь, чтобы я взял Вульфгара в следующий рейд.Робийард снова безразлично повел плечами.— Я хотел бы увидеть того Вульфгара, что выказал себя достойным соратником Дзирта До'Урдена и остальных. С тем Вульфгаром, что принимал участие во взятии Мифрил Халла и без сожаления отдал свою жизнь, когда на королевство напали темные эльфы. Я слышал много удивительных рассказов о непревзойденном воине-варваре, но тот Вульфгар, которого я знаю, якшался с подонками вроде Морика Бродяги и обвинялся в покушении на вас, — Он не имел к этому отношения, — твердо сказал капитан, однако вздрогнул, вспомнив ужасающий спектакль под названием «Карнавал Воров».В тот день в Лускане Дюдермонт спас Вульфгара, сам при этом немало потеряв. Поскольку он проявил великодушие к людям, которые, по мнению судей, не были достойны снисхождения, капитан испортил от ношения с властями этого важного северного порта. Дюдермонт помешал им устроить из казни зрелище, поручившись за Вульфгара, хотя и не имел доказательств его невиновности.— Возможно, — согласился Робийард. — И, должен признать, в этом плавании, несмотря на свои недостатки, Вульфгар доказал, что достоин вашего прощения. Но этот произвол, проявленный в открытом море, доказывает, что вы зря взяли его на борт «Морской феи».В ответ на откровенное заявление друга капитан промолчал. Робийард мог быть капризен и скор на суждения, предельно скуп и безжалостен к тем, кто, как он считал, сам обрек себя на несчастья, но сейчас он высказал лишь то, что и так было предельно ясно. Дюдермонту было больно в этом сознаваться. Некоторое время назад он случайно столкнулся с Вульфгаром в одном злачном месте Лускана, где варвар работал вышибалой. Видя, как низко он пал, капитан попытался вытащить великана оттуда. Но тот отверг его помощь и даже солгал, сказав, что Дюдермонт его с кем-то спутал. А потом кто-то попытался убить капитана, и, пока он лежал в беспамятстве, в покушении обвинили Вульфгара.Капитан до сих пор не вполне понимал, почему в тот день, когда варвара должны были казнить, он вступился за него, послушавшись, несмотря на не опровержимые доказательства и мнение большинства, своего внутреннего голоса. А Вульфгар даже после такого проявления доверия и милосердия не вы казал капитану ни благодарности, ни дружелюбия.В тот день они расстались за воротами Лускана. Варвар снова отказался от предложения присоединиться к команде «Морской феи», и капитану было горько расставаться с ним. Когда-то он проникся симпатией к светловолосому великану и к тому же гордился дружбой с Дзиртом и Кэтти-бри, путешествовавших с ним после гибели варвара. Ему остро хотелось помочь Вульфгару выкарабкаться, и потому он страшно обрадовался, когда по прошествии не скольких месяцев варвар появился на пристани Глубоководья, сопровождаемый женщиной с ребенком, и попросил взять его в команду, сказав, что разыскивает свой молот.Уже тогда Дюдермонт понял, что для Вульфгара это дело большой важности, и теперь твердо знал, что он не просто разыскивает оружие, а пытается обрести прежнего себя.И тем не менее Робийард прав. Пока они просто бороздили море, неся дозор, с Вульфгаром не было никаких хлопот, но в обоих сражениях он проявил себя не с лучшей стороны. Был он храбр? Да. Беспощаден к врагам? Да. Но в своей ярости он не считался с командой, не давал Робийарду возможности использовать волшебство и принудить неприятеля сдаться, не начиная сражения. Дюдермонт не понимал, почему варвар впадает в такую безоглядную ярость. Капитан и сам был не новичком в сражениях, он хорошо знал, что в бою кровь должна кипеть — только так нормальный человек может отбросить вполне понятные страхи, — но вспышки ярости, которым подвластен Вульфгар, были совершенно необузданными — и вряд ли это на пользу «Морской фее».— Я поговорю с ним, прежде чем снова отчалить, — пообещал Дюдермонт.— Вы уже говорили, — напомнил чародей.— Тогда поговорю еще раз, — ответил капитан.Робийард приготовился спорить.— А если это не поможет, — продолжал капитан, не давая магу возразить, — мы поставим его к румпелю на нижней палубе, и он больше не будет лезть в бой.— Но наши рулевые — самые лучшие, — сказал чародей.— Тем более когда надо будет резко поворачивать, они будут рады иметь такого сильного помощника. Однако Робийарда трудно было унять.— Чего доброго, он еще пойдет тараном на пиратский корабль, — буркнул он и отошел.Дюдермонт, несмотря на то что дело было нешуточное, не смог удержаться от усмешки, глядя в спину ворчащему магу.
* * *
Когда Вульфгар распахнул дверь дома, где его ждала Делли, его изумлению не было предела Конечно, он хорошо знал и ее немного застенчивую улыбку, и светло-карие глаза. Он знал ее сначала как служанку в таверне, прозябавшую в убожестве, потом — как на дежную спутницу, сопровождавшую его на тяжелых дорогах. Сейчас же девушка жила в красивом, полном слуг, удобном доме капитана Дюдермонта, и ее стало не узнать.Раньше Делли всегда тщательно подбирала волосы, потому что в «Мотыге» было полно вшей и блох, теперь же ее чистые блестящие и оттого казавшиеся более темными волосы были рассыпаны по плечам. И глаза — изумительные глаза — сияли ярче. Прежде она носила простые мешковатые платья, в которых ноги и руки казались тощими. Сейчас же на ней были прекрасно сидевшее синее платье и белая блузка с низким вырезом.На мгновение (поскольку по-настоящему его сейчас занимало совсем другое) Вульфгар подумал о том, что у богатых женщин намного больше возможностей быть красивыми, чем у крестьянок. Когда Вульфгар и Делли только приехали, капитан Дюдермонт устроил для местного общества вечер в их честь, на котором они чувствовали себя не в своей тарелке. Только Дел ли, казавшейся себе замарашкой, приходилось гораздо хуже, чем ему.Однако если бы Дюдермонт задумал устроить та кой вечер теперь, Делли Керти затмила бы на нем многих!У Вульфгара участилось дыхание. Он всегда считал Делли шиловидной, даже хорошенькой, а в дороге она стала нравиться ему гораздо больше, поскольку он лучше узнал ее. Проведя же три месяца в море, варвар просто не мог теперь устоять перед сияющей красотой этой женщины, уважение и искренняя любовь к которой поселились в его душе уже давно.Он заключил Делли в жаркие объятия, поцелуя ми прерывая ее слова, как перышко поднял ее над землей и зарылся лицом в копну темных волос, прижавшись губами к нежной и не такой тощей, как раньше, шейке. В его огромных руках Делли казалась совсем крошечной, ведь варвар был выше нее фута на полтора и весил раза в три больше.Вульфгар, осторожно держа Делли на руках, увидел, что она босая, и рассмеялся — ножки ее тоже казались красивее.— Ты что, смеешься надо мной? — спросила девушка. Она и разговаривала теперь более чисто и правильно.— Смеюсь над тобой? — переспросил варвар и захохотал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39