Он работает на износ, стараясь привести в порядок войска, чтобы сассанцы не раздавили нас, как гнилые плоды сливы. Ну, так он ошибся, и Или этим воспользовалась. Отстаньте.
– Прости, – отступил Бачмен, но смешок испортил его извинение. – Ух, мы же не знали, что ты такая поклонница Синклера Фиста.
– А вы нет?
– Полегче, – успокоила ее Уилер, – Синк помог нам выжить на Тарге. Мы прячемся здесь внизу в темноте от убийц Или только ради Синка. Не то чтобы этим надо было хвастаться, так уж сложились обстоятельства, но это получше, чем быть трупом на Тарге. Да, мы точно подтруниваем над Синклером Фистом… Но он наш, поэтому и сплетничаем. Поняла? Мы можем говорить что хотим о Синке. Но если кто еще откроет рот, мы ему ногу открутим и в глотку засунем.
– Чертовски верно, – сказал в темноте Бачмен. – Ну, а ты, Анатолия? Ты каким боком встроилась в эту картинку? Что дня тебя значит Синк?
Она нахмурилась в темноту.
– Он старый друг, вот и все. Я когда-то оказала ему услугу. Он сделал то же самое, и все.
«Но было ли все это?» Она продолжала представлять его озабоченное лицо, вспоминать теплоту его взгляда, когда он подвинул и через стол пакеты с едой.
– Ну, значит это не так просто, – мягко подначила ее Уилер. – Ух, знаешь, большинство из нас, из солдат, я имею в виду, чувствуют себя ответственными за Синка. Нас это очень расстроило, что он крутится вокруг Или. Видишь ли, мы все знали Гретту.., сказать по правде, любили ее. Для многих она неподражаема и неповторима.
Анатолия вздернула подбородок.
– Я не любовница Синклера. Мы просто друзья.
– Я и не говорила, что любовница, – Уилер подвигалась в своих бумажках, – но никогда не мешает знать обстановку.
Анатолия шмыгнула носом и покрепче обхватила колени, прижимая к груди драгоценную распечатку.
«Я даже не знаю, что из себя представляет Синклер, и уж подавно, смогу ли я любить его».
Однако вопрос, произнесенный вслух, застрял у нее в голове. А каким будет Синклер любовником? Он, казалось, был таким добрым и уязвимым. А эта печаль в его странного цвета глазах находила какой-то отклик в ее душе. Ей нравилось, как он касается вещей, его движения были ласковы, как будто он боялся повредить физическому миру.
Но если он был такой добрый, ласковый, сообразительный, как мог он связаться с Или? Неужели она действительно обращалась с ним иначе, мягче, как утверждал Синклер? Или у него была какая-то червоточинка в характере, которая еще не проявилась на глазах у Анатолии.
Она едва заметила движение мусора, как в узкой нише закружился вихрь. Ощущение чего-то неладного только успело возникнуть, как их ослепил яркий свет. Несмотря на то, что она ничего не видела от боли в глазах, Анатолия нырнула в сторону, стараясь зарыться в кучу отбросов. Уголком глаза она уловила движение Бачмена, когда он вскочил на ноги и направил свой бластер, изрыгающий фиолетовые нити в сторону источника ослепительного света.
Анатолия сунула распечатку и кубик данных в заплесневелую кучу отходов и отступила назад, зная, что путей для отхода нет.
Тело Бачмена содрогнулось, когда удар бластера попал ему в плечо и закрутил волчком. Тем временем Уилер была уже на ногах. Она бросилась к свету, одной рукой прикрывая глаза, другой сжимая пистолет.
Она подняла его и нажала на спуск. К ужасу Анатолии, голова женщины взорвалась розовой пеной, превращенной в пыль крови, мозга, костей. Обезглавленный труп Уилер упал ничком вперед в рассыпанный мусор, из шеи лилась струей кровь.
– Анатолия Давиура? Встаньте, – усиленный рупором голос перекрыл рев вентилятора. – Вам не причинят вреда, если вы сдадитесь. Вам не причинят вреда.
Долгие секунды она была неподвижной, парализованной другим ужасом.
– Вы слышите меня? Вам не причинят вреда. Она медленно покачала головой. Она не могла набраться достаточно мужества, чтобы подняться. Только когда черные силуэты появились из света, ей удалось встать из мусора.
– Наконец мы вас захватили, – голос молодой женщины прозвучал громче вентилятора. – Вы не знаете и половины того, что натворили.
– Я ничего не сделала!
– Нет? Об этом вы сможете рассказать Или Такка.

***

«Как-то, каким-то образом мы должны найти приемы, чтобы прекратить это проклятое вещание, которое ведут Седди. Оно, как кислота, медленно разъедает сознание людей. Донесения с мест продолжают поступать, и в каждом одно и то же: люди стали беспокойны и более, чем раньше, непослушны.
Мой штаб провел статистическое обследование и предсказывает, что если Кайлла Дон будет продолжать свои возмутительные проповеди, через шесть месяцев у нас начнется гражданская война. Революционные лозунги и призывы пишут краской на стенах. Есть сообщения об актах саботажа в правительственных зданиях.
Я тщательно рассмотрела дело, изучила все сведения. Не думаю, что настанет лучшее время для действия, чем сейчас. Макрофт, который анализировал сообщения Сассанской разведки, абсолютно уверен, что может их привести в чувство не более чем за четыре месяца. Это означает, что единственной реальной оппозицией остается Стаффа.
Почему он отказывается отвечать на мои послания? Все, что я получаю из Итреаты, – это повторяемый дурацкий вопрос: «Когда будет освобождена Скайла Лайма?»
Стаффа, ты можешь наслаждаться своей игрой на нервах, но я первая не моргну. Нет.
Да будет так. Последний кон начат, и игра на весь свободный космос пошла. Мне жаль, Синклер, но твоя полезность была очень урезана твоим же собственным успехом. Ты теперь мой. Я выиграла.., или проиграла все».
Запись в личном блокноте Или Такка.

Глава 28

Взвинченный до предела, Синклер метался туда-сюда, Переходя из своей спальни в серо-голубой коридор и обратно. Из-за энергетических бамперов за ним с беспокойством наблюдали. На ходу он ударял кулаком одной руки в ладонь другой, и этот звук его как-то успокаивал.
Напряжение нарастало, и Синклер продолжал бродить по фантастическим покоям, где жил и умер Тибальт. Он просто чувствовал присутствие императора, наблюдающее, выжидающее.
– Сэр, не могу ли я… – спросил Мхитшал, когда Синклер в который раз прошел мимо своего адъютанта. Мхитшал сидел за столом, попеременно глядя то на Синклера, то на монитор коммуникатора. – Не могу ли я что-нибудь предложить вам? Например, чашечку стассы?
– Нет. Провались все! Где Мейз? Она должна уже позвонить.
– Почему бы вам не позвонить ей? Синклер скривил лицо.
– Я не хочу, чтобы она думала, что я ей надоедаю. Она вполне способна организовать простой розыск без того, чтобы я доводил ее до бешенства своей настырностью.
– Но вы будете лучше себя чувствовать, – сказал Мхитшал.
Синклер беспомощно хлопнул руками по бедрам и, повернувшись, уставился на сверкающее полировкой дерево и хрусталь роскошного потолка, с их бесконечными радужными переливами.
– Ты же знаешь, я ненавижу это место. Мхитшал потер рука об руку, как бы стараясь их очистить, и настороженно посмотрел на Синклера.
– Мы можем отсюда убраться. Лично мне, сэр, никогда не нравилось пользоваться тем, что предлагала Или. А это касается и этих апартаментов – и вообще дворца.
Синклер рассеянно постучал по полированным панелям на стенах, рассматривая их глубокое сияние и тонкую резьбу.
– Это дворец меня душит. Ты чувствуешь это? Какая-то тяжесть в воздухе. А что еще тебе в нем не нравится?
– Это не ваша обстановка. Да, конечно, средства связи здесь устроены великолепно. В мгновение ока можно связаться с любым уголком империи. Но, если говорить всерьез, сэр, вы могли бы это сделать из любого места столицы. Субпространственная связь идет через Центральный Коммуникатор независимо от того, где вы находитесь, – Мхитшал сделал жалобное выражение лица. – Вы сказали, сэр, что я могу говорить, что думаю. Что ж, ладно, буду говорить. Мне кажется, вы забыли, кто вы есть. Вы были очарованы Дли, а теперь начинаете приходить в себя. Я думаю, нам надо поскорее к черту выбраться отсюда и пристроиться где-нибудь в таком месте, которое сможем называть своим собственным. Я не доверяю Или. Это место.., это золотая клетка!
– Клетка? Я велел Шиксте проверить здешний коммуникатор. Насколько она могла оценить, с ним никто не пытался ничего сделать. Наша охрана рассчитана на то, чтобы не пускать людей сюда, но не на то, чтобы не выпускать нас. Коридор, ведущий к выходу, под контролем. Мы можем вырваться в любой момент.., что бы ни произошло.
– И все-таки это клетка. Скажите мне, сэр, разве у вас нет ощущения, что вы здесь в ловушке?
– Да, мне опротивел дворец.
Мхитшал счастливо заулыбался и облегченно вздохнул.
– Я надеялся, что ты так скажешь. Честно, Синк, тебе надо быть с войсками. Ты не продажный политик. Посмотри на себя. Ты переминаешься с ноги на ногу, бьешь свою ладонь, как будто это лицо Браена. Именно поэтому ты так сходишь с ума из-за Мейз. Ты должен был бы быть там, а не ждать здесь, что случится.
Синклер склонил голову, мысли его мчались галопом. Неужели дело было в этом? Неужели Мхитшал так хорошо его знал?
«Я потерял себя. В этом моя настоящая проблема, ведь так? Я запутался во всех этих хитросплетениях. Я чувствовал себя таким виноватым из-за Или, что теперь никак не могу сосредоточиться на важном».
Он переменил позу, чувство отчаяния нарастало. Воздух, что ли, стал тяжелым, или это ощущение, что он задыхается, связано с этой комнатой. Комнатой, в которой Тибальт занюхался любовью с Или Такка», прямо здесь на полу веред письменным столом?
Он смотрел на это место и вспомнил, как посмотрела на него Анатолия, когда он признался, что занимался сексом с Или. Липкое ощущение нечистоты до сих пор мучило его. Анатолия. В который раз он не мог не думать о ней. Только что он, одиноко шагая под холодным дождем, чувствуя себя опоганенным, полный отвращения к себе, а в следующее мгновение появилась она. Ее проницательные голубые глаза оценивающе глядели на него, вливая силы. Ее присутствие внезапно привело мысли в порядок. В эти два коротких дня она вела себя с ним честно.
Неожиданно это хрупкое прозрачное равновесие оказалось под угрозой. Что если Или сделала что-то, догадалась, что у Анатолии были какие-то подходы к Синклеру? Подумала ли Или об этом?
В том-то и гнусность, что наверняка подумала.
Он опять ударил кулаком в ладонь, сердце его бешено забилось. Он искоса жестко глянул на Мхитшала.
– Давай выбираться отсюда к чертовой матери. Пойди в гараж и скажи им, что нам нужны оба ЛС, заправленные для эвакуации – он направился в спальню, но, увидев неожиданное смущение Мхитшала, вернулся и ткнул в него пальцем.
– Ну, не сиди же, делай это. Я зайду в спальню взять оттуда некоторые вещи, забрать одежду свою и Анатолии, и еще я возьму с собой Третью Секцию.
Мхитшал ухмыльнулся, вскочил на ноги, воскликнул:
«Да, сэр!» и бросился к двери.
Синклер рассмеялся, когда услышал радостный вопль снаружи. Он помедлил, в последний раз оглядывая все дворцовые приспособления в кабинете Тибальта. На этот раз он нежно коснулся ладонью дорогого дерева: «Полагаю, что просто не подхожу, чтобы быть твоим императором. Извините».
В наступившей удушливой тишине он взял себя в руки и медленно прошел назад, мимо стола, на котором состоялся этот роковой обед с Или, вспомнил ее жгучие глаза и то, как она им играла.
В спальне он перетряхнул весь гардероб, не то чтобы там было много вещей: только двое доспехов, голубое платье для Анатолии и еще немного повседневной одежды, которую Мхитшал достал для нее.
Собрав все это в охапку, он подошел к спальной платформе: постель Тибальта.., она никогда не была постелью Синка. Здесь Или довела его до сексуального экстаза, в этом наслаждении он изверг из себя здравый смысл вместе с семенем.
– Сколько раз она спала здесь с тобой, Тибальт? Сделала ли она с тобой то же, что со мной? Не так ли она пробралась к тебе через охрану?
– О, делала с ним не только это, а гораздо больше, – произнесла у него за спиной Или.
Синклер отшатнулся, отступил назад, когда она вышла из потайной двери рядом с туалетом. Вслед за ней шли несколько молодых людей, направив на него сверкающие пульсационные пистолеты. Или подняла маленький приборчик и нажала кнопку. Дверь в столовую беззвучно закрылась.
– Собираешься куда-нибудь?
Синклер уронил одежду, но она помешала ему выхватить бластер, когда он судорожно пытался это сделать.
– Я бы не стала, – предостерегла его Или. – Мне не обязательно забирать тебя отсюда живым. Можно и как Тибальта. Он умер как раз здесь, на этом самом месте, – она указала на роскошный ковер, – Арта его буквально изломала. В конце концов, она его практически кастрировала.
Синклер бросил испуганный взгляд на дверь, никакой надежды добраться до нее не было. Его окружили охранники Или. В отчаянии он стал рассматривать тайный вход, через который она вошла, раздумывая, есть ли шанс добраться до него и выхватить оружие.
Или улыбалась, подходя поближе, в ее темных глазах светилось удовлетворение. Она кивнула на потайную дверь, ее черные волосы отражали свет при каждом движении головы.
– Тибальт велел сделать проход отсюда в мои личные апартаменты. И, да, я сохранила свои собственные комнаты и здесь, и в министерстве.
– Почему ты не рассказала мне, что сюда есть еще один вход?
Она склонила голову набок.
– Я никогда не раскрываю все свои возможности, Синклер, ты уже должен был это понять. Люди, которые делали этот проход, с большим мастерством замаскировали его. Когда он закрыт, то выглядит как остальная стена. И не только выглядит, но даже если проверить сенсором, масса двери уравновешивается массой стены, – она улыбнулась. – У Тибальта была очень ревнивая жена. Так как она не могла иметь детей, то ненавидела саму мысль о том, что у него будет другая женщина.
– А зачем здесь эти парни? – кивнул Синклер в сторону охранников.
– Гарантия, – Или подошла к спальной платформе и присела на нее, пробежалась по ней пальцами. – Если хочешь повторить первую ночь здесь, я их отошлю.
Он покачал головой, в груди мучительно ныло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77