(Некоторое время слушает в трубку, по­том медленно отнимает ее от уха, убеждаясь, что с ним больше не говорят, опять прислушивается, и на­конец кладет трубку на рычаги.)
Пауза.
Т у р а н д о т о в (вытирает платочком лоб) . Уф ты, ка­жется, пронесло! С Кремлем шутки плохи, могут или на месте убить, или дать пожить еще какое-то время. Но что же мне делать теперь? Приказали успокоить взбудораженную общественность, и спустить дело на тормозах. Но одно дело советовать, а совсем другое: действительно эту общественность успокоить. Если она действительно где-то имеется, и ее не успокои­ли еще до меня!
Нажимает кнопку звонка.
Входят Г о н д у р а с о в и М е с о п о т а­ м о в.
Т у р а н д о т о в . Ну что, нашли автора этой статейки?
Г о н д у р а с о в . Нет, не нашли, как в воду провалил­ся, чертов пачкун. Исчез из квартиры, и где он сей­час находится, неизвестно.
М е с о п о т а м о в (заискивающе) . Как бы это не было, Аполлинарий Игнатьевич, происком конкурентов из га­зеты «Прекраснейшее сегодня»! Вполне могли подло­жить свинью в виде засланного казачка!
Т у р а н д о т о в . Что, засланный казачок? Под видом стажера, работающего у нас с испытательным сроком? Вполне возможно, и очень похоже на конкурентов; я бы, во всяком случае, при необходимости поступил точно так же. Впрочем, сейчас это уже не важно, сейчас речь идет об общественности, которая может неправильно все понять. Неправильно понять, и, как следствие, не на шутку разволноваться. Кстати, и в Кремле придерживаются аналогичного мнения. Поэтому надо общественность успокоить, и напечатать какое-нибудь опровержение. В том смысле, что Блистатель­ный Недоносок – это просто такая метафора, и газе­та ни на кого конкретно не намекала.
Г о н д у р а с о в . А это действительно метафора, и чер­тов пачкун, запустивший ее, действительно ни на ко­го конкретно не намекал?
Т у р а н д о т о в (кричит) . Да я-то почем знаю, наме­кал он на кого-то или не намекал! Я знаю не больше вашего, и нахожусь в неведении вместе со всей обще­ственностью!
М е с о п о т а м о в . Да плюньте вы на эту общественно­сть, не было ее никогда, и не будет, хоть в микрос­коп ее разглядывайте, хоть каблуком к земле прида­вите!
Т у р а н д о т о в . Нельзя, дорогой мой. В Кремле реши­ли, что лучше не плевать, и не придавливать каблу­ком, а лучше от греха подальше чем-нибудь успокоить. Так что идите, и подготовьте парочку опровержений, в том смысле, что это шутка вроде первоапрельской, и что никаких перемен в стране пока что не намеча­ется. Общественность любит первоапрельские шутки, особенно если их ей подробно растолковать.
Г о н д у р а с о в . Растолковывать общественности суть шуток и анекдотов – мое, Аполлинарий Игнатьевич, лю­бимейшее занятие как в свободное, так и в служебное время.
М е с о п о т а м о в . А меня вообще хлебом не корми и водкой не пои, только дай истолковать смысл какой-нибудь хохмы и сплетни.
Т у р а н д о т о в (облегченно) . Вот и хорошо, идите и растолковывайте. И пока не успокоите обществен­ность, живыми лучше не возвращайтесь!
З а м е с т и т е л и уходят.
Дверь открывается, входят В л ю б ч и в ы й и В н и м а т е л ь н ы й.
В л ю б ч и в ы й (с порога). Вы – Турандотов Аполлина­рий Игнатьевич?
Т у р а н д о т о в (он смертельно испуган) . Да, то есть нет. То есть да, это я.
В л ю б ч и в ы й (очень мягко) . Не пугайтесь, мы не аре­стовывать вас пришли. Пока что. Позвольте предста­виться: Влюбчивый, сотрудник спецслужб. А это мой коллега, Внимательный, и тоже сотрудник соответст­венной спецслужбы. Разрешите задать вам пару вопро­сов.
Т у р а н д о т о в (наигранно, все еще во власти испу­га) . Да, конечно же, задавайте, и даже не пару, а сколько вам будет угодно! (Суетится.) Садитесь, про­шу вас, располагайтесь, как вам будет угодно, я весь внимание, и расскажу вам все, ни о чем не утаивая! (Суетится, усаживая гостей.)
В л ю б ч и в ы й (очень доброжелательно) . Это хорошо, что вы такой внимательный, это говорит в вашу пользу.
В н и м а т е л ь н ы й (очень мягко). Почти что в вашу, но не совсем. Скажите, вы женаты?
Т у р а н д о т о в (опять смертельно пугается) . Я? Да, то есть нет, то есть да. Извините, я не знаю точно, и поэтому не могу сказать однозначно.
В л ю б ч и в ы й . Это нехорошо, что вы путаетесь в по­казаниях.
В н и м а т е л ь н ы й . Это не повышает ваши шансы, а, напротив, понижает.
Т у р а н д о т о в (он совершенно раздавлен и сбит с толку) . Простите, шансы на что?
В л ю б ч и в ы й . На то, чтобы выйти сухим из воды.
В н и м а т е л ь н ы й . А также не раскаиваться потом по поводу содеянного.
Т у р а н д о т о в (зловещим шепотом) . Разрешите, я сде­лаю чистосердечное признание?
В л ю б ч и в ы й . А вот это вы правильно поступаете.
В н и м а т е л ь н ы й . Давно пора, а то водите нас за носы, как мальчишек, а я, между прочим, майор с бо­евым опытом, а он (кивает на В л ю б ч и в о г о) – настоящий полковник!
Т у р а н д о т о в (он поражен) . Неужели полковник?
В л ю б ч и в ы й . Да, полковник, хоть и не люблю хвас­таться этим. Вот, пожалуйста, распишитесь, и не за­бывайте, что обо все здесь услышанном вы должны хра­нить обязательное молчание!(Протягивает Т у р а н д о т о в у отпечатанные на машинке и соединен­ные скрепочкой листы бумаги.)
Т у р а н д о т о в (он очень оживлен и необыкновенно весел, принимая бумаги и подписывая их). Конечно, я буду нем, как могила, и не выдам ни за что тайну ис­поведи. То есть, прошу прощения, следствия. (Внеза­пно падает на колени и ползет вперед к п о с е т и т е л я м, протягивая подписанные бумаги, сквозь слезы.) Простите меня, я больше не буду!
В л ю б ч и в ы й (строгим голосом, вставая). Бог прос­тит, а нас разжалобить вам не удастся! (Забирает бумаги.)
В н и м а т е л ь н ы й . И не таких голубчиков раскалыва­ли, поверьте уж моему немалому опыту!
Уходят, унося подписанные бумаги и презрительно по­глядывая на Т у р а н д о т о в а. Турандотов смотрит им вслед, потом встает с колен и отряхивается, идет, как ни в чем не быва­ло, к своему рабочему месту, садится.
Т у р а н д о т о в (удивленно) . Надо же, пронесло, а я думал, что это конец! (Внезапно преображаясь, пере­дразнивая только что ушедших г о с т е й.) «И не таких раскалывали!», «Поверьте уж моему немалому опыту!» Нет, это вы поверьте уж моему немалому опы­ту, потому что подписывался я на бумажке специаль­ным пером, и через два часа от этой подписи ничего не останется. Так что можете смело сходить с ней в одно место и употребить на одно нужное дело! (Само­довольно смотрит в сторону двери. Спохватывается.) Но все же, зачем они приходили?
Некоторое время сидит в задумчивости.
Дверь открывается, и заходят З и н д е л ь ш т е й н и Ш а л у н.
З и н д е л ь ш т е й н (с порога) . Я депутат Государст­венной Думы Зиндельштейн!
Ш а л у н . А я Шалун, депутат той же Думы!
Т у р а н д о т о в (удивленно) . Вы шалун?
Ш а л у н (гордо) . Я Шалун с большой буквы. Понимаете: Ша – лун!
Т у р а н д о т о в (он ничего не понимает) . Понимаю: ша – лун!
З и н д е л ь ш т е й н . Мы пришли, чтобы донести до вас мнение большинства депутатов: ваша статья о скором пришествии Блистательного Недоноска очень своевре­менна и написана, несомненно, талантливым автором!
Т у р а н д о т о в (он поражен, сразу же оживляется) . У нас все авторы необычайно талантливы. Вы, батенька, может быть, не знаете, но у нас, в газете «Верное направление», других просто не держат!
З и н д е л ь ш т е й н . Вы не Ленин и не говорите мне поэтому «батенька»! Впрочем, это совершенно не важ­но, потому что речь идет о статье и о вашем Блис­тательном Недоноске.
Ш а л у н . О нашем Блистательном Недоноске!
Т у р а н д о т о в (пытается что-то понять) . О нашем?
З и н д е л ь ш т е й н . Ну разумеется, о нашем, ведь мы все его так долго ждали, и верили, что он непремен­но придет. Не мешало бы, товарищ главный редактор, пригласить его на заседание Думы!
Т у р а н д о т о в . Кого пригласить?
Ш а л у н . Блистательного Недоноска, пусть поделится с депутатами своими дальнейшими планами.
З и н д е л ь ш т е й н . И своей предвыборной программой, если у него таковая имеется.
Т у р а н д о т о в (он, кажется, что-то сообразил) . Видите ли, господа, Блистательный Недоносок – это по­ка что проект. Это не конкретный человек, а всего лишь ожидание конкретного человека. Это всего лишь ожидание грядущих событий, ожидание грядущей талантливой личности, которая объединит вокруг себя мно­жество разнонаправленных партий и мнений. Это, гос­пода, центр притяжения сил, центр новой партии, соз­дание которой уже началось, и членом Оргкомитета по подготовке которой я, с вашего позволения, явля­юсь уже несколько дней.
Ш а л у н . Как так являетесь членом Оргкомитета вновь создаваемой партии? А почему же нам об этом ничего неизвестно?
Т у р а н д о т о в . Потому, что это пока что очень бо­льшой секрет, и там (показывает наверх) специально просили поостеречься и не слишком засвечиваться!
З и н д е л ь ш т е й н . А как будет называться эта но­вая партия?
Т у р а н д о т о в (не моргнув глазом) . Партия Блиста­тельных Недоносков.
Ш а л у н (он поражен) . Вот это да!
З и н д е л ь ш т е й н (он не менее поражен) . Вот это гениально, нечего сказать! Обскакали всех, и глав­ное, так блистательно, что никому не оставили ни малейшего шанса!
Ш а л у н . А какова программа партии Блистательных Недо­носков?
Т у р а н д о т о в . Об этом, господа, будет объявлено специально, и обязательно через нашу газету. Ждите, господа, специальных сообщений, и вы станете свиде­телями необыкновенных событий!
Ш а л у н (заторопившись) . Вот это да, вот это сенсация! Надо немедленно обо всем доложить в Госдуме! (Поворачивается к двери.) Большое спасибо, и при случае замолвите за меня словечко новому руководству!
З и н д е л ь ш т е й н (тоже пятясь к двери) . И за меня тоже, если не трудно, замолвите!
Уходят.
Т у р а н д о т о в (ласково глядя им вслед) . Замолвлю обязательно, куда же я денусь теперь?! Обо мне бы только замолвил кто-нибудь, если дело не выгорит, и придется-таки отправляться в места не столь от­даленные! Впрочем, может быть, оно и хорошо, что все так обернулось, ведь это если и не выход из тупика, то хотя бы попытка спасти положение!
Нажимает кнопку звонка.
Входят Г о н д у р а с о в и М е с о п о т а ­м о в.
Т у р а н д о т о в (весело) . Ну что, додумались до че­го-нибудь?
Г о н д у р а с о в . Пока что не до чего, Аполлинарий Игнатьевич.
М е с о п о т а м о в . И так крутили вопрос, и эдак, но ничего в голову пока не пришло.
Т у р а н д о т о в (так же весело) . Зато мне пришло, и так неожиданно, что даже сам удивился, до чего же все просто решается. Впрочем, гениальное всегда очень просто. Учитесь, школяры, будете потом детям рассказывать! Итак, все обернулось совершенно удиви­тельной стороной, и статья этого идиота, этого недо­носка, этого стажера, скрывшегося от страха неизве­стно куда, принесет нам такую известность и так по­высит тираж, что конкуренты только локти от зависти будут кусать! А этого болвана, этого бледного юношу, написавшего полную бессмыслицу и белиберду, придет­ся повысить в должности и представить на соискание какой-нибудь премии.
Г о н д у р а с о в . Но что же случилось, Аполлинарий Игнатьевич, что пришло вам неожиданно в голову?
М е с о п о т а м о в . Не томите души уставших товари­щей, расскажите нам все по-порядку!
Т у р а н д о т о в . По-порядку рассказывать слишком до­лго, а вкратце суть дела сводится к следующему. Там (многозначительно показывает пальцем вверх) одобрена идея о создании партии Блистательных Недоносков.
Г о н д у р а с о в (с сомнением) . А действительно ли там это одобрено?
Т у р а н д о т о в . А это не имеет никакого значения. У нас вообще все создается и все начинается с одоб­рения там (опять многозначительно показывает наве­рх) , и поэтому если что-то возникло, оно возникло не просто так, и не без нужного одобрения свыше.
М е с о п о т а м о в (пытаясь понять) . Вот оно что! И в чем же суть этой партии? В чем ее стержень, в чем ее основная идея?
Т у р а н д о т о в . Партии Блистательных Недоносков? Об этом, батенька, решать не нам, а членам Оргкомитета, который соберется в самое ближайшее время, и о создании которого завтра с утра проинформирует всех наша газета.
Г о н д у р а с о в . Прямо так с завтрашнего утра?
Т у р а н д о т о в . Да, прямо с завтрашнего утра, и вы оба лично ответите мне головой, если утром в газе­те не будет соответствующего объявления. Оргкомитет должен собраться, и объявить о создании новой пар­тии, это единственный для всех нас шанс остаться в живых, и даже наварить неплохие проценты. Нам те­перь отступать некуда, сами заварили эту кашу, са­ми ее и будем расхлебывать! Идите, и сделайте все, что требуется, иначе встретимся после всего не в узком кругу за бокалом шампанского, а на лесопова­ле в обнимку с чайничком и махоркой!
Г о н д у р а с о в и М е с о п о т а м о в по­спешно уходят.
Входит М а р и н а под руку с К л и к у ш е й.
К л и к у ш а (с порога, бросаясь к Т у р а н д о т о в у) . Знаю, миленький, все знаю, и ничего от тебя не буду скрывать! Большое дело затеял, рискуешь сильно, и играешь по-крупному! Главное, миленький, напустить побольше туману и так всем запудрить моз­ги, чтобы думали, что они самые умные, хотя на са­мом деле они последние дураки, и ни на что не го­дятся. Так что стой до конца и прикидывайся дура­ком, вот и выйдешь потом из воды самым умным!
Т у р а н д о т о в (с любопытством поглядывая на К л ­и к у ш у) . Так я, по-вашему, останусь в живых? Простите, не знаю имени-отчества…
К л и к у ш а . Кликуша я, Матрена Петровна, прорицатель­ница и колдунья, вижу то, чего не видят другие, пре­дсказываю мор, землетрясения, глад и повальный раз­врат, а также пришествие разных сильных героев, ко­торые к нам на Русь приходят один за другим, как чертики из табакерки.
Т у р а н д о т о в . А нет ли среди этих героев, среди этих чертиков из табакерки, некоего по имени Блистательный Недоносок?
К л и к у ш а (весело) . А как же, родимый, конечно же, есть! И тот, кто будет ему помогать, обретет очень большую силу и власть. Так что, миленький, дело твое очень верное, можно сказать беспроигрышное, и если ты не испугаешься, и дойдешь до конца, то обязательно получишь и деньги, и власть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9