Там когда-то существовал один из древнейших очагов знания.... А мы – мы укрылись здесь. На западных склонах этих гор тысячи лет назад обитали народы, знакомые с магией – здесь хорошее место.
И всё-таки, когда подошли к концу скудные запасы, мы были обречены – мёртвый Мир ничем уже не мог помочь своим неразумным детям. Нас спасли Внешние.
Посланцы явились сюда, в Катакомбы, – тогда здесь было всего-то несколько пещер и галерей – и наделили нас магией. Внешние оберегали нас несколько лет, а потом, когда мы уже могли пусть робко, но стоять на собственных ногах, они ушли – вернулись к себе .
– Внешние – слуги Добра?
– Можно сказать и так, хотя на деле всё гораздо сложнее.
– Но если штампы – дети Зла, то почему тогда Внешние их всех не уничтожили? Или у Внешних не хватило на это сил?
Просто удивительно, какие философские вопросы могут задавать эти малыши...
– Пределы сил Внешних неведомы мудрейшим эрудитам племени гор. Однако есть великий Закон Равновесия, по которому многое неподвластно даже могущественнейшим сверхсуществам. Многое во Вселенной зависит только от воли и действий обычных Разумных – в том числе и нас, ортов. И мы должны бороться сами, не надеясь на всесильных, – иначе мы просто исчезнем без следа и памяти в волнах времени...
Когда урок закончился, и ростки отправились отдыхать, серьёзно и чинно благодаря ментора за полученные знания, один из них – тот самый, сообразительный, один из тех, кто задавал вопросы, – задержался. И старый орт понял, что мальчик хочет что-то спросить у него. Причём малыш подозревает, что может и не получить ответ на свой вопрос, и не хочет ставить ментора в неловкое положение перед другими ростками – ведь учитель должен знать всё. Поэтому-то и отстал – чтобы спросить наедине. Вот это чутьё – у семилетнего! Надо, надо присмотреться к нему повнимательнее...
– А эта Тварь, ментор, про которую ты нам рассказывал, она до сих пор жива? И если жива, то как её можно убить?
"Интересно... Его волнуют чисто практические аспекты. Его вопросы – это вопросы воина. А когда я рассказываю о борьбе идей, о законах Мироздания, о древних сгинувших народах, он явно скучает. Видно , как ослабляется и рассеивается его внимание. Этот малыш не прилежен – он своеобразен".
– Не знаю, росток, – честно ответил Призрак. – Внешние пытались её убить, но я не знаю, удалось им это или нет. Так что я не могу ответить ни на один из этих твоих вопросов.
И уже провожая глазами удаляющуюся маленькую фигурку, старый орт подумал: «Хок – так зовут этого шипа-колючку. Хорошее имя для мага-бойца... Да отметят тебя Внешние, сынок...».

* * *

...Он уже в Бездне? Странно.... Неужели в Бездне тоже есть каменные своды, и свет, и тепло, и ощущения? Там ведь Вечная Пустота.... Хотя кто знает, как там, за Гранью, на самом деле, – оттуда не возвращаются. А он хорошо помнит, как горела его плоть, как было больно, и как вокруг него таяли конструкции распадающегося летателя. А внизу была вода – голубая вода Рубежа.... Но он чувствует своё тело, чувствует – до кончиков пальцев ног! Значит, он жив?!
...Когда Хок снова пришёл в себя, то сразу, ещё не открывая глаз, понял, что рядом с ним есть ещё кто-то – понял присущим магам труднообъяснимым чутьём. И этот кто-то ждал, когда Хок придёт в себя, и тут же заметил, что сознание вернулось к воину – хотя тот даже не шевельнулся.
– Хватит, Хок. Ты уже здесь – я вижу . Вставай, не будем терять время.
Тело орта само выполнило приказ – едва ли не раньше, чем сознание отдало команду мышцам. Такому голосу нельзя не повиноваться – даже если не знать, что принадлежит он Отцу-Воеводе, Старшему, Вождю народа гор.
Хок приподнялся и сел на застланном мягкой тканью ложе, откинув теплое одеяло. Великая вещь магия – Настоящие и до Войны не знали таких материалов, как ирреальное полотно... Надо просто задать творимому предмету желаемые качества на основе уже известных, – не выходя за пределы реально возможного и не превышая уровень колдовских способностей занятого этим делом чародея – и вот результат. Правда, всё это – и плести заклятья, и создавать мыслеформы, и наполнять их Силой – надо уметь . И всего-то делов...
Тело слушалось. Оно было таким, как раньше – гибким, сильным и молодым. И сознание осталось тем же – ясным и звенящим, готовым чутко отозваться на малейшее движение мысли мага-бойца, орта по имени Хок. Значит, ему всё-таки удалось удержаться на самом краю Бездны...
Он остался среди живых. Он здесь, в небольшом гроте знакомых до мелочей Катакомб, а в шаге от его ложа на невысоком сидении – входит ли оно в интерьер, или сотворено мимоходом ? – сидит тот, которого никто из племени юго-восточных ортов (и никогда!) не зовёт по имени.
– Скажи спасибо Стражам Периметра – они сделали почти невозможное. Тебя вытащили предельным напряжением сил двух десятков магов, а потом пришлось ещё счищать с твоего тела догорающие клочья металлопластика, чтобы распад не захватил и твою плоть. Хотя по правде сказать, ты такого совсем не заслужил!
Хок молчал, пытаясь понять смысл сказанного. Слова Вождя тяжелы, как каменные глыбы, и обвинениями Старший попусту не разбрасывается. Но Хок всё-таки жив, значит...
– Это ещё ничего не значит! Мы спасали не столько тебя, сколько того штампа, что был на борту боевого аппарата, да и мёртвый эл представлял для нас интерес. А ты, Хок...
– Я виновен, Отец-Воевода? Но в чём?
– А ты считаешь себя невинным? Ты погубил всю свою семью! Воспользовался тем, что Стража латала Периметр после атаки и не заметила, как ты с горсткой таких же безумцев бросился через Реку! Они мертвы – почти все – и их вина уже вне суда племени гор, но ты – ты жив. На что ты надеялся, мальчишка, считающий себя великим воином-магом?
– Я заметил след , Старший. Муэт бросила Нить – значит, она ещё жива! Медлить было нельзя, и мы...
– Воин не должен поддаваться эмоциям, хотя они же могут придать ему сил. Цветы поистине бесценны, но безрассудство ещё никому и никогда не помогало взять верх над штампами – ты забыл об этом? Надо было только держать след!
– Но ведь её могли убить в любую секунду! Как же я мог ждать, когда моя жена...
– Если Муэт не умертвили сразу, значит, она нужна элам живой. Ты подумал об этом? – в глазах Отца-Воеводы что-то промелькнуло, и Хоку вдруг показалось – Вождь знает куда больше, чем известно ему, Хоку. – Что было дальше? Покажи – я не следил за вами.
– Мы шли по следу – до самых Развалин. Нить была чёткой, и я не терял её из виду. А ночью на северной окраине Развалин на нас напали штампы.
...Мёртвая земля вздыбилась, и из развороченной ямы полезло отливающее металлом суставчатое тело. Крот повернул круглую голову – посыпались комья глины и каменная крошка – и плюнул огнём, выглаживая воющим пламени всё вокруг. Заросли зверь-травы стёрло, обломок бетонной стены осел оплывающей от страшного жара кучей, а в ста шагах от первого бурильщика выполз второй механический червь...
– Кротов мы уничтожили, но...
...Сегменты червя лопались с металлическим звоном, разбрасывая по сторонам раскалённые осколки. Шарк покатился по земле, сбивая охватившее его пламя, а вот Кроу не успел. Два лучемёта перекрестили его ослепительными нитями, – доспехи помогли штампам продержаться несколько секунд среди пышущих жаром обломков крота – магическая защита хрустнула , и разрезанное натрое тело орта превратилось в изуродованное нечто. Кроу умер мгновенно.
Второго бурильщика сожгли без потерь, – отделались ожогами и ранами – но в чёрном небе уже скользили диски летателей. Ночь им не помеха – они прекрасно видят в темноте. И Хок понял – надо отступать. Отступать, чтобы вернуться – если они все полягут среди руин, Муэт это вряд ли поможет.
Оул погиб уже под утро, когда отряд рассеялся. Погиб нелепо – устал, наверно. Сделал всего одно-единственное неосторожное движение, и тут же ближайший летатель испарил его вместе с земляным бугорком, по которому растёкся притаившийся орт. Лайон повёл остатки отряда к Рубежу, а Хок шёл последним, прикрывая семью и отвлекая внимание штампов.
– Да, ты прикрывал тех, кто пошёл за тобой за Реку, – первый муж старший в семье, даже если он моложе других, – но они погибли, а ты жив.
Через Реку удалось перебраться одному Лайону, и то только потому, что его вовремя заметили Стражи. Двоих ортов штампы расстреляли на открытом пространстве между Развалинами и Рубежом, остальные погибли в воде. Атака элов оказалась комбинированной – нырятели впрыснули в воду смертельный яд. Наверно, Хозяева хотели перекрыть дорогу Водяным, не дать им вмешаться, а заодно затруднить ортам переправу. Измученные долгой погоней орты не смогли устоять перед отравой, – выдержал лишь самый опытный – да они и не ждали такого в двух шагах от спасения. Но этого Хок уже не видел – его к этому времени окружили в руинах.
Теперь их семья состоит всего из троих: Хока, Лайона и Муэт – если, конечно, жена ещё жива.... Но к скорби по погибшим собратьям у Хока примешивалось странное чувство, в котором он упорно не желал признаваться самому себе.
– Ты достойно сражался, воин, – произнёс Отец-Воевода, когда Хок показал ему всё. – Но – семеро погибших ортов. По твоей вине – вы приняли бой в заведомо невыгодных условиях. И самая главная твоя вина даже не в этом, а в том, что ты рад гибели тех, с кем твоя Муэт по закону племени делила ложе любви! Разве я не прав, Хок?
...Как неуютно под взглядом этих пронзительных глаз – он достигает самых укромных уголков твоей души.... Куда там самым хитроумным приспособлениям из технического арсенала Хозяев!
– Да, Старший. В этом я виновен.
...Голос не дрогнул, и это хорошо. Но самое трудное – не опускать глаз. Воин народа гор ждёт Слова Вождя...
Отец-Воевода поднялся, кратким движением руки остановив пытавшегося встать Хока, – разве может воин остаться сидеть, когда перед ним стоит Старший! – и прошёлся по тесной пещере до узкого входа и обратно – всего-то шесть шагов.
– Это хорошо, воин, что ты понимаешь и принимаешь свою вину. Ты будешь наказан.
Хок молча опустил голову.
– Твоя смерть не поможет Муэт, и не вернёт погибших: мёртвые – мертвы. Но вина требует искупления. Ты пойдёшь за своей женой. В Город. Один.
Хоку показалось, что он ослышался. Или что не совсем ещё вернувшаяся к нему способность осознавать окружающее сыграла с ним злую шутку, породив иллюзию. Как?! Он об этом только и мечтает, и вдруг Вождь поручает ему спасение единственной в качестве наказания?! Этого не может быть...
– Может, воин. И это действительно наказание – шансов исполнить порученное у тебя практически нет. И ещё меньше вероятность остаться при этом в живых. Твоя казнь не принесёт пользы племени, – разве что ещё раз покажет всем незыблемость наших законов – но если ты погибнешь, вернув при этом похищенную, тогда твоя смерть не будет напрасной. Ты потерял жену: спасая её, ты спасёшь больше, чем собственную жизнь – ты спасёшь своё будущее. Не защитивший свой цветок уже никогда не получит права коснуться лепестков другого – а ведь ты был рядом с Муэт на берегу Рубежа в то злополучное утро. Ты понял мои слова, орт-маг по имени Хок?
«Пройти над Бездной по тонкой верёвке.... Но откуда возьмётся верёвка? И кто её натянет? Как я один смогу проникнуть в Город, да ещё попытаться найти там...».
– Хороший вопрос, воин. А теперь слушай меня – и очень внимательно.
...Менторы не зря отмечали незаурядные способности Хока, и всё-таки молодой орт не сразу понял суть невероятно дерзкого плана (не говоря уже о деталях). А когда понял, горло ему сдавило предощущение : «Я сделаю это. Муэт вернётся под своды Катакомб». Неужели магия Старших действительно способна на такое?! Конечно, они многое могут, но...
– Да, такого мы раньше не делали. Однако всё когда-то случается впервые. Гордись – ты будешь первым. И это справедливо – ведь ты сам и подтолкнул нас к этому. Да, да, ты, именно ты! Когда мы прочитали твою память, – как ты проник на борт летателя – у нас и появилась мысль: «А что, если?». И снова ты сам и помог – второй пилот попал в наши руки живым.
Такое случалось крайне редко – штампы последних «поколений» программировались на самораспад в ситуациях, подпадающих под категорию «безнадёжная». Хок уже дважды был свидетелем того, как раненые солдаты превращались в аморфную слизь прямо на глазах победителей-ортов. В чём-чём, а в недостатке рационализма и предусмотрительности элов нельзя было обвинить – они прекрасно понимали, насколько ценную информацию смогут получить владеющие магией от пленных. И даже трупы штампов, оставшиеся на поле боя, разлагались стремительно – куда быстрее, нежели при простом гниении органики. Насколько было известно ортам, одной из важнейших функций командиров-элов являлось безусловное уничтожение тех своих слуг, которые могли (неважно, в каком состоянии!) достаться врагу. И лишь иногда скрупулёзность Хозяев давала сбои – всё предусмотреть невозможно.
– Брать за образец убитого тобой командира диска мы не стали. С элами нам далеко не всё ясно, а кроме того – твой клинок очень эффективно разрушил его мозг. Пока ты летел, пока Стражи волокли догорающие остатки боевого аппарата до Врат, пока вас всех извлекали оттуда, из-под горячей массы полураспавшегося металлопластика, прошло достаточно много времени – большая часть содержащихся в сознании офицера сведений стала недоступной на нашем уровне . Потерялась, попросту говоря, – добавил Вождь, заметив тень недоумения в глазах Хока. – Хотя кое-что мы всё-таки разузнали...
– Вы узнали, как попасть в Город?
– Нет. Об этом было известно и раньше, – и снова Хоку показалось, что Отец-Воевода говорит ему далеко не всё, словно взвешивает каждое слово на точнейших невидимых весах, – мы лишь уточнили некоторые подробности дороги .... А сам Город – вот он.
Стена напротив входа в грот обернулась пеленой белого тумана. Потом туман сделался прозрачным, и за ним проступила картина поверхности – показывать куда легче, чем рассказывать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34