Четырнадцать лет стремились мы к невидимой точке, наконец
-то сумели разглядеть цель Ц темный кружочек, заслоняющий звезды. Молод
цы лунные астрономы! Цель укачали нам точно… и вышли мы правильно, без лиш
них затрат горючего. Но вот чего не разглядели астрономы Ц что Цифра Дра
кона не одинокое тело, а двойное, два черных солнца Ц А и В. А Ц поменьше, В
Ц чуть побольше.
А поближе к нам, В Ц немного подальше. По-космически «немного». А вообше-т
о расстояние между ними больше, чем от Земли до Сатурна.
Мы все дрожали от нетерпения, и Павел Александрович больше всех, хоть и не
показывал виду. Ведь это была последняя ставка его жизни, последняя наде
жда на встречу с космическими братьями. Он уже приготовил весь свой арсе
нал для межпланетных переговоров: световые сигналы, чтобы сообщить, что
дважды два четыре, и инфракрасные прожекторы на случай, если те существа
видят, как совы. И камертоны, если они совсем слепые. И ультразвуковые сире
ны, если они слышат ультразвук, как летучие мыши. Были у него еще рисунки и
модели геометрических фигур, азбука с выпуклыми картинками Ц и посмотр
еть можно и послушать.
Помню решающий день Ц третье августа. С утра начали мы тормозить. Появил
ся верх и низ, вещи, забытые в воздухе, начали падать на пол. К середине дня т
емное пятнышко Инфры начало заметно расти, гасить звезды одну за другой.
Все больше и больше. А там заняло почти полнеба. Повисло против нас этакое
черное блюдо. Остановились мы. Стали временным спутником Инфры.
И представьте наше разочарование. Чуть-чуть ошиблись наши астрономы. Он
и определили температуру атмосферы в плюс десять градусов, а на самом де
ле оказалось минус шесть. Все там было в атмосфере: метан и аммиак, как на Ю
питере, углекислый газ, как на Венере, полно водорода и водяного пара Ц гу
стые-прегустые облака. И под ними лед, снежные поля, торосы. А по торосам не
полазишь. Тяжесть четырехкратная, ноги словно гири, их и не передвинешь с
овсем. И толщина льда Ц десятки и сотни километров. Взрывами мы определи
ли.
Стоило лететь четырнадцать лет, чтобы увидеть обыкновенную арктическу
ю ночь!
Мы все были огорчены, а Павел Александрович просто раздавлен. Не сбылась
мечта жизни! Последняя попытка сорвалась.
Тогда и сложилось окончательное решение: посетить Инфру В тоже.
Ц Само собой разумеется! Они же рядом, Ц вырвалось у меня.
Ц Нет, это не само собой разумеется, Павлик, не знаю, как вас по-взрослому.
В космосе свой расчет. На Земле от топлива зависят километры, там Ц тольк
о скорости. И расходуют топливо не все время, а только при разгоне и тормож
ении. Чаще всего берут запас на два разгона и два торможения. Если лишний р
аз причалили, стало быть, потратили топливо, обратно полетим медленнее, в
ернемся позднее года на три. Тут уж экономим всячески, развиваем малую ск
орость Ц не выше сорока километров в секунду. В конце прошлого века это с
читалось достижением. Ползем потихоньку Ц почти год от Инфры до Инфры. И
спать никто не ложился Ц на год не стоит охлаждаться. Дед ваш все извинял
ся ему казалось, что ради него мы согласились задержаться. На самом деле в
сем хотелось посетить вторую Инфру. Там, где тридцать лет жизни отдано, од
нимЦ двумя годами считаться не станешь. Никто не хотел повернуться спин
ой к неизведанному миру.
И второе темное пятнышко выросло, погасило все звезды вокруг, заняло пол
овину неба. Снова притормозили мы, превратились во временный спутник, по
слали ракету-разведчик во тьму. Сами видим Ц на этот раз тьма не глухая. З
арницы то и дело Ц грозы под нами. При вспышках видны контуры туч. Пришло
по радио сообщение от автомата Ц температура плюс двадцать четыре. Може
т быть, потому и ошиблись земные астрономы, что смешали лучи той ледяной И
нфры и этой Ц грозовой. Вышло в среднем плюс десять Ц близко к истине.
Но что-то не учли мы в расчетах, и наша ракета-разведчик пропала. Видимо, ут
онула. В последний момент разглядели мы на экране водяную гладь, крутые к
осые волны. Послали вторую ракету Ц эта облетела несколько раз вокруг И
нфры. Видели мы тучи, видели дождь прямой, не косой, как у нас обычно. Ведь на
Инфре все тяжелее в четыре раза, даже капли. Видели опять волны. Всюду мор
е, только море, ни единого островка. И на экваторе океан, и на полюсах океан.
Льдов никаких. Это понятно. На Инфре тепло поступает изнутри, и климат там
одинаковый Ц на полюсе и в тропиках. Везде тепло.
Льдов нет. Вода и вода. Но ни единого островка, хоть бы вулканы торчали. Оке
ан, океан, сплошной океан. Посадили ракету на воду, измерили глубину. В одн
ом месте вышло семьдесят километров, в другом Ц только три. Но суши не был
о нигде.
Столько в этом космосе неожиданностей! Зря говорят: однообразие и скука.
Ведь мы на что рассчитывали? Что на Инфрах этих, как и на нашей Земле, есть о
кеаны и есть суша. Разумные существа (а в душе мы все надеялись на встречу
с разумными), естественно, могут развиваться только на суше. И звездолет н
аш был приспособлен для посадки на твердую землю. Между делом мы собирал
ись посмотреть и океан Ц отплыть от берега, спустить в глубину небольшу
ю батисферу. Но главная задача была Ц изучить материки.
И вдруг все меняется. Суши нет совсем. Разумную или неразумную, но жизнь на
до искать в воде. Сесть на воду? Как? На три ноги? Переоборудовать звездоле
т? Это на Земле легко: изменил проект, послал заказ на другой завод. А у нас к
устарщина. Станки миниатюрные, для мелкой починки. Весь материал Ц стен
ки опустошенных баков. Рабочих Ц шесть человек, все не высшей квалифика
ции. Сидим и думаем вшестером.
Допустим, провозимся мы месяца три, приспособим наш корабль для посадки
на воду. Но на Цифрах притяжение солидное, на взлет и посадку большие затр
аты топлива. Разбазарим топливо, это значит, что при возвращении придетс
я уменьшить скорость. Будем лететь до Земли не четырнадцать, не шестнадц
ать, а двадцать пять лет. На лишних десять лет и провизии не хватит, и стари
к наш не доживет. Нет, садиться нельзя. Просто сбросить батисферу в воду? А
какой смысл? Беда в том, что подводный телевизор нельзя использовать Ц д
ля него нужен кабель. На Земле это не трудность Ц изменил конструкцию, по
слал заказ на другой завод. А у нас кустарщина Ц шесть рабочих, станочки д
ля починки. Сказка про белого бычка.
Значит, обойдемся без телевизора. Пошлем радиопередатчики. Но радио скуп
о. Оно может сообщить, где тепло, где холодно, доложить, что рядом плотное т
ело. Какое тело? Как оно выглядит? Скала это, или медуза, или кит?
И вот однажды, когда мы уже устали ломать голову, Павел Александрович ска
зал:
«Есть выход. Давно обдумываю».
Мы все насторожились: какой выход?
«Надо послать в батисфере человека, Ц сказал он просто. Ц Человек посмо
трит глазами и расскажет по радио».
Мы улыбнулись… приняли за шутку. Послать-то человека можно. Вопрос в том,
как вернуть его назад. Надо посадить на воду звездолет, чтобы принять чел
овека. Сажать на три ноги нельзя, изменить конструкцию не под силу. И на по
садку нужно топливо. Разбазарим топливо Ц лететь лишних десять лет. На д
есять лет провизии не хватит. И старик едва ли доживет. Сказка про белого б
ычка.
У автомата-ракеты полезный груз Ц двести кило. Спустить батисферу она с
может, поднять не сумеет.
«Ничего не поделаешь, Ц говорит Павел Александрович. Ц Человеку невоз
можно вернуться».
Айша первая поняла, о чем идет речь:
«Если вы хотите сами…»
«Да, я хочу, Ц прервал ее ваш дед. Ц И перестаньте махать руками, выслушай
те спокойно. Вы, Айша, утверждали, что меня опасно усыплять, что я после каж
дого сна рискую не проснуться. Вероятно, вы будете настаивать, чтобы я деж
урил беспрерывно все четырнадцать лет подряд. Сейчас мне девяносто пять
лет. Нет никакой гарантии, что я доживу до Земли. И даже если доживу, что мен
я ждет там? Беречь здоровье, глотать лекарства, подметать дорожки на даче,
подстригать кусты? А я старый космач. Мы, космачи, живем и умираем в пути, на
небесных дорогах».
Юлдашев сказал: «Ненужная жертвенность. Надо возвращаться на Землю докл
адывать…» Ц «Следующая экспедиция будет оборудована», Ц сказал Толя В
аренцов. И Айша брякнула напрямик: «Мы вас не пустим, это преступление».
А он ей: «Вы пропитаны медицинскими предрассудками, Айша. Вам кажется, что
человек имеет право умереть только от болезни, после официального разре
шения врача. У нас, космачей, свой счет жизни. Мы измеряем ее открытиями, не
годами. В сущности, моя биография кончится, когда мы повернем к Земле. Так
и будет написано: «Открытие Инфры В Ц его последнее достижение»; Понима
ете: последнее! Инфра В Ц мой предел, моя вершина. Я даже не узнаю, есть ли т
ут жизнь, в океане Инфры. Ведь следующая экспедиция вернется на Землю лет
через сорок, не раньше. Я написал свою последнюю строку и прочел последню
ю страницу. Так дайте же мне взять еще одну вершину, дайте прибавить сорок
лет, заглянуть в научные известия будущего века. Дайте мне сделать полша
га за свой предел!»
Ц И вы пустили старика? Никто не вызвался взамен? Ц крикнула Марина.
Что стало с моей скромницей?
Блохин даже не поднял глаз.
Ц Толя Баренцев привстал, хотел было предложить себя Ц Галя ухватила е
го за рукав. Я настаивал на своей кандидатуре. Но Павел Александрович не п
ринял. «Я решил, Ц сказал он. Ц И не тратьте время на пустые споры. Приказ
ываю начать подготовку к спуску».
Ц И вы, конечно, согласились, Ц не утерпел я.
Ц Мы убеждали его две недели, Ц сказал Блохин. Ц Все время спорили, пока
шла подготовка. Там много чего надо было приспособить в батисфере. Мы кон
струировали и уговаривали. В конце концов Павел Александрович запретил
споры. «Отвлекаетесь, Ц сказал он. Тратите время, вместо того чтобы все п
родума1ь, и мне мешаете продумывать».
Он действительно все предусмотрел. Оставил нам подробнейший наказ на ве
сь обратный путь. Все объяснял дотошно, спокойно, как будто хозяйство сда
вал по описи. Письма написал прощальные друзьям на Землю. Катерине Кимов
не передал поклон. Павлика велел поцеловать в макушку. Забыл, что я не дотя
нусь. Для нас, космачей, земное время останавливается, мы помним Родину, ка
кой покинули. Велел поцеловать. А так ничего не завещал. «Если бы парень по
шел в космос, Ц сказал он, Ц я бы его направил. А в земных делах Катерина л
учше меня разбирается».
В последний вечер распорядился устроить прощальный ужин. Сам составил м
еню. Поставили любимую пленку Ц хроникальный фильм «На улицах Москвы».
Потом музыку Ц девятую симфонию Бетховена дед ваш любил. Такая она бурн
ая, к борьбе зовущая. Шампанское пили. Это целая проблема Ц в невесомой ра
кете пить шампанское Ц оно норовит в воздух уплыть. И пели песню хором. На
шу песню, дорожную:
…Может быть, необходима вечность.
Чтобы всю изведать бесконечность, И до пели не сумев дойти, Капитан покин
ет нас в пути…
Айша плакала, и Галя плакала, и Толя все отворачивался, носом шмыгал. А я ох
мелел немножко и спросил, осмелился: «Неужели вам не страшно, Павел Алекс
андрович?» А он мне: «Радий, дорогой, конечно, страшно, и больше всего боюсь,
что зря я это затеял. И не увижу я ничего, только черную воду…» А. я за руки е
го схватил:
«Павел Александрович, ведь и правда, может, нет ничего. Отмените!»
Ц Отменил? Ц вздохнула Марина.
Ц Магнитофон у вас есть? Ц спросил Блохин сухо.


* * *

И несколько минут спустя из тихого шелеста ленты возник знакомый голос.
Словно и не было десятков лет и десятков миллиардов километров Я почувст
вовал себя мальчишкой, забившимся в угол дивана. Как и в детстве, хриплова
тый бас, старательно выговаривая звуки, диктовал очередную главу воспом
инаний.
Ц …Выключил прожектор, Ц сообщал дед. Ц Тьма не абсолютная. Все время з
арницы или молнии, короткие и ветвистые. При вспышках видны тучи, плоские,
как покрывало. На Юпитере такие же. По краям барашки. Воздух плотный, и на г
раницах воздушных потоков короткие вихри.
Ц Не самое начало, Ц пояснил Блохин. Ц Но там, впереди, все время помехи.

Голос деда то и дело прерывался раскатистым грохотом, улюлюканьем, свист
ками, завыванием. Как будто бесы плясали вокруг обреченного, радуясь доб
ыче. А дед спокойно рассказывал свое:
Ц Ниже воздух прозрачнее. Вижу море. Лаково-черная поверхность. Невысок
ие волны, как бы рябь. Падаю медленно, воздух очень плотный. Держу палец на
кнопке, то включаю, то выключаю прожекторы. Тяжесть неимоверная, пошевел
иться трудно, как на ледниках Инфры А. Даже языком двигать тяжело.
И вдруг радостный возглас:
Ц Птицы! Светящиеся птицы! Еще одна и еще. Три сразу! Мелькнули и нет. Разве
телевизор заметит такое? Тут нужно глазами ловить. Успел увидеть. Голова
круглая, толстое туловище. Крылышки маленькие, трепещут. Пожалуй, похожи
на наших летучих рыбок. Может быть, это и есть рыбы, а не птицы. Но летели выс
око.
Сильный плеск. Пауза.
Ц Шум слышали? Это я в воду вошел. Здорово ударился. Даже колени хрустнул
и. И позвоночник болит. Впрочем, не имеет значения. Выключил свет. Привыкаю
к темноте.
Немного спустя:
Ц Радий, дорогой, не зря! Это темное море Ц живой суп: огоньки так и мелька
ют Ц желтые, голубые, чаще всего Ц красные. Вижу рыб Ц у одних светится п
асть, у других плавники. Уродцы страшные, но очень похожи на наших глубоко
водных. Среда такая же: большое давление, черная впда. Одна рыбка так и пля
шет, переливаясь всеми цветами радуги. Что за танец? Ну-ка, осветим прожек
тором. Ага, что-то новое. Рыбка попала в сеть Ц подобие подводной паутины.
И паук тут же. Мерзкое зрелище: рот, мешок и щупальца. Распялил рот и натяги
вается на рыбу, как перчатка. Ушли из поля зрения. Не вижу больше.
Погружаюсь медленно, на метр-два в секунду. Опять выключил прожектор. За о
кеаном огненная вьюга Ц светящиеся вихри, волны, тучи.
1 2 3 4 5