- Привет, Ратмирович. Не поверишь, ан и правда заскучал.
- Это он, Олежка? - нетерпеливо уточнила Роксалана. - Это тот колдун, который сможет отправить нас домой, в наше время?
- Нечто тебя двое было, дитя мое? - удивился Ворон. - Вроде как один ты меня о прошлый раз навещал. Да и вовсе не упомню я сей красавицы, ни в летах нынешних, ни в грядущих.
- В прошлый раз ее и не было, - признался Середин. - По дороге подобрал.
- Это еще кто кого подобрал?! - тут же полыхнула девушка. - Да если бы не я, ты бы до сих пор у туристской стойки в аэропорту билетики попрошайничал!
- По речам вижу, и впрямь не наших земель твоя чаровница, - усмехнулся мудрый знахарь. - Издалече прибыла, к законам сим непривычна.
- Из моего она времени, Ратмирович, виноват, - развел руками Олег. - Там подобных много уродилось. Сможешь обоих отправить, или не получится?
- Отчего же не получится? - хмыкнул чародей, отходя в глубину пещеры. - Заклятиям все едино - одного, двух али сотню. Токмо зелья вари поболее, заговоры твори, да силы в них вкладывать не жалей. Однако же плохо, что, когда готовил я сие варево, об одном тебе мыслил. Старался изрядно, хватить должно. Но лучше бы обождать немного, новые наговоры нашептать, силы добавить...
- И долго это? - насторожилась Роксалана.
- Коли переваривать - вестимо, к весне готово будет. - Ворон вернулся из темноты к очагу, держа в руке крохотную глиняную амфорку, оплетенную тонкой замшевой сеткой. - Ну а наговорить лишнее слово - его в любой момент не сложно.
- Нет!!! - вскрикнула девушка. - Только не до весны! Все! Хватит! Нагулялась! Ни минуты лишней!
- Ну, ты-то, чадо, уразуметь обязан, что переварить полностью - оно куда как надежнее будет? - повернулся Ворон к Олегу.
- Коли не подействует, тогда можно и переварить, - пожал плечами ведун. - Открою тебе маленькую тайну, Ратмирович. Второй раз сюда меня уже не Велесов заговор, а твое заклинание забросило. Причем забросило как раз нас двоих, одно и без лишних наговоров. В тот момент не до них было совсем.
- Коли так, оно, конечно, все меняет, - согласился старый учитель. - Слово я лишнее добавлю, а зельем попытаемся сим обойтись, что есть. Встряхнуть его хорошенько надобно для равномерности, и дабы заговоры разбудить, да и разлить тонким слоем для быстрейшего высыхания, дабы со стихиями перемешался.
- Разбить! - посоветовал Середин.
- Вам лишь бы поломать все вокруг, отроки безголовые! - нахмурился Ворон. - Ладная вещица после вас еще людям послужит. Что же вы стоите, не проходите? Мокрые, вижу, все. Раздевайтесь, сушитесь, грейтесь. Подсаживайтесь к очагу, я на угли сейчас хвороста подброшу.
- Может, не будем кота за хвост тянуть, дедуля? - предложила Роксалана. - Этак сперва обсохнуть, потом водицы испить, потом «утро вечера мудренее», так слово за слово до весны в конечном счете и дойдем. Давайте сразу дело кончать. Резанем гордиев узел разом, да по тощему горлу.
- И ты так мыслишь, чадо? - перевел взгляд на ученика Ливон Ратмирович.
- Честно говоря... - отозвался ведун. - Если мы тут у тебя в доме затеим большую сушку, неудобств доставим преизрядно. И ты намучишься, и самим не развернуться. Рухляди всякой набралось много. Если можно малыми хлопотами обойтись, лучше давай так и сделаем.
- А коли на той стороне в зиму попадете? Да все мокрые?
- Не попадем, Ратмирович, не беспокойся. Я каждый раз в тот же миг попадал, из которого ушел. А ушли мы последний раз аккурат летом.
- Ладно, дети, быть по сему, - поднял глиняный флакончик чародей. - Коли тверды вы так в своем намерении, отговаривать не стану. Обнимитесь крепче, дабы заклинание единым целым вас забрало.
- Еще чего, с этим пентюхом обниматься! - возмутилась Роксалана. - Я лучше свою сумку чересседельную обниму. У меня там платья любимые, кинжал персидский, украшения и еще кое-какие мелочи на первый день. Ведь то, что на тебе, с тобой перенесется, я правильно помню? Подожди, дедуля, я сейчас.
И девушка выскочила наружу.
- А ты, чадо мое, что же не бежишь?
- То, что у меня здесь лучшего и любимого есть, учитель, я лучше тебе оставлю, - кивнул ведун. - Оно здесь куда полезнее будет и к месту.
- Учитель... - Присев на корточки у очага и чуть растопырив локти, Ворон поворошил палочкой угли. - Слово сие звучит для души ласково. Странно только слышать его от отрока, встретиться с которым лишь через десять веков предстоит.
- Но ты же меня узнал?
- Узнал, - согласился колдун. - Видать, там, в твое время, в памяти места на все уж не хватает, от и отдаются воспоминания будущие аж до сего момента. Даже и не ведаю, плохо сие, али радоваться надобно.
- Разве плохо заглянуть в будущее?
- Кабы еще понимать, что увидел.
- Вот, готово... - ввалилась в пещеру Роксалана с тяжелой сумкой через плечо да еще и с пухлой скруткой, по краям которой выглядывал мех, краешки тонких китайских шелков и ножны подарочных клинков. Именно скрутку она и всучила ведуну: - Вот, держи. Чтобы и ты не с пустыми руками. Зря, что ли, почти два года тут корячились! Все, мудрый колдун, мы готовы. Начинай свои мантры. Домой хочу, домой!
- Не терпится, стало быть? Ну, не желаете в объятия друг друга заключить, так хоть за руки возьмитесь. Я же Кроноса в помощь призову и в его честь зелье свое разом иссушу.
Даже просто «взяться за руки» было пожеланием трудноисполнимым. Скрутка оказалась столь объемной, что ладони на ней сходились только-только, едва касаясь кончиками пальцев. Роксалана же старательно придерживала на плече тяжелую сумку, которая норовила соскользнуть на пол.
- Услышь меня, отец богов, созидатель мира, властелин стихий и покоя... - Ворон, несколько раз резко встряхнув, открыл флакончик и забормотал над самым его горлышком: - Дай силам моим свою силу, дай воле моей свою волю, надели надежды смертные своею вечной властью. Да исполнятся заклятия и заклинания сии с сего часа ныне и навек!
Чародей решительно выплеснул свое зелье тонкой струйкой на горячие камни по краю очага, и оно мгновенно превратилось в пар, чтобы окутать слабой дымкой тела трех людей. Стены, потолок поплыли, словно попавший в кипяток пчелиный воск, дрогнули - но устояли, сохранив былую прочность. В знахарской пещере повисла мертвая тишина. Только через минуту ее нарушил легкий шелест.
- Нормальный ква, - вздохнул Олег и кинул на пол бесполезную скрутку.
Произнесенное Вороном заклинание перенесло в будущее Роксалану и... самого Ворона. Что, пусть и запоздало, показалось вполне логичным: ведь читал заговор именно колдун!
- Надо было таки ее обнять... - признал правоту Ливона Ратмировича ведун. - А может, и не надо. Остались бы вдвоем, получилось бы еще хуже. Ладно, придется сушиться здесь. Где тут у него хворост заныкан?
Найденные чуть ли не на ощупь у стены сухие ветки, попав в очаг на темно-красные россыпи углей, уже через минуту украсились высокими языками пламени, и ведун наконец-то смог оглядеться.
Жилье Ворона особой роскошью не поражало, однако из главной пещеры, в которой он находился, уходили в стороны несколько темных лазов, а потому аскетизму учителя Середин поражаться не спешил. Дым от костра уходил наружу не через притолоку над дверью, как в большинстве топящихся «по-черному» изб, а куда-то в специально пробитое наверху отверстие. Именно вокруг него, вероятно, висели пучки ивовых и березовых веток, связки мелкой рыбы и каких-то трав. Видимо, тех, что нуждались не в засушке, а в легком копчении. Еще немало пучков обветривалось у верхнего края кошмы, плотно прибитой к земляным стенам по всей их длине, похоже, для красоты - в отапливаемых пещерах стены и без того обычно теплые, отгораживаться от них ни к чему. Правда, пол оставался просто глиняным, хотя и хорошо утоптанным.
- Ладно, разложу тогда подарки, пока хозяин возвращается... - Ведун распустил ремни скрутки, развернул кошму. В воздухе тут же запахло мокрой шерстью. Олег перебрал оружие, развесил его на стенах - ему тоже лишняя влага на клинках и в ножнах ни к чему. Короткие коврики прицепил у входа, кошму бросил на пол в глубине пещеры. Затем разделся, подбросил еще хвороста, погрелся немного возле пламени - и отправился на улицу расседлывать и поить скакунов, разбирать остатки вещей.
В хлопотах прошел остаток дня - однако Ворон так и не вернулся. Того, что учитель загостится в будущем, Олег особо не опасался. Колдун мог провести там хоть половину жизни - но там все равно не его мир. Рано или поздно чародею захочется домой. А вернуться он должен точно в тот миг, из которого ушел.
Правда, это может случиться совсем в другом месте...
Перед самым закатом ведун все же решился углубиться во владения своего учителя и осмотреться в других пещерах. Одна из них оказалась уютной опочивальней с букетами пижмы и полыни для аромата, толстыми кошмами и коврами на полу и шкурами в несколько слоев на самой постели - не столько для тепла, сколько для мягкости. Укрывался Ворон подбитой снизу шелком шкурой белого медведя. Видимо, где-то в глубине души старый колдун все же оставался обычным мальчишкой-пижоном. Еще две пещеры были небольшими кладовочками с готовыми мазями, зельями, травами и порошками. Большую часть ведун узнал на вкус и на запах - зря, что ли, столько лет в послушниках у Ворона бегал. Но еще очень многие оставались ему незнакомыми. Наговорены составы или нет, тоже было непонятно. Освященного креста Середин, увы, с собой в этот раз не имел.
Четвертый лаз, как оказалось, уходил глубоко вниз, в весьма вместительный погреб, половина которого отводилась, опять же, всякого рода зельям, а другую занимали съестные припасы, причем довольно обширные. Тут были и яйца, и копченая курятина, и соленая рыба, и ветчина, и белорыбица, и бочонки с медом, и крынки с тушенкой. Именно ею и настоящим ставленым медом Олег и соблазнился, благо никакого приготовления перед употреблением эти блюда не требовали. Однако в тепле, сытости и сухости он не смог одолеть и половины миски, заснув прямо возле очага.
Утро на удивление оказалось ясным, солнечным и даже жарким. Вычистив лошадей, ведун пустил их щипать траву по низу холма, поправил край навеса, заменив прохудившуюся слегу новой, срубленной у дороги в овраге, после чего отправился в лес на поиски сухостоя - хворостом, известное дело, дома не протопишь, а никаких дров среди запасов Ворона он не нашел. Искать пришлось недолго - в окрестном лесу, похоже, нога человека не ступала вовсе, и десятки мертвых почерневших стволов торчали среди юной поросли в нескольких минутах пути от пещеры. К вечеру половина свободного места под навесом для скакунов была занята поленницей, и потому новым утром Середин, с наслаждением работая топором, стал рубить по другую сторону площадки новый навес. Руки его давно соскучились по работе, обычной человеческой работе, припасы Ворона позволяли не задумываться о хлебе насущном, ну а польза - всякому понятно, что дрова и крыша лишними никогда не бывают. Особенно если снова зарядит ненастье, и на счету будет каждый сухой клочок земли.
На третий день, когда ведун уже вовсю крыл новый навес дранкой, на поляну вышла растрепанная заплаканная крестьянка в мешковатом кожухе, в руках она держала щуплого ребенка годиков четырех. Шмыгая носом, она сразу заголосила:
- Здесь ли Ворон, дома ли он ныне-е! Да смилуются боги над моей горестью-ю... - Подвывала она изредка, но Олег почуял, что рискует оказаться свидетелем настоящей истерики, и, вогнав топор в очередной чурбак, поспешил к женщине.
- Что за беда у тебя, милая?
- Ворона звать надобно, Ворона! Малыш уходит к богине ночи, Мара уж рядом совсем, чует мое сердечко...
Ведун на всякий случай оглянулся, негромко пробормотал:
- Не оставь меня милостью, прекраснейшая из богинь. - И уже громче спросил: - Что с ребенком?
- В горячке весь, четвертый день уж беспамятует! Я уж лихоманку и жаром гнала, и малиной, и медом, и наговором, а горячка токмо сильнее делается...
Олег потрогал тыльной стороной ладони лоб ребенка, его горло, прислушался к дыханию. Указал на скамью возле коновязи:
- Ну-ка, разверни.
- Ворона, Ворона зови, - потребовала мамочка.
- Нет Ворона, - отрезал Олег. - Могу посмотреть, или ступай с богом, иных знахарей тут ныне нет.
Женщина чуть поколебалась, но все же решилась, стала раскрывать намотанные на ребенка платки. Олег быстрыми движениями растер ладони, чтобы были теплее, коснулся горла тяжело дышащего малыша, его груди, живота. Тот, даром что был в беспамятстве, резко вскрикнул.
- Куда ты смотришь, мамаша?! - в сердцах сплюнул Олег. - У малыша колики, а ты лихоманку гонишь! Жди здесь, сейчас зелье дам!
В пещере, найдя среди припасов Ворона корень лопуха, он наскоро заварил малую толику в оловянном черпаке, вынес на улицу:
- Как остынет, напои ребенка. Не торопись, ему сейчас только ожогов не хватает. - Пока женщина боролась с нетерпением, ведун вернулся в пещеру, отложил пучок лопуховых прядей в березовый туесок, прижал ко лбу: - Именем Свароговым, волей Белобоговой, силою Триглавы, жаром Хорса накладываю на тебя бремя спасти и оборонить дитя малое от порчи, колдовства и хвори вредящей, от лиха и зла, от печали и марьиной памяти.
Выйдя на свет, протянул туесок женщине:
- Вот, по пряди с утра запаривай в маленькой емкости, да пусть ребенок весь день пьет. На седмицу хватит, а больше и не нужно. Молиться о помощи к радунице своей ходи, от живота радуница главную помощь дает. И греть малыша больше не нужно, ему от этого только вред. Отойдешь отсюда, сядь отдохнуть в удобном месте. Живот у малыша прочиститься должен через несколько минут, сразу легче станет. - И Середин отобрал у нее пустой половник.
- Нешто выздоровеет? - сразу посветлела лицом гостья, поклонилась в ноги: - Звать-то тебя как, мил человек, за кого Сварогу кланяться.
- Именем Олег, по прозвищу ведун. Ученик я Ворона, за него молись. Теперь ступай, о малыше думай, потом кланяться будешь... - Середин отвернулся и демонстративно снова взялся за топор. Ребенка после отвара должно было прослабить, и ему очень не хотелось, чтобы это случилось вблизи пещеры.
Крестьянка потопталась, говоря еще какие-то добрые слова, наконец собралась и скрылась в стороне оврага.
1 2 3 4 5 6