– Бабушка, – закричала Таня, – мы Соколика видели!– Рыженький, – сказала Алёнка, – на лбу звёздочка, а ноги длинные-длинные!Но бабушка словно и не слышала. Она сидела у окна и шила. А около неё на лавке лежал мешочек с лоскутками. Алёнка тихонько толкнула Таню:– Спроси про куклу-то!– Бабушка, – сказала Таня, – ты всё какие-то заплатки пришиваешь, а про куклу и забыла совсем!– Забыла, как бы не так! – ответила бабушка. – А что же я, по-твоему, делаю?– А что – куклу? Да?Таня и Алёнка так и присмолились к бабушке, так и приклеились:– Бабушка новую куклу шьёт!А у бабушки кукла-то почти готова была. И руки и ноги сделаны, и светлая коса из чистого льна – заплетать можно. Осталось только одеть куклу да лицо нарисовать. Из синего сатина бабушка сшила кукле юбку, а кофту сделала из жёлтого атласа. Потом бабушка взяла чёрный карандаш, нарисовала кукле брови, глаза, нос. А красным карандашом нарисовала губы и сделала густой круглый румянец.– Нате, готова!Алёнка бережно взяла куклу. Она глядела на неё и глаз не могла отвести: до чего нарядна, до чего хороша!Тане тоже понравилась новая кукла.– А ту когда-нибудь тоже отыщем, – сказала она. – А то ведь как ей там одной… в лесу?Но счастливая Алёнка уже и думать забыла о старой кукле. Она только кивнула головой в ответ и пошла домой показывать всем свою румяную красавицу. Дед рассказывает сказки Солнце медленно клонилось к дальнему лесу. Бабушка принесла молодой крапивы и стала рубить её в корытце под навесом. Поросёнок похрюкивал из закутки, словно спрашивал: а не мне ли там ужин готовится?Дед сидел на брёвнышках под берёзами, чинил хомуты и старую сбрую. От хомутов тепло пахло дёгтем и лошадью. Таня примостилась к деду.– Дедушка, – попросила она, – расскажи сказку!– Ну что ж, слушай, – ответил дед.И начал рассказывать:– Жил-был Иван-царевич. Едет он однажды по тёмному лесу, смотрит – бежит ему навстречу избушка на курьих ножках…– Эй, дед! – крикнула из-под навеса бабушка. – Ты что-то путаешь: избушка сроду не бегала.– Ну, у тебя не бегала, а у нас бегает, – ответил дед. – Чего же ей не бегать, раз у неё ноги есть!.. Правду я говорю, внучка?– Правду, – ответила Таня. – Ну, а дальше?– Дальше? Вот, сбила меня, старая… Давай я тебе лучше про Снегурочку расскажу… Вот жили старик со старухой, детей у них не было. Слепили они себе дочку из снега – Снегурушку. Принесли они дочку в избу. Старуха и говорит:«Давай её на печь посадим, пусть погреется».А старик:«Что ты, бабка, да ведь она же растает!»«Молчи, старый! Много ты знаешь!»И сделала по-своему – упрямая была: посадила Снегурушку на печь. Ну, Снегурушка-то – ах! ох! – да и растаяла!– Эй, дед, что-то ты подвираешь! – опять вмешалась бабушка. – Дело-то не так было.– Ну, у тебя не так, а у нас так. Правда, внучка?– Правда. Ещё рассказывай.– Ну, слушай. Вот жили старик со старухой…– А старуха упрямая была?– У! Очень даже. Спорщица была. Вот и заспорила она, что старику пашню пахать легче, чем ей в избе убираться. Тогда старик и говорит:«Ну что ж, пожалуйста! Поезжай ты пахать, а я буду убираться в доме».Остался старик дома. Встал пораньше, замесил хлебы, дал свинье корму, выпустил наседку с цыплятами. А потом печь затопил, хлебы испёк, обед в печку поставил и сидит старуху дожидается. Все дела поделал, а старухи всё нет и нет.«Что такое? – думает. – Там и пашни-то часа на два».К вечеру смотрит – идёт его старуха без сохи и без лошади. Одни вожжи в руках. Бросила вожжи старику и кричит:«У тебя и соха-то как чугунная вся – не поднимешь! У тебя и лошадь-то бешеная – не удержишь! И земля-то у тебя в поле каменная – не прорежешь! Еле-еле одну борозду провела».Тут бабушка не выдержала, вышла из-под навеса.– И всё-то было наоборот! – сказала она. – Старуха-то в поле справилась ещё получше старика, а вот старик-то в избе не справился! И печку растопить не сумел, и цыплят у него коршун потаскал, и опара у него из квашни ушла, и свинья у него в избу залезла да опару съела! Уж ты, дед, молчи лучше!– Не любит, когда про старух правду говорят, – подмигнул дед и улыбнулся.– Ну, а дальше? – спросила Таня.– Ну, а дальше они помирились, устроили пир. Патоку с имбирём варил дядя Симеон, бабушка Арина кушала – хвалила, а дедушка Елизар все пальчики облизал. И я там был, мёд-пиво пил, по усам текло, а в рот не попало.– Значит, ты облился весь?– Весь облился.– Ну, а дальше?– А дальше – сказка вся, больше плесть нельзя. Сказке – конец, а нам с тобою берёзовый ларец, в ларце плошки, да ложки, да губные гармошки…По улице шёл дядя Матвей. Он издали поздоровался с дедом и сказал с улыбкой:– Эва, хомутов-то набрал! Видно, у тебя лошадей много.– Все мои, – ответил дед. – Полна конюшня!Таня поглядела на деда: как это так – все лошади его?– Эй, дедушка, – сказала она, – ты и вправду что-то не так говоришь: лошади-то не твои, а колхозные! Стадо идёт домой Солнце спускалось всё ниже да ниже. Докатилось оно до леса, посветило ещё немного и спряталось за ёлки.Сумерки вошли во двор. Трава стала влажной и прохладной, и закрылись на ночь алые цветы мальвы.За околицей послышалось блеянье овец и мычанье коров.– Скотину гонят, – сказала Тане бабушка. – Встречать помогай!Первой во двор вошла корова Милка, большая, белая, рога калачом. Важно, ни на кого не глядя, прошла Милка в свою закутку. Она знала, что там приготовлена ей свежая трава.Вслед за коровой вошла тёлочка Нежка. У Нежки жёлтая спина, а ноги белые, будто в чулочках. Она как вошла во двор, так и начала мычать. Это значит: давайте ей пойла.Бабушка вынесла ей пойло, а Таня стала загонять овец. Овцы прибежали гурьбой. Они очень боялись отстать друг от дружки. Бабушка закрыла в овчарнике овец, водворила на место тёлочку и ушла в избу.На дворе сразу затихло.Вот и дедушка убрал лошадей, идёт домой. Вошёл дедушка во двор, остановился под тополем.– Эко пахнет как! – сказал он. – Как вечер, так это дерево будто мёд на землю проливает!.. Серенький зверёк Засинело на улице. Тоненький светлый месяц заглянул в окна. Мать взяла подойник, зажгла фонарь и сказала Тане:– Пойдём со мной, дочка. Запоздала я сегодня корову доить, посвети мне.В коровнике тепло и как-то дремотно. Пахнет свежей травой, соломой. Шуршат овцы в овчарнике, корова жуёт жвачку и сердито сопит: и что это её нынче не Доят так долго?Наверху, на насестах, сидят куры. Они сидят бок о бок, прижавшись друг к другу мягкими перьями. Вот одна пошевелилась во сне, уронила пёрышко. А петух увидел огонёк, поднял голову и смотрит на Таню.Таня держит фонарь, а от фонаря и свет и тени. Длинные тени, до самой крыши. Покачаешь фонарь – и они качаются.Вдруг Таня перестала качать фонарь и затаила дыхание. В сумеречном свете фонаря она увидела какого-то зверька. Этот зверёк, серый, с длинным хвостом, бесшумно лез вверх по столбу на овчарник.– Мамушка, – прошептала Таня, – гляди, кто на овчарник-то полез!Мать подняла голову. Зверёк уже убежал. Но мать успела увидеть его.– А, так вот это кто яйца таскает – крыса! – сказала она. – Ну хорошо же. Вот мы завтра поставим капкан – так она живо забудет, как по гнёздам лазить! Снежок разговаривает Бабушка процедила парное молоко, налила Тане полную кружку. Таня съела с молоком ломоть чёрного хлеба и вышла на крыльцо. На крыльце лежал Снежок. Увидев Таню, он застучал хвостом, обрадовался.– Миленький! – сказала Таня и уселась возле Снежка. Она обняла его за шею и прилегла головой к его длинной белой шерсти, в которой плотно засели репьи.Глаза у неё закрывались. От Снежка пахло псиной, но он был мягкий и тёплый, и Тане возле него было очень уютно…Чуть слышно шелестели берёзы над крыльцом.Тёплый ветерок приносил свежие лесные запахи.Откуда-то издалека слышались ей голоса матери и бабушки, звякала посуда на столе…«Ужинать собирают», – подумалось Тане.И вдруг Снежок повернулся к ней и прошептал ей на ухо:«А знаешь, твоя кукла там, в траве, лежит, возле кустиков… Я тебе её принесу завтра…»Вышла мать на крыльцо – звать Таню ужинать.– Глядите-ка, – сказала она, – наша Татьянка, никак, вместе со Снежком уснула!Она взяла Таню на руки, раздела её, уложила в постель и опустила полог.


1 2 3