По всем признакам, кто-то воспользовался ими без должных предосторожностей. И тем не менее в записях ничего нет – ни прохода насквозь, ни даже приведения их в действие, – а это странно. То ли воротами никто не пользовался, и неисправность имеет какую-то другую причину… – Рхиоу передернуло: раскапывать эту мышиную норку у нее не было никакого желания, – то ли кто-то, перемешавшийся с каким-то поручением, потом стер все записи. Не слишком этично с его стороны!
Харл невесело усмехнулся.
– Это еще мягко сказано! – Несколько секунд он молчал, и Рхиоу пожалела, что не может прочесть по его лицу, о чем он думает. Эххифы могли быть скрытными даже при наличии умения понимать выражения их лиц. Региональный советник, один из двух людей, на которых лежала ответственность за действия всех магов в Большом Нью-Йорке, наверняка знал много такого, о чем Рхиоу даже не догадывалась. Впрочем, были и такие вещи, о которых, по мнению Рхиоу, вполне можно было строить предположения.
Интересно, не возникло ли у Харла того же опасения, что и у нее? Хотя предполагалось, что все маги служат Вечным Силам, иногда… иногда кто-то из них менял хозяина. Ведь была же в конце концов Сила, которая совершенно разошлась во мнениях с остальными давным-давно, когда вселенная была еще молода. В результате она, конечно, лишилась части своего могущества, но не всего; Одинокая Сила все еще существовала. Рхиоу знала: для некоторых сотрудничество с Одинокой Силой казалось очень привлекательным; однако уж слишком это было опасно. Ведь именно Одинокая Сила изобрела смерть и выпустила ее в мир… таков был ее последний вызывающий жест, прежде чем она отвернулась от не оценившего ее мироздания. Одинокая Сила с равной вероятностью могла уничтожить как своих врагов, так и своих прислужников.
Харл взглянул на кошку.
– Ты думаешь об отступниках.
– По-моему, и тебе следовало бы о них подумать, Харл, – ответила Рхиоу, – ведь то, что нам сейчас известно, наводит именно на такую мысль.
Он сложил первый лист газеты и отодвинул в сторону.
– Прямых свидетельств нет. Как ты думаешь, возможно ли случайно стереть записи, включая ворота или проходя через них?
– По крайней мере не с первой попытки, – протянула Рхиоу. – Ведь считается, что ворота так устроены, чтобы подобного не случилось. Однако с Сааш это нужно будет обсудить. Если кто и может придумать, как заставить ворота ошибиться, так только она. Попозже я сама отправлюсь на Нижнюю Сторону и проверю, все ли в порядке с заклинаниями высшего уровня: вдруг структуры других ворот приводят к неисправности северных.
– Что ж, если хочешь… Я этого от тебя не требую.
– Я понимаю. Мне просто нужно удостовериться, что сегодняшние неприятности не связаны с нарушением структуры.
– Хорошо. Но будь там осторожна.
– Конечно, советник.
– Еще что-нибудь можешь мне сообщить?
Рхиоу чихнула; она все еще ощущала мерзкий запах крыс, которыми пропахла платформа, да и сама она тоже.
– На путях было много крыс. Очень много, Харл.
Харл поднял брови.
– Ранняя весна в сочетании с неожиданно теплой погодой? – предположил он. – Так пишут в газетах. Какое-то отклонение в обычных темпах размножения…
Рхиоу прижала усы назад: это был знак отрицания.
– Очень много крыс по сравнению со вчерашним днем. Судя по запаху, скорее даже с сегодняшним рассветом. И еще одно: на путях мы нашли пострадавшего детеныша.
– Кошачьего? Человеческого?
– Кошачьего. По нашим меркам такого же возраста, как девятилетний ребенок. Думаю, на него напали крысы: он весь искусан. Им сейчас занимаются Сааш и Урруах. После лечения он должен поправиться.
– Прекрасно. – Харл снова взялся за газету. – Как себя ведут остальные ворота?
– Никаких признаков неполадок.
– Как ты считаешь, не следует ли мне послать экстренное сообщение еще до того, как вы все выясните?
Рхиоу задумалась.
На Гранд-Сентрал располагались еще трое ворот, и если их закрыть, вся тяжесть перемещений через пространство ляжет на Пенсильванский вокзал. Там не было для этого необходимого оборудования – двое ворот Пенсильванского вокзала были рассчитаны в основном на обслуживание в пределах планеты – и одни из них пришлось бы в спешном порядке основательно перенастраивать. Йафх, Хваа и Фхисс, смотрители Пенсильванского отделения, не поблагодарили бы Рхиоу.
Однако дело не в их чувствах, а в безопасности… С другой стороны, и оси, и структура струн всех ворот Гранд-Сентрал, кроме северных, издали выглядели нормально, да и доклад Сааш это подтверждал.
– Я сразу же все еще раз проверю, – сказала Рхиоу. – Сааш говорит, что ворота рядом с Тридцать второй и Сто шестнадцатой улицами, а также Лексингтон-авеню исправны и готовы к использованию, а их записи в порядке. Думаю, что ее быстрая оценка не менее точна, чем моя более подробная. Если я что-нибудь обнаружу, когда окажусь на Нижней Стороне, я сразу дам тебе знать. На основании же имеющихся сейчас данных я посоветовала бы ничего с северными воротами пока не предпринимать.
Харл кивнул.
– Я воспользуюсь воротами рядом со Сто шестнадцатой и заодно проверю их.
– Не позволяй никому себя видеть. По воскресеньям нижние уровни не работают.
Харл слегка улыбнулся.
– Существует больше способов стать невидимым, чем только сделать «шаг вбок», – сказал он. – Что ж, поговорим завтра утром. – Харл сделал глоток капуччино и, прищурившись, взглянул на Рхиоу. – Рхи, что это на тебе? Ты выглядишь ужасно!
Теперь уже улыбнулась Рхиоу.
– Издержки профессии. Я же говорила: крыс было очень много… На данный момент они на мне толщиной примерно в восьмую часть дюйма. Ты в эти выходные дежуришь один?
Харл кивнул.
– Том в Женеве на встрече советников со всех континентов, вернется в среду. Сейчас на мне все Восточное побережье.
– Не очень для тебя это весело – не с кем разделить работу.
Харл взболтал кофе в чашке.
– Приходится пить много этой гадости. Я становлюсь нервным, но только так можно выжить.
Рхиоу встала и встряхнулась – лучше от этого, впрочем, не стало.
– Что ж, передай Тому мои лучшие пожелания, когда его увидишь. Желаю удачи, советник… и будь осторожен с кофеином.
– Дай стихо, Рхиоу, – ответил Харл. – Оставайся на связи. И будь осторожна с крысами.
– Один – один, – сказала Рхиоу и стала спускаться по лестнице.
Когда Рхиоу вернулась на платформу, оказалось, что Сааш и Урруах перешли в дальний ее конец, к стене. Между ними лежал котенок, свернувшийся в тугой комок. Он был уже не таким грязным: Сааш вылизывала его и не прекратила своего занятия, когда подошла Рхиоу.
– Как он? – спросила Рхиоу.
– Ненадолго приходил в себя, – ответила Сааш, – но снова отключился, что и неудивительно. Впрочем, кости у него целы, внутренних повреждений нет. Он просто страдает от укусов и шока. Сон для него – лучше всего, ну и, конечно, немного магии, чтобы изничтожить заразу, занесенную в раны. Только этим мы займемся не здесь.
– Конечно, не здесь, – сказала Рхиоу, оглядываясь. Пока еще на путях не появились станционные служители-люди, но никак не годилось, чтобы, когда работа начнется, они нашли этого котенка. В последние годы отношения между живущими на вокзале кошками и эххифами стали несколько напряженными. Периодически помещения и туннели «очищались», и больных или голодных кошек отлавливали и увозили – так же, как больных или голодных людей, нашедших убежище в укромных уголках. – Но где-то ему прийти в себя нужно. Я тут не могу помочь: все места неподалеку от моего логова были бы слишком опасны для котенка.
– Я живу в мусорном контейнере, – с откровенной гордостью заявил Урруах. – Места там хватило бы… но не думаю, что это подходящее жилище для больного.
– Конечно, нет, – согласилась Рхиоу, – хотя предложить свое гостеприимство очень благородно с твоей стороны. – Она не сказала вслух того, о чем подумала: поселить юнца, который скоро достигнет зрелости, с Урруахом, котом в расцвете сил, – значит напрашиваться на неприятности, даже если бы речь шла не о мусорном контейнере, а о дворце. И маг Урруах или нет – роли тоже не играет. Половозрелые коты не в силах изменить своего отношения к котятам, особенно одного с ними пола.
– Думаю, что смогу его приютить, – сказала Сааш. – В гараже множество мест, куда эххифы никогда не заглядывают. Очень подойдет большая полка под самым потолком, которую я иногда использую для сна: она в самой задней части гаража. Люди заходят туда, только чтобы забрать автомобиль, да и то нечасто: это стоянка длительного хранения. Даже если котенок будет кричать, его никто не услышит, а если понадобится, я смогу установить барьер, чтобы удержать внутри и больного, пока он не поправится, и всякий шум.
– Тебе придется проводить там много времени, чтобы присматривать за малышом, а если Хаах тебя увидит, он снова посыплет тебя порошком…
Сааш ответила тихим безнадежным шипением.
– Ну, в этом есть и хорошая сторона… Да и кормежку должна же я получать, так что Хаах все равно меня поймает. А теперь помогите-ка мне с прыжком: я не собираюсь тащить всю дорогу котенка в зубах.
– Ты сможешь, Урруах?
– Если только она сама возьмется сотворить круг, – широко зевая, ответил кот: утренняя активность уже начинала на нем сказываться.
Рхиоу тоже зевнула, потом рассмеялась.
– Поторопимся, – сказала она, – иначе мы все заснем прямо там, где стоим.
Сааш огляделась, чтобы удостовериться: рядом никого из эххифов нет, – и быстрым движением хвоста очертила магический круг, избавляясь от нежелательных влияний струн и закрепляя те, которые были ей нужны. Когда это было сделано и по границе круга возникла как бы клетка из светящихся линий, осталось только завершить заклинание: произнести необходимые слова. Сааш прибегла к Речи, и закрепленные струны образовали конус; она добавила точные версии собственного имени, а также имен Рхиоу и Урруаха, а потом общее описание «пассажира» – его размер и цвет, поскольку ни имени, ни каких-либо личных характеристик котенка его спасители не знали, – и струны образовали светящуюся сетку на саже и пыли под лапами кошек.
– Теперь нужно назвать место назначения, – обратилась Сааш к Урруаху. – Ты готов?
Кот потянулся и ухватил зубами одну из струн, готовый влить в образовавшуюся структуру свою энергию.
– Давай!
Сааш произнесла на Речи цепочку координат и завершила ее словом, приводящим заклинание в действие. Урруах стиснул зубы, отдавая струне всю свою силу. Вся структура засияла ярким светом, потом конус сжался, вытолкнув кошек через свое основание. На мгновение весь мир превратился в путаницу огненных нитей…
И снова кошек окружил полумрак. Все четверо оказались – кто стоя, кто сидя, кто лежа – на бетонном выступе стены четырех футов шириной и десяти длиной в дальнем конце длинного узкого помещения. Выступ от расчерченного белыми линиями пола, на котором громоздилась неуклюжая человеческая техника, отделяло футов двадцать.
Сеть струн распалась.
– Ах, как хорошо, что существуют ворота! – без сил растягиваясь на выступе, пробормотала Сааш. – Разве нашлись бы желающие проделывать подобный номер каждый раз, когда нужно куда-то добраться? Даже перемещение на десять кварталов так тяжело дается!
– Поэтому-то Иау создала нас с четырьмя лапами, – откликнулась Рхиоу. – Урруах, ты хорошо себя чувствуешь?
Кот сел и, моргая, огляделся.
– Буду в норме, как только поем.
С ним все в порядке, – усмехнувшись про себя, подумала Рхиоу.
– А теперь давайте займемся малышом. – Она внимательно присмотрелась к котенку. Большую часть грязи Сааш с него удалила, и теперь было видно, что шкурка у него белая с черными пятнами; кончики ушей, лапы и хвост были черными. Пятнышко на верхней губе придавало мордочке забавный вид: Рхиоу сразу вспомнила усы на лице Харла. На айлуринском такая расцветка называлась «хурхио» – «день и ночь». Котенок тяжело дышал, прижав уши и зажмурив глаза.
Он в сознании, – подумала Рхиоу, – но не желает принимать того, что с ним случилось. Да и разве можно его в этом винить?
Дело было в том, что не весь Народ верил в существование магов, а среди тех, кто верил, многие относились к ним с подозрением, считая, что маги стремятся подчинить себе Народ. Другие высмеивали магию как неэффективную и заявляли, что ни один маг еще ничего полезного не совершил.
Что ж, именно такова наша цель, – подумала Рхиоу, – приносить как можно больше пользы самым незаметным образом. Того, что не привлекло внимания Одинокой Силы, она не может разрушить.
К пренебрежению Народа к магии можно было быстро привыкнуть и научиться вести себя соответственно. В конце концов могло быть много хуже – как, например, с магами-эххифами. Рхиоу часто удивлялась, как тем вообще удается хоть что-то совершать: почти никто из людей не знал об их существовании и не верил в магию. А ведь поддержание неизменности вселенной – одна из их обязанностей…
Маленькое тельце оставалось сжавшимся в комок, но Рхиоу заметила, как дрогнули веки.
Да, он точно пришел в себя, – подумала она. – Нам предстоит многое ему объяснить, но с этим можно и подождать.
– Сааш, – сказала Рхиоу, – ты не повылизываешь его еще немножко? Это его приведет в чувство.
– Конечно. – Сааш тоже заметила предательский трепет век. Она придвинулась к котенку и энергично принялась вылизывать ему ухо. Только находящаяся при смерти кошка могла бы долго не реагировать на такое обращение.
Детеныш открыл глаза и чихнул – то ли от вылизывания, то ли от все еще не выветрившегося крысиного запаха. Он попытался встать, но Сааш решительно прижала его лапой.
– Пусти!
– Тебе сегодня несладко пришлось, малыш, – мягко сказала Рхиоу. – Я бы на твоем месте немного полежала спокойно.
– Не называй меня «малыш»! – Котенок попытался угрожающе зарычать. – Я кот!
Урруах насмешливо взглянул на него.
– Вот как! Тогда не подраться ли нам прямо сейчас?
– Э-э… – Котенок взглянул на Урруаха, оценил его размер, мощные плечи, огромные лапы, выглядывающие острые кончики клыков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9