– Во-во. Это слово. Вот и мы из пульта торчали такими барельефами. Но ты пойми, когда ты там, внутри, под властью пульта, – ты этого не замечаешь. Наоборот – губы прямо так от радости и расплываются. Еще б! Повелителю пульта служишь! А то ощущение – ну будто в стену вморожен – оно где-то совсем в глубине. И только когда освободишься – такой восторг, такое облегчение: избавилась наконец-то! Можно жить дальше! Теперь весь мир вокруг – для тебя!
– А верхние? Как ты думаешь, они так же несчастны под властью пульта?
– Это не несчастье. Вот, все-таки ты не поняла! Это – ну как если тебя по голове палкой ударили и ты лежишь, ничего сообразить не можешь. Это унижение, бесстыдство – ну какие еще слова бывают? Вот собрать все плохие слова вместе – это и будет: власть пульта.
– Бедный Виктор… Бедные все они…
– Ага. Бедные-то бедные, а если грохнут – мало не покажется! Твое счастье, что они с Любомудрым до сих пор не прознали, кто такой нашелся – нижних освободил. Мы-то, когда ты с Главным пультом манипулировала, тебя почувствовали. А для них это было как гром среди ясного неба.
– Как это – не прознали? Доктор же – ты что, не помнишь? – логически обосновал, что, кроме меня, этого сделать вообще некому было! Вы все постоянно находились с Любомудрым – одной меня не было. Кому ж еще, как не мне, манипулировать с Главным пультом? Даже теоретически – больше некому было. Забыла, что ли, как Доктор на меня напустился на прошлой неделе, когда ты меня к ним ко всем притащила? Орал чуть не до хрипоты, что я для верхних – самая лакомая добыча!
– Доктор? Ну раз Доктор говорил – значит, так и есть, – поджав губы, согласилась Нинель.
– Кстати, как он? Скоро изобретет обещанный парализатор? Что говорит?
– Шутит все. Бегает по своей лаборатории, химическим дымом провонял весь…
– Ой… – тихонько сказала вдруг Магнолия, замирая с расческой в руке. – Ой…
3
– Что, что случилось? – встревоженно обернулась Нинель.
– Голова… м-м… голова… – только и смогла прошептать Магнолия, сжимая пальцами виски.
– Неужели выследили? – упавшим голосом спросила Нинель. Руки у нее опустились, уроненная ложечка звякнула об пол – она не заметила. – Бежать надо, Мага, не ложись – нырнем, пока не поздно…
Магнолия, присев на кровать, бессильно, бессмысленно тянула на себя одеяло – ее мутило невероятно.
– Да, нырнем… – шептала она. – Нырнем…
Но было уже поздно. Воздух в комнате шевельнулся – и перед ними предстал, невозмутимо помаргивая, Атанас. И сразу от головной боли не осталось и следа.
– Ты! – с облегчением выдохнула Нинель. И тут же яростно напустилась на него: – Ты чего?! Верхним заделался?!
– Да вроде нет, – широко улыбнулся Атанас.
– А у Маги голова почему заболела? – не меняя тона, закричала Нинель ему в лицо. – Почему?
– Я тут хотел показать, – Атанас спешно тащил из внутреннего кармана куртки, – я тут достал… Вот.
Он протянул на ладони пистолет. Пояснил:
– Надо же Маге защищаться в случае чего!
– Ага! – торжествующе воскликнула Нинель, обращаясь к Магнолии. – Ты видишь он с пистолетом. А у тебя голова заболела! Ты поняла фокус? Он же с оружием – значит, он готов убивать, вот у тебя голова и болит! Ты же готов убивать?
– И не думал я вовсе ничего такого…
– Ага, не думал! Раз оружие взял, значит, уже думал! Да убери от меня эту гадость! Суешь…
– А ведь и правда, Атанас, – сказала Магнолия, выбираясь из-под одеяла, – раз взял оружие причем, зная, что это именно оружие, знал, значит, наверно, ты внутренне где-то прикидываешь, как его это… наверно, меняется – бедная моя голова начинает чувствовать прибытие потенциального убийцы.
– Да я вообще-то тебе его принес. И, в конце концов, должны мы защищаться?
– То есть – убивать? – уточнила Нинель.
– Да хоть и убивать! Что ж я – просто так стоять буду, если верхние станут расправляться с Магой?
– Только с Магой? – не вполне последовательно возмутилась Нинель. – Значит, если со мной верхние захотят расправиться – ты и пальцем не пошевелишь?
– С тобой? – удивился Атанас. – А чего – с тобой? Ты – совсем другое дело. Ты отнырнешь, да и все. Это вот Мага…
Нинель надулась и сердито пробурчала:
– Мага, Мага… Только и разговоров, что про Магу… И вообще – чего ты сегодня приперся? Сегодня не твой черед!
– А я… это… – смутился Атанас. И даже покраснел. А потом только вспомнил: – Да я же пистолет принес!
– А вот как принес, так и относи! Чтоб через минуту ноги твоей здесь не было! Моду взял – таскаться каждый день! – разбушевалась Нинель.
Лицо у нее покраснело, рот некрасиво искривился, в глазах стояли слезы. «Хорошая моя – как она за меня переживает!» – растроганно подумала Магнолия. И, чтобы как-то разрядить обстановку, сказала, ласково глядя на Нинель:
– Ну ладно, чего уж, он же ничего не хотел плохого. Пусть уж остается, а?
И, обернувшись к Атанасу, ободряюще подмигнула: мол, держись – сейчас мы нашу Нинель дорогую угомоним!
Нинель так и замерла с приоткрытым ртом. И действительно – мгновенно угомонилась.
– Ах вот как! – отрывисто произнесла она. – Вот оно что! – И побледнела. Да так быстро, будто румянец вдруг впитался в щеки. – Оказывается, я тут лишняя?
– Нинель! – возмущенно-укоризненно воскликнула Магнолия.
Но Нинель была неумолима:
– Ладно, выясняйте отношения сами, а я… дела у меня, вот. Вечером буду. Пока. И исчезла.
– Нинель, подожди! – огорченно крикнула Магнолия, но уже в пустоту. Вот и заступилась, называется!
А бедный Атанасик совсем понурился. Конечно – тут обрадовать хотел, а они обе как налетели… Зря, в самом деле. Наш Атанасик такой заботливый. Нинель из-за этого даже психовать в последнее время начинает. А он – все равно… А может, он влюбился?
– Атанас, ты в меня, случайно, не влюбился? – с удивлением спросила Магнолия.
– Я?! – с пылким возмущением вскричал Атанас. – Да чего вдруг?! Да я…
И смолк. Отвел глаза. Потом и совсем отвернулся. Начал растерянно возить пистолетом по столу – вперед-назад.
– Атана-ас… – горестно прошептала Магнолия.
– Ну и что? Если правда, если я в тебя влюбился? Так и что? – краснея, пробормотал он.
– Ну вот! – совсем расстроилась Магнолия. – Ну так я и знала! Выдумал еще! Ну сам вспомни – разве Доктор не предупреждал нас? Разве не уговаривал? Ну чего еще ты выдумал? Ведь не подходят чувства обыкновенных людей нам. Не подходят! Ведь сексуальные чувства – в том числе любовь – могут развиться только в том случае – только! – когда разовьются половые железы. У нас их нет – пойми! И будут ли неизвестно совершенно… Мы же не половым путем произведены, зачем нам половой аппарат? Доктор же специально нас всех собирал. И инструктировал. Думаешь что – это прихоть его была? Он же предупредил, чтоб мы не расстраивались, если вдруг захотим испытать любовь и не сможем. Не все можно повторить, что мы в фильмах видим. Или в чужих кроватях. И, главное, чтоб мы не принимали те чувства, которые у нас порой возникают, за любовь. Он же предупреждал: «Боже упаси!» Атанасик, миленький, ну выкинь ты это из головы. Ну? Пойми – это же все только фантазии. Только! Ну?..
– Да я не хочу с тобой ничего такого, что люди в кроватях делают, – пробормотал он, не смея поднять глаз. – Ты, пожалуйста, не думай и не беспокойся… Мне только приятно быть с тобой рядом… Слушать, как ты говоришь. Сделать что-то такое, чтоб тебе было приятно и интересно. Я же ничего, Мага…
– А – рыцарь… – вспомнила Магнолия. – Это как в тех еще романах? В тех, старых? Бедненький мой Атанасик… Фантазии. Ведь и это тоже – только фантазии. Смотри, конечно, сам. Как хочешь… Я, понятное дело, никому ничего рассказывать не буду, но об одном прошу: не вздумай страдать от своей рыцарской любви. Хорошо? А то ведь тогда и я начну чувствовать себя виноватой. И мне будет больно. Ты же не хочешь, чтоб мне было больно?
– Нет-нет! – уверенно возразил Атанас. – Что ты – тебе не будет больно. Я же и не думаю страдать! Чего вдруг?
– Ну вот. Ну и ладно, – сказала Магнолия отчего-то грустно. – Таким ты мне гораздо больше нравишься. – И вполголоса повторила: – Гораздо…
Он уже полностью пришел в себя после неловкого объяснения с Магнолией. Он уже опять выглядел уверенным и лениво-спокойным.
– Да! Вспомнила – вернее, поняла, – радостно объявила Магнолия. – Слушай, а я ведь и вправду все поняла! Нам срочно надо нырнуть к Старым Пещерам. Не зря, не зря мы их в свое время облюбовали! Душой чувствовали, что Главный пульт где-то поблизости! Перенеси-ка меня знаешь куда? В ту саклю, где тебе перевязку делали. Может, конечно, я ошибаюсь – а вдруг и правда? Если только мы там застанем кого-нибудь…
– Сначала поешь, – добродушно приказал Атанас. – Никуда мы нырять не будем, пока ты не заправишься как следует.
– Да ты не понял – речь идет о Главном пульте! – горячо возразила Магнолия. Но он уже неумолимо пододвигал тарелку.
4
Она рассеянно подобрала с пола оброненную ложку, задумчиво вытерла о полотенчик, помешала зачем-то корм в тарелке. И вдруг, нерешительно взглянув на Атанаса, произнесла:
– Кажется, вспомнила…
– Ну, – выжидательно поинтересовался Атанас, присаживаясь на стул, – что вспомнила?
5
С легким хлопком они вынырнули прямо возле пастушьей хибарки. Яркое солнце висело над белоснежным пиком Тыш-Махор, но снизу, из ущелья, кисельными косыми струями наплывали облака.
Овец в загоне не было – и у Магнолии упало сердце: опоздали! Но дверь хибарки раскрылась, и на солнышко вышел давешний мальчишка с сурово сросшимися бровями. На вытянутых руках он нес алюминиевый таз, полыхнувший под лучами белым начищенным краем.
– Эй, мальчик, ты не узнаешь нас? – ласково окликнула его Магнолия.
Результат превзошел все ожидания. Мальчик, конечно, узнал. Он отшвырнул жалобно забренчавший таз, заскочил обратно в хибару, и с той стороны двери что-то отчетливо клацнуло. Как позже выяснилось – засов на двери.
– Подожди, сейчас я с ним поговорю, – пообещал Атанас, исчезая.
– Ны падхады! – тут же раздался из хибары угрожающий выкрик мальчугана. – Убю, зарэжу!
– Как хочешь, – донесся безразличный голос Атанаса, – я тут тебе такую штуку хотел показать… Из вот этих двух ножей сделать тебе один? Смотри. Раз. И раз. На, держи. Да не бойся – это ж твои ножи? Ну так чего ж боишься?
Наступило молчание. Видимо, мальчик изучал изувеченные Атанасом ножи.
– Нэт. Так нэудобно, – вынес наконец он решение. – Обратно делай!
– А обратно я не умею, – с сожалением сказал Атанас. – Я, понимаешь, многого не умею. А вот девушка, что на улице осталась, – так она даже и этого не умеет. Она так тебя боится!
– Мэня? – удивленно спросил мальчик.
– Да. Что ты откажешься помочь ей в одном очень хорошем деле.
– В каком? – недоверчиво спросил мальчик.
– Да в одном. В секретном. Тебя как зовут?
– Зулат.
– А меня – Атанас. А девушку – Магнолия. И такую девушку ты заставляешь на улице ждать. А, Зулат? Она же не может без твоего приглашения войти.
– А ты? – после некоторого молчания перешел в атаку мальчик.
– Что – я?
– Ты – зашел, э? Раз – здэсь!
– Так то – я. Мне можно. А она – такая красивая девушка… Она боится заходить. Вот если б ты позвал ее – тогда бы она рассказала про одно секретное дело. И ты, если б захотел, помог ей.
Опять наступило молчание. Мальчик думал. Потом звякнули укладываемые на стол ножи, клацнул отодвигаемый засов, мальчик появился на пороге и хмуро сказал:
– Захады.
И отступил в сторону, пропуская. Магнолия вежливо ответила:
– Спасибо, – и осторожно вступила в полумрак хибары.
Атанас сидел на лавке у стола. Он приглашающе похлопал ладонью рядом с собой. Магнолия села и, смущенно улыбаясь, сказала Атанасу:
– Может, ты сам ему объяснишь? У тебя так хорошо получается. А то я действительно что-то побаиваюсь.
– Нувот… Я же говорил тебе, Зулат, – развел Атанас руками. – Такая девушка – всего боится. В общем, дело такое. Она считает, что ты видишь сквозь землю и сквозь горы.
– Я? – не поверил мальчик.
– Да, ты. Только сам этого не замечаешь. Многие люди не знают, какие способности на самом деле в них заложены. А она вот заметила твои способности. И когда была здесь в прошлый раз, то ей показалось, что сквозь горы ты увидел одну важную вещь. Пещеру, в которой спрятано спасение для всех – и для нас, и для тебя, и для твоего отца, брата – для всех. Но она сомневается. Она хочет, чтоб ты очень внимательно посмотрел вокруг, а она в это время будет смотреть через тебя – как в перископ…
– Но, ты знаешь, сейчас я ничего не вижу, – виновато призналась Магнолия. – Он вот только что смотрел в пол – а я ничегошеньки не увидела!
– Ну, может, он ближе подойдет? – предложил Атанас. – Зулат, подойди, пожалуйста, сюда ближе. Может, ты должна как-то прикоснуться к нему?
– Нет, – с отчаянием сказала Магнолия. – Не прикасалась я тогда! И расстояние было еще больше, чем сейчас!
– Ну вот, видишь, Зулат, – спокойно сказал Атанас, – ничего не получается. Как-нибудь потом получится, не страшно. Ты не виноват. И никто не виноват. Мага, не расстраивайся, ерунда все это, не стоит расстраиваться!
– Да как же, ерунда! – прошептала Магнолия и зажала глаза ладошками, пытаясь остановить предательские слезы. – Не ерунда вовсе, ты же сам знаешь… Просто я – недоделок, вот и все! И ничего толком у меня не получается… И не получится!
– Зулат, воды принеси, – тихонько попросил Атанас, а потом успокоительно обратился к Магнолии: – Зря, зря ты расстраиваешься. Мало ли почему не получается! Тогда ночь была, сейчас день. Выпей вот водички. Кисленькая горная водичка, ледниковая. Получится все обязательно! Будем нырять сюда время от времени – в какой-то раз и получится…
– Подожди, – Магнолия вдруг решительно отодвинула надтреснутую эмалированную кружку, распрямилась, прислушиваясь к себе. – Ну-ка! – сказала она мальчику. – Смотри туда! – и указала на стенку хибары. – Так, хорошо. Теперь медленно переводи взгляд сюда – направо. Не смотри на меня! На меня не надо – веди медленно взгляд вдоль гор!
– Но здесь ему гор не видно, – мягко напомнил Атанас. – Может, наружу выйдем – там обзор лучше?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31