На дисплеях побежали колонки цифр, на доли се
кунды прерываемые коротким и емким словом “ЦЕЛЬ”.
Залп.
Визор гермошлема запульсировал. Андрей видел разлетающиеся в оранжевы
х сгустках взрывов куски брони. Точки гасли одна за другой, но им на смену
появлялись новые. По отсутствию атмосферных выхлопов он понял, что ведет
бой с автоматическими истребителями, на борту которых царил вакуум.
Странные вещи порой творит сознание солдата. Через некоторое время Андр
ей уже не мог с точностью ответить на вопрос Ч является ли орудийный ком
плекс продолжением его воли или же его переполненный адреналином мозг л
ишь придаток этого бесчувственного, полыхающего огнем электронно-меха
нического монстра.
Датчики накопителей энергии показывали пол
овину боевой емкости. Он взглянул на счетчик снарядов. Орудийные погреба
почти опустели. Андрей не поверил и посмотрел на хронометр. Он сражался п
очти тридцать минут!
В прицеле визора остались только две атакующ
ие точки.
Он утопил клавишу на вспомогательном пульте, и по системе потек жидкий а
зот, охлаждая раскалившиеся отражатели орудий. Откинув лицевой щиток ге
рмошлема, Андрей закрыл глаза и сжал виски. Его трясло. В голове кто-то про
лил несколько капель расплавленного свинца. Такова была плата за сверхэ
ффективную сенсорно-нейронную связь с компьютером башни. В моменты тако
й жуткой опустошенности он ненавидел машины и равно Ч создавших их люде
й. Но боль уходила, и он знал, что его вновь и вновь будет тянуть в рациональ
ный и холодный мир виртуальной реальности.
Но это потом. А пока была страшная усталость и тяжкое отупение.
Андрей заставил себя открыть глаза и вызвать ходовую рубку “России”.
Удивительно, но система интеркома работала. На мониторе связи появилось
лицо второго вахтенного капитана.
Ч Пятый орудийный комплекс, лейтенант Воронцов, Ч устало доложил Андре
й. Ч Сектор космоса в районе двигателей свободен от штурмовиков противн
ика.
Капитан молчал, словно увидел безумца или вы
ходца с того света.
“Черт побери, что должно произойти в рубке, ес
ли командир так смотрит на офицера, выполнившего приказ?.. Чем они там заня
ты?” Ч мысли роились среди боли и постэффектов боя, и вместе с ними росла
злая обида.
Ч Отвечайте, капитан! Ч в бешенстве потребовал он.
Офицер молчал, и Андрей понял, что сейчас потеряет всякий контроль над со
бой. Перед глазами плавало видение изуродованных тел Курта и Сергея. Они
отдали жизни, чтобы он прорвался, а этот...
Лицо вахтенного капитана исказила гримаса, в которой были гнев и страх. Ж
ивотный страх перед какой-то неизбежностью...
Ч Поздно... Ч выдавил он, и от этого голоса мурашки побежали по спине Андр
ея. Ч Приготовься к смерти, сынок...
Монитор связи погас. Он сидел, совершенно оша
левший. Что за черт...
И в этот момент наступил СВЕТ.
Иначе это описать невозможно. Подходит толь
ко одно слово “СВЕТ”. Он вспыхнул со всех сторон, так, что корабли, казалос
ь, отбросили друг на друга резкие черные тени... Как будто гигантская фотов
спышка осветила на мгновение происходящую во тьме драку.
Рука Андрея инстинктивно рванулась к пульту
, но экран внезапно полыхнул белым огнем, раздался треск, в нос ударил спец
ифический запах горящей изоляции... и вдруг все с грохотом и стенаниями рв
ущегося металла ухнуло куда-то в бездну...
Воронцов потерял сознание от внезапной пер
егрузки, но спасительное забытье длилось считанные мгновения. Автомати
ка боевого скафандра не могла позволить солдату валяться в беспамятств
е, когда вокруг кипит бой, и острый укол инъектора сразу же привел его в чу
вство. К горлу подкатила тошнота от наступившей невесомости, но гораздо
хуже было безошибочное ощущение чего-то страшного и непоправимого
...
Андрей понял, что орудийную башню оторвало о
т крейсера.
В такие секунды главное Ч не потерять голову. Он поочередно включил тел
ескопический обзор, сигнальный маяк и аварийный передатчик.
Тишина... Он еще и еще раз выходил на связь, пока наконец не понял бесплодно
сти таких попыток.
Его отсек летел куда-то, беспорядочно вращая
сь, экран радара был темен и пуст; ни единого шороха в коммуникаторе, ни ко
манд, ни призывов о помощи. Лишь на приборной панели одна за другой вспыхи
вали красные предупреждающие строки:
“Термоядерный взрыв в пространстве. Суммарн
ая мощность Ч 3 000 000 000 килотонн. Дистанция Ч 0,3 светогода. Время Ч минус семь
десят секунд”.
“Вторичное излучение”.
“Третичное излучение”.
“Нагрев обшивки выше допустимого на 800 градусов”.
“Функции защитного поля не восстановлены”.
“Лазерное орудие Ч порядковый номер 5 Ч уничтожено”.
“Система аварийного жизнеобеспечения включена”.
“Ваш отсек преобразован в автономный модуль”.
“Рекомендовано поддерживать предельный уровень личной защиты в течени
е пятидесяти часов”.
“Угроза для жизни!”
Последняя надпись назойливо мигала.

* * *
Каждый из нас, прежде чем ум
ереть, должен был сойти с ума. А ведь мы Ч я имею в виду целое поколение, Ч
миллионы молодых парней на пятидесяти семи колонизированных планетах,
Ч мы выросли, не зная боли и страха. Позже нас назвали “саженцами войны”...

Наверное, тому, кто прошел хотя бы одной, самой короткой тропкой галактич
еской войны, уже невероятно трудно, почти невозможно верить, что мир был и
ным. Но я помню. Помню беззаботный смех матери, добрые глаза отца... Теплую в
оду пурпурного океана родной планеты. Помню свое ощущение безграничног
о покоя и счастья, какое бывает только у маленьких детей. Мир лежал у моих
ног, такой огромный, удивительный и теплый. Он был моим.
И так было везде. Планеты, колонизированные в период Великой Экспансии, з
а четыре столетия окрепли, превратившись из диких и враждебных в развиты
е, цивилизованные миры. Мы были первым поколением, которому не нужно было
бороться за выживание... но все наши мечты оказались втоптаны в грязь, смеш
аны с пеплом, заморожены вакуумом... (Великая Экспансия Ч период массовог
о исхода из перенаселенной Солнечной системы после первых опытов полет
а в гиперсфере.)
Я не обвинитель и не пацифист. Я профессиональный солдат, легализованный
государством убийца, силой обстоятельств вырванный из порочного круго
ворота смерти и брошенный посреди ледяного, великого ничто подыхать и ду
мать...

* * *
... Два часа назад он был моло
д и полон сил, и вот теперь умирал Ч медленно и страшно.
Его пересохшие губы что-то шептали, но за толстым стеклом гермошлема не б
ыло слышно ни звука.
Мониторы внутренней связи серебрились беспорядочным мерцанием точек...
Многоярусные пульты управления потеряли свое многоцветье, экраны поту
скнели, подсветка панелей и датчиков погасла. Они умирали вместе с челов
еком.
Прошло всего несколько минут после того, как аварийный монитор выдал пос
леднее сообщение. Сгоряча он не обратил внимания на суммарную мощность в
зрыва, да и в любом случае она показалась бы ему нереальной Ч не было в со
ставе обоих флотов оружия, способного вызвать такой взрыв, пока он вдруг
не почувствовал, как тупая боль принялась выламывать его суставы.
Нет ничего хуже осознания неизбежности. В панике взгляд Андрея заметалс
я по приборным панелям. Три миллиарда килотонн...
К горлу подступила тошнота. Суставы уже не болели Ч они пылали, как и все
тело...
Андрей понял Ч приборы не врут и его отсек летит среди бушующего ада тяж
елых частиц... и они каждую секунду неслышно пронзают его, разрушая клетки
... Даже боевой скафандр был не в состоянии остановить всей радиации, и он с
тремительно превращался в эти секунды в кусок радиоактивного мяса...
Ужас сжал его горло ледяными, корявыми пальцами. Андрей вскочил, распахи
вая створки встроенных шкафов. В глубине одного ровно поблескивал ряд бо
евых скафандров высшей защиты. Он протянул руку, но в этот момент острая б
оль пронзила грудную клетку, и он повалился на пол, содрогаясь от внезапн
ого приступа удушья.
И опять острые уколы инъектора вернули его в
реальность.
Он никогда не был трусом. И по-настоящему стра
шно ему стало только сейчас. Страшно и отвратительно умирать...
Он собрал остатки сил и, приподнявшись, потянул на себя серые защитные об
олочки. Гора скафандров накрыла его с головой, ослабляя беспощадный пото
к заряженных частиц, и он инстинктивно вполз в самую середину бесформенн
ой груды...
Через несколько минут надежда сменилась отчаянием.
Андрей уже не мог шевелиться Ч он превратился в беспомощную куклу, в сто
роннего наблюдателя собственной смерти. Небытие накатывалось на него у
душливыми черными провалами, чередующимися с минутами просветления, но
и они были полны горячечного бреда. Говорят, перед смертью человек вспом
инает жизнь... ничего подобного. Он все еще мучительно переживал свой посл
едний бой...
Боль... Как больно... Его суставы выкручивало, тело жег огонь. Он хрипел, чувс
твуя на губах отвратительную, тошнотворную пену и... укол. Сознание взорва
лось кровавым фейерверком и постепенно погасло, словно он упал в нежные
объятия блаженной пустоты...
Он был... И в то же время не был...
Растерзанное сознание творит странные вещи.
... Огонь. Едкий запах горелой изоляции. Далеки
е взрывы и дрожь корпуса гигантского звездолета...
... Черное ничто гиперсферы. Томительное ожида
ние перед боем. И почти как трубный глас архангела смерти Ч спасительно
е избавление от неизвестности Ч рев сигналов тревоги.
Они, затаив дыхание, следили, как их флот занимает позиции около мертвого,
безымянного планетоида. На его орбите уже висела чудовищная бронирован
ная сфера Ч звездная Крепость колонистов. На ней сейчас находился адмир
ал, и там же, в штабе флота, был сейчас отец Андрея.
Детекторы уловили возмущения пространства. Что-то пыталось вырваться в
трехмерный континуум из адского Ничто, именуемого “гиперсфера”...
Андрей не знал, что это сражение войдет в историю как первый опыт “тактик
и прокола”... Он никогда не прочтет учебников, написанных для будущих поко
лений, но ему никогда не забыть, как голубые вспышки гиперпереходов внез
апно засверкали прямо среди боевого построения флота Колоний...
В первой волне шли автоматические корабли-смертники. Около сотни ядерны
х взрывов расцвели в пространстве, превратив в обломки половину их флота
, и вслед за ними, волна за волной, повалили боевые крейсеры Земли...
Сознание возвращалось к нему...
Он обливался потом, извиваясь от боли, пока по-настоящему не позавидовал
мертвым. Боль огнем охватила все тело Ч нервные окончания погибали перв
ыми, причиняя нечеловеческие страдания его мозгу.
Андрей возвращался в кошмарную реальность. Но у него больше не было жела
ния жить. Зачем? Он ведь понимал Ч оторванная от корабля орудийная башня
летит в никуда, в бездну, из которой нет возврата...
Он знал, как прервать эту пытку, но не мог дотянуться до личного бластера
Ч гора скафандров намертво припечатала его к полу. Он захрипел и вдруг п
очувствовал, как горячие капли текут по щекам. Он не мог даже застрелитьс
я...
Потом сознание вновь начало гаснуть. Его охв
атила чернота, в которой бешено вращалась светящаяся спираль. Она вкручи
валась в воспаленный мозг, неся облегчение, и он тянулся к ней, страстно же
лая избавиться от непристойности собственной смерти... но тут, в который р
аз, сработали биосканеры боевого скафандра.
Зачем?!
Он проклинал пытавшуюся спасти его машину... Андрей хотел всего лишь умер
еть, но реаниматор был в состоянии выжать из замурованного в скафандре с
олдата всю его жизнь, до последней капли...
Черная бесконечность протянулась из прошлого в будущее.
Спираль то появлялась, то исчезала.
Потом наконец наступил абсолютный мрак.

ГЛАВА 2
Андрей очнулся спустя семь
десят часов.
Открыв глаза, он долгое время лежал, бессмысленно глядя на внутренние да
тчики гермошлема.
“Я все еще жив...”
Трепетные огоньки индикаторов дрожали у отметки “ноль”: ресурс боевого
скафандра исчерпан полностью.
Вокруг была темнота и вонь. Андрей пошевелился, и одеревеневшее тело ото
звалось тупой болью. От движения куча скафандров чуть сместилась, и в пол
е его зрения попала полоска красноватого света.
Он задыхался от слабости и запаха собственного тела. Кое-как переваливши
сь на бок, он выкатился из груды скафандров в красноватый свет двух авари
йных ламп, освещавших орудийную башню. Все экраны были мертвы, как и пульт
ы управления орудием, лишь на резервном мониторе тускло светилось неско
лько строк: “Лазерное орудие Ч порядковый номер 5 Ч уничтожено ”.

“Ваш отсек преобразован в автономный модуль”.
Андрей тупо смотрел на эти строки, на ощупь расстегивая замки скафандра.

Самое страшное, что только могло случиться, п
роизошло именно с ним. За семьдесят часов его могли уже сто раз вытащить и
з изуродованной орудийной башни...
Он был списан в процент потерь и забыт.
Андрей настолько ослабел, что у него не было сил даже для отчаяния. Замки с
кафандра наконец поддались, и он, задыхаясь, содрал с себя герметичную об
олочку вместе с комбинезоном и нижним бельем.
Он лежал на полу, чувствуя покалеченной кожей прохладу пористого пласти
ка, и скупые слезы катились по его небритым щекам. В этот момент он ненавид
ел Фортуну, давшую ему шанс... Выжить ради того, чтобы умереть, Ч это могло п
оказаться смешным, если бы не было так страшно и очевидно...

Его кожа обгорела, словно он лежал под лучами палящего солнца... Если не вы
браться отсюда в ближайшие часы, то лучевая болезнь будет неизлечима. Ем
у срочно нужна квалифицированная помощь... Эта мысль помогла подняться н
а ноги и доползти до операторского кресла.
1 2 3 4