Я., который определенно констатирует происшедшие в моем муже необратимые перемены. К такой точке зрения присоединяюсь и я, его жена, родившая ему двух детей и прожившая с ним долгую совместную жизнь.
К великому сожалению, это данность. И надо из нее исходить. Следовательно, действия и поступки Послуха А.Е. за последние полтора года следует считать действиями и поступками невменяемого человека, за которые он не может отвечать. Именно в этот период Анатолий неожиданно и без всяких оснований подал заявление на расторжение нашего брака. Я была полностью против. Но он, пользуясь своим влиянием, связями и умением дать, кому надо и сколько надо, быстро провернул бракоразводный процесс, поделив наше общее имущество так, как будто я и дети ему чужие люди. Нанятые им адвокаты заморочили мне голову и, фактически, заставили меня подписать разводные условия. Я подписала их, не вполне понимая, что я подписываю, и при этом я уже видела, что Толя нездоров, и не хотела перечить больному человеку, чтобы не причинить ему лишнее страдание.
В связи с вышеизложенным, заявляю, что расторжение нашего брака считаю недействительным, о чем подаю заявление в соответствующие инстанции.
Второе – передача всех прав собственности на фирму “Элион – Чайный лист” Горелику М.Я., сделанная моим мужем Послухом А.Е. в состоянии безумия, должна быть пересмотрена и отменена, о чем также подаю исковое заявление.
И третье – мой сын Послух Я.А. не имеет права без моего согласия подписывать бумаги и соглашения, касающиеся нашего общего наследства, оставшегося после трагической кончины моего мужа, а его отца Послуха А.Е.
Официально заявляю, что моим единственным представителем и полностью доверенным лицом по всем делам, связанным с наследством моего мужа и дальнейшей судьбой принадлежащей ему фирмы “Элион – Чайный лист”, является член Городской Коллегии адвокатов Малевич Олег Михайлович, в чем ему выдана нотариально заверенная доверенность.
Документ четвертый

Зухра Евсеевна Цвеймуттер
(расшифровка записи на диктофон)
Даже не знаю, что я могу вам рассказать. Вашего отца я знала только по работе. Я ездила к ним в поселок и проводила технические процедуры стоматологического направления от фирмы “LW-16”. Руководил фирмой Филимонов Максимильян Геннадьевич. Он был руководителем, и я все делала по его прописи. У меня было несколько клиентов. Ну, о вашем отце что могу сказать: он был всегда вежливый, любознательный, всем интересовался…
Голос Ярослава . А сколько времени это все длилось? Поездки ваши, сеансы.
Зухра . Ну, там был один большой перерыв, потом не всегда совпадало время, он ведь был очень занятый, сейчас я уже точно не помню… ну, примерно полгода. Да, потом Анатолий Евстахиевич приобрел еще аппараты ИФ и ОИФ-3, и я их тоже обслуживала там, у него на даче, пока были поставки из Цинциннати…
Голос Ярослава . Это я все знаю. А скажите, вы сами верили, что это ваше… не знаю, как назвать… лечение, что ли… верили, что оно что-нибудь дает? Вы замечали какие-нибудь изменения, улучшения или, наоборот, ухудшения?
Зухра . Видите ли, ведь воздействие по методу Филимонова имело очень пролонгированное действие. Но, разумеется, я наблюдала, как реагирует пациент, какое общее состояние. Мне кажется, ваш отец был в очень хорошей форме, оптимистично настроен… он очень увлекся методом…
Голос Ярослава . А вы не замечали каких-нибудь психических отклонений, особой нервности, или апатии, или, может быть, бессвязной речи иногда?
Зухра . Нет, что вы! Анатолий Евтихиевич был очень разумный и бодрый человек.
Голос Ярослава . Вот что, Зухра, я тебе сейчас задам вопрос, и ты ответь мне по-человечески, честно ответь. Я тебе даю слово, что дальше нас с тобой это никуда не пойдет. Мне просто нужно понять, для себя. Ты никогда не думала, что вся ваша фирма была мошенничеством? Вы же просто по-черному обдирали богатых людей!
Зухра (после молчания, на глазах слезы) . Я уже наслушалась таких вопросов. Это очень обидно, но некоторые так думают. Я вам вот скажу, просто и по-человечески – вы что ж, своего отца дураком считаете или Бугримова, который тоже принимал сеансы, он, между прочим, миллиардер, они, по-вашему, дураки? Их же не принуждали, они сами выбрали этот метод, они хотели жизнь изменить, они хотели избавиться от грехов. А что это дорого стоило, так вы знаете, сколько Филимонов работал над аппаратами, круглыми сутками? Он был большой ученый, это и на похоронах его говорили – а там были и доктора наук, и даже члены-корреспонденты. А то, что случилось несчастье и с Филимоновым, и там, в Цинциннати, а потом и с вашим отцом, так это очень горько, но что же делать? Вот такая жизнь… А кто виноват, это теперь уже там, на том свете, искать надо. Извините меня, я больше ничего говорить не буду. Я ничего не знаю. Если я что делала, то думала, что это на пользу. А больше ни про что, ни про что не знаю… Все… Выключите магнитофон… Я говорить не буду (плачет) . Извините.
Документ пятый

Николай Акимович Сохно, доктор физико-математических наук
Я хорошо знал Филимонова в былые годы. Давно. Он был самым молодым из нас и не просто самым одаренным, а, смело могу сказать, невероятно одаренным. А по натуре был странным, эксцентрическим человеком. Одиночка, с совершенно таинственной личной жизнью. И, можно сказать, натура авантюристическая. Его бросало из стороны в сторону. Он занимался проблемами резонанса твердых тел и написал блестящую работу. Но так и не защитился, потому что отвлекся и ушел в другую область.
Но Вас интересует Филимонов последних десяти лет его жизни. Я совсем не знал его в эти годы. То, что Вы мне рассказали, меня крайне насторожило, но, признаться, не особенно удивило. Да, он одно время увлекался свойствами порошковых тел, делал опыты со взрывчаткой, но в те годы это носило характер несколько любительский. Во всяком случае, прикладного значения иметь не могло. Что было дальше, не знаю.
Вы спрашиваете о его отношении к религии и к церкви. Да, в те весьма атеистические времена он несколько демонстративно эпатировал нас тем, что связывал достижения науки с божественным промыслом. Не знаю, ходил ли он в церковь, но крест носил и демонстрировал его. В нашей научной среде это выглядело штукарством или, скорее, проявлением артистического склада характера. Покинул он наш институт в период начавшихся материальных затруднений. Не он один, многие в то время уходили в прикладные сферы или в бизнес. Не осуждаю, но сожалею.
На Ваш прямой вопрос, мог ли Филимонов быть откровенным мошенником, отвечу – не смею так думать, не хочется. Он артист, человек с вывертом, но не хитрец и не обманщик. Так мне кажется. Но я ученый, я должен быть уверен в том, что говорю. Поэтому, может быть, я ошибаюсь в Филимонове. И – вот сейчас подумал! – скорее всего, я ошибаюсь.
Документ шестой

Никифоров В.И., зам. начальника паспортного стола г. Ногинска
На ваш запрос за № 102/ 063-11 от 14/09 сообщаю:
Произведенная проверка показала – гражданка Карпец Веста Андреевна проживала по адресу г. Ногинск, ул. Ревсобраний, д. 17-а, кв. 34, на площади, принадлежащей Сафоновой Людмиле Петровне, пенсионерке, по заключенному договору по патронажу и уходу. В мае с.г. гр-ка Карпец В.А., не расторгая договора, выписалась с указанной площади и в настоящее время в г. Ногинске не проживает.
Местонахождение гр-ки Карпец Весты Андреевны нам неизвестно.
Документ седьмой

Борис Ефимович Розанов, зав. отделом издательского дома “Оскол”
Повесть Анатолия Послуха “Выскочивший из круга” произвела на меня двойственное впечатление. Жанровый дисбаланс оставляет читателя в недоумении, является ли он результатом сознательного смешения взаимоисключающих тенденций или откровенной неспособностью неофита справиться с материалом и снабдить его формообразующими векторами.
Начальный посыл (почти вся Первая часть Повести) воспринимается как самопародия, почти как фельетон, тогда как Вторая часть носит, скорее, исповедальный характер.
Скажу сразу, что язык Повести – этот язык современного уличного сказа, язык спотыкающейся скороговорки, полный “мусорных” словечек, – как ни странно, язык этот меня не смущает. Он органичен для автора и потому приемлем, автор купается в свободе современных искажений великого русского языка. Другое дело, что монологическая форма Повести (не рассказа, а все-таки – повести, довольно крупного произведения!) требует высокой степени мастерства и, да простит меня автор, не сравнимой с его уровнем степени таланта. Монологическую форму длящегося произведения мог позволить себе Достоевский, могли позволить себе Камю, Сартр, но надо признаться, что уже Набокову не вполне удается попытка монологизировать достаточно крупную по объему вещь (“Отчаянье”), и он оказывается в плену суженного, благодаря интеллектуальной заурядности героя, набора выразительных средств. Отсюда, да простит меня покойный Владимир Владимирович, не столь полное дыхание музыки ритмов, поражающих в иных его произведениях.
Но вернемся к “Выскочившему”. Минуя достоинства и недостатки формы, обратимся к содержательной части. Если попробовать быть кратким, то можно определенно сказать, что эта Повесть – ГОЛОС КРИЗИСА.
Рассказчик – человек вполне состоявшийся, обеспеченный, сравнительно молодой, человек, которому открыты все блага современной цивилизации, – впадает в беспокойство, соблазняется эфемерными посулами, которые устремляют его к трансцендентным мечтаниям и даже попыткам реального строения в ЭТОМ мире мира ИНОГО. Мы могли бы с полным правом назвать героя Повести – новым русским. Да, это он, мы узнаем его по многим признакам. Это он – герой сотен анекдотов, объект насмешек и жгучей зависти, неизбежный подражатель и ученик во всем, но при этом хозяин и строитель современной жизни. Отвергающий прежнее и, вместе с тем, рабски цепляющийся за него. Парадоксально зависящий от тех, кто в силу материальных необходимостей полностью зависит от него. Это особенный, очень национально выраженный тип человека, как бы вынырнувшего наконец на поверхность из глубины, где ему уже нечем было дышать. Это человек, жаждущий радости и наслаждений и способный их поглощать в неумеренных количествах.
Отметим это словечко – “неумеренных”! Тут-то и заковыка!
Рассматриваемая нами Повесть, разумеется, – частный случай, беда или “прозрение” одного данного человека, созданного воображением (или самонаблюдением?) Анатолия Послуха. Но так ли уж наивен наш автор? Нет ли в этом вскрике о неблагополучии в душе главного героя угадывания некоего кризиса, который подбирается к подсознанию, а впоследствии и к сознанию целого важнейшего слоя нашего общества, определяющего его развитие на данном этапе?
Если это так, то мы могли бы экстраполировать частную комическую словесную ткань Повести на куда более общее и драматическое плетение психологических составляющих сегодняшнего общества.
Начавшаяся с эпохи Просвещения секуляризация христианского мира достигла своего апогея в тоталитарных режимах века XX. А далее синусоида естественного развития неизбежно ведет к тем порогам, о которые спотыкаются разум и позитивные науки, и вновь, на удивление всем светлым умам и пророкам прогресса, мы видим (повсеместно!) признаки клерикализации общества.
“Выскочивший” невольно (или сознательно?!) отражает и выражает эту перенасыщенность материальным, когда душа, до предела загроможденная всем плотским, вдруг начинает оживать и требовать для себя того, что Евангелие называет “сошествием Духа”. И тогда начинается безоглядный СБРОС всех материальных наслоений, сброс, меняющий всю структуру жизни, меняющий знаки добра и зла на противоположные, сброс, который, во всяком случае, радикально противостоит агрессивной “радости бытия” в безбожном, окончательно секуляризованном мире. Именно отсюда берет начало подлинное (или, порой, мнимое!) религиозное одушевление и воцерковление интеллигенции. И – конечно же, становящееся модой движение немедленно подхватывается корыстным, материалистическим слоем общества. Возникают многочисленные сектантские, магические, полунаучные и псевдонаучные “открытия” и соблазны. Эта вакханалия сочно и убедительно обыграна в Повести. Я имею в виду сцены в фирме “LW-16”. При абсолютной невероятности происходящего они, как ни странно, – убедительны!
То, что начинает совершать герой повести, окружающим его, да и ему самому начинает казаться безумием. Да это и есть безумие – с точки зрения агрессивно-материалистического мира, кровным сыном которого является наш герой.
Рассматриваемая в таком ракурсе, Повесть приобретает иное звучание, и насмешливость, с которой мы глядим на описываемые эксцентрические события и размышления героя, постепенно осознается как насмешка над самими собой. Именно в этом, может быть, главное (если не единственное?!) достоинство произведения.
Надо признаться, что наше время сильно грешит так называемой “игрой в имена”. Автор ведь и начинает свое повествование словами: “Деньги делают имя. Но и имя делает деньги”. Да, именно так! Это лукавое словечко “бренд”! Я хочу сказать, что, буде эта повесть подписана именем, которое является “брендом”, она могла бы прозвучать. Но увы! Имя Послух не является брендом. Если бы начинающий автор был молод, имелись бы пути включения его в орбиту “открытий”. Но… – опять-таки, увы! Автор – человек средних лет, скорее даже клонящийся к закату. Анатолий Послух становится невольной жертвой породившего его времени, которое живет в порочном круге, формула которого: СЛУШАЮТ ТОЛЬКО ТОГО, КТО ЗНАМЕНИТ, А ЗНАМЕНИТ ТОЛЬКО ТОТ, КОГО СЛУШАЮТ.
P.S. Для меня стало неожиданностью и событием знакомство с сыном Анатолия Послуха – Ярославом. В разговоре с ним для меня открылись совершенно новые обстоятельства. Главное из них – трагическая кончина автора “Выскочившего из круга”. Не менее важно и другое – невероятные события, описанные в повести, целиком или, по крайней мере, частично являются реальными фактами, и персонажи повести оказываются реальными людьми.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12